Путешествие в Тибет VI. Священная гора Кайлаш. ч. II

Огромное озеро с невероятного цвета водой раскинулось далеко внизу под нами. На горизонте снежные горы. Да вы и сами все видите.

Цвет воды в озере постоянно меняется. Я еще ни разу не видел его одинаковым. Вид на самом деле завораживает. «Почему вода прозрачная, а озеро сине-бирюзовое?», — задаю всем вопрос на засыпку, после краткого рассказа легенды о Священном озере Ямдрок Цо и ухожу по своим делам.
А дела у меня такие: пора покупать Дзи. Священные тибетские амулеты — бусины Дзи. Вот так они выглядят, если кто не знает:

С некоторых пор Дзи стали моим хобби. И даже немного бизнесом. Хотя, какой там бизнес на самом деле: половину продашь, половину раздаришь, в итоге без прибыли, но с другой стороны при своих, а людям радость. Так, скорее всего для души занятие. Да и процесс обретения Дзи сам по себе подобен охоте; или сбору грибов. Сперва надо найти, потом еще сторговать. Погружаюсь в среду торговцев сувенирами, коих на парковке довольно много.
В основном торгуют разными бусами, четками, реже антикварными вещичками. Цепкий взгляд выхватывает из гор бижутерии нужные мне камни. «Сколько?». «Дам столько-то». «Сами бусы не нужны. Только Дзи. Срезай. Я сказал, сколько дам. Ни юанем больше». Карманы тяжелеют от камней, слух, что какой-то чудак что-то покупает, быстро облетел стоянку, и вот уже весь базар здесь. «Дзи! Дзи-иии! Только Дзи! Нет, бусы не надо». Все уже знают мою цену и отдают Дзи за нее. Цена справедливая. Я бы мог сторговать еще дешевле, но это обидело бы продавцов. Они продали бы конечно, но с сожалением. А так все довольны.
Управился со своими делами довольно быстро. Не смотря на огромное количество камней, бус и прочего барахла, истинных шедевров мало и теперь они все у меня в кармане. «На этом все! Всем спасибо! До свидания! Тходхитче!». Торговки и торговцы улыбаются, хлопают меня по плечам и расходятся. Вернее берутся за моих участников, которые уже вдоволь нафотографировались на фоне невероятно красивого озера Ямдрок Цо и стоят неподалеку.
Я сделал еще несколько снимков озера с наряженными яками:

И пошел собирать всех в автобус, так как получаса прошли.
Мы двинулись в дальнейший путь. Дорога спускается вниз серпантином к самому озеру. Внизу еще одна стоянка. На этот раз прямо у воды. Мы выходим из автобуса и идем к озеру.

Смотрим на него. Трогаем воду. Вода вполне теплая. Народ сетует, что можно было бы искупаться, но ни кто не предупредил, а так бы взяли купальники. Я лишь улыбаюсь в ответ: нам предстоит долгий путь и тяжелый переход; еще не хватало, чтобы кто-то простыл и заболел по дороге. Все продумано.
Фотографируемся и едем дальше.

«Ямдрок Цо. Одно из трех Священных озер Тибета», — выбито на стеле. И высота над уровнем моря.
Дальнейший путь пролегает вдоль озера, до самой Западной его оконечности. Погода постепенно портилась. Оно и не удивительно — дело-то к обеду. На обед остановились в небольшом городке на конце озера. Ни чем не примечательное место. В очередной раз выручила Алина со своим знанием китайского языка и кухни. Оформили заказ на всех. Все быстро и вкусно. Спасибо огромное!
Едем все дальше и дальше. Автобус взбирается на очередной перевал. Каро Ла 5020 метров! Поздравляю всех, кто впервые на такой высоте. Место очень живописное, но погода окончательно испортилась. Дождь, снег, ветер. Гигантский ледопад, свисающий с семитысячника Каро, теряется в тумане. Неуютно. Тем не менее прогуливаемся немного по смотровой площадке. Все чувствуют себя неплохо на высоте более пяти тысяч метров. Это хорошо; значит акклиматизация пошла на пользу. Я купил еще несколько Дзи на базарчике и мы поехали дальше.
Погода все хуже и хуже. Зарядил дождь.
Пу притормозил у плотины гидроэлектростанции и посмотрел на меня. На дворе шел дождь, а народ дремал, разморенный высотой и обедом. Я покачал головой и мы поехали дальше.
Подъезжаем к Гьянтзе. Дождь пореже. Вот и совсем прекратился. Идем в монастырь Пелкор Чоде и ступу Кумбум. Место очень интересное, но у меня произошел прокол: когда менял пленку (а снимал я тогда на механический пленочный фотоаппарат Nikon FM3a с объективом CARL ZEISS 50 mm f/1.4 PLANAR T* ZF) и щелкал на первый кадр, то забыл снять крышку объектива (высота все же) и автоматика приоритета диафрагмы включила бесконечную выдержку. Проблема известная. Лечится переводом затвора на кратчайшую выдержку. И обратно. Так вот обратно я почему-то не перевел. И снял аж две пленки в пасмурный день на выдержке 1/4000 сек. В итоге ни одной фотографии из тех мест в тот раз у меня не получилось. Так уже бывало, когда я был в Гьянтзе впервые: https://www.tourister.ru/responses/id_2601 Видимо, что-то там есть такое, чего мне фотографировать не следовадло.
Мы обошли храм и ступу и поехали в Шигатзе.
Прибыли на место уже к вечеру. Поселились в отель. Ужин тут же в отеле. Душ. Отбой.

Дорога к Кайлашу. День II.

