Германия. Нюрнберг. Прикоснуться к прекрасному…

Составляя маршрут, особых сложностей мы себе не создавали, к рекордам не спешили и цели увидеть все и даже больше, чем все, не ставили. Просто гулять, открывая для себя улицу за улицей, сворачивать на ярмарку, убегать от ее шума и гама туда, где притаилась тишина и ночь, дышать городом, наслаждаться им и очаровываться все больше и больше — вот и все наши планы…

Из ежедневных вылазок в другие города мы возвращались в тот самый час, когда простывшее зимнее солнце начинало уходить за горизонт, перечеркивая мостовые длинными холодными тенями, и ночь потихоньку выползала из подворотен. Впечатления, как и накопившаяся за день усталость, куда-то испарялась, едва поезд прибывал на вокзал Нюрнберга, и вместо отеля мы сворачивали туда, где нас ждали тихие переулки и изгибы берегов реки Пегниц, фонтаны и памятники, мосты и храмы, изученная в подробностях ярмарка и все те красоты, которыми богат Нюрнберг.

Здесь я расскажу о тех уголках города, куда мы не смогли дойти в прошлый раз, увлекшись соблазнами ярмарки, и опущу все то, что показала в прошлогоднем рассказе, хотя снова встретиться с уже увиденным было не менее приятно, чем открывать для себя новое. Декабрьский Нюрнберг, живущий предвкушением самого волшебного праздника, неторопливый и вкусный, красивый и яркий, такой свойский и почти родной, встретил нас, широко распахнув объятья и пообещал, что скучно не будет…

Все самое красивое в городе прячется за крепостной стеной. А самое-самое укрыто еще надежнее, за старую стену, снесенную, чтобы дать простор растущему городу, и от которой уцелели лишь башни, повидавшие многое, как и сам Нюрнберг. Современность, от которой никуда не денешься, как-то пытается отвоевать себе место под солнцем, иногда навязчиво и бесцеремонно, иногда деликатно и сдержанно, всячески подстраиваясь под старину, но в любом случае, в глаза не лезет и кадры не портит. А иногда и украшает, пусть и не всегда умело…

Улица Прав человека — вполне современная достопримечательность, к тому же очень лаконичная и не собирающая возле себя толпы заинтересованных туристов. Если откинуть случайных прохожих, то любовались тридцатью колоннами, на которых выбиты права человека на различных языках, мы в одиночестве. Тем языкам, которым не хватило колонн, досталось дерево, символизирующее все остальные народы вместе взятые. Не скажу, что все это впечатляет и потрясает, можно и обойти в своих маршрутах, ничего не потеряете. Но не все же стариной любоваться, иногда надо подстраиваться к широким шагам времени и как-то пытаться идти с ними в ногу…

Городская стена Нюрнберга интересна, как любая крепостная стена, украшенная арками и башнями, в меру древняя, деликатно восстановленная после войны и успешно состаренная безжалостным временем. Можно ею любоваться снаружи, выйдя за ворота, можно изнутри — хороша со всех сторон, не придерешься.

Стену хотелось изучить подробнее, уделив самое пристальное внимание старинной ее части, но вмешались обстоятельства. На дороге возникло неожиданное препятствие, заставившее нас вильнуть в сторону: какие-то злокозненные хулиганы вскрыли припаркованную машину, вычистив из нее все более-менее ценное и нагрянувший с мигалками и сиренами наряд полиции вежливо попросил нас свернуть с дороги, дабы не затаптывать следы, а может и просто, чтобы мы ненароком не сфотографировали, что и в благополучной Германии случается всякое.

Однако это препятствие не помешало нам выйти к кварталу Красных фонарей, где на условном входе всех встречают грозные предупреждения не фотографировать то, что вы увидите, дабы не навлекать на себя неприятности. Торговля женскими прелестями в Нюрнберге легализована, работа уважаема и профсоюз (ну или как там его называют) стоит на страже дам очень легкого поведения.

