Как это обычно в поездках и бывает, именно в последние дни пребывания здесь нам показалось, что погода стала налаживаться. Ровно за два дня до запланированной даты отъезда по утрам «включали» солнце.
После нескончаемой череды дождей будильник на рассвет я уже не ставила. Но как-то утром меня разбудил настойчивый голос Тани:
— Галя, просыпайся, вылезай из палатки, тут скоро красиво будет.
Таню я всегда слушаю беспрекословно. Ну почти всегда. Вот и сейчас мигом собралась и высунула нос на улицу.
День обещал быть радостным, светлым. Рассвет наступал без спешки, без суеты. И хотя на склоне у нашего лагеря лес всё ещё стоял сплошной тёмной стеной, да и долина Бургали была наполнена утренней синью, но вдали белоснежные ледники уже весело искрились на солнце. Постепенно, друг за другом пробуждались островерхие скалистые пики, когда до них добирались весёлые лучи светила.
2
Сергей внимательно наблюдал, какая из вершин засветится на солнце первой — ведь где-то там притаилась Мус Хая. Но где именно она — самая высокая гора хребта Сунтар-Хаята? Как отыскать её среди многочисленных зубцов?
4
4
Да и Палатку тоже хотелось бы найти. Может быть, Палатка вон та гора с полосатым склоном?
2
Сжатая утренним холодом река была безмятежной.
3
2
3
На её спокойной поверхности отражались и голубое небо, и заснеженные горные пики, и сияющие золотом лиственницы.
4
3
2
И пока мы бродили близ лагеря, солнце поднималось по небосклону всё выше и выше. И вскоре его яркие лучи пронизали долину Бургали насквозь. Тут же на хребте напротив нашего лагеря запестрели яркие пятна — это прыгали по склонам солнечные зайчики, янтарными огоньками вспыхнули последние сохранившиеся листики чозении.
3
2
Утро было искристое, солнечное. Казалось, жизнь стала налаживаться. Но, увы, наше счастье длилось недолго. Не успели мы позавтракать, как солнце снова запуталось в серой хмари, и с небес полилась вода.
4
3
Примерно таким же было и утро последнего дня нашего нахождения в лагере, с той лишь разницей, что солнце мы видели чуть дольше — до обеда.
4
3
4
К сегодняшнему дню уже был решён вопрос, как нам, отделённым от цивилизованного мира болотами и вспученными реками, выбраться отсюда. Вариант оказался единственный — вертолёт. Ближайшая вертолётная площадка находилась в Томторе, в 120 км по воздуху от нашего лагеря.
Вертолёт! Это звучит гордо и громко. Увидев воздушное судно, на котором нам предстояло улететь в Томтор, мне стала понятна позиция Сергея. Всеми силами он сопротивлялся такому варианту нашего «спасения», ведь у него были разные планы, что делать дальше. Можно подождать, пока прекратятся дожди. И дня через три после этого уровень воды в реках должен понизиться настолько, что сюда сможет добраться вездеход Паши. И мы, соответственно, спокойно уехали бы на нём.
Можно было бы дожить до морозов и выехать уже по первому ледку. Чем не вариант? Еды у нас было недели на две. За это время либо дожди могли прекратиться, либо морозы нагрянуть.
В конце концов можно было бы пешком отправиться до Томтора. Но… лучше помолчу об этом.
Прорехой в этих планах (фантазиях?) Сергея являлось то, что всем нам надо домой вернуться к сроку. Поэтому вертолёт эту проблему решал запросто.
Итак, день и способ нашего отбытия отсюда определён — вертолёт МИ-2.
И когда эта красная «стрекоза» приземлилась недалеко от лагеря, у меня что-то ёкнуло внутри. На ум тут же пришли два слова — «гравицапа» и «Кин-дза-дза». Вот почему Сергей сопротивлялся этому варианту нашего вызволения отсюда! Такие вертолёты выпускали в начале 60-х (!) годов прошлого тысячелетия, и этот экземпляр постарше нас будет! Но делать нечего, выбирать не приходится. Как говорит моя дочь: «Умеете вы уговаривать».
3
Машинка маленькая, сразу всех нас забрать не может. Поэтому первыми улетели Шишкины.
2
2
У нас, оставшихся, начался обратный отсчёт времени — час до Томтора, час обратно, 30 минут на заправку. Итак, часа через 2,5 можно начинать ждать вертолёт за нами.
Чтобы отключить переживания, мы не торопясь собирали лагерь.
Когда со стола убрали посуду, вспомнился «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацкий: «На скатерти виднелись неотмытые пятна. На ней много и вкусно ели. Ели омаров и мозги с горошком…». Ведь это про нас! Омаров и горошка, правда, у нас не было, а вот мозгов из большой берцовой кости оленя мы вкусили!
