Гатчина. «Ее и внутренность и внешность есть прекрасна…»

Для меня Гатчина неразрывно связана с двумя императорами: Павлом Первым и Александром Третьим, про которых в советское время отзывались крайне негативно, а то и вообще старались промолчать — реакционеры, сатрапы и вообще, душители народа. В то, что в человеке не бывает ничего хорошего, я не верила ни в дни своей юности, ни сейчас, когда поднакопился жизненный опыт. На изучение страниц биографий этих двух императоров ушло много лет (были времена и без интернета, когда книгу еще разыскать надо было, а потом уговорить дать почитать, клятвенно обещая вернуть в целости и сохранности). И Павел, которого так любили выставлять чуть ли не ненормальным, и Александр, который незаслуженно был заклеймен пьяницей, открыли мне удивительные и интересные страницы истории нашей страны: славные, достойные и неразрывно связанные с Гатчиной, увидеть которую я мечтала все сильнее и сильнее.

Я все-таки дождалась встречи с Гатчиной, и осень оказалась идеальным фоном и дворцу, больше напоминающем неприступную цитадель, и огромному парку, поразившему меня не меньше (а может и больше). Один осенний день, хмурый, дождливый, тихий и очень красивый, стал самым лучшим днем прошедшей осени. И этот день мы провели в Гатчине…

Гатчинскую мызу подарила графу Григорию Орлову благодарная Екатерина, хоть и разлюбившая своего фаворита, но не забывшая, кто сделал ее великой императрицей. Именно при Орлове был построен этот то ли дворец, то ли замок, и разбит огромный парк. Граф любил свою Гатчину и не жалел ни средств, ни времени на стройку. А то, что все здесь создавалось с любовью, видно с первого взгляда.

Добрые чувства к «другу сердешному Гришеньке» Екатерина сохранила до конца его дней, регулярно навещая графа, несмотря на страшный недуг, поразивший, как тогда говорили «душу» Орлова. Сумасшествие, причем в очень тяжелой и неприятной форме, омрачило его последние дни, и Екатерина старалась быть рядом, выкраивая свободные минуты в череде важных дел. Из уважения к Орлову я не буду развивать тему его душевной болезни, никому из нас не дано предугадать, каким будет его смертный час…

После смерти Орлова Екатерина выкупает у наследников Гатчину и дарит своему сыну за рождение второго ребенка. Императрица не любила своего первенца и единственного наследника престола — факт, известный всем. Вопрос, кто настоящий отец Павла, до сих пор остается открытым, есть много мнений и немало вариантов — Екатерина основательно запутала историков, намеренно искажая правду. Но мне кажется, эта ее патологическая нелюбовь к собственному ребенку, самое неопровержимое доказательство, что Павел все-таки Петрович и никакого другого отца у него не может быть. В студенческие годы я как-то составляла антропометрическую таблицу сходства и несоответствия Петра Третьего и Павла Первого. Сходства оказалось намного больше, а то, что Екатерина старалась как можно меньше видеть сына, так напоминающего о неудачном замужестве, мне кажется, говорит о многом. Вот и отсылала она его сначала в Павловск, потом в Гатчину — с глаз долой.

Гатчину Павел полюбил. И едва достроив Павловск, он оставляет его жене и отправляется в Гатчину, чтобы переделать там все на свой вкус и лад. Так и получилось — Павловск стал по-женски изящным, а Гатчина — по-мужски сдержанна и строга.

Восемнадцать лет ожидания кончины «дорогой маменьки» не прошли даром. Гатчина стала неприступной крепостью, окруженной рвом и бастионами с ощетинившимися пушками. «Цитадель!» — подумала я, впервые увидев дворец, выросший в конце дороги в обрамлении пламенеющей листвы. И душа моя дрогнула от всей этой монументальности и суровости пудостского камня, из которого выстроен дворец — а ну как не понравится мечта, и зря я так сюда рвалась?

