Царское Село (Пушкин). «Село высочайшего статуса»

По роскоши и великолепию Царское Село может конкурировать только с Петергофом, в моих глазах это именно так.

Помня, какие жуткие толпы бродили по Петергофу и как много времени мы потратили на стояние в очередях, я понимала, что в Царском будет не легче, и морально готовилась смотреть через спины и фотографировать, пытаясь брать хотя бы поверх голов точно таких же туристов. То, что здесь не бывает «низкого сезона», огорчало, но желание увидеть место, где писалась история государства Российского, от этого меньше не стало. Не знаю, за какие добрые дела нам так повезло, но именно в ту неделю, что мы планировали провести в Питере, Царское Село, совершенно неожиданно и в последний момент перед нашим отъездом, объявило на своем сайте, что выходной переносится со вторника на пятницу. Понятно, что упустить такой шанс мы не могли и приехав ранним утром вторника в Царское, немало подивились отсутствию очередей в кассы и почти пустынным аллеям в парках. Даже во дворце мы гуляли в полупустых залах, что меня поразило не меньше роскоши интерьеров. Все это трансформировалось в моей душе в огромную благодарность Царскому Селу, устроившему столь щедрый подарок и убедило почаще заглядывать на официальные сайты — а вдруг еще раз так повезет!

Мы не стали строить грандиозные планы, стремясь увидеть все за один день, понимая, насколько это не реально. К тому же, Александровский дворец сейчас закрыт на реставрацию, а значит, нам все равно придется вернуться в Царское Село, и не раз, как я теперь понимаю. Мы решили гулять неторопливо, смотреть и наслаждаться, не оглядываясь на часы, чтобы проникнуться историей места, бережно и кропотливо восстановленного после войны.

Слышала я, как время от времени кто-нибудь да скажет снисходительно, что Царское Село слишком вылизано и вообще, сплошь новодел, а никакая не история. Странно было бы надеяться, что во время той страшной войны уцелеет и дворец, и парк, и все остальное. Немцы, войдя в город, с историческими ценностями особо не церемонились, отправляя машинами в Германию самое ценное и разрушая то, что увезти невозможно. Наши, выбивая немцев из Царского Села, тоже не сильно берегли дворцовые стены, спеша выбить врага до того, как все уцелевшее будет заминировано и взорвано. Картина, встретившая освободителей, была печальна. Но тем ценнее все то, что уже восстановлено — по крупицам, по крохам, по старинным чертежам, записям, картинам, фотографиям, уцелевшим образцам и фрагментам. Реставраторы смогли совершить настоящее чудо, вернув нам Царское Село из небытия и подвиг этот продолжается по сей день. Да, ненастоящего здесь очень много, но называть это новоделом я не буду из уважения к тому, что совершили реставраторы…

Рассказывать о Царском Селе и не вспоминать историю, не совсем правильно, на мой взгляд. Тут что ни тропинка, то тень прекрасной Елизаветы, что ни комната дворца, то след Екатерины Великой. Но я постараюсь не эксплуатировать прошлое, рассказывая о том, что стало с Царским Селом сегодня. Все те, кто оставил свой след в его истории, так или иначе остались здесь — в легендах, записках, дневниках, исторических анекдотах и просто в памяти самого места. Куда не пойди, история обязательно напомнит, как выходила на парадное крыльцо Елизавета со свитой (картину помните?), как уединялась Екатерина, чтобы среди порхающих амуров решать дела государственной важности, как любил жить «у бабушки, в Царском» внук Александр и как любил сюда возвращаться правнук, тоже Александр, восклицая «Наконец я дома!». Живая история — это и есть Царское Село, и страницы прочитанных книг здесь обретают осязаемую реальность…

В Пушкин мы приехали рано утром, задолго до открытия дворца и как оказалось, опередили даже китайские группы, единственные, кто тоже прочитал объявление на сайте, что дворец в этот вторник будет открыт. Кассы парка в такую рань еще не работали, и мы отправились к Пушкину, решив в этот раз ограничиться памятником, оставив лицей «на потом». Осень, так любимая поэтом, только начинала раскрашивать деревья, обещая самую красоту показать через недельку, но это мне не помешало получить удовольствие. Самый добрый и душевный памятник Пушкину именно этот, в Царском Селе. Бродили мы вокруг, пока не подошла шумная орава китайцев, смешно коверкающая фамилию поэта и явно что-то вспоминающая из его бессмертных строк. Пришлось уступать им место для фотосессии на фоне поэта…

Тем временем открылись кассы Екатерининского парка и мы, без всяких очередей купив билеты, отправились любоваться красотами.

Думал ли Петр Первый, даруя «любезному другу Катеринушке» отвоеванную у шведов Сарскую мызу, какое великолепие здесь будет через десятилетия? Даже он, с его предвидением будущего, не мог предположить, до какого совершенства доведут эти места его потомки. К слову сказать, при супруге Петра, Екатерине, ничто здесь не поражало роскошью — уютный дом, сад, где рачительная хозяйка высаживала деревья и кустарники, да большой зверинец, вот с чего все начиналось.

Елизавета Петровна развернулась широко, пригласив самого Растрелли, пришедшая ей на смену Екатерина Вторая тоже полюбила Царское Село, доверилась во всем Камерону и не жалела средств, украшая сады и парк, строя павильоны и доводя до совершенства дворец. Но только Александр Первый сумел достроить дворец до конца.