Ночь выдалась бессонной.
Шигатзе находится на высоте 3900 м над ур. м. Акклиматизация хоть и есть уже, но пока ее недостаточно. Организм еще не до конца приспособился к высокогорным условиям. От этого и ночь выдалась бессонной. От лежания в одном положении тело быстро немеет; нужно повернуться на другой бок. И вот тут сломанное ребро дает о себе знать резкой болью. Вроде бы найдешь позу, в которой не больно, начинаешь засыпать, тут тело немеет, начинаешь переворачиваться — резкая боль разбивает сон, ищешь положение, где не больно и все повторяется по новой. Да и долгое сидение в автобусе не способствует крепкому сну; физ. нагрузки за день — ни какой.
В общем, та еще выдалась ночка.
Но, все когда-нибудь заканчивается. Кончилась и ночь. За окном забрезжил рассвет, по дорогам загрохотали грузовики. 6–00. Можно вставать. Все равно уснуть уже не получится.
Зато можно хорошенько помыться под горячим душем! Следующая такая возможность будет самое раннее, через неделю. А пока — блаженство…
«Шура, ты там живой?», — вот и Степа проснулся.
«Выхожу-выхожу…».
Собираемся на завтраке в назначенное время. Отель и кухня вполне приличные. Ко всеобщему удивлению, по мимо китайского завтрака, состоящего обычно из рисового супа, паровых булочек и смертельно острого салата из маринованных овощей, к которому мы уже попривыкли в Лхасе, здесь есть и вполне европейская еда — омлет, жаренный картофель, отварные овощи, спагетти. Для местных же стоит инкрустированная медью и латунью, луженая кастрюля с цампой и поднос с ячьим маслом — традиционной пищей тибетцев. Иностранные туристы, их гиды и водители джипов и автобусов завтракают в одном помещении столовой-ресторане. Обращаю внимание участников, как ловко и красиво тибетские водители готовят себе цампу — насыпают в пиалу муку из обжаренного ячменя, добавляют масло, сахар, немного соли, заливают чаем и ловкими движениями замешивают плотное тесто. Несколько выверенных движений и светло серо-коричневый комок цампы готов. Я всегда удивляюсь, как у них остаются чистыми руки после приготовления цампы. Я сам делал ее несколько раз, но всегда оказывался в муке и тесте по локоть. Видимо надо родиться здесь, чтобы уметь как они. Вообще, такая вот «котлетка» цампы дает запас бодрости и сил на целый день до вечера. Многие тибетцы так и питаются с незапамятных времен. Мы же объедаемся привычной нам пищей до отвала. «Шведский стол» все-таки.
После завтрака нам предстоит экскурсия в Ташилхунпо — старинный тибетский монастырь и резиденцию Панчен-лам с середины XV века. Цамдзю провожает нас до монастыря, покупает билеты, проводит внутрь, после чего уезжает в полицейское управление делать отметку в наших пермитах. Я бывал в Ташилхунпо уже достаточно много раз, и веду участников по храмовому комплексу. Погода с утра стоит солнечная и прохладная. Это как-то даже приятно — не так ощутимо давление солнечной радиации.
Мы идем вперемежку с тибетскими паломниками по храмам Ташилхунпо. Сперва заходим в часовню, в которой установлена гигантская 26-метровая статуя Будды Будущего — Майтрейи. Каждый раз эта статуя производит на меня невероятное ощущение своим величием. Фотографировать эту статую можно, купив специальный билет. Но билет стоит дорого, статуя огромна, а пространство вокруг очень сжато для фотографирования. Поэтому мы просто смотрим в глаза статуи, излучающие Сострадание, проходим Кору вокруг трона Майтрейи и идем на выход.
Далее мы посетили павильон, со множеством статуй Манджушри — Бодхисаттвы Мудрости. Он изображается с воздетым вверх пылающим мечом, которым готов в любой момент отсечь Невежество любого, кто к нему обратится. «ОМ, А Ра Па Ча На Ди ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-…», — на сколько хватит дыхания, «ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди." Фух! Можно перевести дух! На высоте под четыре тысячи метров дыхалки на долго не хватает. Вообще не хватает! Ташилхунпо — это еще и школа, где обучаются молодые ламы. Для ни Манджушри — самый главный помощник в деле постижения буддистской науки. Парнишки в красных одеждах то и дело забегают в часовню, кланяются статуям, бормочут мантру и бегут дальше по своим делам. «… Ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди-ди…», — только и слышно вокруг.
Мы идем дальше. Впереди несколько часовен, в которых стоят ступы с прахом разных Панчен-лам. Это огромные сооружения, покрытые золотом, серебром, драгоценными камнями, бирюзой, кораллами и Дзи. Заключительная в этом ряду часовня со ступой, в которой собран прах всех Панчен-лам вместе. История Ташилхунпо очень величественна, но и трагична. Панчен-ламы были и есть вторыми по значимости духовными лицами Тибета, после Далай-лам. Считается, что Панчен-ламы есть проявления Амитабхи — Будды Безграничного Света, одного из пяти Дхьяни Будд. Среди китайцев я частенько встречал мнение, что мол Амитабха и Панчен-лама — это хорошо, мы его уважаем, а вот Далай-лама — просто его ученик и вообще только задирает нос, а сам ни чего не значит. Такое вот странное видение буддистской доктрины. Как бы там не было на самом деле, монастырь Ташилхунпо сильно пострадал во время Культурной революции, а история с преемственностью Панчен-лам до сих пор остается загадкой.
Мы выходим из павильона с современной общей ступой с прахом всех Панчен-лам, из разрушенных революцией ступ. Чуть в стороне на стене фреска с Колесом Сансары, или Жизни:

Это фото из другой поездки. Конечно, я снимал в Ташилхунпо и в этот раз, но пока по прежнему с кратчайшей выдержкой. Поэтому фотографий пока в рассказе и нет.
Мы остановились у фрески и я расшифровал нашим смысл этого изображения. Занятно, что в центре этой фрески свинья, символизирующая Невежество, держит за хвосты петуха и змею — Зависть и Злость соответственно. Три основных порока — Невежество, Зависть и Злость. Обычно они изображаются держащими друг друга за хвосты колесом, мол один порок вытекает из другого. Здесь же четко указано, что все пороки, грехи и невзгоды проистекают от Невежества. ОМ, А Ра Па Ча На Ди.
Рассказал я и о шести мирах Сансары, что изображены на фреске, и о Яма-радже, что держит колесо Сансары в своих руках, и о Будде Шакьямуни, который призывает всех живых существ покинуть бесконечное колесо страданий и показывает своим примером Путь. Вот только забыл все двенадцать этапов жизни, которые мы все раз за разом проживаем и тем самым уплотняем, «цементируем» что ли Самсару. Выпало из головы и все тут! Высота, да и бессонная ночь… На мгновение повисла пауза, но, тут же тишина взорвалась аплодисментами. Я обернулся от фрески и увидел, что пока говорил, вокруг собралось уже несколько групп туристов! Китайских и европейских. Вряд ли они меня понимали, но стояли, слушали и ждали своей очереди, чтобы сфотографироваться у фрески. Я сильно смутился на самом деле. Но, поклонился веселой толпе, и мы пошли дальше.
А дальше, собственно говоря, на выход.
На выходе мы еще остановились послушать звуки, которые доносятся из раковины, вмонтированной в стену. Что это за традиция — сложно сказать. Тибетцы все слушают. Мы тоже послушали. Кому-то что-то послышалось. Лично я ни разу не смог интерпретировать, эти то ли шорохи, то ли звон в ушах. Но, традиция — есть традиция. Пока все по очереди напряженно вслушивались в тишину, я присел на ступеньке рядом с немолодым тибетцем поменять пленку в фотоаппарате. И вот только здесь я понял, что скорее всего предыдущие несколько пленок завалены безвозвратно. Попытался вспомнить когда ж это я выставил выдержку 1/4000 секунды, но мозговая активность на высоте вялая, и я махнул на все рукой. «Что получится — то получится. Правильно?!», обратился я к тибетцу, который с интересом следил за процессом смены пленки в фотоаппарате. Тот естественно не понял ни слова, но вежливо улыбнулся и кивнул.
Я сфотографировал его на прощание уже в режиме приоритета диафрагмы:

И мы пошли прочь из монастыря Ташилхунпо.
У ворот нас ждала Цамдзю, заметная издалека в своей белоснежной куртке. «С пермитом все в порядке?», — уточнил я на всякий случай. Та кивнула и мы стали грузиться в автобус. Все расселись по, ставшим уже «своими», местам и мы тронулись в дальнейший путь к Кайлашу. Впереди еще 2/3 от 1000 километров пути. Пути к Кайлашу.
Второй день переезда, пожалуй, самый скучный. Едем, едем и едем. Час за часом, километр за километром. Долины, перевалы и снова долины. Небольшие тибетские поселки вдоль дороги. Какие-то места я узнаю, какие-то — нет. Все едем, едем и едем. Все дальше, и дальше. Все ближе и ближе к Кайлашу. Едем, едем и едем.
Сперва все молчали. Потом наскучило — стали общаться. Кто-то что-то спросит, кто-то что-то расскажет. Женя — шутник и балагур с огромным запасом жизненных историй. Веселых и не очень. Маина его то поддерживает, то одергивает. Степа у нас душа компании. Жанна не отстает. Ольги. Одна все больше весомо молчит, другая что-то рассказывает и смеется. Ольга Тихая и Ольга Громкая. Получили по прозвищу. Наталья очень стеснительная. Аня сидит впереди, но постоянно оборачивается к нам. Татьяна снимает видео. Алина рассказывает про Китай… Хорошая компания! Молодцы! Степан затевает игру. В слова (или в буквы). Сперва вдвоем, втроем, но постепенно в игру включаются все. Шутят, смеются, молодцы! Хороший коллектив!
Обед в городке Латце. Меню на китайском. Алина руководит заказом; это уже стало традицией. Перекусили, размялись немного и едем дальше.
Путь впереди неблизкий. Проехали отметку 5000 километров от Пекина. Горы вдоль дороги все выше и выше. На одном из холмов, высоко-высоко вверху монастырь. Как они забрались туда? Как смогли построить храм? Чем живут? Мы можем лишь восхищенно развести руками. Постепенно узкая долина, по которой мы ехали, превратилась в настоящее ущелье. Дорога серпантином уходит вверх меж отвесных склонов. Выезжаем на очередной перевал:

Караван тракторов с пожитками. Тибетцы едут куда-то. Может быть тоже к Кайлашу.
Высота около 5000 метров. «Долго еще?», «Долго…».
Спускаемся с перевала. Вдали виднеются две горные вершины покрытые снегом. Нам туда. К ним. Где-то у подножия этих гор находится городок Сага. Еще очень далеко. Снежные вершины едва различимы на горизонте. Едем, едем и едем. Час за часом. Народ, то дремлет, то оживляется, то снова дремлет. Вечереет. Снежные горы все ближе. «Далеко еще?», «Далеко. Вон, до тех гор доедем, там дорога пойдет направо и там где-то уже Сага», «Ё-моё! Так это ещё пилить и пилить!», «Ага».
Вечереет. Мы все едем и едем. Слава Богу, что у дорог есть не только начало. Вот и мы добрались до военного чек-поста на въезде в Сагу. Смеркается. Цамдзю ушла с нашими паспортами и пермитом на чек-пост. «Чего ждем?», «Порядок такой. Сидите. Лучше не выходить». Вернулась с пареньком в военной форме. Улыбчивый китайский солдатик. Всех пересчитал. Алина с ним перекинулась парой слов. Паренек сильно удивился — видимо европейцы свободно говорящие по-китайски здесь в диковинку. Вернулся и Пу с чек-поста. «Осторожно, двери закрываются!», «Шура, ну когда уже?!», «Почти приехали. Сейчас, за поворотом…».
Сага.
Небольшой городок вокруг довольно большой воинской части. Мне этот городок всегда казался депрессивным. Не стал исключением и этот раз. Мало того, что кругом грязь и пыль, так еще дорогу всю перекопали и прокладывают какие-то огромные трубы. Канализацию что ли решили сделать? Во дают! Пу в темноте и клубах пыли чертыхаясь на своем китайском языке рулит нашим автобусом. Подошла Цамдзю: «Саша, есть пожелания, где остановиться в Саге?». За время экспедиций в Тибет у меня конечно появились любимые места для ночлега в городах и поселках. Везде. Кроме Саги. Я жил здесь и в каждом из двух отелей, и в нескольких гестхаусах в разных концах городка, но все было неуютно и депрессивно. «На твое усмотрение, Цамдзю», «Хорошо! Я знаю одно место», — и пошла к Пу, показывать дорогу.
Мы проехали почти весь город насквозь и остановились у больших железных ворот. Цамдзю убежала за ворота и вернулась с группой каких-то подростков. Один паренек и две девчушки. Они стали хватать наши рюкзаки и тащить их куда-то внутрь. Мы пошли следом. Женя пытался возражать, мол он здоровый мужик, а тут дети рюкзаки таскают, но замечание, что высота уже четыре с половиной километра и жена Маина, его немного успокоили. Да и подъем на второй этаж по крутой лестнице даже налегке прошел тяжеловато. 4500 метров над уровнем моря. Ниже уже не будет.
Гестхаус в который привезла нас Цамдзю, оказался на удивление приятным. Небольшие комнатки на двоих. Электричество. Телевизор. Работает. Те же детишки принесли в комнаты по термосу кипятка. Это такое правило в Тибете: селишься в гестхаусе — имеешь свободный доступ к кипятку. Я уже давно взял это на заметку и мы всегда везем из дома быстрорастворимые каши на завтрак и вот такой, к примеру, поздний ужин. Я поискал Цамдзю и обнаружил ее на кухне. Кухня в тибетском доме — это особое место. Здесь и едят, и готовят пищу, и даже спят. Помещение было довольно большим и теплым — в центре традиционная тибетская печь на кизяке. В общем, на ужин я собрал всех в этой теплой тибетской кухне-столовой. Хозяева не возражали, а участникам — возможность погрузиться в жизнь настоящих тибетцев. Хоть и косвенно.
Вообще дорога, конечно, всех вымотала. День казался бесконечным. Оно и не удивительно, что горячая каша, сыр, печенья, чай, тепло от печки довольно быстро всех разморили. Навалилась зевота с дремотой и народ разошелся по своим комнатам спать.