Честно говоря, фотографировать и не хотелось. Дамы, встретившие на своем веку слишком много юбилеев и давным-давно пережившие те времена, когда они были свежими и юными, только устраивались на своих рабочих местах, уже слегка раздевшись, но еще не нацепив привычные соблазнительные улыбки. Опыт и немалый, читался на их лицах, видимо этим они и брали. В целом квартал, как сосредоточение пороков, не впечатлил, хотя я и не претендую на объективную оценку — может в этот вечер трудилась смена наставниц?

Ну, а дальше начался тот самый старый город, где можно смело довериться ногам и глазам, бродить, наслаждаясь обступившей тебя красотой, и старательно забыть, что все это лежало в руинах. Главное, что все восстановлено и с тех пор содержится в идеальном порядке, покрываясь налетом времени и старины, пусть и не очень древней.

Площадь святого Якова украшена сразу двумя храмами — католической церковью святой Елизаветы, с тевтонским крестом на куполе, и лютеранской Якобскирхой, соседствующими мирно и дружно. Рождество здесь уже угадывалось — гирляндами, сиявшими чуть ярче, и нарядными витринами, зазывавшими за подарками.

Камни, которыми вымощена площадь, украшены именами жертв СПИДа. Много этих камней, целые дорожки из них выложены и новые все прибывают и прибывают. Вот о чем надо думать, а не ратовать о толерантности, размахивая радужным флагом. Я хотела пропустить это в своем рассказе, но потом решила — пусть будет, проблема-то от умолчания не рассосется сама собой…

Белая башня высилась маяком, пытаясь дотянуться до неба и уговаривая нас не размениваться на мелочи и подойти к ней поближе. Правда, белой она была до войны, но это не мешает ей оставаться красавицей. Башня и уцелевшие ворота наглядно показывают, как мал был Нюрнберг, и как он был красив без всей этой современности, пусть полезной и удобной, но совсем не изящной. Сейчас здесь вход в метро, но про метро быстро забываешь, обойдя башню и увидев, что прячется за ее высокими стенами.

Фонтан «Брачная карусель» — неоднозначная достопримечательность. Не знаю, как отреагировали на него в день открытия добропорядочные немцы, но со временем привыкли и внимания уже не обращают. То ли дело туристы! Нескончаемый хоровод кружит и кружит вокруг фонтана, внимательно изучая детали и вглядываясь в подробности, фотографируя себя на фоне и просто фон без себя, указывая на что-то своим половинам и замирая от неожиданности на очередном витке. А посмотреть есть на что!

Нюрнбергский поэт Ганс Сакс в далеком 16 веке написал балладу «Горько-сладкая семейная жизнь», в которой подробно и прочувствованно описывал все прелести и недостатки семейной жизни (судя по балладе, недостатков он нашел намного больше, вынеся свои семейные проблемы на всеобщее обозрение). По мотивам этой баллады скульптор Ю. Вебер и создал этот фонтан, изначальной целью которого было замаскировать вентиляционные отверстия, появившиеся на площади после строительства станции метро.

Есть два перевода этой баллады, один дословный, другой литературно-обработанный, тут кому что нравится (меня повеселили оба варианта), но смысл остается неизменным:

«Брачная жизнь — воплощение сладости,

Вкус кисловатый добавит „букет“,

Сколь вы прекрасны, семейные радости,

Столь же и тяжки, сомнения нет»…

«Прекрасное и тяжкое» в этом фонтане переплетено так, что не сосчитаешь, чего было больше: вот вам сцена, полная страсти и огня, символизирующая начало отношений, а вот прошли годы, былой пыл улегся и дородная супруга тащит с тарелки худосочного мужа кусочек чего-то вкусного (парочка восседает на росомахе, которую я сначала приняла за медведя. Росомаха по-немецки «обжора»). Прошли еще годы и вот уже два скелета, сливаются в последней «ласке», где жена крепко держит мужа за горло, не отпуская беднягу даже за порогом жизни.