Екатерининский парк, пожалуй, лучший из парков во всей Европе. Если его что и портит, так это обилие туристов, но к счастью, нам повезло гулять почти в одиночестве, избегая редких организованных групп. Осень немножко приглушила летнее великолепие, компенсировав его буйством ярких оттенков. Красная листва конкурировала с желтой, устилая дорожки пестрыми коврами, белки сновали, делая запасы на зиму, утки вальяжно шествовали вдоль дорожек по своим делам, и тишину нарушали только метлы дворников, старательно расчищающих аллеи — чем вам не пастораль?

Фасад дворца, выходящий на Эрмитажную аллею настоятельно требовал, чтобы мы притормозили и сфотографировали его во всех подробностях и ракурсах. Да и как тут пройдешь мимо, не замерев от восторга! И я старательно фотографировала атлантов, маскарон, кариатид и картушей, вспоминая историю дворца.

Елизавета, пригласив Растрелли, оказалась права, и в результате получила настоящий шедевр, обессмертивший и ее имя, и имя Растрелли. Денег на постройку дворца императрица не жалела, отсыпая солидные суммы на нужды стройки и лишь изредка жалуясь, что скоро ее разденут до последней рубашки. Лукавила она — пышное ее царствование требовало пышности во всем — в прическах, нарядах, домах, каретах, парках, и императрица всю свою жизнь высоко держала планку законодательницы мод. Будучи женщиной красивой, да еще и обладая высочайшим статусом, да еще и будучи «дщерью Петровой», она желала иметь и дворцы под стать. Растрелли понял ее, как никто другой, а может и был очарован ею (Елизавета всех очаровывала). Он создал архитектурный портрет императрицы — мне кажется, Екатерининский дворец очень похож на парадные портреты Елизаветы Петровны и очень женский по своей сути. Жаль, что нельзя спросить об этом у самого Растрелли, но чем пристальнее я вглядывалась в изящную роскошь дворца, тем сильнее проступали черты лица Елизаветы Петровны…

Есть немало воспоминаний, как создавалась вся эта красота. Творил Растрелли самозабвенно, словно не строил из кирпичей, а писал кистью по холсту, «стирая» неудавшееся и заново набрасывая мазок за мазком. Он мог запросто заставить рабочих разрушить только что отстроенный фасад, только потому, что смотрелось все не так совершенно, как в проекте. Он заставлял разбирать леса, чтобы со всех сторон посмотреть, насколько эффектно выглядят стены дворца издалека и строго-настрого запрещал выкладывать больше одного ряда кирпичей в сутки, дабы не нарушать технологию того времени. Елизавета вздыхала, запуская руки в казну за очередными суммами, но не перечила Растрелли. Она приезжала в Царское и устраивала праздники под шум пил, стук молотков и благоухание сырой штукатурки, радуясь, как изменяется ее дворец. А Растрелли вдруг решил изменить цвет стен с привычного охряного-розового на небесный голубой, что сливался с небом и так подходил прекрасной Елизавете. И обрамив детали фасадов золотой фольгой, которую в те времена мог делать всего один мастер на всю Российскую империю, пригласил императрицу оценить его труды.

Надо думать, Елизавета была в восторге — золото на голубом напоминало ее наряды, а дворец смотрелся настоящим чудом. Правда, это золото создало немало проблем не только Елизавете, но и ее преемнице Екатерине.

Золото так сияло на солнце, что местные крестьяне принимали блеск за пожар, хватали ведра и спешили к дворцу тушить пламя — история не сохранила, сколько раз поднималась напрасная тревога, но говорят, что досаждало это очень. А однажды и сама Екатерина, как-то подъезжая по парадной аллее, приняла блеск золота за всполохи огня и едва не подняла тревогу, в самый последний момент разглядев, что никакой опасности нет. Ну, а поскольку регулярно покрывать золотом детали фасада (во влажном климате золото быстро тускнело и приходилось тратить немало денег на его обновление), было накладно для казны, рачительная Екатерина Вторая велела закрасить все спокойным цветом охры, чтобы раз и навсегда забыть о немыслимых тратах и напрасных тревогах. Говорят, что немцы, захватившие дворец, историю эту знали и делали множество попыток забраться на крышу, чтобы упереть закрашенную краской золотую фольгу. Помешали наши снайперы, старательно сбивавшие всех, кто осмеливался пробраться на крышу. Осталось ли сейчас то золото, мне неизвестно, но говорят, что сохранилось оно и после реставрации.

Любовалась я дворцом, вспоминала историю и ловила себя на мысли, что золотая отделка смотрелась бы эффектнее в разы, особенно в яркий и солнечный день. Не хватало мне этого золота, чтобы испытать настоящее потрясение от красоты, что подарил нам Растрелли…

Пробежаться по Эрмитажной аллее, не задерживаясь на ней надолго и не вертя головой во все стороны не получится, концентрация того, что хочется посмотреть неспешно, здесь огромна и даже если решить никуда не заходить, все равно будешь забывать о времени, засмотревшись то на Камеронову галерею, то на Верхнюю ванну, то на вырастающий в конце аллеи Эрмитаж в рамке из аккуратно подстриженных деревьев. И отвлекаясь то на мелькающих среди деревьев белок, то на горбатые мостики, то оглядываясь на удаляющийся дворец, идешь к Эрмитажу долго-долго, наслаждаясь этой неспешностью.

Сам Эрмитаж помнит и Елизавету Петровну, и Екатерину Алексеевну, любивших принимать здесь избранных гостей и удивлять иностранцев роскошью русского императорского дворца. Тот знаменитый стол с яствами, изумлявший всех гостей и поднимавшийся посреди пустого зала, находится именно здесь, в Эрмитаже. Не пришлось мне полюбоваться столом, павильон был закрыт, то ли до начала летнего сезона, то ли по еще какой причине. Не скажу, что я очень этому огорчилась, значит, увижу в следующий раз…

Время до полудня, когда начинают пускать туристов в Екатерининский дворец, у нас еще оставалось, и мы отправились дальше, выбрав самую симпатичную из тропинок (карта парка была и в голове, и в телефоне, она нас и водила, всегда точно зная, куда мы направляемся). Могучие деревья пахли осенью, Нижние пруды притихли, не зная, что им готовит сегодняшний день — очередной дождь или уже почти не согревающее солнце, чертовски симпатичный Чертов мост скучал среди неподдающейся законам осени густой зелени, белки решили увязаться за нами, в надежде, что мы не с пустыми руками тут бродим, туристов вообще никого не было вокруг, где-то там, далеко и ненавязчиво, шумел город Пушкин и тропинка покладисто привела к Морейской колонне, прославляющей победу в сражении на полуострове Морея.

От колонны мы все также неспешно повернули в сторону дворца, наслаждаясь теплым деньком, осенней красотой и тишиной, застать которую в Екатерининском парке я даже не надеялась…

Решив, что дворец немножко подождет, мы сначала отправились в Агатовые комнаты (Холодная баня), увидев, что никаких очередей на входе нет и шанс погулять там в одиночестве очень велик. Первый этаж — комнаты для водных процедур, а на второй, к Агатовым комнатам, ведет винтовая лестница. Отчего-то понравилась мне эта лестница, не изумлявшая изящностью отделки или роскошью позолоты.

Аудио-гид в Агатовых комнатах совсем не помешает, с ним проще ориентироваться, правда мне не хватало рук, чтобы держать его, снимать на фотоаппарат и делать коротенькие видео на телефон. Пришлось отказаться от видео…

Служительницы Агатовых комнат, как оказалось, не прочь поболтать о том, что не расскажет аудио-гид и передавая меня из комнаты в комнату, они с удовольствием рассказывали, что здесь было после войны и как долго и тщательно восстанавливалось то, что можно было восстановить. Они не ленились подходить к окнам, чтобы показать, где закапывали статуи, не успевшие попасть в эвакуацию, и рассказать с какой горки немцы съезжали развлечения ради на кресле-каталке самой Екатерины. Шепотом они признавались, что от немецкой речи в Агатовых комнатах их до сих пор коробит и извиняясь добавляли: «Вы же понимаете нас». Знают они наперечет все подлинные вазы и люстры, что откуда было возвращено и что восстановлено по подобию, с благоговением рассказывают про уцелевшие паркеты и сохранившиеся фрагменты потолков. От них я узнала, что здесь использовалась «реставрация с минимальным восполнением утрат», когда максимально сохранялось подлинное, пусть и не совсем уцелевшее. Нигде я не получила столько информации, как от этих общительных дам, неслышно скользящих по залам. Куда там экскурсоводам, вечно спешащим и подгоняющим!

Туристов, кроме нас, в Агатовых комнатах не было, смотрительницы рассказывали обо всем, и поэтому впечатления остались самые замечательные, словно пришла я в гости и за душевной беседой скоротала интересные полчаса. Я бы задержалась и подольше, но мы и так выбились из графика, неспешно прогуливаясь по парку и надо было поторапливаться, нас ждал Екатерининский дворец…

Мне никто не верит, но очереди в кассу дворца не было. Совсем! Ни на улице, ни внутри, у самих касс. Сфотографировав отсутствие очереди (все-таки фотография — это документ и аргумент!), мы купили билеты, и все еще не веря свалившемуся на нас счастью, отправились дожидаться начала нашей экскурсии в забитый народом закуток, где выдавали наушники и бахилы. Пожалуй, это было единственное место во дворце, про которое я могла бы сказать «многолюдно».

Экскурсию пришлось брать из-за Янтарной комнаты. С нею все сложно — пускают только группами, долго задерживаться не дают, фотографировать не разрешают и все такое прочее. Но нам досталась не самая плохая экскурсовод, с удовольствием отвечавшая на все вопросы и даже не особенно подгонявшая тех, кто задерживался в залах. В отличие от остальных дворцов, смотрительницы залов здесь неподступные, вышколенные до уровня надсмотрщиков и в контакт категорически вступать не желают. Да и особого желания поболтать с ними у меня не возникло, я еле успевала слушать, смотреть и снимать, какие уж тут разговоры…

Нетрудно представить, какой эффект производили внутренние интерьеры дворца на иностранных гостей, когда оглушенные роскошью внешней отделки, они попадали в еще более роскошные залы, ослепляющие золотом, обманывающие зеркалами и уводящие в анфиладу комнат, соперничающих друг с другом изяществом и богатством. Именно на это и рассчитывал Растрелли, проектируя знаменитую Золотую парадную анфиладу, добиваясь точности в резьбе, тратя немалые деньги Елизаветы на дорогие зеркала и еще более дорогую позолоту.

