Как мы в Африку ходили. Развесёлая деревня. Руанда, часть 7

Именно здесь в Руанде, меня захлестнуло волной восторга от совершенной природы.

Здесь было всё красиво!

До Кигали ехали 3 ч. и всё это время не могла отвести взгляд от живописных склонов, засаженных бананами, кофе и чаем.

Вдоль дорог сооружены добротные просторные навесы, под которые складывают уже высушенный кофе, поднятый в мешках с плантаций. А отсюда его вывозят на машинах

В долинах рисовые чеки, залитые водой, горные реки бегут бурным потоком. В горах повсеместно дожди, но даже они не смогли затмить всей прелести чудных мест.

Приехав на автовокзал, сразу поняли, что мы в другом мире.

Бесконечная череда банков, интернет — кафе, супермаркетов и приличный Hope Guest House прямо у автовокзала. Высотные строения, а вдалеке виднелись небоскрёбы.

Курс обмена денег во всех банках разный, надо выбирать. Здесь выгодно менять доллар.

Но самым приятным было то, что везде удивительная чистота!

Пешеходы улыбались!

Красивые, стройные, высокие! Замечательно, со вкусом одетые. Просто не верилось, что эта маленькая красивая страна, занимает одно из ведущих мест в мире по заболеваемости СПИДом.

Устраиваемся в номер за 6000 фр. с завтраком и горячей водой, впервые в Африке не захотелось никуда бежать. Я почувствовала себя в полной безопасности, и мы решили прогуляться.

Сразу обратили внимание, что в городе, да и в стране, не используют целлофановые пакеты.

Абсолютно всё и везде пакуется в коричневые не красивые бумажные кульки, но зато экологически чистые.

А для большой тары используют разноцветные бумажные сумки. Пакеты специально искали, идя по улице, но к приятному нашему удивлению, не нашли. Не африканский порядок, чистота, сервис.

Национальные платья руандийских женщин повергают в транс. Яркий ассиметричный, хаотичный рисунок, завораживает. За этим платьем можно идти долго и любоваться красками.

Дети за спиной подвязаны кусками тканей в тон платью.

На городском рынке продают уже готовые изделия ядовитых расцветок,

но несмотря на свою яркость, ткани оказались очень грубыми на ощупь и если поставить их на пол, то стоят, как дерюга.

Бода -бода, то есть городские мотоциклисты, здесь называются — мотосейко. Они официально числятся работающими, имеют свою униформу и стоят ровными рядами у развилок и перекрёстков дорог.

Центр города очень красив и здесь увидели первых в своей жизни масаев. Красные клетчатые накидки, посохи в руках.

Масаи считаются самым высоким племенем в мире, а пигмеи — самым маленьким, но нам явно не везло, все наши пигмеи и масаи были одного роста.

Что делали эти «самые высокие люди» в Руанде, сказать сложно. Ведь они жители саванн, прирождённые пастухи. Живут в основном в Танзании и только по пущей надобности покидают страну.

Принадлежат они к народности тутси, но в той резне 1994 года не пострадали. Их родина — Танзания, а там не воюют.

Население страны очень молодое, что объясняется низкой продолжительностью жизни и я подумала, что по руандийским меркам, мы с подругой живём уже больше чем надо. Мы здесь были самыми пожилыми.

В Кигали никто из народности хуту нам не встретился. После той многолетней гражданской войны, которая, то угасала, то разжигалась вновь, эти два враждующих народа — хуту и тутси, так и не смогли примириться. Слишком свежи воспоминания, когда хуту планомерно, сверяясь со списками, розданными бургомистрами префектур, вырезали всех тутси и даже своих хуту, державших нейтралитет.

В результате с октября 1993 г. по май 1994 г. было уничтожено по всей стране более миллиона жителей. Людей вырезали с ежедневной скоростью в пять раз большей, чем в немецких лагерях пленных, во время нашей войны. Соседи резали соседей, чтоб не погибнуть самим.

Было вырезано всё правительство и их семьи, их охрана и прислуга. Не щадили даже иностранцев, работавших рядом с тутси, несмотря на их неприкосновенность.

Детей уничтожали целыми школами, студентов и преподавателей лишали жизни, врываясь в учебные заведения, верующих не выпуская из храмов, резали.