То, что Павел маниакально боялся, что его свергнут и убьют, говорит не о его ненормальности, а о его информированности. Но в то, что во главе заговора будет стоять его сын, в это император поверить не мог, как не поверила в это и Мария Федоровна, единственная, кто по-настоящему любил бедного Павла, и на чьих руках он умер. После смерти Гатчина перешла к вдове Павла и дальше ею владели последовательно все императоры, не особо часто жалуя дворец своими визитами, но и не забывая о нем заботиться. Александр Третий (единственный из череды императоров) Гатчину любил намного больше шумного светского Петербурга, в котором был убит его отец. И именно сюда он перевез свою семью, заняв скромные комнаты первого этажа и прожил три первых года своего правления страной, за что и заслужил прозвище «гатчинского затворника», а потом и вовсе сделал Гатчину своей официальной резиденцией. Никто не отзывался о Гатчине с такой любовью, как Александр и его семья. «Милая Гатчина» стала для них домом, защищавшим от всех невзгод беспокойного мира. И гуляя по притихшим аллеям понимаешь императора — гатчинский парк действительно милый, уютный и очень спокойный, окутывающий тебя тишиной и уверенностью, что все будет хорошо…

В Гатчину мы приехали ранним утром, на первой электричке. Хотелось успеть посмотреть дворец до наплыва туристов, да и по парку я планировала погулять в тишине, обходя стороной экскурсии. Предположить, что в Гатчине нет никакого наплыва и нет никаких толп, я не могла (особенно в субботу!), мне и в голову не приходило, что Гатчина не столь популярна, как Петергоф и Царское село. Даже в Павловске туристов было в разЫ больше! Но эта уединенность и отстраненность от привычной суеты придала Гатчине невыразимое очарование, позволив разглядеть то, что любит прятаться от шума.

На плацу перед дворцом всех встречает сам Павел. Идея установить памятник принадлежала Николаю Первому и он, вместе с членами императорской семьи, лично присутствовал на церемонии открытия. Копия стоит в Павловске и состояние дежа вю, впервые испытанное перед ликом императора всероссийского, еще не раз посетило меня во дворце — Павловск и Гатчина так и норовили перемешаться в голове. Потом все как-то само собой распуталось, но ощущение близнецовости этих дворцов все равно осталось…

Охотно общающиеся служительницы залов, на первый взгляд совершенно неподступные и очень величественные седовласые дамы, расцветали широкими улыбками, стоило задать им вопрос о дворце и Павле, и поманив пальцем, с гордостью показывали то, что уцелело, пережило войну и эвакуацию, не было уничтожено немцами, а потом, через очень много лет, возвращено. Они знают наперечет все книги Марии Федоровны, супруги Павла, помнят, где стояла подлинная банкетка в спальне императрицы, где висели парные гобелены и какой дворец никак не желает их вернуть Гатчине, что ел и пил Александр Третий и по каким дорожкам любила гулять другая Мария Федоровна, его супруга. Они показывали в какой части сада были закопаны скульптуры из дворца, не успевшие уехать в эвакуацию, и где на стене можно посмотреть фрагмент подлинной росписи, и с удовольствием рассказывали обо всем, что знают и про дворец, и про парк, и про императоров. Слушать их — наслаждение.

Поскольку приехали мы задолго до того, как начинались экскурсии по дворцу, билеты мы купили без всякой очереди. Я немножко сомневалась, как смотреть дворец — самостоятельно или с экскурсией, и в том, и в другом были как свои плюсы, так и минусы, но в конце концов победила жажда знаний, и мы купили экскурсию, а с ней и билеты в парковые павильоны. Здесь же пришлось оплатить возможность фотосъемки — 50 рублей не великие деньги, но из всех загородных дворцов только в Гатчине надо иметь билет, разрешающий фотографировать.