Большой зал и сейчас производит огромное впечатление и размерами, и абсолютным совершенством, что уж тут говорить про прошлые века. В такой роскоши не в джинсах бы разгуливать, а кринолинами шелестеть, приседая в реверансе перед государыней-императрицей. Совершенная красота, созданная гением Растрелли — иной оценки этому залу я и дать не могу. Но были и иные гении, имя которых история сохранила не столь бережно — те, что восстанавливали все это после войны. Я много читала о том, как шла реставрация Большой золотой анфилады и увидев результат воочию, могу сказать одно — они все были гениальными не меньше Растрелли, и многие положили всю свою жизнь на возвращение этой красоты.

Туристов по залам ведут в хорошем темпе, смотрительницы регулируют время пребывания каждой группы, то придерживая и не разрешая входить, то подгоняя зазевавшихся. Где уж тут найти время рассмотреть изразцы печек или восхититься росписью потолков?

Задержалась я у накрытых столов, украшенных вазами с фруктами-обманками, да и то только потому, что вспомнилось, что в прежние времена фрукты эти делали весьма искусно и отличить их от настоящих было невозможно. История сохранила немало конфузных случаев, когда седовласые вельможи лишались зубов, вонзая их в обманку…

Парадную лестницу, переделываемую неоднократно и принявшую окончательный облик при Александре Первом (завершал работы во дворце архитектор Ипполит Монигетти) , мы смогли увидеть без столпотворения и она настолько отличается от роскоши залов анфилады, насколько отличается век Александра от пышности эпохи Елизаветы).

Янтарная комната — жемчужина Екатерининского дворца. Режим здесь строжайший, на каждое клацанье фотоаппарата или камеры телефона подлетает грозная дама и рявкает так, что ей позавидовал бы сам Ричард Львиное Сердце, от голоса которого приседали кони. Видит она все и всех, в каждом глазу у нее рентген, позволяющий видеть насквозь все ваши крамольные мысли, а на затылке у нее вмонтирована пара запасных глаз, позволяющих видеть этим самым затылком. Снять хотя бы пару кадров практически невозможно, хотя китайцы и изображали языковый барьер, типа они не понимают, что она от них требует, но надсмотрщица Янтарной комнаты, не особо церемонясь, брала нарушителей за рукав и выводила из зала, словно нашкодивших школьников. Наш сработавшийся коллектив, практиковавший подпольные съемки не в одном музее, перемигнулся и умудрился-таки снять запретное. Поймите меня правильно, дело не в хулиганстве и желании нарушить правила. Если снимать нельзя — почему вы продаете фотографии Янтарной комнаты в магазине сувениров? И потом, я честно заплатила за посещение музея, за экскурсию, позволяющую посмотреть на шедевр из янтаря, так почему я не могу увезти с собой пару кадров? К тому же старалась для мамы, которая была в Екатерининском дворце много раз, но Янтарной комнаты не видела никогда.

Я сама интересуюсь тайнами потерянной Янтарной комнаты почти 35 лет. Началось все еще в школе, да так и тянется через всю жизнь. Меня радует, что вся эта красота к нам вернулась, пусть и в воссозданном виде, это лучше, чем ничего. Где находятся подлинные панели — в подземелье, на дне какого-нибудь озера или в особо охраняемом бункере сумасшедшего и страшно богатого коллекционера — этого мы, скорее всего, никогда не узнаем. Время идет, версии, куда исчезла Янтарная комната, плодятся и множатся, и под ворохом вновь придуманного все глубже и глубже прячется правда.

Надо сказать, что судьба Янтарной комнаты, не была такой уж простой. Петр Первый, то ли выпросивший ее у Фридриха, то ли и правда, получивший бескорыстно столь щедрый дипломатический подарок от прусского короля, применения янтарным панелям так и не нашел. Елизавета о янтаре вспомнила и велела украсить ими стены кабинета в Зимнем дворце (третьем по счету). Но только при Екатерине Второй Янтарная комната в том виде, что и сейчас, появилась в Царском Селе. После Екатерины за хрупким янтарем ухаживали небрежно, отслоившиеся пластины заменяли, не особо подбирая по цвету, а то и вовсе замазывая штукатуркой и краской, а перед Первой мировой и вовсе покрасили янтарные панели то ли лаком, то ли олифой, едва не погубив солнечный камень. Реставрации Янтарной комнаты, провести которую было давно необходимо, помешала революция. Дальше все знают — немцы увозят панели в Кенигсберг, где на них можно было даже посмотреть, а перед отступлением Янтарная комната исчезает. Все, с этого времени начинаются только версии.

Лично я не считаю нынешнюю Янтарную комнату новоделом или, упаси, господи, подделкой. За тем, как восстанавливают янтарные панели, я тоже следила много лет (если не ошибаюсь, реставрация шла 24 года), выискивая, что можно прочесть на эту тему или посмотреть. Кропотливый труд помноженный на талант вернул нам восьмое чудо света, а именно так называли Янтарную комнату во времена Екатерины Великой.

И если вам совершенно не интересно тратить время на Екатерининский дворец, побывать в нем надо хотя бы ради Янтарной комнаты.

