Пятьдесят оттенков голубого

Именно потому, что всё самое интересное в Патагонии расположено на её границах — западных и восточных, её иногда сравнивают с пустым холстом в богатой оправе редкой красоты. А посередине — миллион квадратных километров пустоты, именуемой steppe…

Наша первая остановка — небольшой городок Эл Калафате, расположенный на юго-западе провинции Санта Круз на берегу огромного ледникового озера Лаго Аргентино.

В восьмидесяти километрах от него начинается национальный парк Las Graciares с его знаменитой жемчужиной — ледником Перито Морено. Многие считают его восьмым чудом света, на которое не хватило семи мест в официальном списке.

Двадцать километров, отделяющих аэропорт от города, сразу дают представление о неприветливой и пустынной равнине Патагонии. Но впечатление быстро меняется, как только начинаются первые застройки, а ближе к центру городка удручающие картины засушливой steppe вообще забываются.

Его главные улицы расположены вдоль долины, оставшейся от речушки, соединённой с Лаго Аргентино. Вся эта ложбина засажена обильной растительностью, а центральная улица просто утопает в зелени гигантских сосен и приятно удивляет ухоженными парками, скверами и маленькими палисадниками. Вода здесь творит чудеса, преображая безжизненную steppe.

Неизбежное возвращение

При планировании нашего путешествия по Южной Америке мы уделили много внимания выбору жилья. В Буэнос Айресе всё было просто — в столичном городе нет недостатка отелей группы Intercontinental, в которых мы обычно останавливаемся. А вот в маленьких городках Патагонии такой возможности нет, и нам пришлось поразмышлять. В Эл Калафате мы выбрали отель Konke, а в Ушуае решили взять жильё «в частном секторе» с кухней (serviced apartment with full kitchen), чтобы иметь возможность при желании приготовить что-нибудь самостоятельно.

Отель Konke, расположенный в 15–20 минутах ходьбы от центра городка, показался нам подходящим из-за хорошей репутации и весьма интересной особенности. Славится он своей выпечкой, а его знаменитый аргентинский сырный хлеб (чипас), пирожки-эмпанадас и всевозможные кондитерские изделия готовятся каждое утро прямо в маленькой пекарне отеля для завтрака гостей. Популярность кондитеров Konke столь велика, что несколько раз в неделю они проводят мастер-классы для желающих познать секреты выпекания чипас.

Для всех остальных «просто интересующихся» в холле гостиницы сделана прозрачная стена, отделяющая его от зала пекарни. A над столом кондитера даже установлено наклонённое зеркало для лучшего обзора!

Ещё у моего мужа там сразу появились любимцы — семейство ибисов, живущих в саду отеля. Главным образом его занимало то, что один из ибисов непрерывно преследовал другого и постоянно «на него орал».

Эта история продолжалась все три дня, и я предположила, что это, наверное, жена, безуспешно пытающаяся перевоспитать своего мужа. Мой муж с этой гипотезой согласился, но отметил, что шансов на успех у неё нет — следовавший впереди ибис не обращал на неё ровным счётом никакого внимания! Кто бы сомневался…

Городок Эл Калафате назван по имени местного кустарника, дающего тёмно-синие ягоды с приятным кисло-сладким вкусом, но большим количеством мелких косточек. Этот уроженец Патагонии пользуется большой любовью местного населения, которое не только делает из него варенье и ликёры, но и слагает красивые легенды и делится народными приметами.

Говорят, что если попробуешь ягоды калафате, то обязательно ещё раз вернёшься в эти края. Я нарвала и съела целую горсть. Теперь посмотрим, что будет, когда вновь откроются границы. Калафате в любых видах (кроме свежих ягод) продаётся на главной улице города. Везти домой ликёр было сложно, но перед «художественными баночками» с вареньем из калафате и других местных ягод мы не устояли.

В первый же вечер в Эл Калафате мы набрели на интересный парк, который, к сожалению, был уже закрыт. Оказалось, что он принадлежит администрации самогO национального парка Los Glaciares, и поэтому приходить сюда нужно в рабочее время. В следующий раз мы пришли пораньше и с удовольствием провели там пару часов.