В общем, автору баллады с женой явно не повезло, да и скульптор семейным счастьем похвастаться не мог — выводы делаю из подробного изучения сцен жизни в «Брачной карусели» и текста баллады. Сам поэт венчает этот фонтан, замерев в зажигательном па развеселого танца, то ли радуясь, что отмучился с радостями, то ли забавляясь выражением лиц тех, кто так внимательно изучает сценки из семейной жизни.

Толпа у фонтана могла составить конкуренцию только толпе на ярмарке, из чего я сделала вывод, что в чем-то автор был все-таки прав, хотя лично я считаю, что жить с зефиром в шоколаде скучно и неинтересно, а вот жизнь с горчицей и медом в одном флаконе скучной не бывает никогда…

Родившийся в Нюрнберге П. Хейнляйн, к памятнику которого мы вышли, оправившись от увиденного и отправившись дальше, многим совершенно неизвестен, а между тем, именно он изобрел карманные часы и город увековечил его в памятнике, очень мне напомнивший памятник нашему Левше.

Как ни манил показавшийся вдали силуэт церкви Святого Лаврентия, новое звало намного громче и заманивая фахверковыми домиками, заставило свернуть в сторону, туда, где туристов поменьше, а красоты намного больше, где прячется ото всех настоящий, а не выставочный Нюрнберг.

Узенькие улочки, зажатые пузатенькими домиками, чьи стены словно замерли в замысловатых па веселого танца по мановению руки неведомого волшебника, кружили и петляли, но уверенно вели на небольшую площадь Уншлиттплац, уютно застроенную фахверком, украшенную маленьким памятником волынщику и исторически значимым Сальным домом (15 век), давшим название всей площади.

Когда-то в этот дом мясники привозили жир, сдавая его на дальнейшую переработку в нужное и полезное. Что в этом доме сейчас, я так и не выяснила, но окошки призывно светились теплым светом, добавляя уюта площади. Покосившийся во все стороны сразу дом, к моему огромному удивлению, не собрал вокруг себя толпы туристов, что только добавило ему прелести и позволило фотографировать хоть со всех сторон сразу, пропуская лишь редкие автомобили еще более редких прохожих. А вы говорите, что все туристы ходят одними тропами!

Пару шагов от площади и вот она, река Пегниц, во всей своей красе, усиленной сгущающимися сумерками и разгорающимися огнями. Именно об этих берегах я мечтала, стараясь приблизить новое путешествие в Нюрнберг. Могу только представить, как хорошо здесь летом, но и декабрь украсил реку от души и со вкусом, сохранив яркость так и не облетевшей листвы, обнажив изящно выгнутые ветви деревьев, включив отражения в студеной воде и заставив многочисленные мосты любоваться своим профилем в тихих водах. Умиротворение и релакс души эти берега, настоящий портал в прошлое, чудесным образом открывающийся в самом центре шумного города…

Мосты через Пегниц — рай для глаз. Старые, солидные, явно гордящиеся своим немалым возрастом и словно уводящие из настоящего в прошлое, если ты, конечно, не боишься ступить на скрипучие доски и уйти в неведомое. Правда, то ли день был не тот, то ли я доверия не заслужила, но сколько туда-сюда не переходила, так и не выскочила из нашего века в век пятнадцатый.

Мост палача по сей день должен хранить воспоминания о мастерах заплечных дел, об отчаянии приговоренных и о горе их родных. Но не сохранил. Да и палач в наше время всего лишь персонаж мрачного Средневековья, совершенно не вызывающий того душевного трепета, что испытывали люди, жившие в прошлые века, опасавшиеся с ним встречи и старательно обходившие другими дорогами место, где он трудился и жил. Вот мост с крышей и должен был уберечь от таких неожиданностей.

А сейчас на мосту девушки делают селфи и даже не задумываются и тяжелом прошлом очень симпатичного мостика…

Здесь же расположен еще один открыточный вид Нюрнберга, упоительно-красивый летом и не менее красивый в декабре: Винный дом, бывший в прежние века приютом для прокаженных, водонапорная башня и мост. Давным-давно здесь проходила граница города, а башня и мост были тогда частью городских укреплений.

