После посещения национального парка Мерчиссон, мы засобирались в сторону Руандийской границы, оценить красоту гор Рувензори, да и к пигмеям наведаться. Кто не мечтал увидеть самых маленьких людей на земле, в травяных юбках, с перьями на голове и с копьём в руке?
Вот и мы мечтали. Их навязчивый образ, сошедший с ярких картинок журнала " Вокруг света», маячил в моих мыслях, доводя ту самую мечту до изнеможения.
А дел-то всего, доехать до г. Форт — Портал, потом до г. Касесе, а затем до г. Мбарара, а там рукой подать до г. Кабале, где моя мечта станет явью. Этот путь кажется совсем не серьёзным, в сравнении с той дорогой, что я уже прошла, начиная от иллюстрированных картинок.
9 октября, рано утром спешим на автовокзал г. Массинди, что бы попасть в Хойму, а потом выйти на нужный нам маршрут. Спешили зря. Маршрутки отправляются не по времени, а по заполняемости. Терпеливо ждём 2 ч., заплатив заранее по 8000шил.
2
Красно — пыльная дорога до Хоймы идёт сахарными плантациями, вернее дорог здесь много, надо правильно выбрать, а наш водитель петлял и возвращался, путаясь в ровных «квадратах» тростника. Дорога прыгала под нами, разбрызгивая красную грязь по сторонам.
Глухомань ещё та. Заболоченные места поросли папирусом,
1
его зонтики, нежно — зелёные, прозрачные, поднимались метра по три в высоту. Растение с трёхгранным стеблем, в Древнем Египте его корень шёл на изготовление бумаги. Папируса здесь в Уганде, как у нас камыша. На заболоченных озёрах, он простирается до горизонта.
1
Деревни начались внезапно. В открытых заводях тростника и папируса купались дети.
3
Жители вереницей тянулись вдоль дорог от деревни к деревне, неся на голове и в руках жёлтые канистры, наполненные водой, авоськи и узлы.
2
Их, ничего не выражающий взгляд, обескураживал. При виде нас люди останавливались и смотрели, не мигая и не отворачиваясь.
А дети просто столбенели и забывали за чем шли.
2
Было очень неприятно, от этих гипнотических взглядов мы отводили глаза.
2
Внешний вид народа, живущего здесь, резко отличался от остальных. Коротко стриженые волосы у женщин, крупные тела и красочные одежды. Создавалось впечатление благополучия.
Начались Рувензори, праздничности в них не было, всё очень обычно. Но отметить это надо было и мы купили по бутылке минеральной воды с одноимённым названием «Рувензори».
Ну, вот мы и в Хойме. Сразу подбежали «помогайлы» и стали выкрикивать названия маршрутов. А мы перечисляли города, которые нужны нам. Изо всех названных, откликнулись на Кабале, мы обрадовались, что минуем все промежуточные пункты и попадём сразу к пигмеям. Правда насторожила дешевизна билета и непродолжительность времени в пути.
Но эти подробности показались не важными и мы заняли место в маршрутке. Стояли долго, ожидая стриженых женщин с товаром, а они всё несли и несли тюки с коробками. Водитель прямо на водительском сиденье занялся педикюром. Маникюрщик с коробкой лаков обрабатывал ему ногти. Когда ж поедем?
3
Загружены соки — воды, мешки с крупами. Видно для пигмеев. Надо ехать.
4
И опять грунтовка, бесконечные деревни, с постройками без окон, похожими на склады,
вдоль дорог аккуратно выложенный сухой кирпич для обжига, сооружение по форме и размерам напоминает шалаш, только внутри нет пустого пространства, оно заполнено. А в его основании 2 -3 сквозных дыры, диаметром 40 -50 см., куда закладывают стволы не больших деревьев и поджигают. Всё это сооружение обмазано глиной, дым валит жуткий, надо сидеть здесь же рядом и постепенно, по мере прогорания, пропихивать ствол внутрь.