Помимо интересной выставки, библиотеки и учебного центра парк наполнен скульптурными композициями, посвящёнными великим первооткрывателям Патагонии. Подробные описания помогают воссоздать картины прошлого и осознать вклад легендарных исследователей в изучение и становление этого далёкого региона. Здесь Вы встретите ставшего национальным героем исследователя Патагонии Франциско Морено, в честь которого назван самый красивый ледник Аргентины Перито Морено.

Кстати имя Морено вовсе не Перито, как считают многие, а Франциско. Перито — это не имя, а скорее уважительное звание-признание, означающее «специалист, знаток, учёный».

Гуляя по парку можно встретиться и с Чарльзом Дарвином. Здесь он предстанет не в привычном образе убелённого сединами учёного мужа, а таким, каким был в годы своей молодости, когда вместе с капитаном ФитцРоем исследовал юг Патагонии на корабле HMS Beagle, именем которого назван знаменитый пролив на Огненной Земле возле Ушуаи.

Именно тогда Дарвин был сражён красотой ледников Патагонии. «Вряд ли можно вообразить себе что-либо более прекрасное, чем берилловая голубизна этих ледников, в особенности по контрасту с мертвой белизной снеговых просторов наверху» — писал он в последствии в своей книге. Так что пора и нам отправляться к главной цели нашего путешествия.

Ледовые поля и молочные озёра

Аргентинский национальный парк Los Glaciares был основан в 1937 году, а в 1981 году вошёл в список объектов мирового наследия UNESCO. Расположенный вдоль границы с Чили он включает часть южных Анд с покрывающим их ледовым массивом, называемым SPIF (Southern Patagonian Ice Field), а также его многочисленные озёра, растущие на склонах гор суб-полярные магеллановые леса и прилегающую к ним часть steppe.

Ледовые поля SPIF простираются на 370 километров и являются третьим по величине резервуаром пресной воды на планете. Лишь континентальные льды Антарктиды и Гренландии превосходят SPIF по своим объёмам.

Планируя посещение национального парка Los Glaciares, нужно, конечно же, посмотреть ледник Перито Морено и очень желательно поплавать не только вдоль его ледяной стены, но и по каналам и проливам, соединённым между собой и Лаго Аргентино. Дневной круиз позволит также увидеть другие ледники парка и посмотреть на голубые айсберги. A самые энергичные посетители парка могут даже отправиться на короткую (1.5 часа) или длинную (5 часов) экскурсию по леднику в составе организованного тура.

По леднику мы решили не гулять — когда-то в Новой Зеландии я наделала много проблем на одном из её ледников, и повторять их снова не хотелось. Мы взяли два тура — дневной круиз и отдельное посещение Перито Морено и остались в полном восторге.

Наш круиз с компанией Marpatag предлагал два варианта — в главном салоне, занимающем основное пространство катамарана с несколькими сотнями туристов, или в салоне VIP, предназначенном для 18 гостей с отдельной гостиной и балконом на всю ширину катамарана.

Разница в цене была существенной (почти в два раза), но нас прельстила возможность свободно созерцать красоты парка без давки на балконе, включённые ланч, закуски, алкогольные и прочие напитки, а также почти персональный англоговорящий гид.

За исключением ледника Перито Морено всё, что показали нам в этом круизе, можно увидеть только с воды. Внутри парка нет дорог и совсем немного пешеходных троп. Мы плавали вдоль отвесных скал, вертикально спускавшихся в молочно-бирюзовые воды притоков Лаго Аргентино.

Мы видели кондоров, живущих на неприступных стенах, высота которых трудно поддавалась воображению.

Мы любовались затопленными ущельями-рукавами, прорезанными давно отступившими ледниками. Самые большие из них — Упсала, Перито Морено и Спегаззини — образовали свои собственные вытянутые озёра у края языков. Другие же просто дают жизнь десяткам ручьёв, стекающих с гор в ледниковые озёра.

Возле ледника Спегаззини мы плавали долго, рассматривая его порою превышающие 120 метров ледяные стены. После этого на борт был поднят кусок плававшего льда, с которым все вначале перефотографировались, а потом даже попробовали на вкус.