Странно, но грустное прошлое здесь не оставило следа. И даже наоборот, такого уютного и спокойного места, уходить из которого ноги категорически отказывались, надо еще поискать. Деревья мыли свои рыжие косы в реке, доски мостика скрипели, рассказывая длинную-длинную сказку, птицы пролетали на бреющем полете, спеша устроиться на ночь, в домишках на берегу зажигались огни и гирлянды, тишина обнимала за плечи все крепче и каждый шаг отзывался тихим поскрипыванием: «Не уходи». Ну как тут уйдешь…

А ведь есть еще каменный мост, чьи арки смотрели на нас сурово, заглядывая в душу и пытаясь разглядеть в ней то, что я и сама-то еще не разглядела. Так, глядя «глаза в глаза», я и стояла, слушая тишину и шорохи, загипнотизированная отражениями.

И подвесной мост, старый-старый, под которым вода журчит чуть веселее, тоже никак нельзя обойти вниманием. Очень мне понравились мосты и берега. Не зря я так хотела их увидеть…

Мост палача вывел на Блошиный рынок (Тредельмаркт), тихий и пустынный по причине позднего часа. Зато можно было погулять, не протискиваясь сквозь толпу, полюбоваться еще одним мостом, Мясным, и решить, в какую сторону двигаться дальше, теперь уже по ночному городу, многолюдному только у палаток с сосисками и глинтвейном и пустынному там, где очень красиво.

Послушав издали, как веселится рождественская ярмарка и согревшись обжигающе-горячими сосисками, мы удивили самих себя, решительно повернувшись спиной к ярмарке и двинувшись в неизвестное…

Притормозив, чтобы полюбоваться Винным домом с другой стороны и поругавшись на короткий световой день, не позволивший толком сфотографировать памятник Дюреру (его и рассмотреть в густой темноте было проблематично), ноги ускорились, чтобы вывести нас к самой красивой улице Нюрнберга (и это не преувеличение).

Вайсгербергассе — это нюрнбергский фахверк, который чудом пощадила война и бомбежки авиации союзников. Не знаю точно, какой процент домов здесь в «натуральном» виде, а какой бережно отреставрирован, да это и не важно. Попав на эту улицу забываешь все: какой сейчас век, была ли война, бомбили — не бомбили. Днем здесь по-туристически шумно, группы бегут за гидами, китайцы выстраиваются в очередь под каждой кованой вывеской, гомон такой, что сам себя не услышишь. Зато ночью никого, только ты, красота и история, которой дышит улица.

Правда, у темноты есть свои минусы, и знаменитые кованые вывески, если и увидишь, то не сфотографируешь. Но на этом минусы заканчиваются, давая дорогу сплошным плюсам. Прибавьте сияющие на каждом доме огромные вифлеемские звезды, семисвечники в окнах, гирлянды, робко разгоняющие темноту, тишину, эхо, убегающее вперед, одинокого прохожего, добавляющего колорита средневековому виду улицы и вам станет понятно, что уйти отсюда совершенно невозможно…

Уходя, я оглядывалась и оглядывалась, улица не хотела меня отпускать, да я и не сопротивлялась ее притяжению, стараясь поймать в кадр что-то особенное, что не разглядишь глазами и не поймаешь в объектив фотоаппарата, то, что называют магией места и аурой, свойственной всем старым-старым улицам. Вайсгербергассе — улица, где живут тишина и тени, такой она для меня и останется навсегда…

Обещая и себе, и улице еще не раз вернуться, мы вышли к Себальдус-кирхе, совершенно иначе выглядящей ночью, в мистической подсветке, преобразившей старые стены.