Занятие кажется бестолковым, а домА стоят. Все увиденные нами страны используют один и тот же способ изготовления кирпича, только цвет у него везде разный, в зависимости от почвы в данной местности.
Деревни мелькали, как в калейдоскопе,
природа становилась всё живописнее и ярче. Настоящие леса сменили надоевший тростник. Дорога волнообразно шла по не высоким горам.
И показали нам три африканские мазанки. То, что Кабале выглядело именно так, показалось странным, я ожидаю крупный город, а тут…
1
Наши вещи были выгружены в придорожную пыль и маршрутка исчезла. Местное население единственной улицы, стало подтягиваться к нам, от дома к дому полетело «Мзунгу! Мзунгу!» Толпа чёрных, как уголь людей, росла. Мы попробовали что-то промурлыкать по — английски, в ответ молчание, эмоций нет! Я вытащила фотоаппарат и наставила на толпу, ряды заметно поредели, а когда спрятала, все опять вернулись. С этого момента мой фотоаппарат стал использоваться с целью устрашения, против гипнотических африканских взглядов!
Где мы? Что делать? Народ не понимал даже слов «отель» и «банк», а может, не хотел понимать. Выручил дедушка, спешивший к нашей толпе, похожий на директора клуба, в пиджаке, наверное, коверкотовом, видимо интеллигентный. Возраст его был почтенный, лет пятьдесят, если учесть, что средняя продолжительность жизни в странах Восточной Африки 40 лет. Людей среднего возраста можно по пальцам пересчитать, а старика видели только один раз, но в другом месте.
«Директор клуба» оказался разговорчивым и не счёл за труд разъяснить двум сумасшедшим мзунгу, что отелей и банков они видом — не видывали и слыхом — не слыхивали. А граница здесь есть. Там она, у зелёного массива. И проводник есть, контрабандными путями выведет.
— Зачем нам контрабандными? Нам визу надо ставить.
— Так в Конго можно и без визы…
— Как в Конго? Директор, нам в Руанду надо, а сначала бы к пигмеям…
— Ааа… Так то ж другое Кабале. Кабале — таун.
Толпа молча слушала английскую «белиберду», а мы вцепились в директорский коверкотовый пиджак с двух сторон, как в спасательный круг.
Наш босс нашёл выход из ситуации, написав все промежуточные пункты до г. Форт — Портал и послал за мотоциклистом, догадываюсь, что единственным. Мы чётко осознали, что в Уганде два Кабале и оба на границах, только на разных.
Молодой парень быстро привязал к багажнику наши вещи, возвышавшиеся горой, раздал нам по 5 пустых бутылок, которые решил сдать в нашей деревне, пользуясь случаем, оговорили цену, директор даёт последние наставления и мы уезжаем все на одном мотоцикле в обратный путь за 15 км. Полчаса, проведённые в этой деревне, врезались в мою память навсегда и улыбчивое лицо доброго «директора клуба» я узнАю и сейчас. Хотя с узнаваемостью имела проблемы, путала сотрудников отелей, водителей автобусов, продавцов в лавках. У подруги с этим было лучше и она мне постоянно подсказывала, кто стоит перед нами и где мы его уже видели.
Надо было спешить, что б успеть к последнему публичному такси и скорость наша зашкаливала, мы высоко прыгали на трамплинах, слетая с подставок для ног, гремя пустыми бутылками, а вслед нам неслось «Мзунгу! Мзунгу!».
Не было большей радости детям, как бежать вслед за нами, пока сил хватит. Лавируя между луж и взрывая мотор на подъёме, переваливаем через холмы. Всё, что движется по обочинам, останавливается в «почётном карауле» нашему «триумфальному проезду». Только бутылки предательски гремят!
Ветер хлещет в лицо, «Мзунгу!» режет уши, глаза забиты пылью, шлемов нет и мы отрываемся «на всю катушку»: «Негры! Негры! Негры!».