Мои фотографии всей этой янтарной красоты не претендуют даже на то, чтобы их назвать сносными, но и условия съемки были более, чем экстремальными, так что не судите строго…

Экскурсия по дворцу заканчивается Зеленой столовой, оформленной Камероном для сына Екатерины, Павла и его супруги. Здесь сохранился фрагмент подлинного паркета, пережившего войну, от него и начиналось восстановление красивейших паркетов дворца. После золотой роскоши залов, глаза отдыхали на спокойных интерьерах столовой. Здесь понимаешь, что эпоха роскоши, «век золотой Екатерины» уходил, становясь историей…

Комната Александра Первого еще далека от восстановления подлинного вида, для сравнения есть картина на стене, ничем не похожая на те интерьеры, что нам показывают. Дальше мы оторвались от нашей группы и прошлись неспешно по тем залам, куда можно было заглянуть и где можно было задержаться. Я бы еще пару кругов по дворцу сделала, но время бежало, заставляя двигаться дальше и нас…

Пока мы гуляли по дворцовым залам, погода перестала хмурится и даже некое подобие солнца заиграло на поверхности пруда и позолотило осыпающуюся листву. Картины дивной пасторали портили только невесть откуда взявшиеся группы туристов, шумной китайской гурьбой заполонившие все дорожки парка. Это укрепило наше решение отправится вокруг Большого пруда, не особо задерживаясь там, где многолюдно. Время перевалило хорошо за полдень, а пройти еще предстояло немало и хотелось успеть заглянуть в Александровский сад.

Павильон Грот, Растреллиевско-Ринальдиевское творение, был взят в окружение китайскими туристами, спешившими увековечить себя на его фоне. Как я не старалась, но все мои попытки представить Грот в утренней тишине, так любимой Екатериной, не смогла. И осознав, что всех китайцев не переждешь, мы двинулись дальше по берегу, в сторону павильона Адмиралтейство.

К сожалению, коллекция Адмиралтейства была полностью утеряна во время войны, восстанавливать ее пока никто не собирается, поэтому мы ограничились внешним осмотром. От Адмиралтейства, заплатив какую-то сумму за билет, можно поехать в обзорную экскурсию по парку, что многие и делали. Но мы не ищем легких путей и предпочитаем любому средству передвижения собственные ноги, даже в таком огромном парке, как Екатерининский.

Все, что было дальше, можно смело назвать прогулкой в одиночестве — группы сюда не доходили, жители Пушкина, неспешно прогуливающиеся по дорожкам и кормящие уток, совершенно не мешали наслаждаться природой, и можно было услышать, как с тихим шорохом падают на тропинки пожелтевшие листья с деревьев. Мы сбавили темп и вся остальная часть нашей прогулки была абсолютным наслаждением красотой и осенью…

Большой пруд, который мы обходили по берегу, украшает Чесменская колонна (она же Орловская или Большая Ростральная), увенчанная орлом, попирающим полумесяц. Орла рассмотреть можно запросто, а вот полумесяц с берега незаметен, равно как и барельефы на пьедестале. Наверное, нет смысла объяснять в честь кого Екатерина велела воздвигнуть эту колонну, ну, а если кто сомневается, то орел, по мнению Ринальди, проясняет ситуацию. И что бы там не рассказывала история о графе Орловом, имя Чесменский просто так не дается, его заслужить надобно!

Во время войны немцы всячески глумились над колонной, пытаясь ее свалить в пруд. Говорят, даже танками крушили, но в результате сломали только барельефы (восстановлены в 90-х годах), сама колонна выстояла.

Летом к колонне можно добраться за деньги, от Адмиралтейства или от фонтана «Девушка с кувшином» (работает переправа). Осенью нам оставалось любоваться ею издалека, приближая детали с помощью фотоаппарата и жалеть, что много не разглядеть…

Дальше тропинка привела нас к Пирамиде, лично мне известной тем, что именно здесь Екатерина велела хоронить своих любимых левреток, подаренных ей Димсдалем, тем самым, что делал прививки от оспы императрице и наследнику престола. Том и Земира, любимые собачки Екатерины, остались на многих ее портретах и часто упоминались в письмах и дневниках. Императрица любила животных, только с ними она могла себе позволить оставаться собой, и только они любили ее бескорыстно, ничего не прося взамен. Надгробные камни не сохранились, да и сама Пирамида давно растеряла все свои античные сокровища, которые украшали ее изнутри и если бы не левретки, мы бы прошли мимо скромного творения Камерона…

Павильон Турецкая баня, хорошо заметный с многих точек парка и идеально вписанный в пейзаж — «ответочка» поверженным туркам, с одной стороны и мемориал русско-турецкой войны, с другой стороны. Создавался он уже во времена Николая Первого Ипполитом Монигетти. Турки на покоренных территориях любили перестраивать церкви в бани, чтобы окончательно унизить поверженного врага, а Николай в отместку решил ответить им той же монетой, велев создать павильон, внешне напоминающий мечеть в Андрианополе, но внутри оформить его как баню. Историки утверждают, что павильон никогда не использовался по прямому назначению, а лишь служил украшением парка и спасал от летней жары императорскую семью. Во время войны Турецкая баня сильно пострадала и была восстановлена совсем недавно, в 2000-х годах…

И самое главное — от этого павильона открывается самый красивый и самый известный вид на Мраморный мост, настоящее украшение парка, ради которого я готова была сделать несколько кругов вокруг Большого озера, и сфотографировать который я мечтала много лет.