И хоть я и не любитель виски, но его вид с кусочками ледника мне понравился.

Главным поставщиком айсбергов в парке является второй по величине ледник Упсала. Он настолько преуспел в этом деле, что подойти к нему близко большие катамараны не решаются. Но вот сами айсберги охотно выплывают на открытый простор подальше от узких опасных мест, и поэтому рассматривать их можно без риска стать «Титаником».

О голубых айсбергах — немного позже. А пока несколько слов о ледниках, которые несмотря на производимое впечатление застывшего безмолвия ведут очень бурную жизнь. Достаточно взглянуть на молочный отлив бирюзовой воды.

В ней содержится взвесь тончайших частиц из перетёртых при движении ледников камней, которую называют rock flour (каменная мука). Эти частицы настолько легки, что не всплывают и не оседают, а равномерно распределяются в воде ледниковых озёр.

Из жизни ледников: Все реки текут

При всей грандиозности ледовые поля, которые мы видим сегодня — всего лишь остатки глобального обледенения, которое закончилось 12 тысяч лет назад. Даже в Южном полушарии, где его последствия были не столь катастрофичны как в Северном, ледяной щит покрывал не только всю Антарктиду, но и Новую Зеландию, Тасманию и значительную часть Южной Америки. При этом уровень воды в океане был на сотню метров ниже, но оголившееся мелководье мирового океана вряд ли могло скомпенсировать потерю континентальных просторов, оказавшихся подо льдом.

Не думаю, что у меня появится много друзей среди сторонников антропогенной теории глобального потепления. Но скажу, что нам несказанно повезло в том, что природа подарила нам 10 тысяч лет межледникового перерыва, во время которого наша цивилизация успела зародиться, развиться и загордиться собственными достижениями. До такой степени, что решила, что мы в состоянии серьёзно влиять на климат.

Климат менялся и будет продолжать меняться, но (увы или к счастью) мы здесь ни при чём. Вот уже много миллионов лет наша планета проходит через ледниковые циклы, которые длятся по 100 тысяч лет. Их холодная часть, к сожалению, намного длиннее чем тёплая и составляет 80–90 тысяч лет. Соответственно на тёплый период остаётся по 10–20 тысяч лет (обычно всё-таки ближе к нижнему пределу). По всем показателям настоящий «тёплый период» уже на исходе, поэтому перед тем, как континенты вновь покроются ледяным панцирем, нужно спешить получить удовольствие от красоты нашей всё ещё тёплой планеты.

Сегодня SPIF насчитывает 48 основных ледников, соединённых с его ледовыми полями, и более сотни малых ледников, образующихся на отдельных вершинах гор. Все они продолжают аккумулировать гигантские объёмы пресной воды, приносимой западными ветрами с Тихого океана в виде снега. Поэтому в воздушных массах, прорвавшихся через Анды на равнины Патагонии, практически не остаётся влаги. Вся она выпадает на ледниках, которые растут, тяжелеют и непрерывно ползут вниз. И текут ледовые реки из замёрзшей воды, причём довольно быстро текут — со скоростью в несколько метров в день! Потому и не будет преувеличенем сказать, что все без исключения реки-ледники «наступают».

Но на самом конце — «языке» ледника — начинается противоположный процесс. Под воздействием тепла кончик языка подтаивает и крошится. Если он крошится со скоростью равной скорости наступления ледника, его край стоит на месте и ледник считается стабильным. Если язык крошится и плавится медленнее, то весь ледник называют наступающим. Ну, а если быстрее, то получается отступающий ледник.

Нет, он не уползает, отступая вверх, чтобы укрыться в своём холодном логове. Он продолжает наступать, но край языка отходит всё дальше и дальше, оставляя за собой морену — часто узкое ущелье, прорезанное ледником за тысячи лет, которое иногда заполняется талой водой, образуя длинные рукава-каналы, соединяющиеся в большие озёра. А если эти рукава-каналы выходят прямо в море, то получаются фиорды. Но это уже другая история.