Святые сёстры в монастырях выдавали тутси на расправу, пытавшихся найти у них убежище.

Причиной той войны стала борьба за власть. Тутси, являлись элитой страны, и в своём меньшинстве занимали все ведущие посты. В аппарате власти появился военный министр из хуту. Приговор для тутси был подписан. Не обошлось и без иностранного подстрекательства.

Такова была цена зависти и жажды власти, борьба за которую велась во все времена ещё более жестокими способами. У нас тоже была, Вторая Мировая.

Мемориальный комплекс памяти жертвам геноцида, стоит особняком.

Тихая траурная музыка. С экранов мониторов рассказывают о тех страшных временах. Сцены ужасны. Столица была засыпана трупами, которые просто сбрасывали в сточные канавы, уйти никому не давали.

На стендах несчётное количество фотографий молодых счастливых людей. Простые домашние, свадебные, застольные, праздничные, торжественные. Глаза горят живым огнём и влюблено смотрят на мир.

Их больше нет, глаза угасли…

Под стеклом большие и маленькие черепа, кости детей и взрослых, в нишах окровавленная одежда с умерших. Тяжело.

А потому хуту уходят в Уганду, Бурунди, Конго. Там им, видимо, не так постыдно.

Вход в комплекс — бесплатный, а при выходе «подайте, кто сколько может». Подали.

Фотографировать внутри можно, но за 20 дол.

Обратно возвращались пешком и заблудились, но название отеля помнили, только это название никому не было известно. Проблема поиска отеля нас преследовала везде.

Повсюду полиция с оружием. Кто, как ни они, всё знают? Оказалось, не знают. Полицейский стал собирать народ и у всех выяснять место нашего проживания. Диспут постепенно перешёл в спор, мы уже не знали, как уйти, а народ всё спорил на нашу тему.

Полицейский несколько раз останавливал для нас мотосейко и недоумевал, почему мы не уезжаем. А нам не надо, мы уже наездились, ты бы с наше поездил! А теперь мы пешком хотим, город посмотреть. Только направление покажите!

И полицейский указал путь ленинским жестом. При этом пояснил, когда пройдём два километра, то надо повернуть направо и пройти ещё пять. Там и будет наш «дом». А мы-то знаем, что пройти надо всего три километра. Побежали в указанном направлении, а вскоре были уже «дома».

Дерево авокадо засняли по пути. Кстати, что из себя представляет плод авокадо? Скажу сразу, ни фрукт и не овощ. Тогда что? Думаю, что кроме меня это знают многие.

В тот вечер ходили в интернет, на обратном пути я купила авокадо с голову ребёнка за символическую цену. Пустынный ночной город светился огнями, редкие прохожие улыбались, проходя мимо. Я была совершенно спокойна.

А вы слышали, что в Руанде есть фольклорная деревня, вроде как с названием Иби Ивасу, где самодеятельные артисты танцуют африканские танцы и бьют в барабаны?

А мы слышали. В каком направлении было её искать, оставалось не выясненным. Вот и начали планомерные поиски, выспрашивая в отеле, у водителей автобусов, у полицейских и просто у местной интеллигенции, кто хоть что-то смыслил в английском. Оказалось, что не так уж страшно не знать французский, и мы перестали над ним думать. Но дело не двигалось никак и деревня казалась ещё таинственнее и желаннее.

Деревню со странным названием не знал никто. Тогда решили, что свободное время в Руанде мы должны посвятить просто её осмотру, а для этого поехали в г. Мусанзе, на север страны, где в Park National des Volcanes обитают 7 семей горных горилл. А вдруг гориллы нынче даром!

Район нашего следования назывался Virunga, что и в Уганде, только сейчас мы находились по другую сторону вулканов на стороне Руанды.

Автобус тяжело шёл в горы и начался ливень. Дождевая завеса мгновенно скрыла всю красоту пейзажа, дворники на стёклах заливало потоками, водитель вёл машину по наитию.

Погода в горах отличается от погоды у предгорья. Здесь уже сезон дождей в разгаре, а там, внизу, всё только начинается, постепенно набирая обороты.

И тут мы увидели горилл у дороги! Огромные, коричневые, они горбато стояли, не двигаясь. Искусно вырезанные из дерева в полный рост, служили указателями туристических троп. Жаль! А уж мы, поверили!

Здесь всё поставлено на горных приматов, и в сравнении с Угандой, всё как-то обыграно. А горилл показывают одних и тех же с обеих сторон вулканов, если, конечно найдут, а не найдут, так кто ж виноват? Но уж если вы всё-таки решили за 500 дол. увидеть столь редкую обезьяну, то лучше это сделать в Руанде. Порядка больше, а цена едина.

Здесь в н/п Virunga, имеется талмуд, ещё со времён Дайан Фосси, в котором записаны все животные, проживающие в парке. Их приметы, особенности характера, повадки, возраст, параметры и, конечно, имена. Ведётся тщательный учёт приматов, которые благодаря заботе отважной женщины, значительно увеличили свою популяцию. Рождение детёныша празднуется всем миром. Здесь, на границе трёх стран проживает половина всех горилл на земле. Но их ареал обитания столь обширен, что походить за ними, придётся.

Наконец-то мы в Мусанзе, а дождь не прекращается и планомерно поливает этот, бурлящий потоками и блестящий лужами, город. Влезаем в свои дождевики и от того, что никуда не спешим и нам просто нечего делать, сфотографировали себя в витрине,

зашли неспешно отобедать в харчевне через дорогу, узнали цену на горилл, которая нам не понравилась, а потом направились в магазин сувениров.

Стоп! На дороге стоит стенд с намалёванными барабанами и пляшущими в дикой пляске, людьми. А сверху приписка: Ibu Iwacu copabu.

Вот это да! Мы прямо на неё наступили, на нашу деревню! Только на французском она произносилась, как Ибу Иваджю. Ошибка в нашем названии, была серьёзной, оттого нас и не понимали. (кстати неточность из интернета, нашли только одно упоминание и то с неправильным названием.)

Невероятно, но радости не было предела. Здесь же в магазине сувениров, продавец, на понятном для нас языке, всё пояснил, рассказал, и про обезьян тоже.

Что бы попасть в Ибу Иваджю едем в д. Кинеги за 300фр., совсем недалеко, но выйти спокойно из автобуса у нас не получается. У мотоциклистов «охота на белых», каждый держит наготове шлем у нас над головой, и при первом же согласном кивке, самый удачливый, нахлобучивает мне его на голову.

Снять его просто не дают и закрывают «забрало». Дождь тарабанит по пластику, а под подбородком уже застегнули ремешок. Отбиваться бессмысленно и мы сквозь шум дождя, заказываем Ибу Иваджю. Как в такой ливень на мото? Сиденье мокрое, дорога скользская. Как-нибудь.

Ноги замёрзли до верху, мы ж почти босиком, ведь в Кигали солнце и тепло. Кто ж знал такую беду? Что деревня отыщется! Да уже и смеркается. Надо ехать.

Ветер казался ледяным, я боялась, что свалюсь с мотосейко, замерзая, как курица в мороз с насеста. Сжалась в комок, зубы мелко стучали, струйки дождя заливались за шиворот, стекая со шлема, леденя и без того замёрзшее тело.

На моём водителе была тёплая куртка и плотный дождевик, ему не было дела до полураздетой пассажирки, здесь (как и везде) главное взять с вас деньги. А куда вас привезут, удобно ли вам, тепло ли, а может вы до нитки промокли и завтра попадёте в госпиталь, это уже вопрос второй. Здесь не принято заботиться. В общем, спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Вас могут ночью повезти в банк, зная, что он закрыт, в выходной день отвезти в музей, будучи уверенным, что туда вы не попадёте, привезти в нац. парк, куда въезд на мотоцикле запрещён, и за все эти «пакости» брать с вас деньги.

Приехали к деревне и пошли по, не аккуратно набросанным, лавовым камням. Ноги скользили, норовя уронить напряжённое тело, и тут кто-то осторожно взял меня под руку. Подумав, что это мотоциклист решил услужить, даже не обернулась. А потом кончился дождь и я подняла глаза к небу. Надо мной был огромный зонт.

Быстро повернувшись, встретилась взглядом с незнакомцем. Он был в «стельку»… не трезв. Свежие пары алкоголя били в нос. Я отпрянула, замахав руками. Тот быстро сообразил, что денег ему не дадут за излишек выпитого, и переметнулся в надежде к «дорогой Наталии». А надо мной вновь пошёл дождь и впереди не было просвета.

Байкеры остались нас ждать. Повсюду разбросаны хижины, но чувствовалось, что это не те, что надо, а те, что надо оказались за плетёной оградой, стоящие полукругом по периметру бетонированной площадки.

Ухоженная территория, аккуратные травяные крыши подстрижены и фасонно выведены.

У ворот при входе нас встречал сотрудник данного культурного центра. На все вопросы он отвечал только положительно и только он был трезв. Все остальные сотрудники данного заведения пребывали в эйфории.

Смеркалось, вулканы накрывала ночь, граница с Угандой и Конго — рукой подать. Настоящий могущественный лес, гулко шумел. Дождь был не умолим.

А мы зрелищ хотим! Можно без хлеба.

Нас пригласили в большую концертную хижину, предложив переобуться в сухую обувь. Слипшиеся, мокрые дождевики были разбросаны на циновках. Принесли свечи, усадили на кожаные тумбы и мы стали ждать артистов, за которыми уже послали, а проживали они совсем рядом, в тех хибарах, что мимо прошли.

Первым появился дедушка в пиджаке на одной пуговице, босиком и в шляпе, не однократно «простреленной». Не аккуратная, седая поросль на лице, придавала ему «бомжеватый» вид. Он бодро и долго нас приветствовал, еле стоя на ногах. Был явно пьян, но его никто не выставлял, а я уже хотела сделать это сама, но хорошо, что не успела. Оказался отец семейства восьмидесяти лет и его надо было уважать в любом состоянии.

В хижину вбежал полуголый человек с вытаращенными глазами и что-то закричал пьяным голосом. Мы взрогнули, испугавшись, а зря. Это было начало концерта.

Поочерёдно вбегали люди в разной степени опьянения и дико выплясывали, что вздумается.

Тащили барабаны, стуча по кожаной обтяжке. В их сумасшедшем танце не было ни капли профессионализма,

даже элементарной стройности. Оголённые чёрные тела перетянуты ремнями, поддерживающими синие юбки, блестели в свете свечей.

Увешанные бусами и браслетами, они скакали, прыгали и кричали под неистовый бой барабанов, время от времени сверкая красными труселями.

Первоначальный шок прошёл и мы, не стесняясь, хохотали над стариком, который всё время мешал, пытаясь нам позировать и закрывая собою объектив. Попросить отойти его в сторону, не получалось, французский лексикон был беден, а каждый жест моей руки воспринимался, как сигнал к действию, дедушка был не утомим. Он у меня в каждом кадре на фоне собственной танцующей семьи.

Хохотали над беснующейся в диком танце пьяной толпой, сверкающей глазами и белыми зубами. А особенно хохотали над собой. Это ж надо было так поддаться на провокацию и приехать из далекА — далЁка, по горам по долам, несмотря на бесконечный дождь и холод, в эту пьяную деревню.

Радовало одно, что сговорились по 20 дол. с каждого. И мы пошли танцевать. А что было делать?

Обвязанные платками, ритмично двигались под барабанный грохот, пока сил хватало, а потом обессиленные плюхнулись на циновки. Но расслабиться нам не дал человек в белом, который появился внезапно откуда-то из — за толпы и был представлен, как король традиционной музыки.

Мы сразу настроились на серьёзное прослушивание, но поняв, что этот «король» больше двух нот не поёт и не играет, покатились со смеху по циновкам. Мы уже не могли остановиться.

Густо пахло алкоголем и из темноты выполз на четвереньках новый участник программы. На нём была медвежья высокая шапка, а на голом теле кусок шкуры леопарда. Сверкая бешено глазами, он двигался прямо к нам. Подруга начала первой.

— Кто это? И что ему надо?

— Наверное, медведь!

— А может леопард?

Перед «мордой» неопознанного животного упал пучок травы, которую он быстро стал заталкивать в рот, натурально жуя и глотая. Что-то жуткое было во взгляде, мы притихли. Человек на четвереньках рычал на нас, жрал траву, сверкая взглядом.

И мы взмолились! Отпустите нас, пожалуйста! Мы «домой» хотим, в Кигали. Возьмите с нас по 20 дол. и уберите этого человека.

Было ощущение, что развесёлая семейка готова была плясать всю ночь. А человек в медвежьей шапке, мог бы съесть ни один мешок травы.

Загадку ползающего человека сами так и не отгадали, только гид внёс ясность, что это была горилла! А то, что в шкуре леопарда, так то ж понятно, гориллы под охраной, а кусок леопардовой шкуры под рукой. В общем, что было, то и привязали.

Провожали нас под дикие африканские танцы и зажигательный бой барабанов.

Здесь, на границе трёх государств, у подножия трёх вулканов, в тёмную дождливую ночь, целая деревня, в бликах свечей, плясала только для нас двоих. А те гориллы, что в лесу, нам просто завидовали.

Байкеры ждали за воротами, из придорожных хижин выходили жители, сказать «до свиданья, мзунгу!». Трезвых не было и ещё три дня не будет, пока 40 дол. не закончатся.

За наше здоровье!

Настроение отличное, но очень хотелось в Кигали, в наш уютный номер с мягкими кроватями и с завтраком на утро.

Мотоциклисты аккуратно выбирали дорогу, раскисшую напрочь за последние 3 часа, тянуло дымком очагов, в жилищах готовили скудный ужин, а нам ещё ехать да ехать. По обочинам двигались люди с цветными огромными зонтами и дождь им не помеха. Опасная скользкая дорога виражами шла по лесу. Привыкаем!

За весь путь в два конца и за ожидание, заплатили мотоциклистам по 16000 фр., а в Муссанзе они нас подвезли к уже уходящему последнему автобусу в Кигали.

В 12 ночи были на месте, перебежав дорогу к своему гестхаузу, заказали ужин в ресторанчике, что рядом. Нас била мелкая дрожь. Напряжение от опасной дороги требовало разрешения. По 100 грамм джина были просто необходимы. Болели мышцы живота, да, давно мы так не хохотали.

А на утро после завтрака, едем в г. Бутаре, второй по величине город в Руанде. Задержимся там на денёк, уж больно уезжать не хочется. Это на юге страны, а оттуда перейдём в Бурунди через переход на реке Аканяру.

Город Бутаре, с населением около 30000 чел., нас просто в себя влюбил.

Везде всё чистится, моется и метётся. Как можно не уважать тутси? Ведь они ещё и улыбаются. Скажу честно, что я прониклась к ним сердцем. Если раньше я не понимала их войны, то сейчас всё встало на свои места и тутси у меня в почёте.

В Бутаре роскошный лес вековых деревьев с толстенными стволами и шумящими кронами.

Удивительные кактусовые растения, что не видели нигде.

Устроились в гестхауз, опять по 5 дол. с человека. Уж так привыкли к этой цене, что больше и не даём.

Дешёвого жилья полно, только надо немного свернуть в сторону. Сувенирные магазины у всех на виду и мы в них «утонули». Набрали всего, надо, не надо, а потом пошли в студенческий городок.

Огромный благоустроенный парк,

удивительные растения,

а в центре опять мемориальный комплекс. Фото, фото, фото… .

Здесь в Бутаре, убийцы армии хуту, ворвались в университетский городок и собрали весь преподавательский состав и учеников в парке, предварительно вырыв ров и забросав его горящими автомобильными шинами. Людей живыми сталкивали в горящую бездну, стоя вокруг рва, что б никто не спасся.

Были уничтожены умные головы. Даже гитлеровская Германия их щадила.

Гуляли до темноты и просто диву давались, что в Африке есть оазис чистоты и порядка — это Руанда! Сюда не боюсь вернуться, только мне уже не надо.

Хотя озеро Киву, одно из самых красивых Великих озёр Африки, мы не посетили. Там бы точно искупались! Ни тебе крокодилов, ни бегемотов, ни вредных для человека организмов.

Нельзя объять необъятное! (Но очень хочется!)

Завтра отправляемся в Бурунди, а что будет там, расскажу.

Теги: Культурно-познавательный туризм