Мраморный мост — поэзия, застывшая в камне, красота, замершая над протокой, изящество в рамке из багрянца и золота. Фотоаппарат тут бессилен, разве что Левитан смог бы повторить все совершенство этого моста на фоне царскосельской осени, ну или Пушкин воспеть в стихах. Мост, любующийся своим отражением в замерших водах пруда, словно магнитом притягивает всех фотолюбителей, гуляющих в парке, и свадебных фотографов, спешащих запечатлеть счастливых новобрачных на идеальном фоне.

У моста несколько имен — Мраморный, Мраморная Сибирская галерея (блоки для строительства моста были вытесаны в Екатеринбурге), Палладиев (прототипы моста были созданы Андреа Палладио).

Хорош он со всех ракурсов и с любого расстояния, а желающие сфотографироваться внутри галереи есть всегда. Могу только представить, как многолюдно здесь летом и в который раз поблагодарить судьбу, подарившую нам шанс увидеть мост почти в одиночестве. Эх, сюда бы еще яркий закат или туманный рассвет, но это я уже привередничаю. Одно могу сказать точно, кто не был у Мраморного моста, не видел самого красивого уголка Екатерининского парка!

С высоты моста можно полюбоваться Лебяжьим прудом, где есть многочисленные островки, заросшие высоченными деревьями. Лебедей я, кстати, так и не заметила, зато заросли островов напомнили мне русские-народные сказки и дремучие леса, куда злодеи уносили главных персонажей этих самых сказок.

Отсняв мост во всевозможных ракурсах и даже попозировав на его фоне (все позировали и я туда же), мы отправились к Верхним прудам, по дороге притормозив, чтобы полюбоваться Красным (Турецким) каскадом. Назначение его изначально было утилитарным — вода, стекавшая с Верхних прудов в Большой пруд со временем промыла протоку, на которой и пришлось ставить систему плотин, спасающих Верхние пруды от обмеления. Красные башни, построенные по бокам плотины, так красиво вписались в осеннюю природу и смотрелись столь органично, словно были здесь всегда, а не появились по прихоти архитектора. В парке все шедевр, куда не забреди…

Так, все время потихоньку забирая вверх, не забывая кормить всех белок, выбегающих нам навстречу и фотографируя упоительной красоты виды, мы дошли до Китайского павильона, за которым заканчивалась территория Екатерининского парка. Отсюда, повернув направо, мы начали замыкать круг, чтобы выйти к Камероновой галерее.

Осень разбрасывалась золотом, деревья любовались своим отражением в воде многочисленных каналов, скамейки, уютные жарким летом, пустовали в осеннем своем одиночестве, мосты приглашали перейти с берега на берег и выбрать самый лучший. Я понимала, что с красотой, да что там красотой, с истинным великолепием, в этот день мы явно перебрали, но ощущения пресыщения не наступало, наоборот, хотелось идти и идти, открывая для себя новые уголки парка и угадывая, куда на этот раз выведет уединенная тропинка. Ощущение времени совершенно пропало и только начавшие гнездиться на ночлег утки заставили посмотреть на часы…

Кухня-руина, выросшая у нас на пути, выглядела самой настоящей руиной, коим возраст не помеха, он только добавляет руинистости. А между тем, в прежние времена считалась она лучшим творением Кваренги и восхищались ею вполне по заслугам. Что там сейчас внутри, рассмотреть невозможно, но я сильно сомневаюсь, что античные скульптуры пережили те тяжелые времена, что выпали на долю Царского села.

Неподалеку от Руины есть еще один шедевр Кваренги — Концертный зал, почти без потерь переживший войну и ныне открытый для туристов. Заглянуть внутрь мы не могли, иначе пришлось бы оставить мысль погулять по Александровскому парку, а посмотреть в зале было на что…

Конечно, многое приходилось пропускать. Мы не пошли к Большому и Малому Капризам, не увидели Башню Руину — посмотреть все, чем богат Екатерининский парк за один день просто невозможно, не хватит ни времени, ни сил. А бежать, чтобы успеть везде, я не хотела. В парке мне было уютно, память услужливо подсовывала истории из жизни Царского Села и его обитателей и порой мне казалось, что была я здесь не один раз и уж точно еще не раз побываю.

Осень необычайно идет парку — создавая уединенность, не жалея золота для украшения аллей, засыпая листвой пруды и протоки, пряча раны, все еще остающиеся после войны и набрасывая на все эти аллеи, мосты и дорожки невесомый флер старины и подлинности, она старается вернуть те лучшие времена, когда хозяйкой всего здесь была Екатерина. Но те, кто работает во дворце и Екатерининском парке, говорят, что самое лучшее время года в Царском Селе — снежная и морозная зима. И мне теперь хочется увидеть заснеженное Царское своими глазами…

Широкая аллея вывела нас к Гранитной террасе, построенной на месте Катальной горки, появившейся во времена Елизаветы. Сооружение это было шедевром инженерной мысли своего века и предшественником Катальной горки в Ораниенбауме. Екатерина велела горку разобрать из-за ветхости, да и не была она любительницей столь опасных аттракций. Галерея, которую начал строить на этом месте Камерон, была разобрана по приказу Павла, ставшего к этому времени императором, и только при Александре Первом Гранитная терраса обрела свой окончательный вид, сохранившийся до нашего времени. С террасы хорошо любоваться Большим прудом (осенью видимость отличная и кроны деревьев уже не загораживают обзор) и пристанью, не работающей в октябре. Туристы тщательно натирают носы и пальцы скульптурам, хотя я не слышала ни одной легенды, породившей эту традицию. Но кто вникает в вопрос, если впереди маячит золотом сверкающий нос античного бога или богини, рефлекс тереть все, что блестит, заставляет протягивать руку и… Нет, я не терла. Есть места, где рука не поднимается творить варварство. На террасе можно застрять надолго, любуясь видами, скульптурами и тихой красотой осени. Добавьте к этому полное безлюдье и оглушительную тишину и вам станет понятно, как мне не хотелось уходить…

Но нам пришлось уйти и сделать немалый крюк, чтобы подойти к Девушке с кувшином (она же Молочница) и заодно сфотографировать Гранитную террасу со стороны Большого пруда.

Где-то я читала, что девушка эта лицом похожа на супругу Александра Первого, Елизавету, но сколько я не всматривалась в ее черты лица, так и не смогла решить, правда ли это, очень уж отличается Молочница от официальных портретов императрицы.

Ходят слухи, что вода в источнике целебная, наука это не подтверждает, но туристы воду волшебную пьют, ногу Молочнице трут и все ритуалы, включая фотографию на фоне, соблюдают.

Девушкой мы полюбовались, попутно послушав ее историю, что рассказывала экскурсовод небольшой группе и переждав, пока все потрут изящную ножку Молочницы, сделали пару фотографий на память…

Дальше опять пришлось делать крюк, чтобы выйти к пандусу, ведущему к Камероновой галерее. Нет, можно было пройти и вдоль пруда, а потом подняться на галерею по парадной лестнице, но я хотела пройти дорогой Екатерины и поближе посмотреть пандус, по которому дряхлеющую императрицу возил в кресле-каталке молодой и нагловатый Зубов. Такая у меня ассоциация с этим пандусом и сколько я не отмахивалась от картины, рисуемой фантазией, стереть смазливое лицо Зубова у меня не получилось (ну не люблю я его, сильно он испортил биографию Екатерины Великой)…

Расположенная на границе Старого сада и пейзажного парка, галерея почти сто лет была безымянной. Имя своего создателя, Камерона, она получила в конце 19 века. Галерея эта не лишена изящества, греческие профили бюстов украшают ее, оттеняя белизну колонн и если бы не сияли натертые туристами носы богов, богинь и философов, было бы совсем хорошо.

Фрейлинский сад, расположенный рядом с галереей, посмотреть пришлось в полглаза — времени оставалось все меньше, а планы даже не приближались к финалу.

Надо сказать, что гуляли мы без всяких там «посидеть и отдохнуть», перерыв на обед тоже не устраивали, да и есть среди такой красоты совсем не хотелось. Ноги пока не бунтовали, хотя усталость уже ощущалась, а фотоаппарат так основательно оттянул шею, что хотелось его убрать куда подальше. Но погода, выдававшая солнце мизерными порциями, обещала упоительно-тихий и теплый вечер, что радовало и придавало сил. И прикинув наш путь дальше, мы пошли самой короткой (но все равно красивой) дорогой к выходу из Екатерининского парка, чтобы войти в Александровский и продолжить уже там наматывать километры изящных дорожек…

То, что Екатерининский парк место невероятно красивое и столь же историческое, никого убеждать не надо. Все здесь в идеальном порядке, поддерживаемом неусыпно, везде копошатся садовники и дворники, идет незаметная работа, доводящая до совершенства и без того совершенный парк. И все же, чего-то, какой-то малости, мне не хватало. Хотелось, чтобы ветер разбросал аккуратно собранную листву, чтобы побежала рябь по неподвижной глади озера, чтобы куст выбросил непокорную ветку и испортил идеальную стрижку, созданную заботливым садовником. Хотелось убрать всю эту «причесанность» и выпустить на волю самую малость жизни, чтобы история наконец-то ожила и стала осязаемой. Все здесь слишком идеально, чтобы быть настоящим, но даже это не помешало стать Царскому Селу незабываемым и бесконечные туристы тому яркое подтверждение. Я обязательно вернусь, как только выкрою время на еще одно путешествие в Питер…

Золотые ворота Екатерининского дворца были закрыты на реставрацию и парадной фотографии не получилось. Зато Александровский сад встретил очаровательным уединением и оглушающей тишиной, нарушаемой лишь рабочими, укрывающими клумбы на зиму. Здесь было все, чего мне так не хватало в Екатерининском парке: и природа, выпущенная на волю, и нереставрированная память прошедшей войны, и упоительно красивые заросли, и дикие берега каналов, и засыпанные листвой дорожки, и апофеоз царящей осени.

Большой Китайский мост, перекинутый через Крестовый канал, тоже детище Камерона. Войну он не пережил, мост пришлось восстанавливать и украшать сделанными по фотографиям копиям, но это его не портит.

Я шла сюда ради другого моста — Крестового. Красив он в любое время года, а золотая осень раскрывает в нем какие-то совершенно особенные грани, не заметные летом или зимой. Небо не приготовило мне яркий закат, чтобы мост заиграл всеми своими красками, но я и без этого была счастлива — и мост, и парк оказались даже лучше того, что рисовали мечты!

Дальше мы просто шли вдоль Крестового канала, облюбованного утками, уже устроившимися на ночлег. Муж мне намекнул, что даже утки уже угомонились, а я все никак, но кто ему обещал, что будет просто? Правда, на часы поглядывать все же приходилось и забираясь вглубь сада, мы все время прикидывали время, нужное для возвращения, не ночевать же во всей этой красоте.
Александровский сад намного скромнее Екатерининского, думаю это и без меня понятно. Реставрации тут ждет многое, да и вид у него немножко диковатый, но осень старательно исправила все огрехи, рассыпав везде разноцветную листву. Китайские мосты, творение все того же Камерона, необычайно гармонично смотрелись на фоне осенних деревьев и можно было только представить, как все это выглядело при Екатерине, да и потом, когда в по парку гуляли другие императоры, вплоть до последнего, тоже любившего Царское и Александровский дворец.

После Драконового моста мы пошли в сторону пруда Озерки, не забывая любоваться дикими, но симпатичными пейзажами совершенно пушкинской осени. Столько дивных уголков природы, как в Александровском саду, я не встретила больше нигде (если не считать Гатчину). Туристов не было вообще, редкие местные жители прогуливались явно ради моциона и на осень особого внимания не обращали. Желание снять с уставшей шеи фотоаппарат улетучилось, уступив место желанию фотографировать красоты уединенных уголков сада и не спешить с возвращением в Питер.

Но все хорошее имеет свойство заканчиваться, и ворота сада закрылись за нами в тот самый момент, когда сил и желания продолжить прогулку было хоть отбавляй…

Нам оставалось только вильнуть к памятнику Пушкина (теперь чтобы попрощаться), зайти на сувенирный рыночек, чтобы выполнить пожелания и просьбы, написанные «о семи листах» и дойдя до остановки, дождаться автобус, который вернет нас назад, в Питер. Тут я поняла, что устала (в этот день мы прошли без малого 20 километров и поднялись на 22 этажа), но если бы мне предложили повторить весь наш путь, пошла бы не раздумывая.

Я обязательно вернусь в Царское Село, как только откроется после реставрации Александровский дворец, чтобы досмотреть все то, что не уместилось в один осенний день. Наверное, это будет снежная зима. А может и цветущий май — я пока не решила…

Полезные советы:

1. Проще всего добраться в Царское Село на автобусе (299, 545, 286, 287, 342, 347) от Дома Советов (метро «Московская»), на Московской площади. Ехать около 40 минут.
2. Можно доехать на электричке с Витебского вокзала, но идти от вокзала намного дольше (минут 20) или, если беречь силы, подъехать на автобусе.
3. Автобус привезет на остановку «Государственный музей-заповедник Царское Село», угол улиц Оранжерейная и Садовая.
4. Выйдя из автобуса, идти прямо (несколько шагов), до пересечения с дорогой, повернуть направо и впереди будет видна дворцовая церковь — вам туда.
5. Слева, у входа в парк, кассы, где продают билеты в Екатерининский парк. Прямо, под арку, дорога к Александровскому парку (бесплатно) и памятнику Пушкину.
6. Справа, почти напротив касс, не доходя до арки, сувенирный рынок. Здесь же есть несколько кафе.
7. Екатерининский парк открыт с сентября по апрель — 7.00–21.00, с мая по июнь — 7.00–23.00, июль и август — 7.00–22.00.
8. Кассы открыты с 9.00 до 18.00 (с 27 апреля по 19 октября), в остальное время вход свободный и бесплатный.
9. В платный период цена билета в Екатерининский парк 150 рублей для взрослых, 80 для студентов, 40 для пенсионеров, дети бесплатно.
10. Александровский сад — вход свободный.
11. Екатерининский дворец открыт с 10.00 до 17.00 зимой, с 12.00 до 17.00 — во время осенних, весенних и зимних каникул. В тот день, что были мы, он открывался в 12.00.
12. Кассы дворца закрываются на 15 минут раньше.
13. Выходные во дворце — каждый вторник и последний понедельник месяца. С мая по сентябрь выходной день только по вторникам.
14. Настоятельно советую перед посещением Царского Села внимательно посмотреть их сайт. Именно там мы нашли информацию о том, что во вторник дворец открыт для посетителей!
15. Билет во дворец (входит посещение Янтарной комнаты) — 700 рублей для взрослых, 350 для студентов и пенсионеров, дети — бесплатно.
16. Обратите внимание! Билет во дворец продается только при предъявлении входного билета в парк!
17. Тоже важно! Билеты во дворец действительны в течении часа после их покупки. Опоздали — ваши проблемы!
18. Есть аудиогид (200 рублей и 1000 или паспорт в залог).
19. Экскурсовод дополнительно не оплачивается, включен в стоимость билета.
20. Александровский дворец на реставрации до 2022 года, да и то, это не точно.
21. Официальный сайт музея-заповедника, где обязательно нужно уточнять режим работы и цены — tsar.ru
22. «Низкого сезона» в Царском Селе не бывает, туристов много всегда. Для китайцев Царское Село обязательный пункт программы посещения Петербурга.

Продолжение следует…

Теги: Самостоятельные путешествия