Дорога к Кайлашу. День III.

И снова бессонная ночь. Лежишь, лежишь в темноте пока не затекет спина или бок. Потом переворачиваешься на другое здоровое место и снова лежишь. Мыслей почти нет. Вернее они есть, но какие-то совсем отдельные от тебя. То есть, есть ты и есть мысли. Ты лежишь в темноте и перекатываешь эти мысли, как шарик по столу. Туда, сюда; туда, сюда. Мыслей совсем мало. Бессонница не напрягает. На высоте, в условиях недостатка кислорода, организм ограничивает мозговую активность для экономии О2, в следствии чего, мозг не устает и, как следствие, не нуждается во сне. По крайней мере, в продолжительном сне. Подремал немного и этого достаточно. Да и сон от яви на высоте мало чем отличается. Что там, что там какое-то общее туповатое состояние. Состояние с крайне малым количеством мыслей. Иногда это вообще одна мысль. Округлая. И упругая. Как мяч. И ты катаешь эту мысль по большому футбольному полю. Из конца в конец и обратно. Иногда мысль уменьшается, как бы рассыпается. Иногда увеличивается, обрастая как снежный ком. Иногда совсем пропадает. Но ненадолго. Лежишь себе и лежишь в темноте. Можно открыть глаза, а можно не открывать — все равно ни чего не видно. А нет, видно! Серый контур окна. Светает. Утро.

Утро в Тибете наступает быстро. Еще минуту назад было темно; закрыл глаза, открыл — уже светло. Народ зашебуршился по комнатам, затопал по деревянному настилу в сторону туалета. 6–00. Нормально. В 6 подъем, в 7 завтрак, в 8 выезд. В термосе осталась горячая вода. Собираемся у большой черной бочки чистить зубы. Не все догадались взять теплой воды для умывания. Делюсь с ними.
Леди смотрятся в зеркальца. Отражения их не устраивают: опухшие лица, потрескавшиеся губы, мешки под глазами. Высота. Вздыхают: «Как так-то?!», «Не переживаете. Высота. Легкая почечная недостаточность. Обычное дело. Внизу пройдет», «То ли еще будет, девчонки!», «Степа, сплюнь!!!», — женщины в один голос.

На завтрак пошли опять в кухню-столовую. Оказалось, что хозяева еще спят под грудой одеял на лавках вдоль печи. Мы было стали извиняться, что рано и повернули на выход, но хозяева замахали руками, повскакивали с лавок и быстро свернули свои лежанки. Мы расселись у стола и принялись за свои каши. Завтрак от ужина не отличался: каша быстрого приготовления, сыр, печенья, конфеты, чай. Предложили наш рацион и Цамдзю, но та с улыбкой отказалась и в мгновение ока замесила себе цампы. Пу вообще неизвестно где ночевал и чем питался, но к окончанию завтрака он уже бродил с тряпкой вокруг автобуса и что-то там протирал.

Мы помыли посуду. Допаковались и выставили за двери свои рюкзаки. Детишки резво утащили наши баулы в автобус. Я выдал им денег «на чай». Майское утро на высоте 4500 метров выдалось прохладным. Я заранее предупредил всех, чтобы теплее одевались. Наконец со сборами покончено. 8–02. Как и планировалось. «По машинам!», — едем дальше.

Заключительный день переезда к Кайлашу. Последняя треть Пути. 1000-километрового Пути к Священной горе Кайлаш. Утро на высоте и впрямь выдалось холодным. Надели на себя уже все вещи, что взяли в салон, а все равно зябко. Я спросил Цамдзю, почему бы нам не включить печку в автобусе?! Та посовещалась с Пу и сказала, что печки нет. В это как-то не очень верилось: ведь Китай, Тибет — здесь ведь и зимы суровые. Алина пошла уточнить у Пу. Вернулась на место, пожав плечами: «Говорит, что нет печки». «Да как нет печки-то?! Не может быть! Сломана наверно. Щас починим!», — это уже Женя полез вместе с Пу в двигатель на остановке. Через минуту вылез чумазый: «И правда нет! Заглушка стоит какая-то, а печки нет! И выглядит так, что вообще конструкцией не предусмотрено!». Маина стала оттирать Женю влажными салфетками, а мы полезли в багажный отсек к рюкзакам за остальными теплыми вещами. Но, как водится, не успели одеться во все теплое, как тибетское солнце поднялось достаточно высоко, чтобы нагреть автобус и нам пришлось раздеваться. Что поделаешь — Тибет.