В этот раз нам повезло, двери церкви были открыты, внутри было почти пусто, тихо, а таинственные лучи света указывали, куда идти и что смотреть. Выгонять нас никто не торопился, усыпальница святого Себальда грустила без внимания туристов и оплетающие ее паутинки поблескивали под лучами прожектора. Было бы там чуть теплее, мы бы провели в кирхе побольше времени, но околев до клацанья зубами, поспешили наружу, впрочем, это не помешало разглядеть строгую красоту кирхи…

Выходя из церкви святого Себальда, не надо спешить на ярмарку, до которой всего несколько шагов — это всегда успеется, а рядом есть кое-что поинтереснее сосисок и глинтвейна. У Нюрнберга есть свое особенное украшение, которым город гордится по праву и на который туристы не особо обращают внимание. Это керляйн — полукруглые эркеры на вторых этажах, очень украшающие дома. В прежние, довоенные времена, этих керляйнов было чуть меньше пятисот, сейчас количество не дотягивает даже до ста и чтобы увидеть все, надо предварительно потратить немало часов, сидя за картой города, да и то не факт, что карта сильно поможет. Есть у меня мыслишка, как-нибудь оказавшись в Нюрнберге, собрать все 80 эркеров в свою фотоколлекцию, но пока это только мечты.

Самый известный керляйн расположен напротив церкви святого Себальда, а эскизы его витражей делал Дюрер (увы, дом украшает копия, оригинал хранится в музее). Сам дом принадлежит кирхе и имеет собственное имя — Пфаррхоф. К сожалению, дом с эркером прятался за лесами и толковой фотографии не получилось. Видно и правда надо возвращаться в Нюрнберг, хотя бы ради эркеров…

В один из вечеров мы ушли в сторону от туристических маршрутов, отправившись на Эгидинплац, где тоже есть на что посмотреть.

Церковь святого Эгидия была закрыта и все наши попытки зайти внутрь закончились неудачей. Протестантский храм сильно пострадал во время войны и после восстановления стал намного проще, многие даже разочаровываются его интерьерами.

У памятника Вильгельму Первому не толпятся туристы, да и сами немцы сильно удивлялись, увидев, что я фотографирую кайзера, пытаясь посимпатичнее пристроить его памятник на фоне церкви. Немцы не ленились подходить поближе и объяснять странной фрау, что я и смотрю не туда, и фотографировать здесь надо совсем другое.

То, на что указывали пальцем жители Нюрнберга, меня не впечатлило — от некогда роскошного дома Пеллерхаус, самого шикарного в городе (17 век), мало что осталось. Если внимательно изучить фотографию того, что было на этом месте до войны и сопоставить с тем, что построено сейчас, сходство заметно только в первом этаже, где расположена дверь. Вся остальная красота, а дом и правда был роскошный, увы, осталась в архивах. Но немцы фотографируют, позируют на фоне и гордятся этой достопримечательностью…

От этой площади, спускаясь по улицам вниз, можно дойти до детской рождественской ярмарки, небольшой, шумной, полной детишек всех возрастов и их родителей. А потом пойти дальше и выйти к главной ярмарке Нюрнберга, чтобы пропасть в мире соблазнов и ненадолго вернуться в свое собственное детство, умевшее искренне радоваться мелочам и не обращать внимания на то, что может отвлечь от этих радостей.

В декабре все дороги Нюрнберга ведут на ярмарку — как не противься этому, все равно у тебя ничего не выйдет.

И вот рука тянется за очередными евро, превращающимися в сочную, горячую, ароматную, истекающую соком и вкусным паром сосиску, надежно спрятанную в хрустящую булочку. Хочешь, бери знаменитые «три в булке» — тоненькие сосиски, утопающие в горчице. Веришь в себя — тогда твой выбор «полуметровая», такая длинная, что подходящего размера булки не найдется на всей ярмарке. Откусывая сосиску то с одного, то с другого бока и согревая продрогшее пузико, прикидываешь, на каком сантиметре этих полуметров можно вывешивать флаг капитуляции и просить помощь друга. А еще есть сосиски с капустой. А еще белые. И загорающие на гриле толстушки, зазывающие вкусным дымком даже тех, кто не успел толком проголодаться.