Селебрити с характером

Так же как Бора Бора для меня всегда останется Островом Номер Один, Перито Морено в моей табели о рангах удостоен звания Ледник Номер Один. И не только из-за своей красоты, но и из-за характера и неукротимого нрава.

Каждое время года придаёт ему особые черты. Он великолепен всегда — и под сияющими пиками окружающих гор, и на фоне серого низкого зимнего неба, и в багровых тонах осенней листвы, отражающейся в бирюзовой воде…

Самый доступный из всех ледников национального парка Перито Морено занимает площадь, превосходящую площадь Буэнос Айреса (254 кв. км vs 203 кв. км). А средняя высота его ледяного языка шириной в 5 км превосходит высоту знаменитого Обелиска в столице Аргентины (74 м vs 68 м). Размеры Перито Морено сложно представить. Попробуйте разглядеть на снимке внизу два круизных кораблика, а затем представить истинный размер ледяной стены этого гиганта!

Напоследок о его глубине. В том месте, где язык касается озера, глубина ледника порядка 170 метров. Ближе к центру ледника она увеличивается и достигает 700 метров…

Каждый день Перито Морено сползает вниз на два метра. И каждый день ледяной пласт шириной в два метра откалывается по всей 5-километровой длине его языка, нарушая тишину звуками трескающегося и обламывающегося льда. Положение его ледяной стены таким образом не меняется, и ледник считается стабильным.

Но раз в 3–4 года на Перито Морено происходит совсем уж невероятное.

Ледник (маркер 1 на втором снимке слайд-шоу) начинает интенсивно продвигаться вперёд ближе и ближе к берегу полуострова Магеллана (2). При этом он перекрывает сообщение между находящимся снизу проливом Бразо Рико (3) и каналом Темпанос (4) выходящим в Лаго Агрентино. В результате на месте маркера 5 образуется ледяная «дамба», превращающая Бразо Рико в закрытый водоём. Крошащиеся обломки Перито Морено и потоки талой воды с прилегающих гор продолжают накапливаться в Бразо Рико. Его уровень растёт, иногда достигая высоты в 30 метров (!) над нормальным уровнем Лаго Аргентино.

Это создаёт огромное давление на ледяную «дамбу», и вода начинает вымывать в ней проход. Так образуется знаменитая арка Перито Морено, через которую воды Бразо Рико пытаются вырваться на свободу. И тогда тысячи туристов спешат в парк Los Glaciares в надежде запечатлеть момент разрушения арки. Когда он наступит точно — не знает никто. Ледник-селебрити надёжно хранит свой секрет. Но те, кому посчaстливится застать этот миг, запомнят его навсегда, а многие даже выложат свои видео на Youtube.

В момент прорыва арки через разрушающуюся «дамбу» идёт поток, достигающий 8-ми тысяч кубических метров в секунду, а для того, чтобы Бразо Рико успокоилась и сравняла свой уровень с каналом Темпанос и Лаго Аргентино обычно требуется 3–4 дня. В первые 24 часа после разрушения арки весь ледник Перито Морено испытывает гигантский стресс, постепенно сбрасывая накопившееся давление. Поэтому даже те, кто пропустил главный момент обрушения, ещё целый день смогут наблюдать, как гигантские глыбы величиной с 10-этажный дом откалываются по всему периметру языка Перито Морено…

А потом всё затихает. От арки остаётся лишь тающая на берегу глыба льда, и только темноватые воды Бразо Рико огибают язык ледника постепенно смешиваясь с лазурной водой канала Темпанос, выходящего в Лаго Аргентино.

Из жизни ледников: Белое минус красное

Наверное многих когда-нибудь занимал вопрос — Правда ли что бывают айсберги и ледники синего цвета? Или всё, что публикуется на интернете предварительно прошло обработку Фотошопом?

А если это действительно так, то что будет с «синим льдом» если он расстает? Синяя вода? И откуда вообще берётся в чистой воде этот самый синий цвет, ну не медного же купороса в неё подбавили?

Люди знающие отвечают, что ледниковый лёд синий потому, что в нём «нет пузырьков воздуха». В столь неочевидной причинно-следственной связи попробуем разобраться и мы.