Третий день пути обычно не такой утомительный. Во-первых чувствуется, что скоро конец этому бесконечному сидению, а во-вторых меняются пейзажи. Тибетские холмы расступаются, открывая взору широкие долины и вид на Гималаи. Начинается все с вида на Аннапурну — Гималайский восьмитысячник (8091 m). Нам эта красавица лишь слегка приоткрылась в кружевах облаков. Далее, через несколько перевалов, мы приехали в поселок Дромпа. Вернее Старая Дромпа, ибо чуть дальше построен большой современный город, который тоже называется Дромпа. Это место связано с именем Падмасамбхавы. Здесь стоит монастырь, посвященный Гуру Ринпоче, а возможно даже основанный им самим.

Храм был разрушен во времена Культурной революции, но сейчас восстанавливается. Мы зашли во внутрь.

Приятно и уже как-то непривычно после Лхасы, Гьянтзе и Шигатзе, что вход в гомпу бесплатный. Вообще, так и должно быть всегда и везде — вход в любой храм должен быть свободным. Если паломник хочет и может помочь, он оставляет подношения. Это правильно. Так должно быть.
Жидун гомпа — храм очень интересный. Помимо центральной статуи Падмасамбхавы, в нем хранится терма, по слухам, составленная им самим. И еще, эта гомпа как-то связана с деятельностью Гуру Ринпоче в Королевстве Мустанг, которое совсем рядом от сюда — его буквально видно с крыши храма. В одном из отчетов я обязательно подробно остановлюсь на этом храме, а пока мы делаем подношения и едем дальше.

За Старой Дромпой дорога выходит на берег неширокой бурной реки — это Брахмапутра; река, что берет свое начало на склонах Кайлаша, течет через весь Тибет в Индию и впадает в Гангу. Мы едем вдоль русла Брахмапутры некоторое время и останавливаемся у большой песчаной дюны, надутой ветром на краю огромной долины растянувшейся на добрую сотню километров вдоль гималайского хребта.

Погода хорошая, но Гималаи подернуты дымкой и видны плохо.
Участники экспедиции, заспешили из автобуса кто куда. Как большие дети в гигантской песочнице. Бегают, смеются, пересыпают песок… ну и фотографируются, конечно. Мы дождались, пока все не нарадуются песочку и поехали дальше.

Еще около часа пути и мы прибыли в городок Парьянг как раз на обед.
Парьянг, это некий перевалочный пункт для паломников и дальнобойщиков. Раньше, когда асфальтированной дороги не было, в Парьянге останавливались на ночь вот в таких гестхаусах:

т. к. до Дарчена из Саги было не доехать за один день. Сейчас все проще и быстрее, но в Парьянге все равно все останавливаются, теперь просто на обед.
Алина, как водится, сделала заказ чего-то вкусненького в одной из придорожных забегаловок, и все разбрелись по городку в ожидании обеда. Я тоже пошел побродить с фотоаппаратом.
Встретил тибетских ребятишек на пороге дома и сфотографировал:

Потом еще из дома вышла мамаша, как раз для семейного фото:

У харчевни тоже собрались ребятишки и наши кормили их конфетами. Кто-то фотографировался с удовольствием:

кто-то не очень:

Но, мы скоротали время и всех позвали на обед.

Перекусив, мы отправились в дальнейший путь. Ехать еще довольно далеко. Отличная прямая дорога. Пу уверенно гонит наш автобус сквозь продолговатую долину. Слева Гималаи, справа — Тибет. Погода прекрасная. Светит солнце, но ветрено. Мы видим это по тому, как ветер клонит сухую траву и поднимает песчаные смерчики. Постепенно долина заканчивается. На дальнем ее краю пейзаж немного иной. На склонах холмов появляются снежники. Их все больше. Порою целые участки по несколько километров сплошь покрыты снегом. Это немного напрягает. Что если и у Кайлаша, в долине Барга, столько же снега? Ведь уже недалеко… Местами мы едем по дороге, буквально прорубленной в снегу: высота сугробов доходит до окон автобуса. «Шура, это нормально?», — спрашивает Степан. Пожимаю плечами: «Я первый раз в Тибете в начале мая. В начале июня, например, эта долина вся покрыта цветами».
Большой чек-пост и воинская часть. Цамдзю и Пу регистрируют нас и автобус. Мы едем дальше. Перевал Маю Ла (5211m) весь в снегу:

А, вот так он выглядел в июне 2011 г.:

…
Ну, что ж… Снег — так снег. Пойдем по снегу. Не возвращаться же назад, тем более, что мы почти приехали. Из-за заснеженных холмов показалась снежная же вершина горы Гурла Мандата (7694m). Цамдзю оборачивается и радостно показывает на нее: «Намо-Нани, Гурла Мандата!». Гора-Свастика, одна из четырех святынь долины Барга, наряду с Кайлашем, и озерами Манасаровар и Рыкшас Тал.

Еще несколько перевалов и поворотов, и вот оно: мы на месте! Долина Барга. Священная долина Барга. Мы приехали!

Автобус выезжает на широкую площадку и останавливается. Мы как будто шагнули в другой мир. Из солнца и снега в пасмурную каменистую пустыню. Из открытых дверей пахнет дождем. Я растерянно верчу головой. С этого места обычно открывался невероятный вид на Гурла Мандату, Манасаровар и Кайлаш. Кайлаш правее, его едва-едва видно в низких тяжелых облаках. А вот Гору-Свастику и Священное озеро загораживает какое-то новое уродливое здание из железо-бетона.

«Что ж они так тут все испохабили-то…», ворчу я себе под нос, продвигаясь к выходу из автобуса. М-н-да. Такой вид испортили. Только и остается, что тяжело вздохнуть. Однако мои участники не видели первозданного вида и радуются тому, что есть. А есть большущий шест с многочисленными молитвенными флагами — лунгта:

Это хорошо! Тибетцы вновь стали складывать чортены из камней:

Это тоже прекрасно! Вдали в облаках виднеется контур Кайлаша. Он вдохновляет. В Мире нет ни чего постоянного. Все меняется. Жизнь идет своим чередом. Мы на месте! Приехали! Ура!
Идем Кору вокруг шеста, откуда многим впервые открылся Кайлаш, и едем в Дарчен — поселок у самого подножия Священной горы. До Дарчена, кстати, не так уж еще и близко: километров 25–30. Вторая половина дня. Пора квартироваться. По пути заехали на заправку. Пока Пу заправлял автобус, Кайлаш впереди стало немного лучше видно:

Сильно заснежен еще. Чуть раньше был вид на Священное озеро Манасаровар. Манасаровар полностью скован льдом! Я впервые увидел тогда замерзший Манасаровар. Впечатляет. Что-то рано мы в этом году…

Пу приехал на какой-то паркинг и встал среди нескольких джипов и автобусов. Оказывается, с этого года введены новые правила: на своем автобусе в Дарчен нельзя. Надо пересаживаться в экологический транспорт, чтобы не губить живую среду. Подозрительно. Зная, как и что за эти годы было изуродовано здесь — подозрительно. Мы разгрузили наш автобус. Забрали рюкзаки и воду. Тем временем Цамдзю оформила какие-то бумаги, купила билеты на экологический автобус и его к нам подогнали. «Экологический транспорт!» Тут уже смеялись все хором. Сквозь слезы. Вместо бесшумного, современного, экологичного электрокара, который всем представлялся в уме, нам дали раздолбанный дизельный военный автобус с порванными сидениями и отвалившейся дверью. Качая головами, мы закинули в это чудо наши рюкзаки и затряслись на жуткой колымаге к Дарчену, благо он был совсем близко. Такие вот правила! Что-то это мне напоминает; до боли родное и знакомое…

В Дарчене у меня тоже нет любимых гестхаусов для ночлега. Как и в Саге. Хотя в Саге, в этот раз гест был вполне приличный. Надо будет взять его на заметку. Молодец Цамдзю! Вверяем свое размещение в ее руки и в этот раз. Новый гестхаус на въезде. Вполне не плохо. Довольно чист. Проблема лишь с архитектурным решением жилых помещений. Пытаемся разместиться в многоместных комнатах так, чтобы всем было удобно. Народ уже немного устал. Все хотят себе какой-то выгоды. Однако особого выбора нет и мы распределяемся в таком порядке: мы со Степой в одном четырехместном номере, Женя с Маиной что-то доплатили и ушли от нас в другой четырехместный номер, а остальные семь участниц — в одной большой комнате.
Фух.
«Располагайтесь, и пошли на ужин в ресторан».
Вечером тепло и пахнет дождем.
Это плохо.
Циклон.
Спать.

Дарчен. Акклиматизация.

Ночь.
Лежишь в темноте без движений, пока не затечет спина, после чего поворачиваешься на правый бок. Через некоторое время обратно. Потом все повторяется. Тишина. И темнота. Мысли стали очень легкими. Их уже не перекатываешь. Они летают. Как пушинки. Подуешь, и она летит куда-то вдаль и тает в тишине. Так иногда таят небольшие облачка в ясном небе. Здесь, в Тибете я много раз видел, как облака рождаются из ничего, существуют некоторое время и потом исчезают. Так и мысли. Они возникают из Пустоты, живут своей жизнью и потом исчезают, растворяясь во все той же Пустоте. Мысли очень легкие. Почти невесомые. Текут куда-то сами по себе. Я лишь наблюдаю за ними. Издалека и как бы со стороны…
За этим занятием время летит незаметно.
Вот уже и утро.
Начались движения. Скрипнула дверь. Кто-то крадется по гулкому коридору в тяжелых треккинговых ботинках. Как ни старайся идти на цыпочках, все равно выходит громко. Через некоторое время: бум-бум-бум — шаги назад. Скрипнула дверь. Шепот. Еще кто-то пошел. Бум-бум, бум-бум. Вдвоем. Женщины. Удобства на улице. Бум-бум, бум-бум обратно. За окном сереет рассвет.
«Ладно, встаем», — расстегиваю спальник. Степа бормочет что-то про еще чуть-чуть. Без проблем. У нас полно времени. Сегодня по плану день отдыха и акклиматизации. Активного отдыха. И активной акклиматизации.
Так.
Первым делом надо обеспечить всех водой, желательно кипятком. Иду искать Цамдзю для помощи, но нахожу за импровизированной стойкой ресепшена несколько термосов полных горячей воды. Кипяток — не кипяток, но чай заварить хватит. Для нас приготовили или нет — не понятно. Но, мы тут единственные постояльцы, а кипяток включен в стоимость. Хорошее правило, кстати! Разнес термоса по комнатам.
Умываться во двор. На улице холодно. На утреннем небе редкие облака. Может быть пронесет еще с погодой; уйдет циклон…
Завтракаем в своих комнатах. Каша быстрого приготовления, чай, орехи, сухофрукты.
Покончив с трапезой, собираемся в акклиматизационный выход. На сегодня намечена прогулка к Южной стене Кайлаша. Не долго. На полдня. Это с одной стороны даст нам немного дополнительной акклиматизации перед Корой, а с другой — мы побываем в очень красивом месте.
В назначенный час собираемся в фойе. Цамдзю уже здесь.
«Все готовы? Очки, крем от солнца, лыжные палки, вода, перекус, у всех есть? Ни чего не забыли?»
«Тогда за мной!»
Идем через поселок в сторону холмов, скрывающих от нас Кайлаш. На верх ведет широкая грунтовая дорога, со множеством поворотов, но я знаю тропинку покороче. У моста через реку сворачиваем на право, проходим вдоль стены из камней с мантрами и оказываемся у тропинки круто уходящей вверх. Дожидаемся отставших. Объясняю всем, чтобы ни кто не спешил при подъеме. «Идти надо медленно и размерено. Старайтесь не сбивать дыхание. Будете отставать — не переживайте наверху всех подождем»
«Я впереди, Цамдзю замыкающая. Пошли.»
Этот взлет обычно проходится за 20 минут. Спокойным, размеренным, не быстрым шагом. Иду своим привычным темпом. Взлет крутой. Идем змейкой. Закладываю зигзаги. Поглядываю назад. Этот выход не только дает нам дополнительную акклиматизацию, но дает мне понять, кто из участников как ходит. Это очень важно. Ведь у нас впереди 53 километра Коры на высотах до 5565 метров. Вот уже сейчас видно, что Маина с Женей отстают, а Наталья идет совсем медленно. Цамдзю забрала Натальин рюкзачок — молодец, помогает.
20 минут неспешного подъема и мы вышли на главную дорогу. Большинство участников бодры и веселы — молодцы. «Товарищи женщины! Это товарищ Сухов», — киваю на Степу: «Он вас будет кормить и защищать». «Шутка!» «Я дождусь Наталью с Цамдзю, а вы можете пока идти вперед до развилки дорог. Там соберемся. Степан за старшего» «Зульфия, Зухра, кто будет Гюлачатай?», — половина отряда со смехом, шутками и прибаутками скрылись за поворотом.
Присел на камень. Жду.
Поднялись Женя с Маиной. «Как вы?» Женя молодцом. Он мужик здоровый! Бывший десантник, прошел Афган. Поддерживает супругу. Маине тяжело. Я наблюдал за ними сверху — Маина спешит. Объясняю еще раз, что не надо торопиться. Идти надо медленно. «Как бабушки ходят за хлебом, видели? Вот так и надо идти. В таком темпе» А вот и Наталья с Цамдзю. Не сильно отстали, кстати! «Как ты?» «Хорошо! А можно, я вот так вот тихо буду ходить?» «Нужно, Наталья! Не можно, а нужно!»
Попили воды и пошли дальше. Я пытаюсь поставить Маине темп движения, но дорога ровная, и Маина бежит, запыхивается и останавливается. «Не переживай,« — говорит Женя, «Мы дойдем. Все нормально»
Ну, хорошо!
А вот уже и развилка. Наши сидят на камушках, что-то обсуждают, смеются. «Товарищ Сухов, доложите обстановку?!" Это риторическое обращение, конечно же.
Впереди две дороги и две долины. Левая приводит к Серлунг гомпе, правая к Гьянтак гомпе.
«Динь-динь-динь-динь-динь-динь-динь…», разносится откуда-то слева, то ли свист, то ли перезвон. О! А я думал, они еще спят! «Саша, а что это за звук такой, интересный?», — это Оля Громкая. Люблю я такие моменты! «Вот ты Оль, суслика видишь?», все недоуменно повернулись в мою сторону, «А он есть!», — цитирую фильм «ДМБ». «Русский Дзен…"
«Кстати, конкурс! Кто первый увидит суслика, тому приз! Вот этот прошлогодний эдельвейс!», — сорвал с земли сухой цветочек.
«За что, за что эдельвейс?»,- это подошла Наталья. Объяснил ей правила.
Все всматриваются в серо-рыжие склоны и вслушиваются в отдаленный пересвист.
«Вижу! Вижу! Вижу!», — подпрыгнула Жанна, «Вон он, вон он смотрите! Побежал!»
«Молодец! Вот тебе эдельвейс!» «Проигравшие могут так же сорвать себе по цветочку»
«Ну и пойдемте дальше!»
Все поднялись. Из-за камней неподалеку встали две собаки. Белая и черная.
«Это чьи? Кто привел?», — спрашиваю строго, но тут же улыбаюсь, показывая, что пошутил. Собаки сопровождают меня здесь почти всегда. Не эти. Разные. Они почему-то поджидают людей, а потом идут с нами чуть ли не до Дорчена. Странно.
«Белка и Черныш! Принимаетесь в наши ряды!», — объявил я торжественно, «Всё, пошли!»
Идем левой долиной к Серлунг гомпе. За год, что я не был здесь, к гомпе проложили автомобильную дорогу. Построили какие-то мосты. Мне не нравятся такие изменения. Я за то, чтобы Кайлаш сохранялся в первозданном виде. Но кто же меня послушает…
Дорога и мосты засыпаны снегом еще с зимы. Местами толщина снежников доходит до 1,5 — 2 метров. Снега еще очень много. Это позволяет нам идти напрямую, а не следовать изгибам дороги. Снежники очень плотные и прихвачены утренним морозцем.
Вскоре из-за очередного холма показался Кайлаш:

Мы идем к Нему все ближе:

и ближе:

Вот уже показался саркофаг Нанди, правее Кайлаша.
Собаки идут с нами, попутно пытаясь организовать охоту на сусликов, которых здесь очень много. Участники радостно фотографируют любопытных зверьков, когда те вылазят из своих нор. А собаки стараются застать суслика вдали от норки, чтобы загнать и схватить. Но суслики шустрые, и у наших собак ни чего не получается. Но они не унимаются и бегают по склонам. А высота 4700–4800 метров…
Полтора часа пути и мы дошли до гомпы. Правда заходить в нее не стали, а поднялись правее к Чортену на склоне:

Вот такой от туда вид на Кайлаш:

У Чортена мы дождались всех. Маина решила идти Натальиным темпом. Решила правильно. Они не сильно отстали, и присоединились к нам буквально через 15 минут. Я предложил всем отдохнуть и перекусить.
Погода вроде бы разгулялась и мы любовались невероятной красотой Кайлаша. Мы провели у Чортена около часа. Народ отдохнул. Я что-то рассказал про Кайлаш. Все вдоволь нафотографировались на фоне. Степа снял даже меня:

Однако, пора двигаться дальше. Мы одели рюкзачки и пошли глинистой тропой вверх по склону. Собаки пошли с нами. Несложный подъем и вот мы на перевале:

Высота около 5000 метров. Священная долина Барга, как на ладони. Замерзшее озеро Рыкшас Тал внизу. В долине облачно. Все выглядит суровым.
Чуть в стороне нашел глиняные статуэтки Ца-Ца:

Кто-то проводил ритуал. Их нельзя трогать.
Вот и белая куртка Цамдзю. Она замыкающая. Спускаемся вниз, к Гьянтак гомпе:

Время уже к обеду и в саму гомпу мы не пойдем, ибо тогда вернемся только к вечеру и не успеем отдохнуть и подготовиться к Коре. Веду всех знакомой тропинкой прямиком вниз. Внизу пасутся яки:

Красавцы!

Вниз — не вверх. Спускаемся уверенно и быстро. Плотные снежники позволяют идти по прямой. Спуск занимает около часа. Главное не пропустить поворот на тропу к Дарчену, а то потом придется петлять по автомобильному серпантину.
В Дарчене мы собрались на обед в ресторан с русской вывеской «Ресторан». В меню и правда были вписаны русские комментарии к блюдам. В ресторане подавали отварную обжаренную картошку! Класс! Почти как дома!
После обеда я отправил всех отдыхать и готовиться к Коре, а мы с Цамдзю пошли в Профсоюз носильщиков, нанимать нам помощников. Обычно тибетский проводник сам рашает вопрос с носильщиками, но Цамдзю почему-то хотела, чтобы мы пошли с ней вместе.
Без проблем! Расценки мы знаем, деньги с участников я собрал. Мы решили, что берем одного носильщика на двоих участников, а Наталья нанимает одного носильщика только для себя, т. к. она чувствует себя не очень уверенно и возможно решит вернуться. Нас 11 человек, нам нужно 6 носильщиков. Идем с Цамдзю в какую-то подворотню. Она стучит в железную дверь. Кто-то выглядывает из-за занавески окна. Щелкают засовы, дверь отворяется. Мы входим в тесное прокуренное помещение. Всю комнату занимает стол для заседаний. За столом сидят несколько тибетцев крайне бандитского вида. Здоровые такие. Лица в шрамах. На столе гора денег. Красные 100-юаневые купюры. Тибетцы пересчитывают деньги и запихивают в картонные коробки из-под пива «Лхаса». Выглядит Профсоюз типично подозрительно, но иностранцу бояться нечего.
«Таши Делек!», — приветствую собравшихся с улыбкой, сложив руки у носа и слегка поклонившись.
Мужики кивают и что-то говорят Цамдзю. Та переспрашивает меня: «Шесть носильщиков завтра к 9-ти утра?» Я киваю. Мужик со шрамом через все лицо пишет что-то на бумажке и протягивает мне. Цамдзю говорит, что это расписка, и я должен отдать деньги этому дядьке. Да, без проблем! Держи! Деньги давно отсчитаны и отложены. Иностранцу бояться нечего. Мужик пересчитал купюры и кинул их в общую кучу на столе. Мы попрощались и вышли на улицу. За спиной лязгнул засов.
«Профсоюз, говоришь…»
«Yes! Trade Union!»
«А-аа, ну-ну…»
Видимо девушка боялась идти к этим мужикам одна. А может быть хотела, чтобы я лично оплатил работу носильщиков. Кто ж его знает… Я улыбнулся Цамдзю и мы попрощались до завтра.
По дороге в гестхаус я зашел в несколько магазинчиков и купил с десяток, другой Дзи. Знакомая продавщица из Амдо наотрез отказалась продавать мне бусины по моей цене! Вот ведь какая! А камней главное у нее много хороших. Я уж и так с ней и эдак — ни в какую! Только две цены и все. Говорит: «Начало сезона. Еще успею продать дороже. Приезжай осенью, поговорим» Ну, хорошо! «Увидимся осенью!» «See you!»
Вышел из магазина. Маловато камней. Надо где-то еще купить. Глядь, Степан на встречу с Татьяной и Жанной. «Шура, ты там посмотри девчонкам, кораллы настоящие или нет?!" «Что б я там еще бы понимал в кораллах…" Но, пошли. В магазинчике типичное шоу. Пожилая тибетка стучит одним кораллом по стеклу, потом другим. Звук разный. За один коралл 2 доллара, за другой — 100. «Дайте ей десятку. Что вы как дети, ей богу!» Опа!!! Это что у нее под стеклом, по которому она так радостно стучит?! Дзи! Да какие!!! Много-много-много-глазые!!! Вот это да!!!
«Ну-ка доставай! Да подожди ты со своими кораллами! Купят их у тебя девчата! Но, за десятку. Давай, Дзи показывай!!!»
Тибетка вытаскивает из-под поцарапанного стекла витрины большое блюдо с бусинами. Покрутил в руках одну, другую, третью. Настоящие! Отменного качества, с невероятными узорами и очень-очень-очень многоглазые!!! Отложил в сторонку штук десять.
«Давай, Дорогуша, вот эти возьму за вот столько денег!»
«Они стоят…"
«Стоп! Я покупаю вот за столько!!!»
Шушукается с мужем, который стоял все это время в стороне.
«Покупай все, тогда отдадим!»
«Все не надо, только эти!»
«Нет, бери все!»
«Шура, так мы тоже себе возьмем», — вступился за продавцов Степан.
«Отлично! По рукам!»
Мы и правда разобрали почти всю тарелку. Осталось лишь несколько бракованных Дзи. Я показал хозяину дефекты и он согласился, что все честно. Под конец мы еще уговорили отдать кораллы подешевле. В смысле за те же 10 долларов, но 2.
Да, вот так удача! Спасибо вам огромное, ребята, что завели в ТАКУЮ лавку! Невероятные Дзи! 10-, 13-, 15-ти глазые! Очень-очень редкие! Спасибо!
Мы еще немного прошлись по Дарчену и вернулись в свой гестхауз.
Я прошелся по комнатам, уточнил время завтрашнего выхода и дал пару советов, как лучше уложить рюкзак, что взять, а что оставить. На ужин идти не хотелось. Картошка оказалась очень сытной, а обед поздним.
Мы попили со Степой чаю у себя в комнате и завалились спать.
Завтра же на Кору!

Продолжение >>

Теги: Экстремальный отдых, Событийный туризм, Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм, Автобусные туры