Время до начала экскурсии позволяло посмотреть Собственный садик, не очень большой, но вполне симпатичный (билет на съемку попросили показать!). Наверное, летом здесь намного красивее, но и в октябре все еще цвели последние розы, конкурирующие окраской лепестков с разноцветной листвой кленов. В Собственный сад выходили двери кабинетов сначала Павла, потом Александра Третьего, любивших здесь отдыхать от государственных дел. В те времена гулять по дорожкам этого сада могли только члены императорской семьи и не сказать, что у них были завышенные запросы — красиво, аккуратно, но очень скромно. Беломраморные статуи, отходящие от них в разные стороны дорожки, увитые зеленью крытые аллеи (по-моему, они называются «берсо»), тишина, остро и терпко пахнущие розы — не удивительно, что сад был очень любим.

Здесь же есть и уголок, где Романовы хоронили своих домашних питомцев, от собак до канареек. Памятник Камчатке, любимой собаке Александра, погибшей в катастрофе поезда в Борках, самый заметный. Не знаю, насколько подлинны камни (уверяют, что настоящие) с выбитыми именами царских любимцев, да это и не так важно, но место очень трогательное.

Во время войны сад был уничтожен, послевоенное время разрушило то, что чудом уцелело в войну и то, что мы можем теперь любоваться лаконичной красотой Собственного сада можно считать маленьким чудом, созданным талантом и руками реставраторов.

Обойти его весь несложно, расстояния от стены дворца до ограды сада можно измерить в шагах, на осмотр хватит минут 15 — 20, да и то, если увлечься видами, открывающимися от ограды, но самый красивый ракурс достался птицам, причем совершенно бесплатно. Из окон дворца тоже можно полюбоваться Собственным садом, вид будет ничуть не хуже и фотографии получаются неплохие.

Начавший накрапывать дождь (а я так надеялась, что погода передумает поливать нас и выглянет солнце) заставил вспомнить о времени и о приближающейся экскурсии, и по свеженалитым лужам, сократив время прогулки по Верхнему и Нижнему Голландскому саду (хотя там тоже есть на что посмотреть), мы поспешили во дворец…

Ощущение, что гатчинский дворец уникален и не похож ни на какой другой из уже увиденных, у меня появилось в первом длинном переходе: гулкое эхо шагов, сводчатые потолки то ли напоминающие «палаты каменные», то ли старые рыцарские замки, притихшие залы и леденящий душу холод. Правда, холод был не мистического происхождения — авария в системе отопления дворца заставила померзнуть и тех, кто в нем работает, и тех, кто пришел на экскурсию. Но этот холод очень подходил к интерьерам дворца, словно именно так и было задумано…

Экскурсовод, доставшаяся нашей небольшой группе, пунктуальностью не отличалась и всю экскурсию провела в хорошем темпе, пытаясь наверстать опоздание и прийти к финишу вовремя. Понятно, что вопросы ею не приветствовались, заученная тема давно не волновала душу, а исторические погрешности в своем рассказе она даже не замечала. Поэтому, выслушав все, что она имела нам рассказать, мы обошли открытые для посетителей залы второй раз самостоятельно, никуда не торопясь и уделяя внимание ускользнувшим при беглом осмотре деталям, попутно заводя беседы со служительницами залов, оказавшимися прекрасными рассказчицами, за что им огромное спасибо…

В каждом зале есть табличка, на которой помимо нужной информации (название, архитекторы и прочее), есть акварели этого зала, сделанные до революции и фотографии, сделанные после освобождения Гатчины. Вот тут-то и понимаешь, какое чудо удалось совершить многим неизвестным, но очень талантливым людям, практически выстроившим дворец заново и воссоздавшим интерьеры по акварелям, фотографиям и старинным чертежам. То немногое, что пережило войну, бралось за образец и вокруг него воссоздавалось прежнее великолепие. Понятна и та гордость, с которой служители залов показывали потемневшую статую, едва заметную фреску, или фрагмент росписи, оставленный для сравнения с работой реставраторов. Гатчинскому дворцу есть чем гордится!