И сладости на любой вкус и кошелек — рождественские пряники, нюрнбергские либкухены, фрукты в шоколаде, орешки в сахаре, корице и ванили, конфеты ручной работы, штоллены в бесконечном количестве вариантов (самый вкусный — с марципаном внутри). А булочки с баварским кремом не пробовали? Нет? Я тоже. Все соблазны ярмарки перепробовать невозможно.

Глинтвейн здесь течет рекой, удивляя разнообразием вкусов и соблазняя разнообразием кружек, в которые его наливают. Эти кружки я давно собираю, поэтому сами понимаете, пить приходилось не столько ради погреться, сколько ради новой кружки в коллекцию. Конечно, кружку можно и просто купить, но это совсем не то, не по-ярмарочному как-то.

А еще надо купить обновки для елки, и потешных гномов под елку, и как-то устоять и пройти мимо крошечных фахверковых домиков, что так и просятся к тебе в дом, и не купить то, и не заметить се, и уговорить себя не тратить деньги на это… Поэтому я достаю фотоаппарат и снимаю все то, что так хочется купить, но без чего можно запросто прожить.

Да и не так уж важно, покупаете вы что-нибудь или просто любуетесь всеми этими рождественскими радостями и соблазнами. На ярмарке весело всем и это самое главное…

В этот раз нам удалось увидеть намного больше, чем в первый, однодневный визит. Но мне опять не хватило Нюрнберга, и многое осталось не пройденным, не прожитым, не прочувствованным. Я вернусь. Может быть снова в декабре. А может повезет увидеть полюбившийся город в другое время года (я на пасхальной ярмарке еще не была…). Поэтому уезжала опять не прощаясь, с надеждой, что новая встреча уже записана в календаре будущих путешествий. Выяснить бы еще дату, чтобы ждать было легче…

Полезные советы:

1. Из Нюрнберга удобно путешествовать по городам Баварии, выезжая рано утром и возвращаясь ближе к вечеру. Мы побывали в Бамберге, Ансбахе, Ротенбурге-на-Таубере, Донауверте и Нердлингене. И это далеко не весь список.
2. Короткий зимний день нас немного стеснял по времени, но не помешал увидеть все задуманное. Страшно подумать, чтобы мы напланировали, имея в запасе длинный летний день.
3. Отель (с завтраком) брали у вокзала, вопреки устоявшемуся мнению, места вовсе не криминального. К тому же, наш отель соседствовал с полицейской частью и мы спокойно гуляли допоздна, не пряча фотоаппараты в рюкзак.
4. Близость к вокзалу (минуты три очень медленным темпом) позволяла вставать хоть немножко попозже — все-таки подъем в 4.30 и подъем в 5.00 это очень разные вещи.
5. На вокзале много точек, продающих еду. Вопрос «где купить ужин» решался на ходу, недорого, и всегда еда была качественной. Кофе тоже неплох!
6. От вокзала до ярмарки несколько минут пешком, что тоже очень удобно, особенно если заканчивать день (а точнее очень поздний вечер) ярмаркой.
7. За два дня можно обойти весь Нюрнберг и даже посмотреть пару музеев. Но все равно будет мало, очень уж хорош город!
8. Если сочинять маршруты самим лениво, можно пройти «Нюрнбергскую милю» соединяющую все достопримечательности города. Карту с маршрутом дают бесплатно в информационных центрах. Или скачать ее в интернете.
9. Рождественская ярмарка Нюрнберга — самая лучшая в Германии. Говорят, у них и пасхальная хороша.
10. Цены на ярмарке приблизительно такие же, как во всей Баварии. За весь ассортимент не ручаюсь, но некоторые позиции сравнивала специально, самой интересно было.
11. И не слушайте тех, кто говорит, что Нюрнберг скучный город. Сами они скучные!

Продолжение следует…

Теги: Самостоятельные путешествия