Путешествие в Тибет VI. Священная гора Кайлаш. ч. I

То Канг Ринпоче.
Священная гора Кайлаш невероятной сияющей пирамидой упирается в небо прямо передо мной. Между нами ничего нет. Небольшая ложбинка засыпанная снегом и все. И Он. Передо мной. Или я перед ним. Скорее всего — я перед ним. То Канг Ринпоче — Сверкающий Снегами Драгоценный Учитель, так почтительно тибетцы называют Кайлаш. Я стою прямо перед ним. Совершенно один. Больше нет ни кого. И ни чего. Только он и я. И еще тишина. Пронизывающее все вокруг Тишина. Абсолютная Тишина. Мои дыхания и стук сердца кажутся неуместными в этой Тишине перед Ним. Я стараюсь не дышать, чтобы не нарушать чувство момента, но на высоте в пять с половиной километров это плохо удается. Организму нужен кислород. Сердце стучит все чаще, и я непроизвольно делаю глубокий вдох. Ледяной прозрачный воздух врывается в легкие и растекается по телу. Я делаю еще вдох, и еще. Вместе с воздухом в меня проникает что-то еще. Что-то идущее от Горы. Я смотрю на Кайлаш не мигая, и дышу. И с каждым вдохом я вхожу с Ним в какой-то контакт похожий на резонанс. От Горы идет пульсация. Я вдыхаю эту пульсацию и она остается во мне. С каждым вдохом пульсация становится все сильнее и сильнее, пока не превращается в ветер. Ветер дует прямо в лицо. Это кажется невероятным, ведь прямо передо мной километровая Северная стена Кайлаша. Я стою на дне огромной чаши и ветру здесь просто неоткуда взяться. Тем не менее, он дует. Прямо из Горы. Все сильнее и сильнее. Ветер начинает продувать мою не продуваемую одежду. Ему нет преград. GoreTex для него все равно, что марля. Вот и я сам становлюсь прозрачным для ветра. Он дует сквозь меня. Продувает насквозь, не задерживаясь ни чем. Воздух уносит из меня что-то вдаль. Что именно я не понимаю. Но понимаю, что это правильно. То, что происходит сейчас — это правильно. От осознания этого я переполняюсь чувствами, всю палитру которых невозможно передать словами. Таких слов просто нет. Да и меня самого нет. Ветер почти все раздул. Как пепел. А то, что осталось, теперь это и есть я. И я опускаюсь перед Ним на колени. По моим щекам текут слезы. Утыкаюсь ладонями и лбом в снег, и рыдаю.
Позади шаги. Откуда? Ведь там, позади меня вообще ни чего больше нет! Я резко оборачиваюсь. Боль в сломанном ребре пронзает тело и возвращает меня в реальность. Оказывается, что за мной еще что-то есть. Есть все. Мир. А шаги — это мои спутники поднялись снизу. Четыре человека. Они стоят рядом со мной потрясенные величием того, что мы видим и чувствуем. По их щекам текут слезы. Они опускаются на колени рядом со мной, утыкаются в снег и рыдают…

Пекин.

Нет! Ну, это ж надо было умудриться сломать ребро перед самым началом экспедиции! Да еще, как сломать?! На мягком, домашнем, привычном, родном диване! Вот ведь кому расскажи — не поверят, что такое возможно. Сам бы не поверил, но, вот сломал. У кого-нибудь есть диван с мягкими боковинами? Потрогайте эти «мягкие» подлокотники хорошенько. Они только кажутся мягкими, а на самом деле это рама, сколоченная из досок и обтянутая поролоном. И углы этой рамы торчат и совсем не мягкие. Так вот, лежу я стало быть на диване. Потянулся я за пультом от телевизора, который лежал на столике рядом. Нет, чтоб встать и взять. Нет! Тянусь! Оперся левой рукой о боковину, тянусь, рука соскользнула и… Хрясь! Прямо об этот злосчастный угол боком. Хрясь! Кто ломал кости, понимает, что эту тянущую боль ни с чем не спутать. Перелом. Больно. Противно. Не лечится.
Три дня до вылета. А что делать?! Я ж руководитель группы. Не разворачивать же всех. Да и народ уже начал движение к пункту сбора нашей группы — в Пекин. Стиснул зубы, закинул рюкзак на здоровое плечо и вперед, в Тибет.
Часть группы из Екатеринбурга и окрестностей. Кому-то удобнее лететь через нас. Всего нас 12 человек. Из Екатеринбурга вылетают семеро. С кем-то я давно знаком, кто-то уже ходил со мной в горы, кто-то едет впервые. Собираемся в Кольцово. Идем на регистрацию, паспортный контроль, посадку. Шесть часов в небе и мы в Пекине. Два часа ночи. Огромный аэропорт, построенный к Олимпиаде-08. Я уже ездил таким маршрутом несколько раз. Остальные в Пекине впервые. Поражены масштабами. Я их понимаю. Веду всех на паспортный контроль, потом едем в зону выдачи багажа. Нас встречает мой добрый знакомый экскурсовод-переводчик Борис. Добрый, обходительный китаец с хорошим чувством юмора и неплохим знанием русского языка. Мы оба рады новой встрече. Идем к автобусу, едем в отель. Уже светает. Поспать бы хотя бы пару часов…
Собираемся все вместе на позднем-препозднем завтраке. Участники из других городов уже здесь. Знакомимся со всеми. Наталья из Якутска. Ольга и Алина — мама с дочерью из Новосибирска. Лена и еще одна Ольга тоже из Н-ска. Жанна из Салехарда; летела с нами. Евгений и Маина — супружеская пара из Екатеринбурга. Анна из Первоуральска. Татьяна — поднималась с нами на Килиманджаро в прошлом году; Екатеринбург. Степан — мой старый добрый друг; мы вместе начинали заниматься альпинизмом еще в начале 90-х; столица Урала, разумеется. Ну, а со мной все уже были в той или иной мере знакомы — Александр Веревкин; альпинист, путешественник, фотограф.
После завтрака большинство из нас отправляется на экскурсию по Пекину. Алина с мамой едут самостоятельно по своим делам. Алина прекрасно говорит по-китайски, любит Китай, жила и работала здесь некоторое время — не пропадут. Мы же едем на площадь Тяньаньмэнь, потом идем в Запретный город Гугун, далее чайная церемония, ламаистский храм Юнхэгун, обед и китайский цирк. Такая программа. На весь оставшийся день.
В Пекине весна!
Деревья покрыты нежной молодой листвой и цветами:

А дома к нам весна так еще и не пришла. В тот год на Урале весна была какая-то странная: в начале апреля вдруг стало тепло и солнечно; снег быстро стаял; затем серьезно похолодало, и природа застыла в ожидании тепла. Голые деревья, повсюду грязь после зимы…
В Пекине же была настоящая весна:

И все радовались ей. Особенно Жанна. У них в Салехарде снег вообще еще не думал таять и стояли приличные морозы. Настроение у всех приподнятое. Борис ведет экскурсию, все показывает и рассказывает. Я уже все это видел. Иду позади всех и подгоняю отстающих, чтобы не потерялись.
По пути сделал такой снимок:

Называется «Пекинская весна».
Наша программа оказалось уж очень насыщенной. Едва успеваем пообедать, чтобы успеть на представление в цирк. Китайский цирк. Кто не знает, там нет клоунов и дрессированных зверей. Китайский цирк — это шоу акробатов. Что они творят на сцене — это просто невероятно! Я правда умудрился уснуть там — вторые сутки в пути и на ногах, а тут мягкие кресла, темнота… Да и видел я уже это все. Но на финальный номер посмотрел: решетчатый шар, куда по одному заезжают 1, 2, 3, 4, 5 мотоциклистов и гоняют там в нем на сумасшедшей скорости! Потом открыли дверцу и туда въехали еще двое! Семь мотоциклистов в тесном стальном шаре!!! Страшно за них! Завораживает!
Возвращаемся в отель уже затемно. На ужин ни у кого сил нет. Разбредаемся по комнатам. Душ. Спать.
Завтра утром летим в Тибет.

Лхаса.

Ранним утром выдвигаемся в аэропорт. Регистрация, багаж. У меня на руках специальное разрешение на посещение Тибета — пермит. Без него в самолет не пустят.
Взлетаем строго по расписанию. Летим с посадкой в Ченгду. Четыре часа лета, час в Ченгду и еще четыре чеса до Лхасы. Подлетаем. Самолет снижается. В разрывах облаков Тибет. Серо-зелено-коричневый холмы. Кругом. Насколько хватает взгляда. Тибет.
Садимся. Проходим осмотры, досмотры, контроль. Раз пять приходится показывать пермит и паспорта. Наконец добрались до багажной ленты. Берем тележки, грузимся и на выход.
Немного покачивает. Высота, однако! 3570 метров над уровнем моря! Говорю всем, чтобы не бегали, не суетились, не делали резких движений.
Выходим из здания аэропорта. Нас встречает невысокая тибетская девушка. Цамдзю. Наш гид и проводник по Тибету. По существующим правилам без проводника в Тибете находиться запрещено. Цадзю дарит нам шелковые платки — Ката, и знакомит с нашим водителем — Пу.
Участникам все очень нравится. Они радуются, фотографируются, веселятся. Меня же что-то давит высота. Никогда раньше такого не было. Старею, что ли… Начинаем грузиться в автобус. Говорю мужикам, чтобы не суетились: водитель и какие-то подоспевшие тибетцы сами все загрузят, нам надо лишь отследить, чтобы рюкзаки оказались внутри.
Степа смотрит пристально на меня: «Шура, с тобой все в порядке?».
«Нормально» — говорю, «А, что?».
«Очки…« — отвечает.
Трогаю солнцезащитные очки и мы вместе с ним начинаем ржать: оказывается, я нацепил очки к верх ногами! Дужками вверх. И хожу-руковожу такой, с умным видом. Главное ведь чувствую, что они как-то «светят» снизу. Смешно. Высота, однако. Пока не акклиматизируемся, организмы будут иногда подкидывать нам подобные фокусы.
Но, вот всё загрузили и все расселись. Захожу в автобус. Осталось одно свободное место. В конце салона справа по ходу. Я почему-то даже не удивился. Это место достается мне на протяжении уже трех экспедиций. В конце салона, справа по ходу движения.
Раздаю всем по бутылочке воды. На высоте надо больше пить. Всегда прошу тибетскую принимающую сторону закидывать в автобус коробку воды. Во рту и правда пересохло. Как-то тежеловато. Высота.
Едем в Лхасу. Новая современная многополосная дорога. Протяженные мосты и туннели. До Лхасы меньше часа. Небольшой уютный отель в Тибетском стиле. Дело уже к вечеру. Кидаем багаж в номерах и идем на ужин.
Отель находится недалеко от исторического центра Лхасы, площади Баргхор и храма Джоканг. Погода пасмурная, но дождя нет. Идем медленно. Высота. Главное не запыхаться. Дошли до старых кварталов. Наталья и Жанна плохо себя чувствуют. Совещаемся, как быть дальше. Жанна решает вернуться. Берем ей рикшу. Очень помогает Алина. Мне бы в таком тупом состоянии было бы очень сложно договориться с рикшей. Алина же решает вопрос в два счета на китайском. Наталья остается с нами, хоть ей и тяжело.
Исторический центр Лхасы оказался весь перекопан. Каменные мостовые разобраны, вырыты глубокие траншеи. Через траншеи перекинуты хлипкие мостки. Как мы позже выяснили, это была масштабная реконструкция: к домам подводили разом, воду, отопление, канализацию и интернет. Электричество там уже было, судя по оцинкованным столбам с безумной путаницей проводов. Все это было как-то не уютно.
Мы повертелись немного на входе, и я повел всех в тибетский ресторанчик неподалеку. Ресторанчик оказался закрыт еще с зимы. Как и соседний. И еще один. Конец апреля. Туристический сезон только-только начинается. Большинство заведений еще не открылись. Тем не менее нашли работающий ресторанчик.
Наталья чувствует себя плохо. Долго не рассиживаемся. Возвращаемся в отель. На завтра много экскурсий.
Утром на завтрак вышли все. Это хороший признак. Жанна полностью пришла в себя и ест за двоих. Наталье значительно лучше. Про свои проблемы я вообще забыл. Все это хорошо!
Едем на экскурсии. Первым делом — Потала. Зимняя резиденция Далай ламы.

Лхаса. Потала.

Потала, ударение на последнюю «а», по-тибетски означает дворец. Потала Далай-ламы — невероятное архитектурное сооружение, поражающее своей красотой и величием.

Потала построена на холме в самом центре Лхасы и доминирует над долиной в которой расположен город.

Посещение Поталы обязательное мероприятие при посещении Лхасы. Мы всегда ходим туда. Но не только, для знакомства с объектом, имеющим культурную, историческую и «религиозную» ценность, а еще, чтобы получить небольшую порцию акклиматизации. Пока поднимешься вверх по этим крутым и протяженным лестничным маршам:

организм потихоньку начинает включаться в работу в новых и непривычных для него условиях высокогорья.
Из Поталы уже давно сделан музей. Китайцы проводят там экскурсии. Для меня же это место было, есть и будет местом паломничества. Я рассказываю в двух словах историю этого дворца и предлагаю участникам также совершить паломничество и проникнуться безмолвным величием этого места.

Мы идем по темным прохладным залам Поталы. Эти помещения хранят невероятные сокровища. И речь не о драгоценных статуях и ступах, покрытых тоннами золота, но о том знании, которое веками жило и совершенствовалось здесь. Все остальное — лишь антураж. Мы идем по темным залам и проникаемся атмосферой Поталы. Китайские группы туристов шумные и суетные; это немного отвлекает. Конечно и мы не молчим. Я говорю, что это за залы, говорю про смысл статуй, акцентирую внимание на мандалах и ступах. В Потале категорически запрещено фотографировать. Можно только смотреть. И еще чувствовать. Мы заглядываем в пещеру, в которой медитировал Сонгцен Гампо — царь Тибета, принесший сюда знание Будды в 7-ом веке Н. Э. Проходим мимо огромных Ступ, покрытых золотом и драгоценными камнями с прахом Далай-лам. Тибетцы в отличие от китайских туристов совершают здесь паломничество. Они несут ячье масло в мешочках, добавляют его ложками к горящим лампадам и бормочут мантры. «Таши Деле!», — приветствуем мы их с почтительным поклоном и улыбаемся друг другу.
На все про все отведен лишь час. Потала огромна, но открыты для посещения лишь несколько залов. Пройдя их, мы выходим на улицу.
На улице весна!

В Лхасе весна!

В Тибете Весна!

Мы спускаемся по извилистой лестнице вниз с другой стороны здания.

У парковки столбы украшены китайскими фонариками. Цамдзю говорит, что идет подготовка к празднику весны.

Следующее место, которое надо обязательно посетить, это храм Джоканг.

Лхаса. Джоканг.

Джоканг расположен совсем недалеко от Поталы, но мы едем туда на нашем автобусе под управлением Пу. Прежде чем идти в Джоканг, народ просится пообедать. Это хорошо. Аппетит на высоте — это хороший признак! Мы кормимся в одном из ресторанчиков и идем к храму.
Полдень. Солнце изливает на нас свет абсолютно вертикально, и даже кожей ощутимо его давление. Пока Цамдзю покупает билеты, мы укрываемся в тени монастырских стен. В тени собачий холод. На солнце жара. В тени холод. Тибет.
Цамдзю машет нам пачкой цветных билетов. Идем за ней и входим во внутренний двор храма. Пара слов об истории, значении и идем во внутрь. В Джоканге довольно безлюдно. Это странно, если представить, что по утрам в Джоканг стремятся тысячи паломников. Чтобы увидеть величайшую реликвию Тибета — прижизненную статую Будды Шакьямуни, тибетцы готовы часами стоять в многокилометровой очереди.
Входим в храм. Цамдзю начинает рассказывать о статуях, расположенных в небольших комнатках-нишах вдоль стен, мое же внимание привлекает небольшая группа тибетцев, толпящихся на противоположной стороне помещения. Я заглядываю за центральные статуи Падмасамбхавы, Аволикитешвары, Манджушри, и вижу, что часовня в которой находится Священная статуя Будды открыта и туда заходят люди! «Идемте все скорее за мной!», — зову я всех. Кто-то откликается, кто-то отстает. Мы опережаем несколько групп тибетцев и встаем в хвост небольшой очереди тибетцев. Они оборачиваются, улыбаются нам и приветственно кланяются нам не переставая бормотать мантры. Я улыбаюсь им и кланяюсь в ответ. Гусиными шажками, шаркая ногами по каменному полу мы приближаемся к заветной нише. «ОМ Муни Муни Маха Муни Соха», — читаю мантру Будды Шакьямуни в пол-голоса и я: «ОМ Муни Муни Маха Муни Соха, ОМ Муни Муни Маха Муни Соха, ОМ Муни Муни Маха Муни Соха, ОМ Муни Муни Маха Муни Соха, ОМ Муни Муни Маха Муни Соха…».
Входы в боковые часовни занавешены шторками из стальных колец, соединенных между собой стальными же штырями с дырками. Напоминает такая шторка нелепую корявую кольчугу. Средних лет лама откинул эту шторку к стене и придерживает ее рукой. Мы встречаемся с ним взглядами и я вижу в его глазах какую-то нерешительность… Улыбаюсь ему до ушей и делаю заискивающие глаза. Лама улыбается в ответ и делает жест ладонью, мол давайте быстрее. Я оборачиваюсь к своим, пропускаю вперед и буквально запихиваю в нишу тех, кто попал под руку. Следом ныряю сам. За спиной с характерным звуком опускается железный занавес.
Время словно останавливается.
Прямо передо мной статуя Будды Шакьямуни. Говорят, что ее сделали с живого Будды по просьбе учеников. Они просили Будду позировать, т. к. им было сложно сосредоточиться на практических занятиях в его отсутствие, а его статуя помогала бы им. Будда согласился.
Я смотрю ему в глаза. По телу пробегает дрожь. Волна за волной. Эта дрожь есть продолжение вибрации, которой пронизано все пространство внутри помещения. Она снаружи и внутри меня. Вибрация подступает к горлу и вырывается наружу звуком мантры «ОМ». «ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ…». Времени нет. Нет пространства. Нет ни чего. Вибрация звука «ОМ».
«Чу-чу», — позади. Оборачиваюсь: это лама показывает рукой, мол проходите. Это возвращает меня в реальность. Сколько прошло времени? Секунда? Минута? Вечность?
Вокруг статуи есть проход. По нему надо пройти, чтобы совершить Кору. «ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ …». Я иду на ватных ногах вперед. Пожилой тибетец в засаленном пиджаке поднимается на ступеньку и прикладывается лбом к стопе статуи, выглядывающей из-под драгоценных тканей и сотен ката. Повторяю его действия. «ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ …». Откуда он тут взялся? Этот тибетец? Видимо я запихнул его в нишу вместе со своими участниками. Мы идем Кору вокруг статуи Будды Шакьямуни. Прижизненной статуи, сделанной с него самого. Все пространство небольшого помещения пронизано вибрацией. «ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ, ОМ …». Обходим вокруг. Я оборачиваюсь и еще раз смотрю ему в глаза. Низко кланяюсь и пригнувшись выхожу наружу. Край стального полога опускается и лама щелкает замком. Мы встречаемся с ним взглядами. Я складываю ладони у подбородка и кланяюсь ему: «Тходчитче!», — «спасибо» по-тибетски. Он улыбается в ответ.
Тибетцы, кто не успел попасть в часовню, толпятся у стальной кольчуги-решетки. Наши стоят чуть поодаль небольшой группкой. «Ну, как вам?», — спрашиваю, но тут же понимаю, что вопрос неуместный. Рассказываю участникам, что это невероятная удача побывать в этой часовне. Я сам попал вовнутрь только второй раз. Все остальное время статуя была закрыта. Цамдзю говорит, что она вообще впервые оказалась внутри, а она тибетка! Вот даже как бывает!
Разумеется, в храме Джоканг категорически запрещено фотографировать.
Мы некоторое время еще ходим по храму, смотрим статуи Будд, Бодхисаттв и Учителей в нишах, но после ТОЙ, все выглядит как-то блекло. Идем на выход. Зову всех подняться на крышу храма. Там интересно и красиво:

Крыша главного храма:

Дхармачакра:

Все чистенько и, как выяснилось, недавно покрашено. Все красные поверхности свежевыкрашенны традиционной краской на основе охры и ячьего масла. Также выяснилось, что такая краска долго сохнет. И марается. И потом вообще не отстирывается! Ну и ладно! Будет нам память!
Спускаемся вниз. Все уже прилично устали, но на сегодня у нас еще одна экскурсия в Норбулингка — летнюю резиденцию Далай-лам.

Лхаса. Норбулингка.

Во второй половине дня погода стала портиться. Пока доехали до Норбулингка стало совсем пасмурно. Но дождя вроде бы нет, и мы идем гулять по огромному саду с пагодами. Если честно, то сил для прогулок уже совсем не осталось. Участники тоже не проявляют большого энтузиазма. Одна лишь Жанна восхищается каждым листиком и цветочком. Ее можно понять: у них в Салехарде снег лежит до июня, а тут цветы! Цветы… Странно это. Во всей Лхасе на деревьях листочки только-только проклюнулись, а тут цветет все. И знакомая нам сирень, и какие-то экзотические растения. Цамдзю говорит, что место для строительства летней резиденции Далай-лам специально выбиралось с учетом защиты от ветра и вообще общего благоприятного микроклимата для садоводства. Пасмурно и фотографировать не получается. Сделал там лишь несколько тусклых кадров:

Да еще вот девчушку снял китайскую в тибетском национальном костюме:

Да и то криво получилось. Присел, прицелился снимать, изогнулся и аж охнул — так напомнило о себе сломанное ребро. Пока приходил в себя, девчушка уже убежала к маме.
Не смотря на пасмурную погоду и усталость, мы обошли весь сад Норбулингка. Для каждого Далай-ламы здесь строились отдельные дома-павильоны. Начиная с седьмого. Именно он основал Норбулингку. Для посещения, правда, открыты далеко не все. Мы зашли в дом-зал-сад-часовню 7-ого, 11-ого и 14-ого Далай-лам. Потом потеряли Жанну с Татьяной. Они все фотографировались на фоне цветов, да так где-то и отстали. Пока их искали, нашли еще открытый дом Далай-ламы 13-ого. Раньше я в нем не был. Теперь побывал.
В конце концов, все нашлись и мы без рук и ног вернулись в отель.
Что-то надо как-то укорачивать программу, а то вымотаю людей еще до Коры.

Лхаса. Дрепунг.

Ура!!! Сегодня 1 мая! 2013 года. С чем я и поздравляю участников на завтраке. После чего мы едем в монастырь Дрепунг, что находится в пригороде Лхасы. Город растет, и вот уже добрался до Дрепунга, а всего лишь несколько лет назад монастырь еще был за городом.

Что поделать — цивилизация наступает.
Монастырь Дрепунг место знаковое. Поэтому мы здесь.
Дрепунг был основан в начале XV века учеником Чже Цонкапы — Джамьянгом Чодже, и некоторое время служил резиденцией Далай-лам, пока те не перебрались в Поталу. Монастырь просуществовал более 600 лет и в годы расцвета был крупнейшим монастырем в Тибете. В нем единовременно жило и обучалось до 15–16 тысяч монахов! К сожалению, во времена Культурной революции Дрепунг был полностью разрушен.
Сейчас постепенно монастырь восстанавливают. Работы идут очень медленно, но уже отстроили главный храм:

и какие-то административные постройки:

Постепенно в Дрепунг возвращаются монахи. Правда их пока очень мало.
Мы ходим по узким улочкам. Заходим в храмы и часовни. Заглянули в монастырскую кухню, где стоит огромный котёл для чая — 15 тысяч монахов надо было поить чаем! Сейчас конечно печь потушена и котел пуст. И вообще как-то все немного тоскливо кругом, но участники смотрят на все с интересом, и это хорошо. Ведь кроме паломнической миссии, мы здесь еще и для акклиматизации: Дрепунг расположен на склоне горы выше Лхасы. Погода прекрасная, время есть. Вдоволь нагулявшись и все осмотрев, собираемся на стоянке у автобуса. Автобус раскалился на солнце и внутри просто нечем дышать; на улице же чувствуется утренний холодок. В тени холодно, на солнце жарко. Тибет.

Лхаса. Драк Йерпа.

Мы проветрили автобус и поехали на следующую акклиматизационную экскурсию в пещерный монастырь Драк Йерпа. Я заранее предупредил участников, чтобы все купили себе яблоки, лепешки и воду для перекуса в пути, и мы дружно хрустим китайскими яблоками. Драк Йерпа расположен с противоположной стороны Лхасы, нежели Дрепунг и путь туда не близкий. Если же еще заезжать куда-нибудь на обед, то вообще времени ни на что не хватит. Как водится, народ взял продуктов на себя и на «того парня» и теперь все пытаются угостить друг друга. Выглядит это забавно, т. к. все закупались в одной и той же фруктовой лавке и у всех примерно одни и те же фрукты. Я перенаправляю добродетель и излишки продуктов, на наших проводницу Цамдзю и водителя Пу, и они хрустят фруктами вместе с нами.
Автобус взбирается на перевал увешанный молитвенными флагами — лунгта. Мы останавливаемся там ненадолго и едем дальше. Долина реки Лхаса остается позади, а впереди все выше встает огромный скалистый холм, запирающий неширокое ущелье. На склонах холма виднеются постройки; вершина украшена разноцветными молитвенными флагами:

Это и есть Драк Йерпа — гора с множеством пещер, облюбованная монахами для уединенных медитаций.
Вид со склонов Драк Йерпа вниз, в долину, конечно невероятный:

Просто дух захватывает! Я рассказываю, что монахи специально выбирают места для медитаций с такими вот потрясающими видами. Потрясение, которое мы испытываем при этом, делает слабее нашу фокусировку на собственном «Я» и помогает практикам скорее постичь состояние недвойственности Ума, к которому они стремятся.
Я говорю это, размеренно шагая вверх по бетонной тропинке:

Высота здесь уже выше 4000 метров над уровнем моря. Воздуха не хватает. Мы часто останавливаемся, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Хороший способ для этого — покрутить молитвенные барабаны:

По пути встречаются маленькие часовенки, оборудованные вокруг пещер. Мы заходим в них. В некоторых сидят монахи-смотрители, в некоторых — ни кого. Мы разглядываем статуй, я рассказываю, что это за Будды или Бодхисаттвы.
Поднимаемся все выше. Выше крыш:

Люблю я крыши тибетских храмов! Какие-то они притягательно лаконичные.
Храмов и часовен на склонах довольно много. Бетонная тропинка проложена таким образом, чтобы туристы или паломники смогли посетить все доступные пещеры.

Погода постепенно портится. Сгустились тучи и дует холодный ветер. Мы готовы к этому — захватили с собой теплую одежду. Иногда выглядывает солнце и начинается жара, но быстро прячется и опять холодно. Тибет…
Высота уже 4200 метров. Весной здесь еще и не пахнет, в отличие от Лхасы. Трава и кустарники стоят сухие с зимы:

Такая же погода стояла в Екатеринбурге, когда мы уезжали.
Продолжаем идти по тропинкам вверх.

Немного тяжеловато, но мы стараемся не спешить. Тяжело не только нам. Вот и тибетские паломники присели перевести дух:

Идем дальше.
Зашли в пещеру, в которой медитировал Сонгцен Гампо -царь, принесший буддизм в Тибет в VII веке нашей эры. Довольно тесно.
Женя — мужик здоровый, постоянно стукается головой и низкие косяки и своды, при этом извиняется и еще благодарит кого-то за урок. Только и слышно: «Бум-ой! Простите! Спасибо!». Мы улыбаемся на каждый «Бум».
Заглянули в келью, где живут монахи («Бум-ой! Простите! Спасибо!»).
Пожилой лама жив-здоров, читает книжку:

Я встречаю его здесь на протяжении нескольких лет. Ему под 80, а он бодр и весел, хоть и живет на высоте 4400 метров над уровнем моря.
В одной из пещер установлена гигантская статуя Будды Майтрейи — Будды Будущего:

Нас нагнало семейство паломников: бабушка, одна (или две) мамаши и детишки:

Идем по пещерам с ними параллельно. «Таши Делек!», — «Таши Делек!», — приветствуем мы друг друга постоянно. «Бум-ой! Простите! Спасибо!», — разумеется тоже.
Наконец поднялись на самый верх разрешенного маршрута — в пещеру самого Падмасамбхавы. Вот она выкрашена охрой:

Внутри присели отдохнуть и подождать отставших. Цамдзю идет последней и следит, чтобы ни кто не потерялся.
«ОМ, А Хум Бенза Гуру Пема Сидди Хум», — боромочу я мантру Падмасамбхавы Гуру Ринпоче и перебираю свои четки. Место это священное. Даже очень. Мне здесь всегда очень комфортно. Тепло, душевно, расслабленно… «ОМ, А Хум Бенза Гуру Пема СиддХи Хум», — улыбается мне лама. «СиддХи, СиддХи Хунг», — поправляет он меня. «ОМ, А Хунг Бенза Гуру Пема СиддХи Хунг», — произносим мантру мы с ним в унисон. Я пытаюсь повторить его «Сиыддгхи», но, видимо, мой речевой аппарат не способен выдать необходимый ему непроизносимый звук [ГХ]. Я развожу руками, лама смеется.
«Бум-ой! Простите! Спасибо!» Вот мы и все в сборе.
Спускаемся вниз к автобусу, попутно любуясь неземными видами.

Вершины гор еще покрыты снегом. Что-то рано мы здесь в этом году. «Что там, на Коре, интересно… тоже снег?» Цамдзю пожимает плечами: «Не знаю…»

По плану у нас была намечена еще одна экскурсия — в монастырь Сера, но мы туда не поехали. Люди сильно устали с непривычки на высоте, а еще надо собираться в дальнюю дорогу к Кайлашу. Да и так получилось, что Елена из Новосибирска должна вернуться домой.
В общем, после Драк Йерпа мы вернулись в Лхасу. Участники разошлись по кафе-базарчикам-магазинчикам, а мы с представителем принимающей стороны занялись организацией возвращения Лены домой. В общем-то, это не заняло много времени. Все авиакомпании, что наша S7, что китайская China Airlines подтвердили по телефону перенос рейсов на завтра; мы заказали такси до аэропорта Лхасы на раннее-раннее утро и попрощались с Еленой.

Продолжение >>

Теги: Экстремальный отдых, Событийный туризм, Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм, Автобусные туры