В наказание за хулиганское поведение, с меня срывает ветром кепку и покатило по красной дороге.
— Стоп! Стоп! Кепка!
Встали и побежали вслед за ветром, догоняя кепку. Отряхнув, натянула её, совсем красную, на уши. Можно было и не отряхивать, я сама была того же цвета.
Приехали, получасовая цирковая программа, для жителей угандийско — конголезских деревень,
1
закончена, мы тянем наши вещи в то последнее такси, которое уходит в противоположную, от конголезской границы, сторону. Набитое пятнадцатью человеками, такси хрипит, скрипит и плачет. Мы больше не удивляемся и не ропщем. Любой транспорт нам по плечу. Ночь опустилась быстро, впереди, как всегда два водителя жмут на педали, бесконечные тростниковые заросли за бортом, а мы, как оловянные солдатики, уложенные в коробку.
Не прошло и двух часов, как такси встало намертво в дремучем тростнике. Ура! Хоть побегать! Пока водитель улаживал проблемы, по нашей дальнейшей транспортировке, мы дышали полной грудью и наслаждались свежестью. Ведь в такси не раздышишся!
Вскоре появилось новое такси, вернее оно старое, но другое. Нас сажают первыми и на переднее сиденье! Неужели уважают? А угольки опять укладываются сзади поленницей.
Приехали в нужную нам деревню поздно ночью и устроились в отель по 5 дол. комната. Постель в этой Африке, просто свято, хрустит белизною. Оставив вещи, побежала за минералкой. Не обсчитали, а мне ещё и пиво надо и я стала выяснять, где оно и какое. Два парня меня внимательно слушали, а потом сделали вывод по — своему.
Достали какой-то бланк и стали его заполнять, я подумала, что здесь за пиво штрафуют, как за курение на улице.
— Сколько стоит?
— Бесплатно.
— Тогда зачем пишешь?
— Вы же квитанцию просите.
— Да нет, мне бы пива попить с дороги.
— Сейчас, быстро напишем.
И незамедлительно в моих руках оказался чек на покупку минеральной воды. Ну что ж, если не пиво, так хоть чек. Будет, что к «командировке» приложить.
А утром на 2-х бода — бода, комфортно уезжаем из деревни. Рувензори вокруг в полную мощь, величественный лес Mzizi forest, весь в тумане и мы врываемся в него, разрывая туманную пелену в клочья! Вот это красота! Тёмно — зелёный густой лес наполнен свежестью и первозданностью. Широкая красная дорога в тумане, холмы за холмами бегут навстречу.
Рувензори! Это я! Вы слышите, это я!
Дикий восторг от увиденного, я понимаю, что прикоснулась к чуду. Если бы не эта случайная ошибка в Хойме, то не было бы сказки. И в сотый раз говорю, что я верю в Вышние Силы!
Люди в ярких одеждах, шли по обочине, выплывая из тумана, поразительно красиво сочетаясь в цвете с тёмной зеленью вековых деревьев. Я не хочу конца, я хочу продолжения!
Но всё хорошее быстро заканчивается, внезапно кончился и лес, а впереди мы увидели реку. Здесь наши мотоциклисты и встали. Дальше мы пошли сами через наспех сооружённый мостик.
2
При входе на дощатый сколоченный мост собиралась мзда в 1000 шил. а при выходе с него тоже. Непролазная грязь, разъезженная машинами, комьями липла к сланцам, и её уже не отодрать, как жвачка. На противоположном берегу нас ждёт транспорт, отправляющийся в Форт — Портал, надо спешить.
До Ф. — Портала с нас берут по 15000 шил. и поехали. Маршрутное такси всегда набивают до отказа, но при этом все сидят. Африканские дети стойко выносят все тяготы жизни, они никогда не плачут, не смотря на возраст, но и не смеются. На всём протяжении наших «скитаний» (замечу, приятных), мы не слышали детских капризов, просьб, приставаний к взрослым. Они просто молчат, а мы с удовольствием раздаём им конфеты.