Официально реставрационные работы шли с 1976 по 1985 год, но можно посмотреть «Намедни» Парфенова (2003 год), где в одной из серий он гуляет по Гатчине и рассказывает, что начался ремонт той части, где жил Александр Третий с семьей, а сейчас там гуляют туристы, удивляясь непритязательному быту императора и скромности комнат, где жили его дети. Сегодня открыта самая малая толика залов дворца и звуки молотков и перфораторов дают надежду, что лет через пять-десять в гатчинском дворце откроется много нового и пока еще невиданного. Сложно поверить, что до войны это был один из крупнейших и богатейших музеев Ленинграда …

Описывать залы дворца — занятие бессмысленное, как мне кажется. Лучше один раз увидеть это самим, чем читать чужие восторги. Мне понравилось многое — удивительной красоты паркеты, воссозданные с абсолютной точностью (брались те же самые породы дерева, что в оригинале). Только по паркетам парадных залов можно устроить полноценную экскурсию!

Понравилась Парадная опочивальня Марии Федоровны, выдержанная в приятных оттенках голубого и совершенно не навязчиво украшенная золотом. Я рассматривала комнаты, где жила супруга Павла и восхищалась ее вкусом — в любом дворце, будь то Царское село или Павловск, комнаты Марии Федоровны сдержанны, изящны и не раздражают кричащей роскошью — идеальный вкус был у императрицы. В этой спальне есть банкетка, пережившая войну и эвакуацию, она помогала воссоздавать оттенки тканей на стенах и в мебели и если спросить, которая из банкеток подлинная, вам ее покажут с гордостью.

Прекрасны Мраморная столовая и Белый зал, а Верхняя тронная смотрится весьма скромно, несмотря на трон, возвышающийся на надлежащем числе ступенек и гобелены, подаренные Павлу Людовиком Шестнадцатым (получается, им больше двухсот лет!)…

А еще во дворце роскошная лепнина и изумительно расписанные потолки, и фрески, и статуи, и совершенно уникальные по красоте двери и много чего, что намного приятнее увидеть своими глазами.

Оружейная галерея пока еще находится в очень начальной стадии восстановления. Появились витрины с оружием («Коллекция оружия Гатчинского дворца»), но стены все еще ждут, когда им вернут былую красоту. Не так давно здесь можно было увидеть в каком состоянии встретил дворец музейных работников, вернувшихся из эвакуации. Я видела только фотографии — зрелище очень печальное. Оружие мы рассматривали под аккомпанемент перфораторов и впервые в жизни меня не раздражал их визгливый звук — значит, реставрация продолжается.

Про подземный ход (135 метров, ведет к Серебряному озеру), в котором живет нимфа Эхо, знают все, правда, далеко не все ответят на вопрос, в каком из дворцов расположена эта аттракция, путаясь между Павловском и Гатчиной. Мне очень хотелось поболтать с эхом! Много чего рассказывают про этот подземный ход, но самой правдивой мне кажется версия, что построен он был графом Орловым для увеселения гостей. Во времена Екатерины очень любили всяческие аттракции, а поскольку она была частым гостем в Гатчине, Орлов не мог не позабавить императрицу.

Холод, про который все рассказывают, меня в подземелье не поразил — во дворце было еще холоднее. А эхо порадовало: оно с удовольствием ответило и на вопрос: «Кто здесь правил?», и «Кто своровал хомуты?», и «Кто завянет от мороза?», и «Кто разбил французов?», а напоследок побухало пушечными выстрелами в ответ на дружный топот десяти пар ног. Старые-старые стены хранят столько всего, что хотела бы я оказаться в этом подземном ходе в одиночестве и послушать, что тогда расскажет болтливая нимфа Эхо…

Пробежав по дворцу сначала в хорошем темпе, стараясь не отставать он нашего экскурсовода, а потом совершенно никуда не торопясь и подолгу останавливаясь в самых интересных залах, мы увидели все, что хотели. Особых толп туристов мы не встретили, пара групп, бредущих за гидом, нам совершенно не мешали фотографировать залы и я немало дивилась, что в Гатчине так просторно и немноголюдно. Поэтому мы решили продолжить знакомство с дворцом и посмотреть ту его часть, где располагались «Личные комнаты семьи императора Александра Третьего» (стоимость входит в билет).