Общепризнанным стандартом белизны для всех нас является снег. Именно он в виде белоснежных пушистых покровов неприступных горных вершин и является началом каждого ледника, а впоследствии и каждого отколовшегося айсберга.

Белый снег, правда, получается из снежинок, каждая из которых совершенно прозрачна, поскольку состоит из маленьких прозрачных кристалликов льда. Снежинки падают, накапливаются, ломаются, а их прозрачные обломки собираются на поверхностях, всё ещё оставаясь отдельными кристалликами.

Между маленькими кристалликами продолжает находиться воздух, делающий свежевыпавший снег рыхлым и лёгким, а его плотность — приблизительно в десять раз меньше плотности воды. Когда луч света падает на снег, одна его часть сразу отражается от поверхностей кристалликов, а другая проходит через них. Но пройдя сквозь один кристаллик, свет снова попадает на другой, опять отражается и т. д. В результате свет почти не поглощается разделёнными воздухом кристалликами. Он отражается, и этот отражённый свет мы воспринимаем как белый цвет.

Через пару месяцев снег перестаёт быть пушистым, теперь он «лежалый», его маленькие кристаллики — обломки снежинок — начинают сливаться друг с другом, формируя более крупные кристаллы. Теперь снег уже не рыхлый, а скорее напоминает сахар — растущие кристаллы вытесняют воздух из уменьшающихся зазоров между собой. Плотность снега растёт, теперь она составляет 40% от плотности воды.

Через год снег превращается в фирн — плотно слежавшийся снег с прожилками льда. Плотность фирна увеличивается до 60%, a кристаллы продолжают расти и сливаться, достигая уже нескольких сантиметров в диаметре. Выпадающий сверху снег дополнительно компрессирует фирн, а увеличивающиеся кристаллы требуют всё больше и больше места, вытесняя оставшиеся пузырьки воздуха. Те из них, что не смогли прорваться на поверхность ледника, постепенно попадают в изолированные ловушки. Плотность формирующегося льда теперь приближается к своему финальному значению — порядка 90% плотности воды.

Проходят годы, меняются десятилетия, нарастают новые слои снега и льда, давление внутри ледника растёт, кристаллы соединяются. Пузырькам воздуха больше нет места совсем, поэтому оставшиеся молекулы (азота и кислорода) начинают проникать внутрь кристаллов льда, пытаясь как-то уместиться рядом с его кристаллической решёткой…

Через сотню лет между кристаллами льда уже нет заполненных воздухом пространств, а поэтому нет и многократного отражения света, дающего ослепительно белый цвет снегу или заполненному пузырьками воздуха обычному льду. Так обычный белый лёд становится «старым» и теперь уже может продемонстрировать нам ещё одно своё уникальное свойство.

Молекулы воды, из которых состоят кристаллы льда, вибрируют на частоте близкой к частоте красного цвета. Поэтому старый лёд с удовольствием поглощает красно-оранжевую часть теперь уже свободно проходящего через его толщу света, оставляя нам лишь «голубую» составляющую.

Чем старше и толще лёд, тем меньше в нём отражающих свет пузырьков воздуха, тем больше он поглощает красного, и тем синее становится то, что остаётся от белого цвета и предстаёт перед нашими глазами.

Во всех его фантастических проявлениях…

Рассматривая причудливые формы и цвета айсбергов, отколовшихся от ледника Упсала, очень трудно представить себе их истинные размеры. Например то, что над водой находится лишь 10% массы айсберга, и, следовательно, скрывающаяся под водой часть в девять раз (!) больше плавающей. Или то, что «небольшие» глыбы льда часто сравнимы с размерами больших катамаранов.

В этом слайдшоу — два снимка. Первый показывает один из кажущихся совсем небольшим айсбергов, а другой — тот же айсберг, но с туристами на носу катамарана для сравнения. Здесь опять проявляется поразительный эффект скрадывания больших размеров и расстояний в национальном парке Los Glaciares.

Dining in style

Пока наш капитан гонялся за айсбергами, погода совсем испортилась. Небо затянуло тучами и даже начал моросить мелкий дождь. Но хотя серые облака выглядели угрюмо, а берега затянуло дымкой, голубые оттенки айсбергов были всё ещё хорошо различимы.