Только не нравится, что эти дети всегда кричат нам при случае, «Мзунгу», и мы это слово начинаем воспринимать, как оскорбление.
Движение по обочинам дорог не прекращается ни днём, ни ночью. Несут на головах тазы, мешки, жёлтые канистры, свои посохи и зонты, банановые гроздья и хворост, подкладывая под все тяжести, скрученную жгутом тряпку и загнутую в баранку. Движение от деревни к деревне — это образ жизни стран Восточной Африки, такая тенденция прослеживается особенно в маленьких горных странах, где доступные дистанции.
1
В Ф. — Портале мы пересели на маршрутку, идущую в г. Мбарара за 15000 шил. Начались кофейные плантации по склонам,
3
рабочие с огромными корзинами за плечами, окончив работу, движутся вдоль дороги. Я б и сама так прошлась, здесь жизнь кипит и происходит всё самое интересное, можно остановиться и оглядеться, а можно потрогать листочек, улыбнуться сумрачным встречным и вздрогнуть от крика незнакомой птицы.
Указатель «Кабале», заставил нас подпрыгнуть и мы, не сговариваясь, громко выпалили: «Кабале!» и уставились друг на друга. Пассажирам, не суждено было понять. Третье Кабале на нашем пути — это уж слишком! И опять добрый «директор клуба» всплыл в памяти. Ему и невдомёк, как две «мзунгу» благодарны встрече с ним.
Г. Мбарара не отличался ни чем, от тех городков, что мы уже видели. В первом же банке меняем деньги, здесь же несметное количество транспорта и мы всем нужны. Маршрутки бесконечно тормозят у нас «под носом», мешая передвигаться. Да уж и сесть бы куда-нибудь!
Неосторожно произносим: «Кабале» и нас подхватывают вместе с вещами. В маршрутке оказались мгновенно и поехали. Заколдованное это Кабале, что ли? Нас стали возить по кругу, не выезжая за пределы города. В какой-то момент подсела девушка, похожая на сумасшедшую. Она высовывалась из окна наполовину и кричала, собирая людей.
Подсели ещё двое пассажиров, один в салон, а другой на переднее сиденье, рядом с водителем. Маршрутка всё кружила и кружила, обещая скоро выехать в Кабале. Пассажир из салона потребовал остановки и вышел. А потом и мы запросились на выход. Внимания никакого. «Сумасшедшая» кричала и хохотала над нами, не давая открыть дверь. Она издевалась.
Я была прижата к стене, потом сидела подруга и эта одержимая бесом, зазывала. Мы стали её колотить и щипать, а она заблокировала дверь и сломала кнопку блокиратора. Сзади сидели двое, парень и девушка, которые были, похоже, все вместе. Реакции не было никакой. Я стучала по плечу водителя, а он не реагировал и продолжал кружить по городу. Тут мы поняли, что громкоголосая девушка пьяна. Поведение остальных оставалось не понятным.
Подруга пыталась выглянуть в окно и позвать на помощь, но к окну её не пускали, а когда она, улучив момент, всё-таки прорвалась, то полицейские, на взывание о помощи, только помахали рукой.
Ситуация усугублялась и потасовка продолжалась. Мы колотили пьяную даму, у неё дрогнула рука, что бы ответить нам, но не посмела. Вся остальная банда сидела молча. Пассажир на переднем сидении недоумевал. Тогда моя «дорогая Наталия» полезла через водительское ограждение к тому недоумевающему пассажиру и, открыв переднюю дверь, выбросила его вещи на дорогу.
Пьяная зазывала забилась на заднее сиденье, а водитель наконец-то остановился. Меня открыли с улицы собравшиеся зеваки. Мы не отпускали маршрутку, требуя свои вещи. Держались за обе двери, не давая закрыть. Вещи наши полетели на дорогу, а маршрутка, оказавшаяся без номеров, скрылась из виду.
Что это было? Что хотели те люди? Подруга судорожно курила, прикуривая сразу по три. И никто ей не запрещал этого делать, как обычно. Ведь в странах Восточной Африки запрещено курить на людях. Случайный пассажир стоял рядом с нами, обдумывая ситуацию и отвечая на вопросы любопытных. Только на следующий день нас поставили в известность, что в стране огромное количество наркоманов, курящих опиум. Этим можно было всё объяснить, странное поведение всей компании и неосознанное кружение по городу.
Когда мелкая дрожь прошла, мы опять сели в маршрутку, следующую в Кабале за 12000 шил., но с салоном полным людей.
После пережитой горечи и недоумения, нам было подано сладенькое в виде весёлого смешливого парня. Мы попросили его спеть что-либо народное и он запел, а потом эстафету принимали мы и тоже пели. Народ подхватил эту игру и уже пели и смеялись все. Показалось, что ближе к руандийской границе, нравы менялись в лучшую сторону. О происшедшем ранее мы постарались забыть.
Стада коров и волов с огромными, по метру, рогами гнали прямо по дорогам.
2
Рога внушительные, а коровы совсем добрые, не «бодачие», дорогу уступают и людей боятся.
1
Природа вокруг всё краше и веселее.
1
Асфальт поднимается в горы, а потом падает вниз. На высоте буйные леса, а внизу кактусовая саванна. На одном огромном участке она горела и дымом застилало окрестности,
огонь подступал вплотную к дороге, дышать было нечем, мы задыхались.
А что было делать? Выжили все.
Из Кампалы в эти места идёт прямой автобус до Кисоро. Здесь национальные парки с горными гориллами, но цены за горилл высоки! 500 дол. за встречу с ними мы считали для себя не приемлемым, поэтому туда и не стремились.
В результате от конголезской границы до этого самого Кабале мы пробирались двое суток и прибыли туда ночью. Как много мы увидели за два не предсказуемых дня! Было очень интересно, но и очень опасно.
Свет в Кабале отсутствовал, как обычно, но мы уже привыкАли к Африке и жильё нашли на ощупь. Устроились в комнате за 15000 шил., то есть по 5 дол. с каждого. Ужинали тушёной картошкой, бобами и авокадо. Народ на улице толчётся с фонариками разных размеров. У продавцов на лотках горят свечи, в нашем отеле гремит генератор. И мы уже не ругаем Африку и не просимся домой, мы просто учимся здесь жить.
Интернет мы находили всегда, только он повсюду очень медленный, в мелких деревнях, разумеется, его не было. Связь с домом поддерживали обязательно.
В горах частые дожди и нас всегда поливает, а потом на нас же и высыхает. Дожди тёплые и приятные, а всё местное население пользуется огромными зонтами, похожими на зонт у квасной бочки в летнюю астраханскую жару.
Здесь на Рувензори говорят на языке РУЧИГА. Большинство представляют две народности: хуту и тутси, незначительно — тва.
Хуту отличаются крупными приплюснутыми носами и не красивым лицом, появились они в этих местах на полтора тысячелетия раньше, нежели тутси, которые пришли с севера, из Сомали, всего пять веков назад. Их правильные черты лица заметны сразу, тонкий аккуратный нос, строгий профиль, европейский стиль в одежде. Их можно назвать даже красивыми.
Хуту — земледельцы, их процент среди всего населения наибольший, около 80-ти, а тутси — скотоводы, не превышают 20-ти. Обладая не только приятной внешностью, но ещё и хорошими мозгами, они быстро стали аристократической верхушкой общества и заняли правительственные посты.
За это они и пострадали, когда к власти был допущен военный министр народности хуту. Началась резня. Но об этом я надеюсь узнать в Руанде, где их, этническое большинство. Пока в Уганде, Руанде и Бурунди нет войны, но эти две этнические группы нетерпимо относятся друг к другу и стараются создавать свои общины на почтительном расстоянии.