1
2
Большой жёлтый шатёр, в котором было столько выпито, спето и станцовано, и костровой тент компактно упаковались в небольшие свёртки. Сергей перебрал бочки с едой, одну оставил себе для будущих экспедиций, остальные отдал Яше. В могучую кучку сложены наши баулы.
И… как сразу опустел, осиротел лагерь! Я удивлялась сама себе. Из почти двух недель, пока мы здесь жили, сухое время было просто наперечёт. Постоянный дождь уже не просто надоел — он осточертел. Мне хотелось поскорее уехать отсюда туда, где с неба не льётся вода, где светит солнце, где, наконец, есть обычная кровать с белой простынёй.
Но как же вдруг резануло одиночество места, покинуть которое мне так не терпелось! Всё вокруг оказалось родным, близким, привычным и вмиг осиротевшим. К дровяной стопочке, сложенной колодцем в первый же день, мы так и не притронулись. Щепочки на растопку, хворост, куча дров, нарубленная Сергеем в сезон дождей… Этого добра хватило бы нам дожить до морозов! А сейчас… Пусть остаются Яше. Или туристам, которые может быть когда-нибудь окажутся здесь.
1
А пока в костре догорали последние брошенные в него полешки. Переливаясь алым муаром, тлели угольки, а неугомонный ветер выдувал из-под них пепел и разносил эти серые пылинки по всему свету… Я не могла отвести взгляда от затухающего костра. И вскоре от него не осталось ничего, кроме доброго тепла.
Сергей не выпускал из рук телефон — ждал от Шишкиных известий, как они долетели и устроились в гостевом доме. Но те молчали и на вызовы Сергея не отвечали. Мы все, оставшиеся здесь, нервничали — что-то случилось в полёте? нет связи? что-то ещё? Отгоняя от себя тревожные мысли, каждый чем-то занялся.
Прошли 2 часа, 2,5. Уже скоро будет 3 часа, как улетели Шишкины, но у нас до сих пор о них не было никакой информации. У меня в душе уже начинала подниматься тихая паника. Как вдруг…
Сначала донёсся характерный стрекот, а потом стала видна стремительно приближающаяся к нам тёмная точка. Постепенно она приобретала очертания стрекозы с растопыренными лапками.
2
Мы все выдохнули с облегчением — если вертолёт вернулся за нами, значит с Шишкиными всё в порядке. Ещё несколько минут — и вертолёт рубит винтами воздух недалеко от нас. Чтобы у пилота была информация о направлении ветра при посадке, из имеющихся под руками веток Сергей соорудил флагшток, на его верхний конец накрепко привязал флаг ВТБ, который верой и правдой служил нам дастарханом в двух экспедициях. Но порывом ветра от бешено вращающихся лопастей вертолёта уронило эту хлипкую конструкцию, сорвало и подняло в воздух упавшую листву, и она крутилась там до тех пор, пока двигатели МИ-2 не остановились.
Погрузка в вертолёт нас и груза много времени не заняла. Но тут возникла проблема — не хотел запускаться двигатель одной из лопастей. Пилот несколько раз включал/выключал соответствующий тумблер, но кнопка «двигатель не работает» горела красным цветом. Мы притихли. Пилот повернулся к нам и скрутил пальцами комбинацию «о`кей», мол, всё хорошо, не беспокойтесь. Какое там «хорошо»! С лица Сергея, с улицы наблюдавшего за запуском двигателя, не сходила тревога.
1
Но после нескольких попыток всё, что должно крутиться и работать, закрутилось и заработало. Захлопнулись все дверцы и люки, лопасти набрали скорость, вертолёт жутко завибрировал и неспешно стал отрываться от земли. Постепенно набирая высоту, машина двинулась в сторону Томтора.
Лагерь прощался с нами что называется «со слезами на глазах». Солнце увезли с собой ещё Шишкины, но после их отъезда природа крепилась изо всех сил, сдерживая очередной приступ дождя. Но стоило нам погрузиться в вертолёт, как небеса разверзлись, и оттуда опять полилась вода.
По мутному растрескавшемуся стеклу иллюминатора ветер размазывал струи дождя. И сквозь эти слёзы природы я смотрела на землю. С нами простилась переполненная водой Бургали, золотая лиственничная тайга, рассечённая межгорными долинами с бурными реками и просторными разноцветными болотами.
1
Когда мы пролетали над рекой Агаякан, то стало совершенно понятно, что решение выбраться на вертолёте было абсолютно правильным. Агаякан и в обычное время не казалась смирной. А сейчас она неслась с бешенной скоростью, и её мутный поток закручивал водовороты вокруг оказавшихся в воде деревьев и небольших песчаных островков. Совершенно понятно, что вездеходу соваться в эту реку для нашего вызволения — полнейшая безнадёга. Унесёт и утопит сумасшедшая река любое транспортное средство.
Ещё несколько минут — и вот уже виден аэропорт Томтора. Здесь прекрасная погода — тепло и почти солнечно. А всего-то 120 км от пелены дождя.
1
2
Мы разместились в гостевом доме, где уже обосновались Шишкины. Они были бы рады сообщить Сергею о своём благополучном прибытии сюда, но в посёлке некоторое время не было связи из-за какой-то местной аварии.
В Томторе мы задержались на один день в ожидании микроавтобуса, который должен доставить нас в Якутск, но провели это время с пользой и удовольствием. Мне очень понравился небольшой краеведческий музей в посёлке и ледяная пещера в священной горе Эбэ Хайа. Но об этом расскажу в другой раз.
А нас поджидало ещё одно приключение — дорога в Якутск. Почему приключение? Да потому, что надоевшие нам дожди наделали в Якутии много делов. В том числе размыли или подчистую смыли фрагменты многих дорог. Так, на Старом колымском тракте через дорогу попросту текли реки. Вода размыла дорожные одежды, грунт провалился. Там, где раньше была дорога, сейчас красовались озёра. В таких местах дежурили громадные «Уралы». Они брали на буксир подъехавшие автомобили и перетаскивали их на другую сторону провала по обочине, которая представляла собой либо озеро, либо болото.
1
Похожая ситуация сложилась и на Колымской трассе.
2
И лишь тогда, когда мы, наконец, добрались до Якутска, мой муж выдохнул с облегчением: «Ну всё, теперь я спокоен. Завтра жду тебя дома, в Москве».
Наутро под крылом Боинга промелькнул Якутск с оставшейся чуть в стороне великой Леной.
2
Вскоре самолёт пробил плотную пелену облаков и почти все 7000 вёрст до Москвы летел по яркому небу индигового цвета.
2
Наши приключения закончились.
«А фигли вы туда забрались?» — спросили меня по возвращении знакомые.
Да всё просто: «где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта» («Понедельник начинается в субботу» братья Стругацкие).
Дополнительная справочная информация для любопытствующих:
Вершина Мус Хая находится на высоте 2959 м. От нашего лагеря по прямой до неё чуть больше 25 километров. А западнее, в верховьях реки Сунтар, расположена гора Палатка. Среди вершин хребта Сунтар-Хаята она вторая по высоте (2797 метров) и третья в Якутии.
В Сунтар-Хаяте насчитывается 208 ледников общей площадью 201,6 кв.км.
Особенностью региона является развитие крупных, часто многолетних наледей — тарынов. Они располагаются в долинах рек на высотах 1000–1700 м и обязаны своим происхождением источникам подземных вод. Длина отдельных наледей превышает 20 км, мощность льда 3–4 м, иногда до 10 м.
В верховьях рек Индигирка, Юдома и Охота, примерно у 140° в.д. и 62° с.ш., до конца 30- годов ХХ века, по расспросным сведениям, помещалась гора Сунтар с отметкой 2500 метров.
В 1939 году полевик Верхне-Индигирской экспедиции Дальстроя В. К. Лежоев выяснил, что это не отдельная гора, а хребет, частью покрытый вечным снегом, лежащим на высоте 2000–2300 метров. Он обнаружил здесь ледники длиной 1,5–4 км и, тем самым, положил начало открытию самого крупного оледенения Колымско-Индигирского края, ранее отрицавшегося.
В 1944–47 гг. этот район был заснят с самолёта. Дешифровка аэрофотоснимков выявила значительное развитие горно-ледниковых форм рельефа.
Летом 1946 г. в новооткрытую ледниковую область была направлена первая гляциологическая экспедиция под руководством геолога Л. Л. Бермана. Изолированное, чёткое высокогорное положение исследуемого горного комплекса с узкими зазубренными гребнями, с пирамидальными пиками позволило Берману выделить его в самостоятельную орографическую единицу — хребет Сунтар-Хаята.
Исследованиями последующих лет установлено, что Сунтар-Хаята принадлежит системе Верхоянского горного сооружения и протягивается на 450 км; вершины в нём достигают 2959 м, то есть он является одним из самых высоких хребтов Северо-Востока СССР.
Хребет является водоразделом крупных рек — Алдана, Индигирки и рек Охотского побережья.
Другие мои рассказы об этой поездке к хребту Сунтар-Хаята:
