Вместо предисловия
Америку мы начали открывать давно, почти двадцать лет назад, когда уже сами лет десять были жителями Нового Света, перебравшись в начале 90-х в Австралию. Мы успешно осваивали её необозримые просторы и начинали потихоньку знакомиться с близлежащими окрестностями, иначе называемыми ЮВА. Всё это было новым, интересным, но всё же шло в «штатном режиме». А вот Америка, её инки и майя по-прежнему оставались чем-то таинственным, влекущим и почти недостижимым.
В те далёкие годы не только Гватемала, Гондурас или Мексика, но даже Перу со своими террористами из Shining Path были весьма неспокойными странами. И достаточно настороженное (а порой негативное) отношение друзей и коллег, усиленное полным отсутствием испанского, убедило нас в том, что путешествовать по бывшим империям инков и майя лучше с организованной англоговорящей группой. Мы нашли британскую компанию Тукан, специализировавшуюся по испаноговорящему Новому Свету, и за несколько лет целенаправленно пересмотрели всё, что она предлагала в шести странах Латинской и Центральной Америк…
Насытившись инками и майя, мы переключились на Океанию, и Латинская Америка надолго ушла из наших мыслей и планов. В ней оставалась интересной Колумбия — по мнению знатоков лучшая в природном отношении страна всего региона, но, увы, закрытая для массового туризма. A ещё интриговали Патагония, её Огненная Земля и мыс Горн. И когда к списку добавились ледники Эл Калафате и водопады Игуацу, мы решили, что пришло время совершить ещё один вояж в Латинскую Америку.
Ему и посвящена настоящая серия рассказов «Хроники Нового Света».
Пароходом или самолётом?
Поначалу мы рассматривали двухнедельный круиз с Princess Cruises из Сантьяго в Буэнос Айрес, идущий через Магелланов пролив с заходом в несколько чилийских и аргентинских портов. Убедившись, однако, что попасть на Перито Морено и другие ледники Эл Калафате с круизом никак не получается, мы решили отправиться в Аргентину просто самолётом и путешествовать по ней уже без помощи туроператора.
Остающийся на нулевом уровне испанский теперь, 20 лет спустя, нас больше не пугал.
Сразу по прибытию в столичный Буэнос Айрес (БА) мы собирались отправиться на юг Патагонии (Эл Калафате и Ушуаю), затем на север страны (Игуацу) и возвратиться в БА. Патагония планировалась первой, чтобы застать там самое тёплое время, примерно как показано на снимке внизу.
Перелёт в Игуацу предполагал небольшую остановку в БА (2 ночи), чтобы перед самой жаркой частью нашего путешествия немного привыкнуть к температуре и сменить «полярный» чемодан на «тропический».
И, наконец, после Игуацу мы собирались провести ещё 4 дня в аргентинской столице перед тем, как вернуться домой.
Такая планировка нам казалась оптимальной и позволяла использовать мой многолетний командировочный опыт — всё ненужное во время переездов по стране просто хранилось в отеле в Буэнос Айресе.
Аргентина — страна большая, и даже внутренние перелёты по ней требуют много времени. Например, полётное время из Буэнос Айреса до Эл Калафате — 3 часа (2100 км), до Ушуаи — 3.5 часа (2400 км), до Игуацу — 2 часа (1100 км). Прямых рейсов с юга Патагонии до Игуацу нет, необходимо лететь с пересадкой, а иногда и с переменой аэропорта в Буэнос Айресe.
Столицу Аргентины обслуживают 2 аэропорта — международный EZE и местный AEP. Большинство местных рейсов идут через AEP, расположенный практически в центре города. Интересно что в нём весь поток пассажиров сразу делится на два основных направления — холодное (синее) на юг в Патагонию и жаркое (красное) на север в Игуацу и прочие тропики.
Пик туристического сезона в Патагонии приходится на тёплый период с конца декабря по середину марта. Соответственно цены на авиабилеты в это время достаточно высокие. Кроме того латиноамериканская авиакомпания LATAM, с которой мы собирались летать, в мае 2020 года покидает группу OneWorld, где у меня «пожизненный» статус, дающий много привилегий. Поэтому мы рассматривали март 2020 с не самыми высокими ценами, но всё ещё приемлемой погодой. Но неожиданно LATAM дала хорошие цены и на самый пик сезона в феврале. Мы тут же зарезервировали полёты между Австралией и Буэнос Айресом, попутно добавив все перелёты внутри Аргентины к единому билету.
Вылетая из Мельбурна в начале февраля (а не марта, как предполагалось сначала), мы не осознавали как нам повезло, хотя первые признаки коронавируса уже ощущались. Обычных масок в аптеках Мельбурна уже не было, но ещё оставались более дорогие по 9 долларов за штуку. Мы взяли по одной на случай чихающих соседей в самолёте. Дезинфицирующих салфеток в австралийских супермаркетах уже тоже не было, поэтому пришлось отлить в 100 мл бутылочку санитайзер для рук, чтобы можно было пронести его в кабину самолёта. Мельбурнский аэропорт поражал тишиной, а такой ошеломляюще пустой Qantas lounge я не видела ни разу в жизни.
Ну, а Сантьяго, Аргентина и Бразилия похоже вообще не переживали о каком-то непонятном вирусе. Лишь Ушуая оплакивала свою тяжёлую судьбу — из-за бушующей эпидемии в Китае резко сократился поток китайских туристов в Антарктиду, и цены на круизы на шестой континент пошли вниз…
Когда всё хорошо, и даже лучше
Таким образом у нас набралось девять сегментов с LATAM — 4 международных (Мельбурн — Сантьяго — БА и обратно) и 5 местных (БА — Эл Калафате — Ушуая — БА — Игуацу — БА). При этом с OneWorld статусом мы получили немыслимое количество бесплатного багажа на всех без исключения сегментах, бесплатные upgrades на лучшие места в начале салонов (их называют LATAM+), premium economy сервис на тех рейсах, где он имелся, или просто свободные от других пассажиров места между нами там, где был только economy сервис.
Мы были также приятно удивлены качеством LATAM бизнес lounges в Сантьяго и БА. Правда имеются они лишь в международных терминалах, для внутренних рейсов по Аргентине этот сервис не предусмотрен.
Девять полётов с турами и программой, расписанной практически на каждый день, оставляли очень мало места для накладок, задержек и отмен. Здесь мы сильно рисковали, но очень надеялись, что LATAM нас не подведёт.
Фактически у нас возникла лишь одна проблема, когда рейс из Ушуаи в БА был заменен на аналогичный по времени отправления, но прибывающий в другой аэропорт столицы. Наша гостиница в ту ночь располагалась на окраине БА возле международного аэропорта EZE, куда мы должны были прилететь в полночь из Ушуаи. Но изменённый рейс приземлился в центральном аэропорту AEP. Перед тем как искать Uber или брать такси мы обратились в LATAM чтобы узнать есть ли у них менее дорогие трансферы или автобусы между аэропортами AEP и EZE. Не знаю, что стало причиной — очень длинный билет с девятью полётами с LATAM или мой OneWorld статус — но через 15 минут нам дали машину и бесплатно доставили прямо в гостиницу на другой стороне города. Таким образом единственно случившаяся неувязка была решена.
В остальном всё было практически идеально — рейсы шли строго по расписанию, багаж не теряли, его содержимое не били, чемоданы не уродовали… Поэтому немного жаль, что это был, наверное, мой последний вояж с LATAM, которая на прощание подарила нам ещё один совершенно удивительный сюрприз.
Upgrade до Антарктиды
Наш главный полёт из Мельбурна в Сантьяго был проложен по практически прямой линии, пересекающей Новую Зеландию в районе Окленда. Если посмотреть на широты (Мельбурн — 37 градусов, Окленд — 36.8 градуса, Сантьяго — 33.5 градуса), то это вполне объяснимо.
Каково же было наше изумление, когда на обратном рейсе из Сантьяго в Мельбурн капитан объявил, что лететь мы будем вначале на Антарктиду до широты 73 градуса (!), а затем начнём медленно подниматься к Мельбурну. Разумеется курс этот был проложен с учётом прогноза погоды для оптимальных условий полёта.
Народ при этом, конечно, оживился, но вот беда — полёт-то был ночной! Вылетали мы из Сантьяго в полночь и вместе с движущейся ночью следовали на запад через Тихий океан, прибывая в Мельбурн рано утром ещё до восхода солнца. Так что посмотреть на Антарктиду можно было лишь на карте экранов…
Но в середине пути, когда мы практически коснулись побережья Антарктиды, наш самолёт оказался на самой границе ночи и дня, который, как известно, длится над Антарктидой целых полгода в течение всего южного лета. В чёрных иллюминаторах вдруг появилась тонкая ослепительная линия горизонта и нанизанный на неё столь же ослепительный диск солнца. Все, кто в это время ещё бодрствовал, бросились обсуждать чудеса полярных широт, пытаясь запечатлеть невиданное зрелище — солнце, висящее на горизонте в абсолютной черноте.
Летели мы на Dreamliner-е, имеющем электро-хроматические иллюминаторы. Между двумя их стёклами находится желеобразное вещество, которое изменяет свою прозрачность в зависимости от пропускаемого электрического тока. Днём они выглядят так, как на снимке внизу.
Эти умные иллюминаторы стали последней надеждой — мы перепробовали все варианты с разной интенсивностью пропускаемого света, но даже это не помогло — солнце всё равно слепило объективы, и, увы, ничего не получалось. Через полчаса мы начали свой путь вверх, уходя с высоких широт в область ночи. Солнце и горящая линия горизонта исчезли столь же стремительно, как и появились, a мы снова погрузились в непроглядную ночь.
Ожидания и неожиданности
Чем дальше в прошлое уходят аргентинские каникулы, тем с большей теплотой вспоминаются проведенные там недели, и тем яснее проявляется наше восприятие этой страны. Да и сидение дома на самоизоляции весьма способствует подобного рода размышлениям…
В том, что ледники и водопады Аргентины нам понравятся, сомнений не было с самого начала. И они таки превзошли все ожидания.
А вот то, что Буэнос Айрес произведёт совершенно неожиданное впечатление, затронув самые затаённые уголки души, никто не предполагал.
То, что Патагония — это не только заснеженные пики Анд и усыпанное тысячами пернатых побережье двух океанов, но суровые, малопригодные для жизни и с трудом поддающиеся осмыслению просторы бескрайних равнин, мы хорошо знали.
Патагония пришла к нам из книг Сент Экзюпери, менее чем сто лет назад прокладывавшего со своими товарищами воздушные трассы через неё и почти семитысячные хребты Анд на самолётах, летавших тогда на высоте в пять — шесть тысяч метров. Или уходившими в ночные полёты над ней, имея на борту лишь компас и надежду на то, что прогноз погоды не подведёт.
Что такое освоение Нового Света, его пионеры и его каторжники, сформировавшие особый, передающийся через поколения менталитет, мы тоже понимали на примере Австралии и Новой Зеландии, особенно их самых суровых южных частей — Тасмании и Южного острова.
Поэтому взгляд на Патагонию у нас был особым, уже не совсем европейским. И Ушуая, которую мы непроизвольно сравнивали с Тасманией, совершенно неожиданно стала большим разочарованием, несмотря на её бесспорную красоту…
О каждом из посещённых регионов хочется сделать отдельный рассказ, потому что даже о сфотографированном тысячи раз леднике Перито Морено можно рассказать очень много, находя редко освещаемые и интересные стороны.
И поскольку сидеть нам в самоизоляции ещё долго, а тем более дожидаться вакцины и открытия международных границ, времени на писательство предостаточно. Поэтому в этой вступительной части я ограничусь лишь кратким обзором и заодно расскажу о некоторых туристическо-практических деталях, которые могут пригодиться будущим путешественникам.
Париж Латинской Америки
Когда-то давно, прожив лет пятнадцать в Австралии, я оказалась в командировке на одном из заводов во Франции. Как водится, по приезду мне сразу представили жизненно важные объекты, включая главный — кухню с кофе-машиной. В какой-то момент мой взгляд упал на открытую пачку кускового сахара, и я в ступоре уставилась на неё… Лишь через несколько секунд я поняла, что кускового сахара я не видела пятнадцать лет с тех пор, как мы уехали в Австралию. А ещё через мгновение память вытащила из своих запасников столько обрывочных воспоминаний и ассоциаций с этим кусковым сахаром, что мой мозговой процессор просто зашкалил.
Так порой незначительные детали вызывают лавину воспоминаний, которые переносят нас в давно ушедшие годы детства и юности, когда родители были молодыми, бабушки и дедушки живыми и здоровыми, а у нас самих впереди была долгая, казавшаяся бесконечной жизнь. Именно таким неожиданным погружением в детство стал для нас Буэнос Айрес.
Его центральные улицы, построенные по европейским канонам красоты и градостроительства на рубеже XIX и XX веков, были столь узнаваемы. И даже если он своими пяти-шестиэтажными зданиями больше напоминал улицы Парижа, для нас это в первую очередь было воспоминанием об Одессе, которая строилась по таким же французским проектам, хоть и на пару этажей пониже.
A если этажи эти вообще не считать, а просто смотреть на улицы Буэнос Айресa через роскошную листву его деревьев — ровестников одесских платанов, по попадаешь прямо в далёкое детство. И совсем не удивишься, если из какого-то окна вдруг послышится — «Боря, домой!».
Я вполне понимаю европейцев, привыкших к окружающей их красоте, или туристов, исколесивших страны Старого Света, порой свысока смотрящих на Буэнос Айрес и замечающих в нём лишь бомжей и прочие атрибуты не самой благополучной страны. Всё это верно, как верно и то, что в этом городе каждый может найти то, что ищет.
Мы каждый день собирались, откладывали, но так и не поехали в Ла Боку.
Мы просто гуляли по паркам и плазам Ретиро, по маленьким пешеходным моллам и помпезно-торжественным авенидaм — диагоналям, выходящим на Обелиск, по фантастически красивым улицам Реколеты, которые нас влекли куда больше, чем её знаменитое кладбище и прочие туристические must-see.
Мы не особенно стремились увидеть уличные танго, предназначенные для рутинных поборов с оказавшихся рядом туристов. Вместо этого мы смотрели одно из лучших танго шоу в Театре Пиазола, и оно произвело такое впечатление, что мой супруг вдруг серьёзно заинтересовался историческо-теоретическими аспектами вопроса.
О немыслимо красивых дворцах и парках города я постараюсь рассказать в отдельном рассказе.
Завершая же этот предварительный обзор хочу лишь отметить, что не только старые районы исторического центра Буэнос Айреса и Театр Колон произвели на нас впечатление. Превращение бывших портовских построек в фешенебельную набережную Пуэрто Мадэро, впечатляющие кварталы небоскрёбов для состоятельных аргентинцев и экспатриотов на противоположном берегу,
как и органично вписавшийся новый бизнес центр — подтверждение тому, что Париж Латинской Америки не только бережно хранит свою былую красоту, но и старается идти в ногу со временем.
Эл Калафате — Decency & Dignity
Ледники Эл Калафате — не просто must see объекты мировой величины. Это предмет национальной гордости и восхищения аргентинцев, источник, питающий их патриотизм в лучшем смысле этого слова. В отличие от других попыток поэксплуатировать в коммерческих интересах «уникальности» страны типа Ушуая-край-земли или уже упомянутые мною уличные танго, ледники Эл Калафате остаются особым местом, к которому сами аргентинцы относятся с искренним почтением.
Когда после целого дня на озёрах и ледниках национального парка Los Glaciares наш катамаран подошёл к Перито Морено и после нескольких проходов вдоль его 60-метровой стены остановился, из репродукторов грянула Oда Аврора — песня о флаге Аргентины. И под неё не только туристы, впервые испытавшие потрясение красотой Перито Морено, но и многие члены аргентинского экипажа едва сдерживали слёзы, в который раз переживая в этот момент самые глубокие патриотические чувства…
Я далека от того, чтобы идеализировать действительность. Понятно, что и разросшийся на туристических хлебах городок Эл Калафате, и построенный 20 лет назад небольшой, но вполне современный аэропорт, как и самые разные туристические сервисы существуют благодаря популярности аргентинских ледников. Но вот что действительно удивило, так это то КАК подошла Аргентина — далеко не самая богатая и благополучная страна — к организации туристического вопроса.
Многокилометровые пешеходные маршруты (boardwalks), проложенные на сваях вдоль крутых берегов ледникового озера, позволяют не только на минимальном расстоянии пройти вдоль боковой стороны языка Перито Морено, но и рассмотреть его с разных углов и даже с разной высоты.
Лабиринты boardwalks соединены с многочисленными смотровыми платформами и с защищёнными от ветра и дождя площадками, снабжены подробнейшими описаниями ледника и лифтом для посетителей на инвалидных колясках. Думаю, что даже если бы общая продолжительность boardwalks составляла лишь четверть того, что предлагается туристам, никто бы в обиде не остался и не посчитал, что переплатил за входные билеты. Но аргентинцы выдали здесь абсолютный максимум того, что можно было сделать, чтобы показать миру своё сокровище самым лучшим образом. В английском языке есть два ёмких понятия — decency и dignity (приблизительно означающих «порядочность» и «достоинство»). Думаю, они в полной мере применимы к национальному парку Los Glaciares.
В следующем очерке о ледниках и айсбергах Эл Калафате я расскажу о двух днях, проведенных в этом парке. Будет он называться «Пятьдесят оттенков голубого», а авторские права на это название я регистрирую уже сейчас в момент публикации настоящего рассказа, поскольку аргентинские заметки на Туристере в период коронавируса тоже имеют экспоненциальный рост.
Но для всех будущих посетителей отмечу сразу, что два следующих друг за другом (без перерыва) дня — самый оптимальный вариант для ледников Эл Калафате. Во-первых, одного дня в парке Los Glaciares категорически недостаточно. Во-вторых, в случае 2-х последовательных дней, стоимость входного билета в парк на второй день — 50%. Всё, что для этого требуется — предъявить в кассе Ваш билет за вчерашний день. Платить можно карточкой, но лучше наличными, если Вам удастся их получить в соответствии с моими советами в заключительной части этого рассказа.
Совсем неоднозначная Ушуая
В отличие от Эл Калафате в силу разных причин ощущение dignity & decency в самой далёкой южной части Патагонии у нас не возникло. Хотя Ушуая по-прежнему остаётся «краем земли», а её порт — самым главным портом для ледоколов, исследовательских кораблей, круизных лайнеров и даже яхт, идущих в полярные воды Антрактиды.
Не было этого ощущения несмотря и на то, что национальный парк Tierra del Fuego подарил нам немало приятных воспоминаний и панорам той части Америки, где она рассыпается на сотни частей, а потом вдруг совсем исчезает в соединяющихся водах Тихого и Атлантического океанов.
А ещё мы оказались невольными свидетелями того, как встречала Ушуая круизный лайнер Princess. Как местные предприниматели не успевали менять ценники, взвинчивая цены в полтора раза, или пускали такое количество автобусов по стонавшим под ними узким грунтовым дорогам «нетронутой земли», что в воздухе стояла взвесь пыли, мешавшая снимать красоты национального парка Tierra del Fuego…
В дни нашего визита в Ушуае начинались серьёзные празднования 200-летия открытия Антарктиды экспедицией Беллинсгаузена и Лазарева. Русский красавец-фрегат «Паллада» как раз швартовался в главном порту, а два других парусника — «Крузенштерн» и «Седов» — были на подходе.
На причалах яхт-клубов Ушуаи тоже стояли небольшие русские яхты, вызывавшие наш восторг и уважение уже потому, что смогли дойти до этих мест.
Молоденькие курсанты «Паллады», одетые в парадные «с иголочки» формы, могли вскружить голову любой встретившейся девчёнке. Но всё это как-то плохо сочеталось с нецензурной лексикой заполнившего улицы Ушуаи «старшего офицерского состава» в гражданских одеждах. Может действительно «форма обязывает»?
Разбираться в нашем неоднозначном отношение к Ушуае, думаю, лучше попозже, в отдельном неспешном рассказе, возможно под бутылочку аргентинского Малбека. Потому что несмотря на и вопреки всему Ушуая заслуживает того, чтобы в ней побывать.
Крайний север по-аргентински
Несмотря на большое число перелётов и интенсивную туристическую программу, уже в Аргентине мы отмечали, что у нас не возникало ни особой усталости, ни пресыщенности новыми впечатлениями. Контрасты и резкие переходы с крайнего юга на крайний север, думаю, этому способствовали, тем более, что с погодой нам действительно везло. В Патагонии стояли необычайно тёплые дни, и в тропиках дожди не лили непрерывно.
Водопады Игуацу мы осмотрели основательно и со всех сторон — с бразильской и аргентинской, снизу и сверху, слева и справа, и раз десять приняли коллективный душ под тремя его водопадами.
Для полноты впечатлений мы даже изменили аргентинским стэйкам, попробовав обитающую в реке Игуацу рыбку surubi, искусно запечённую в тонком слое теста по местному рецепту.
Аргентинская сторона водопадов Игуацу нам понравилась больше. И не только мощью знаменитой Глотки Дьявола, но и трудно вообразимой шириной разлива реки с бесчисленными рукавами, речушками, ручьями и даже маленькими озёрами, окружёнными тропической сельвой.
По сельве можно гулять пешком, ездить на внедорожнике или плавать на катере, наблюдая за её мночисленными обитателями.
А вот самые неожиданные впечатления у нас остались от купания на катере под водопадами Игуацу. На снимке внизу — один из тех, под которыми мы оказались пару часов спустя…
Помимо вполне ожидаемого Вау удивило то, что вода оказалась очень тёплой, но… довольно грязной. После этого купания нам пришлось основательно отмываться от собравшихся в одежде мелких частиц ила и песка.
Интересно и то, что сравнивая наши снимки главных водопадов Игуацу с фотографиями других туристов, мы отмечали, что наши как-то намного чище и не имеют мощных желтовато-коричневых потоков в самых бурных местах. Может быть это связано с тем, что в Бразилии выпадало меньше чем обычно дождей, a в реке Игуацу и её притоках было, соответственно, поменьше примесей.
И последнее…
Моего лимита из 50-ти снимков хватило на краткий обзор аргентинских ледников, водопадов и столицы. Но остались неосвещёнными не менее важные темы — аргентинский стэйк, Малбек и валюта. О первых двух без картинок рассуждать сложно, поэтому отложим их до следующего рассказа. А вот дать несколько советов без картинок по финансовой прозе жизни можно и сейчас. Тем же, кого они не интересуют, дочитывать этот рассказ совсем необязательно.
Из-за того, что Аргентина находится в состоянии постоянной девальвации местной валюты, аргентинцы предпочитают доллары своим песо. Это понятно. Но полгода назад новое правительство ввело ограничения на покупку долларов. Поэтому между официальным банковским курсом обмена валют и тем, что местное население готово предложить за обмен песо на доллары, существует значительная разница. Сколько «даёт» население за доллар в данный момент можно посмотреть в режиме on-line в интернете, набрав в поисковике слова Dollar Blue Argentina. Для примера, в момент написания этого рассказа курс Dollar Blue составлял 80 песо за 1 доллар США, а официальный банковский курс был порядка 65 песо за 1 доллар.
Все официальные обменники, банковские транзакции, оплаты кредитными карточками и предложения менял, которые будут к Вам приставать на улице, будут основаны на официальном (± пару процентов) курсе. Для того, чтобы получить курс близкий к Dollar Blue, лучше зайти в обычный магазин в тихое время без большой очереди и спросить у продавцов хотят ли они поменять Вам доллары на песо. Как правило в половине случаев это сработает. Существуют также полуофициальные обменники, работающие по курсу Dollar Blue. С ними, однако, могут быть проблемы, поэтому я советую пользоваться ними только если их порекомендовали Вам местные. В противном случае просто обращайтесь к продавцам в магазинах — здесь риск минимальный.
В феврале, когда официальный курс составлял порядка 58 песо за доллар, мы без проблем получали 70–73 песо в магазинах, меняя по 100 долларов каждый раз. Поэтому практически везде, за исключением крупных отелей, выгодно платить получаемыми таким вот образом наличными.
Если Вы выбираете для проживания отель, официально принимающий оплату зарубежными кредитными картами, то Вам автоматически возвращается так называемый VAT tax, составляющий 21%. Если платить наличными — никаких возвратов не будет, поэтому это единственное исключение, когда для оплаты лучше использовать кредитную карту. Очень часто владельцы небольших или недорогих пансионатов предупреждают, что они не принимают кредитные карты (только наличные!) и поэтому не возвращают VAT tax. Но с этим, я думаю, вполне можно смириться, ведь в недорогих отелях этот tax не столь существенен.
И в заключение — бабочка, заинтересовавшаяся только что снятым видео водопада Игуацу.