Надо признать, что эпоха Александра Третьего не может похвастать сохранившимися подлинниками. Все, что связано с императором и его семьей, уничтожалось с особым вдохновением — и сам он реакционер, и сын его особой любви не вызывал. Уцелели крохи, да и те требовали восстановления. Поэтому в каждой комнате есть фотографии подлинных интерьеров и надо признать, они очень отличаются от того, что нам показывают. Но тем не менее, особенно если неплохо знать эпоху Александра, посмотреть есть на что. Предпоследний царь жил скромно, эдаким барином в поместье, почти отшельником, в окружении своей семьи. Работал много, старался быть в курсе всех событий в мире и стране, и будучи немцем по крови, в итоге стал самым русским царем. Жена его, Мария Федоровна, была любима народом, причем совершенно искренне, мужа боготворила, хоть и держала и его, и весь дом в строгости. Слухи о беспробудном пьянстве Александра появились потом, когда с Романовыми было покончено. Царь пил не более, чем другие, но его жена на дух не переносила запах любого алкоголя, вот и хитрил Александр, стараясь не огорчать жену.

Мне было очень интересно посмотреть, как жила семья Александра Третьего, страницы прочитанных книг и дневников наконец-то ожили, заговорили и я нашла много интересного в этих скромных комнатах императора огромной России. Я так долго ждала, когда завершится реставрация именно этой части дворца и можно будет увидеть все то, что до этого я рассматривала только на картинках…

Перед тем как окончательно уйти из дворца, мы поднялись на Сигнальную башню, чтобы увидеть парк и Гатчину сверху.

Накрапывал дождь, ветер на самом верху продирал до костей, горизонт закрывала то ли дымка, то ли пелена дождя, но все это не помешало увидеть необъятные просторы парка, поделенные зеркалами озер и стаи птиц, взлетающих в осенние небеса. Тихая осенняя красота, смываемая усиливающимся дождем, яркая и сочная, обрамляла все вокруг, насколько позволяла увидеть наползающая пелена, и я поняла, что уйти из этого парка добровольно я не смогу. Так и оказалось, даже дождь не смог прогнать меня, и ушли мы только после того, как обошли все-все-все…

Из дворца мы уходили почти в ливень, загнавший свадьбы, приехавшие на фотосессию, под крышу. Кроме пары свадеб, посетителей практически не было, уединение в Гатчине вам гарантировано.

Гатчинский парк построен вокруг озер и прудов. Карпин пруд, украшенный Карпиным мостом, пожалуй самый красивый. Увы, в 1944 году, отступая, немцы взорвали мост и восстановили его только в начале 90-х годов, но это не мешает ему выглядеть ровесником дворца. Местные жители гуляют здесь с детишками, свадьбы спешат сфотографироваться на мосту, даже какую-то экскурсию мы заметили, в хорошем темпе удалявшуюся от пруда — многолюднее чем здесь, не было больше нигде, а обошли мы почти все.

Виды здесь дивные! Осень постаралась, щедро раскрасив клены, все вокруг потемневшей воды пламенело и золотилось, утки рисовали точки-тире, то плывя по воде, то разбегаясь для взлета и насладиться пасторалью мешал только дождь. Правда, на льющуюся с небес промозглую воду я быстро перестала обращать внимание, растворившись целиком и полностью в буйстве гатчинской осени.

Белок я не встретила, в Гатчине обитают птицы, причем в таком большом количестве и разнообразии, что про белок забываешь очень быстро. Утки людей не боятся, привыкли, что их кормят, фотографируют и говорят что-то непонятное, но доброе, поэтому улетать не спешат. Но когда все они решают одновременно взлететь, разгоняясь по воде и улетая выше по-осеннему ярких деревьев, зрелище получается незабываемое и очень пронзительное.

Заблудиться в парке, несмотря на его размеры, невозможно — тропинка старательно поведет от мостика к мостику, от павильона к павильону, вокруг озер, заманивая все новыми красотами. Идешь, любуешься, останавливаешься через каждые пару шагов, то чтобы сфотографировать, то чтобы просто насладиться видом и тишиной осени, слушаешь, как звонко шлепают капли по разноцветной листве, да как покрикивает косяк птиц, перечеркивающий хмурое осеннее небо. Как тут не поверить в призрака Павла Первого, любящего время от времени погулять по парку. Оглянешься, присматриваясь, чтобы вовремя уступить дорогу императору и отвесить почтительный поклон, но призраки не любят дождь. Павла мы так и не встретили…

Зато нашли то, что осталось от Адмиралтейства (Гатчинская Голландия), а неподалеку от него и Адмиралтейские ворота, бывшие парадными при Павле и пережившие войну с минимальными потерями. Правда, сейчас они наглухо закрыты и явно грустят из-за своей отставки…

Обходя озеро выходишь к берегу, откуда открывается самый известный вид на дворец и Карпин мост. И опять замираешь надолго, запоминая и любуясь. Мой муж вначале старательно напоминал мне о скоротечности времени и электричке, что не будет нас ждать, но потом и сам заразился красотой гатчинского парка и махнув рукой на все расписания, решил, что как-нибудь да уедем. А вокруг деревья смотрятся в воду, рисуя разноцветные штрих-коды осени, виднеются яркими кляксами оставленные с приходом холодов лодки, величаво скользят по озеру утки и прошлое, что так долго было бесприютно в Гатчине, потихоньку возвращается, чтобы бродить по дорожкам парка, вспоминая былое. Нигде мне так не хотелось остаться навсегда, как в Гатчине…

Тем временем тропинка вывела нас к Водному лабиринту. Не знаю, насколько красиво здесь летом (как-нибудь проверю непременно), но осень постаралась на славу. По запутанным лабиринтам канала плыли только облетевшие листья да утки, дождь лакировал мостики и деревья все ниже и ниже клонились к воде. Дивная картина меланхоличной осени придавала сил и заставляла забывать о потоках воды льющихся на многострадальные фотоаппараты.

Горбатый мост — самый центр Белого озера и один из символов Гатчины. Если не полениться и дойти до него, то с середины моста можно полюбоваться дворцовым парком и всем, что там построено. А если полениться, то мостом можно полюбоваться издалека, он ничуть не теряет своего очарования на расстоянии, к тому же является единственным мостом в Гатчине, уцелевшим во время войны — отступая, немцы просто не успели его взорвать. И мы бы с радостью дошли до Горбатого моста, если бы не неумолимое время…

Мы не просто шли, куда ноги выведут. Не забывая любоваться изысканной красотой гатчинской осени, мы потихоньку двигались к острову Любви и павильону Венеры, словно поднимающемуся из водной глади по мере нашего приближения. Своим появлением на свет павильон обязан Павлу, романтичному молодожену, только что вернувшемуся из свадебного путешествия и наконец-то обретшему личное счастье. Война пощадила здание, но все, что было внутри, пропало — что-то увезли отступающие немцы, остальное просто уничтожили. Павильон Венеры был восстановлен первым.

Сейчас в него попадаешь не с воды, как раньше, а с суши и строгая служительница музея сначала внимательно проверяет билеты, потом выдает бахилы и только после всего этого распахивает двери зала, разрешая полюбоваться красотой. Весьма романтическое место, надо признать, да и были мы там вдвоем, вдоволь любуясь расписным потолком, дивным паркетом и видами на озеро из высоких окон павильона. Замерзла я там только, поэтому не удивительно, что в осенний-зимний период павильон закрывается для посетителей, мы попали практически в последние рабочие дни…

Дальше нам пришлось принимать решение — продолжить прогулку вдоль озера (очень хотелось!) или уходить в сторону, к следующему павильону (тоже хотелось!). Постояв в раздумье на распутье, мы все-таки отправились к павильону, время работы которого было не бесконечно. До сих пор жалею, что вмешалась погода и короткий световой день, не позволивший нам пойти вдоль озера дальше. Определенно надо будет вернуться!

Мы вышли к порталу Маска, за которым прятался Березовый домик, подарок-сюрприз Марии Федоровны императору Павлу. Монументальные колонны словно парадный вход во дворец, скрывают простенькую поленницу березовых дров, удивляя сочетанием несочетаемого. Поленница тоже с сюрпризом, она прячет изящный романтичный павильон, скрывая роскошный интерьер за внешней простотой. Портал не пострадал во время войны, а вот Березовый домик был сожжен дотла. Восстановили его только в середине 70-х годов и сегодня ему нужна новая реставрация, как мне показалось. Говорят, что есть планы закрыть домик на ремонт, но когда это будет, я выяснить не смогла.

Внутри очень симпатично и очень романтично — альков, зеркала на стенах, окна, в которые смотрится осень и тишина. Правда, очень холодно, но зимой домик закрывают для туристов, мы опять успели запрыгнуть в последний вагон…

К этому времени мы основательно промокли, у меня сухими оставались только паспорта в сумке и вытирать потоки воды с фотоаппаратов было уже нечем. Хотелось еще погулять по парку, но болеть не хотелось совсем — пришлось поворачивать обратно, выбрав дорогу подлиннее, чтобы все не закончилось слишком быстро. Осень шуршала дождем пуще прежнего, лакированная листва сияла всеми оттенками красного и оранжевого, людей не было вообще никого, утки и те начали устраиваться на ночь — дивные пасторали Гатчины стали для меня эталоном красивой осени, которой не мешает даже дождь.

Понятно, что саму Гатчину мы решили не смотреть, сил гулять под дождем уже не было, да и город не парк, там дождливая осень вмиг лишается всей своей романтичности. Но до Приоратского дворца все же решили дойти, несмотря на хлюпающую в кроссовках воду.

Пока шли, решение обязательно зайти в Приоратский дворец основательно подмокло, а непролазные хляби на дороге к дворцу окончательно остудили наш пыл. Поэтому теперь у меня есть железный аргумент, объясняющий, что я забыла в Гатчине, где вроде бы все посмотрела. Приоратский дворец, любующийся своим отражением в неподвижном Черном озере и проступающий словно таинственный призрак сквозь пелену нудного осеннего ливня, зовет и манит меня, обещая рассказать все свои секреты и тайны. И кто знает, может именно там я встречу призрак несчастного императора?

Пока мы пытались сфотографировать дворец и выбирали более-менее симпатичный ракурс (они все симпатичные, но только не в такой ливень!), с неба раздался печальный прощальный крик журавлей и стройный косяк неспешно пролетел над нашими головами, прощаясь с Гатчиной до весны. Честное слово, хлопни меня в эту минуту по плечу сам Павел Первый, я бы даже не удивилась, до того момент соответствовал. Павел не появился, а журавли уносили свое печальное «курлы» туда, где всегда тепло, и их крик укутывал душу непередаваемой печалью и грустью.

Мне так хочется вернуться в Гатчину…

Дорогу обратно, к вокзалу, мы прошли в неплохом темпе, не потому, что уже опаздывали, а исключительно для обогрева продрогшего организма. Про простуду я старалась не думать, а вот здоровье фотоаппаратов меня очень тревожило. И пока мы неслись к электричке, нас настигло озарение в виде автобуса, соединявшего Гатчину и Питер. Махнув рукой на билеты обратно, купленные еще утром, на вокзале, мы впрыгнули в теплый и сухой салон автобуса, посланного нам во спасение какими-то очень сострадательными богами и попрощались с Гатчиной. Ненадолго. И пообещав обязательно вернуться!

Вечером в отеле мы старательно сушили фотоаппараты, объективы, кроссовки и куртки, прогоняя озноб из организма горячим душем, в который бегали по очереди. Выжили все! А Гатчина стала для меня самым любимым местом из всех пригородов Питера, что я посетила за два путешествия. Незатоптанная бесконечными вереницами туристов, не заболтанная безликими рассказами экскурсоводов, едва восставшая из небытия, настоящая и откровенная история — все это можно найти только в Гатчине. Мой муж и сегодня недоумевает, чем меня так зацепил дворец, но признает красоту и прелесть гатчинского парка, который и ему необычайно понравился.

Я до сих пор не знаю, как и чем объяснить свою любовь к Гатчине — чувства не поддаются строгому анализу. Но стоит мне вспомнить этот не самый приветливый осенний день, как душу заливает волна огромного счастья от того, что я наконец-то побывала здесь и увидела все то, что могла только представлять, выпустив на волю свою фантазию. И Павел Первый, и Александр Третий, незримо, но осязаемо присутствующие рядом, помогли мне разглядеть то, что заставило их любить дворец, парк и «милую Гатчину»…

Полезные советы:

1. В Гатчину лучше приезжать ранним утром, до того, как начнут приходить экскурсии (пусть их и мало, но они бывают).
2. Добраться можно автобусом или электричкой с Балтийского вокзала (7.25, 7.55 туда, 15.55, 17.58, 18.56 обратно). Обычно советуют выбирать электричку, гарантируя, что она быстрее, но дорога обратно на автобусе убедила нас в обратном -автобус намного удобнее, быстрее, дешевле и не надо подстраиваться под строгое расписание.
3. Как вариант, можно комбинировать — туда на электричке (до станции Гатчина-Балтийская), обратно на автобусе.
4. Сразу идите во дворец за билетами. Очередей я не видела, но мало ли.
5. Покупая билеты во дворец (400 рублей без льгот, 200 — льготникам), сразу решайте, пойдете ли вы в павильон Венеры и Березовый домик. Билеты надо покупать здесь же, в павильонах их не продают, заворачивают обратно.
6. Фотосъемка платно, 50 рублей. Деньги не велики, но билет попросят и не один раз.
7. Приоратский дворец оплачивается отдельно (200 рублей без льгот, 100 — льготникам).
8. Гатчинский парк бесплатный.
9. В подземный ход (где эхо) пускают только группы, вроде бы каждые 30 минут. Имеет смысл взять экскурсию, может повезет с экскурсоводом.
10. Сигнальная башня (100 рублей) — очень рекомендую, виды замечательные, но ступенек много.
11. Посещение «Личных комнат императора Александра Третьего» входит в стоимость билета.
12. На дворец и гатчинский парк выделяйте весь день, быстрее не получится даже в плохую погоду.
13. У дворца есть зимний (1 сентября — 14 июня) и летний (15 июня — 31 августа) режим работы. Зимой выходные дни по понедельникам и первый вторник каждого месяца, дворец открыт с 10.00 до 18.00, кассы закрываются на час раньше. Летом — санитарные дни 3 июля и 5 августа, дворец открыт с 11.00 до 19.00, кассы закрываются на час раньше.
14. Расписание и цены могут меняться каждый год, лучше уточнять на сайте дворца.
15. Павильоны и Собственный садик закрыты в зимний период, но закрываются они не с 1 сентября, а в октябре, по фактической погоде (мы были в первую неделю октября, все работало).
16. Захватите с собой бутылочку воды, пару бутербродов и угощение для уточек. Буфет во дворце скромный, но недешевый. Правда, под впечатлением гатчинских красот мы про еду совсем забыли, да у нас с собой и не было ничего, кроме воды.
17. По самой Гатчине погулять тоже интересно, я эти планы перенесла на будущее.
18. Если вы любите тишину, уединение и природу, Гатчина создана для вас. Ну, а если вы неплохо разбираетесь в императорах Всероссийских, то вам будет в разЫ интереснее гулять по дворцу и парку.

Продолжение следует…

Теги: Самостоятельные путешествия