После того как народ в основном салоне нафотографировался и удовлетворился видами айсбергов, капитан развернул катамаран и дал полный вперёд. Теперь наш путь лежал на Перито Морено.

Тем временем столы в VIP салоне были празднично сервированы и нас пригласили на ланч. Вначале подали суп-пюре с тостами.

Затем шёл main course, имевший две альтернативы как принято на формальных банкетах. Всё это сопровождалось очень приличным и имевшимся в неограниченных количествах Малбеком.

К десерту выглянуло солнышко. А сам он был, конечно же, вариацией на тему Dulche de Leche — горячо любимой в Аргентине сладости, похожей на варёную сгущёнку.

Впереди оставался ещё час пути, поэтому некоторые из наших дам попросили вынести кресла на балкон и доедали свой десерт и кофе, вновь наслаждаясь исправившейся погодой, красотой проливов и обрамляющих их берегов.

Заключительным аккордом дня стал, конечно же, ледник Перито Морено. Об этом эпизоде я уже писала в обзорной Аргентинской Увертюре и даже добавила в неё небольшое, но весьма эмоциональное видео.

Покорители Нового Света

Национальный парк Los Glaciares — это не только ледники, озёра и голубые айсберги. Это уголок Патагонии — красивой, но суровой земли, принадлежащей особому типу людей — первопроходцам, пионерам и их потомкам.

Наш дневной круиз не только продемонстрировал великолепие парка, но дал возможность посмотреть и поразмышлять о жизни в далёких и нетронутых цивилизацией частях Патагонии, на её бескрайних просторах, которые как и океан, нельзя ни приручить, ни покорить. Слабым здесь места нет, Патагония — удел сильных духом людей, таких же, как ещё встречаются в далёких частях австралийской Тасмании или Новой Зеландии.

Этот особый дух мы почувствовали сразу, когда наш катамаран сделал остановку в небольшой бухте Puesto Las Vacas (в переводе с испанского — Коровий Пост), расположенной в рукаве ледника Спегаззини.

В 90-х годах в течение семи лет эта пустынная бухта была домом одного из таких обитателей Патагонии — Харри Хилдена. Вместе со своей женой он жил в небольшом строении, которое даже сложно назвать домиком. Скорее — просто укрытием. Поселился он там по просьбе администрации парка и занимался отловом диких коров.

Одичавшие коровы — известная в Аргентине история, благодаря которой в своё время и появилась ставшая теперь легендарной индустрия аргентинских стэйков. Вот и в окресностях Эл Калафате произошло нечто подобное. Поселенцы, пришедшие сюда более ста лет назад обживать аргентинскую Патагонию, строили ранчо и разводили коров. Но когда в 30-х годах прошлого века был создан национальный парк Los Graciares, фермеров и их животных выселили за его пределы. При этом некоторые коровы умудрились сбежать и начать свободную жизнь, которая им явно пошла на пользу. За годы они одичали, но прекрасно приспособились и к снегу, и к минусовым температурам, а потом расплодились так, что стали бичом окрестных девственных лесов.

К сожалению пощипыванием травки одичавшие домашние животные уже не ограничиваются. Они пожирают молодые побеги и уничтожают целые деревья. В настоящее время насчитывается более 500 диких коров и их «поголовье» необходимо как-то контролировать. Именно этим и занимался здесь Харри Хилден среди торжественной красоты нетронутых земель, оставив мирскую суету людской толпы…

Недолгая остановка и прогулка по Коровьему Посту позволяет туристам не только снова восхититься красотой Патагонии, но и, возможно, почувствовать, что такое удалённость, уединение, тяжёлый физический труд и порою пугающая простота уклада жизни — столь узнаваемые и характерные для первопроходцев Нового Света.

Лучшего начала знакомства с Патагонией мы не могли себе представить. Эл Калафате и его ледники были удостоены наших самых высоких оценок, а дух романтики и приключений поднялся на небывалую высоту.

Впереди была Ушуая — край земли. Но вот с ней получилась совсем другая история.

Продолжение следует…

Теги: Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия