Путешествие в Тибет VI. Священная гора Кайлаш. ч. III

Место начала Коры.
Впереди просвет. Нам туда.
Спускаемся в долину и доходим до ступы с «дверью»:

Место очень символичное. Отсюда начинается Кора. Здесь же проводится главный ритуал в Тибете на Сага Даву — праздник посвященный Рождению Будды, его Просветления и ухода в Нирвану. В этом году мы на Коре очень рано. Сага Дава еще не прошел и кругом разбросаны лишь прошлогодние молитвенные флаги. А так здесь бывает очень нарядно.
Вообще, если рассматривать Кору, как опыт переживания всех четырех состояний бытия — Бардо, то пройдя сквозь эту ступу, мы оказываемся Бардо Смерти. «Мучительное Бардо Смерти», — такое полное названий. «Мурашки по коже! И нам туда идти?», — это Жанна. «Конечно! Мы ведь именно за этим здесь. Чтобы получить опыт. Даже если кто-нибудь и не знал об этом…»
А вот и Наталья подошла. Молодец, всего 15 минут отставание. «Как самочувствие?» «Хорошо» «Молодец!»
Пора идти дальше.
«Дамы, прошу вперед…" «Нет уж! Напугает сперва сказками! Давай лучше мы за тобой!», — это Оля Громкая.
«Конечно-конечно!»
«ОМ Мани Падме Хум», — я останавливаюсь на мгновение у ступеней, и шагаю внутрь ступы. Внутри есть колокольчик. Он весь опутан старыми флагами. Качаю его рукой. Невзрачное «Дзинь», и я на той стороне.
«Вот и все! А вы боялись…»
«Неужели и на самом деле так будет?»
«Не знаю. Поживем — увидим…»
Не знаю, кто и как, но я всегда чувствую, что-то меняется, когда проходишь сквозь эту ступу. Вроде бы всё — то же самое, но что-то уже не так, как было. Это, наверное, невозможно объяснить. Но, можно почувствовать.
Нам вперед. В эту узкую долину, куда ведет тропа:

Я оборачиваюсь назад:

Там осталась наша прежняя Жизнь.
Мы же идем вперед. Идем Кору вокруг Кайлаша.
Вот, кстати, появился его краешек в облаках:

Мы идем вперед. Кто-то пытается что-то обсуждать, но разговоры быстро затухают. Здесь обычно всегда так.
Идем и идем вперед.
Догоняем тибетских паломников, идущих Кору простираниями:

Руки над головой, ладони вместе, потом у горла и к солнечному сплетению. На колени, упор лежа. Лечь, руки вытянуть вперед, коснуться лбом земли. Черточка маленькой палочкой или косточкой перед собой. Подняться. 2–3 шажка до черточки и все по новой. Простирания. Паломники как бы обмеряют своими телами весь путь Коры вокруг Кайлаша.

Мы обгоняем их. Даем по пути, кто денежку, кто конфетку и идем дальше.
Еще один взгляд назад:

Там было Бардо Жизни. Оттуда мы пришли. Но теперь там уже ни чего не видно. Все затянуто облаками. Естественное Бардо Жизни окончательно осталось позади. А мы идем вперед.
Жанна старается идти рядом. Я как-то физически ощущаю ее присутствие между собой и Кайлашем. Прошу ее как-то перестроиться. Жанна относится с пониманием. Ведь я тоже иду Кору, как и участники. Некоторое время Жанна пытается идти слева от меня, но видимо понимает, что теперь я ей «заслоняю» Кайлаш, и становится за мной. Так мы и идем: я, Жанна, Татьяна, Аня, Ольга, Алина и еще Оля. Степан замыкает. Женя с Маиной слегка отстали. Наталья с Цамдзю и Носильщицей далеко позади. Но идут. Ярко-белая куртка нет-нет, да покажется среди камней. Цамдзю имеет четкие инструкции, как поступать, если Наталья вдруг почувствует себя плохо и решит вернуться. Вообще она выглядит очень сильным и целеустремленным человеком. Я думаю, что у нее должно получиться. Но нужно быть готовым ко всему. И мы готовы.
Сидим на камушках, жуем сухофрукты и разглядываем чУдные скалы:

«Саша, это вот и есть те Зеркала Времени, про которые писал Мулдашев?»
«Эрнст Рифгатович? Возможно», — улыбаюсь, «Кто ж его знает. Это надо у него самого спросить».
Опыт Коры — абсолютно индивидуален. Ни чьи ощущения и впечатления не имеют значения и не идут в зачет. Только твои собственные. Такой он, Кайлаш…
Мимо нас в обратную сторону проходит тибетец. Он ведет под уздцы лошадку, на которой сидит грустная девушка. Вроде бы наша, русская… Возвращается. Видимо проблемы с Высотой. «Здравствуйте! Как Вы себя чувствуете? Можем чем-то помочь?» Тибетец радостно машет нам рукой. «И тебе, Таши Делек!», киваю ему в ответ. Девушка даже не взглянула в нашу сторону. «Может не русская?! Ты-то откуда знаешь, что русская?», — Оля Громкая. «Ну, а какая еще?!», — улыбаюсь в ответ, «Здесь только тибетцы, индусы, да наши ходят! Да еще немцы с австрийцами иногда. Но, те ходят боннскую Кору — против часовой стрелки» «Вот может она и есть немка! Или австриячка! А почему они ходят против часовой», — это опять Ольга. Наверное, больше не надо уточнять, что Громкая. Тихая ведь по тому и «Тихая», что все больше молчит. «Да русские мы, Русские!», — развеял сомнения бородатый мужчина, подошедший следом. «Заболели. Возвращаемся» «Вы гид?» «Нет. Просто все пошли на перевал, а я не смог… И еще она… Тяжело… Высота… Решил, что все… Хватит… Жалко…" «Мы можем Вам чем-то помочь?» «Нет, спасибо, уже легче, дойдем. Далеко там еще?» «Да прилично!», — смотрю на часы и вокруг, мы наверное уже полпути прошли…" «Ну, мы пойдем тогда…" «Да-да, конечно. Удачи!»
«Вот ведь как бывает… Нам-то там как интересно будет…»
«Нормально все будет! И вообще, отставить упаднические настроения! Становись!», — мы поднялись и надели свои рюкзаки. «Стёпа, песню запе-вай! Да при чем здесь „по долинам и по взгорьям“? ОМ Мани Падме Хум, ОМ Мани Падме Хум, ОМ Мани Падме Хум! Вот, другое дело! Вперед!», — мы пошли дальше с улыбками на лицах.
Вскоре из-за скал:

показалась Западная стена Кайлаша:

Мы остановились у вогнутого камня под названием «Седло Тары». Его иногда называют «Троном Тары», но реально он больше похож по форме на седло. Все по очереди на нем посидели, а женщины еще полежали животами. Существует поверье, что камень помогает. В том числе женщинам. Завести детей. «Свят-Свят-Свят! Это куда ж мне-то! В мои-то годы! Заранее предупреждать надо!», — Оля. «Да ты у нас еще молодая! Самое то!», — все чуть ли не хором. Смеёмся.
От Седла Тары до конечной точки пути сегодняшнего дня, в общем-то, уже совсем не далеко. Я предлагаю всем не мерзнуть на ветру и пройти еще с полчасика до палаток и там пообедать. Времени около 14–00. Женщины под Стёпиным руководством уходят вперед, а я остаюсь подождать Женю, Маину и, возможно Наталью.
Пасмурно, ветрено, временами сыплет снежная крупа.
Кайлаш, он, вот он! Прямо передо мной:

Делаю несколько снимков, когда он чуть-чуть приоткрывается. Однако погода портится и Священную гору полностью скрывают облака. Впрочем, это не важно. Я знаю, что он там. Этого достаточно.
Даже не знаю, сколько прошло времени, но подошли Женя с Маиной. Женя бодр и весел, Маине тяжеловато. Но она идет. И, конечно же, дойдет. В этом нет сомнений. Женя говорит, что Наталья сильно отстала, но идет. Вот и хорошо. Идет — значит дойдет. Тем временем погода все хуже и хуже. Снежная крупа барабанит по капюшону. «Ты иди. Чего мерзнуть. Мы потихоньку сами…», — говорит Женя. Тут и правда полчаса максимум до палаток. «Ладно. Я ушел»
И ушел быстро. Чтобы согреться.
Впереди две палатки. Слева и справа от тропы. Правда еще построен большущий туалет. И какой-то гестхаус. Когда они все это строить/портить общий вид только успевают…
«Шура, мы здесь!», — сообщает Степан из правой палатки.
Откидываю полог и проникаю внутрь. Большая армейская палатка. Два ряда столов и лавок. В середине продолговатая печь для кизяка. В дальнем углу коробки с лапшой быстрого приготовления, водой, пивом и каким-то энергетиком. Видавшие виды термоса с кипятком. Пожилая хозяйка. Все как обычно.
Наши сидят рядком. Уже поели, пьют чай. «Чё почём?», — уточнил я «меню». Лапша — 10, чай — тоже 10. ОК! Все как обычно. Заварил себе лапши. Тем временем пришли Женя с Маиной. И, буквально следом за ними — Наталья с Цамдзю и Носильщицей. Улыбается! Молодец!
Так-то рассиживаться здесь не стоит. Нам еще идти час-полтора-два; в зависимости, кто как ходит. Да и на улице прояснело немного. «В общем, мы пошли. Вы тоже не задерживайтесь» От палаток до Дрирапхук гомпы путь простой. Идешь за поворт. Потом вдоль реки до моста. Переходишь на другой берег. Потом все прямо, прямо и прямо, и вот она гомпа. Не промахнуться.
Мы ушли.
На улице как-то очень пасмурно и хмуро. Но дождя и снега нет. Идем дорогой, как я и сказал. Через мост к гомпе. По идее мы должны уже видеть Северную стену Кайлаша. Но она скрыта в облаках. Лишь изредка проглядывают какие-то смутные очертания сквозь туман. Досадно. Место очень красивое. И серьезное. Соответствует Бардо Дхарматы. Сияющему Бардо Дхарматы. Ладно. Может быть прояснеет еще к вечеру…
А вот и гомпа показалась впереди. Это наша цель. В этом монастыре мы будем ночевать. Наши носильщики уже здесь. Все. Пришли.
Я люблю останавливаться в Дрирапхук гомпе. Но сегодня здесь как-то неуютно. Кругом груды камней, песка и строительного мусора. Какие-то бочки. Огромные деревянные балки. Доски. Арматура. Все вперемежку разбросано там и тут. То ли стройка, то ли реконструкция. Участники неуверенно стоят у входа в гестхаус при монастыре. Захожу внутрь. Там тоже грязно и неуютно. Носильщики сидят в кухне-столовой. Кто-то разжигает печь. Это молодой лама. В китайской солдатской шинели без хлястика поверх бордовых монашеских одежд.
«Заходите внутрь! Здесь тепло!», — зову я всех.
Грязно и неуютно. «Здесь и будем жить?» «Подождите, пока не знаю»
С помощью Бригадира носильщиков и Алины выясняем у ламы, что они еще не открылись с зимы. Настоятеля нет, а вообще стройка. «Готовимся году Лошади! Но, можете здесь жить, если хотите» Понятно…
Прошелся по комнатам — все завалено матрацами, одеялами или же стройматериалами. Народ на кухне разомлел от тепла и высоты. «Можно я здесь останусь? В тепле…», сонным голосом просит Жанна. «Нет! Все идем вниз. В другой гестхаус»
Носильщики дружно поднялись, похватали по два рюкзака и побежали вниз. Свободные отправились навстречу Жене с Маиной и Наталье с Цамдзю.
Мы тоже побрели к нижнему гестхаусу. Он оказался вполне жизнепригодным. Хозяин показал комнаты. Решили, что женщины будут опять жить все вместе, а мы со Степой и Женя с Маиной поселимся рядом. Кстати, вот и они подошли.
Пока селились, располагались, пришли и Цамдзю с Натальей.
«Так, друзья мои, давайте пока все не заснули, пойдемте все дружно на кухню на ужин! А уже потом спать!»
Взяли кружки, чашки, ложки, кашки, сыр, конфеты-сухофрукты и пошли на запах горящего кизяка — в кухню-столовую.
Там обнаружились четыре человека европейской наружности. Трое парней и белокурая девушка играли в карты. «Откуда будете, славяне?» «Из Киева! А вы?» «Урал-Сибирь» «Вы на ужин? Сала хотите? У нас есть!» «Кто б сомневался!», — грянул дружный хохот.
Спасибо конечно! Но на Коре лично я мясо не ем.
Тесновато, но расселись. Тут в кухню потянулись носильщики. Стало совсем тесно. Братья-украинцы смекнули, что занимают много места и пошли доигрывать в свою комнату. На их место расселись наши носильщики. Все принялись готовить себе каши. Я резал сыр, что-то кому-то наливал, и вдруг заметил, что взоры всех наших направлены в одну сторону, куда-то мимо меня. Я обернулся и тоже обомлел.
Среди наших чумазых и лохматых носильщиков седела молодая, невероятно красивая девушка! Все взоры были прикованы именно к ней! Не замечая внимания к себе, девушка скинула с плеч синее с золотыми орнаментами чубу и поправляла свои иссиня-черные волосы. Носильщики не обращали на нее ни какого внимания, и пили свой тибетский чай с громкими швырканьем и причмокиваниями.
«Кхе-кхе! Я, конечно, извиняюсь, но это кто?», — спросил Степан, в упор глядя на Наталью.
«Моя носильщица», — в недоумении ответила та, «Вы же ее видели в Дарчене»
«Без маски — нет!»
«Мадам, позвольте я впредь буду носить ваш рюкзак…», — начал было Степан голосом поручика Ржевского.
«Ага! Тогда ей еще и тебя придется нести вместе с рюкзаком», — заметил скептический Женя.
«А что, я согласен!», — парировал наш джентльмен.
«Степа-ааа… Ты нас броса-ааешь…», — заголосили Жанна с Татьяной, уткнувшись друг в друга лбами, под общий смех. «Не бросаю!» «Нет, бросаа-аешь…»
В общем, ужин прошел в веселой дружеской обстановке.
После еды вышли во двор посмотреть на Кайлаш. Он терялся где-то впереди в суровых свинцовых облаках.
«Это что ж мы его так и не увидим никогда?», — вздохнул кто-то из наших.
«Никогда не говори никогда! Вообще, конечно сложно сказать что-то определенное. У нас еще сутки впереди. Может быть разъяснеет…»
Вышли во двор покурить и наши соседи украинцы. Они почему-то все курили. Я поговорили с их руководителем. Оказалось, что они увлекаются буддизмом. На Коре все впервые. Завтра пойдут на перевал Дролма Ла. Одному их участнику плохо. Я дал руководителю упаковку Аспирина и Винпацетина и объяснил, как принимать. Рассказал также, что их ждет впереди, на перевале и за ним. Быстро стемнело. Мы обменялись координатами, пожелали друг другу удачи, спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.
На ужине я посоветовал всем набрать фляги бесплатного кипятка и сунуть их в спальные мешки вместо грелок. Все так и сделали и теперь благодарили меня за подсказку, как не залазить в холодный спальник.
Все легли.
Расстелился и я.
Сунул в ноги горячую флягу.
Лег на правый бок, застегнул спальный мешок.
Готов к очередной бессонной ночи.
А вообще, сколько ночей я уже не сплю? Когда это все началось? Сколько дней мы уже в Тибете? Сегодня, вообще, какое интересно знать число?
…
Черная волна накрыла меня пеленой, и я провалился в глубокий преглубокий сон.

Кора. День II. Утро.

Это было похоже на то, как поднимаешься вверх после глубокого погружения на дно океана.
Взгляд устремлен к поверхности, и ты затаив дыхание, что есть сил, работаешь ластами стремишься вверх, к свету из темных глубин.
Так и я прорываюсь вверх сквозь вязкие путы сна.
Я?
А кто это, «Я»?
Нет, серьезно?!
Я не знаю кто я!!!
Вот это новость! Как такое возможно?
Эти робкие мысли возникли из неведомой пустоты и в мгновение ока развернулись в невероятную картину бытия.
Ух ты! Потрясающе!
Я теперь знаю, кто я.
Теперь бы еще узнать, где я… И нужно обязательно сохранить то ощущение отсутствия «Я»…
Постепенно проявляются тактильные ощущения. Возвращается слух. Мир заполняют запахи. Я открываю глаза.
Взгляд упирается в окно. За окном Кайлаш:

Ах, вот оно что! Я в Тибете! Точно! Последний пазл занял свое место в мозаике моей жизни. Готово. Можно вешать табличку «Загрузка завершена».
«Ё-моё! Ребята, вы только посмотрите!», подпрыгнул я на кровати, едва вернувшись в реальность. «Не время спать! Это надо видеть!», — я вылез из спальника и принялся лихорадочно одеваться.
«Бу-бу-бу», «Бу-бу-бу».
«Ну, как хотите!», — я схватил фотоаппарат и выскочил во двор.
Кайлаш, весь золотой, сиял на фоне ясного неба:

Завороженный, я не мог отвести взгляд от величественной картины.
Брррр. По спине пробежал холодок. Морозное ясное утро. Второпях я довольно легко оделся. Но времени нет. Солнце встает очень быстро. Я решаю подняться на крышу Дрирапхук гомпы, чтобы сделать несколько кадров оттуда. Спешу успеть, пока солнце окончательно не взошло. На высоте 5000 метров особо не разгонишься, но я спешу.
Завернул по тропке за гестхаус и аж присвистнул. На камнях сидели зайцы и смотрели на Кайлаш. Много-много зайцев! Один, второй, третий… Да их тут под сотню! А может быть это кролики? Не важно. Зайцы дружно повернулись ко мне на мой свист, но я им был не так интересен и они поочередно вернулись к созерцанию Кайлаша. Я попытался их сфотографировать, но зайцы прятались, как только я поднимал фотоаппарат. «Ну, не хотите — как хотите!», — пошел я дальше вверх по склону к гомпе.
Буквально задыхаясь, хватая пересохшим ртом ледяной пустой воздух, я вскарабкался по крутым ступеням на крышу Дрирапхук гомпы и еще раз присвистнул. У традиционной Дхармачакры на крыше отсутствовал один олень:

«Вот те раз! И где же интересно он?»
Мне почему-то подумалось в тот момент, что олень пошел поиграть с зайцами и еще не успел вернуться. Эта мысль была абсолютно естественной и казалась нормальной. То, что олень из бронзы меня совсем не смущало.
Я стоял на крыше гомпы и наблюдал, как солнечный свет стекает по склонам окружающих Кайлаш холмов вниз:

Это было невероятное зрелище, полное силы и совершенства.
Спустя некоторое время мне подумалось, что олень наверное хочет вернуться на место, а я ему мешаю. Он не хочет, чтобы я это видел. Нет, правда! Эта мысль была абсолютно нормальной! Я не видел тогда ни каких противоречий в происходящем и побрел вниз к гестхаусу.
Солнце окончательно взошло и залило все вокруг своим утренним светом:

Зайцев на прежнем месте не оказалось. В смысле скакали парочка, но вся их толпа куда-то разбежалась. «Пошли провожать оленя, видимо…», — улыбнулся я своим мыслям.
У геста:

уже толпились наши. Восхищались, фотографировались. Умывались, чистили зубы. Оказалось, что я с таким грохотом пронесся по нашей ночлежке, что всех перебудил. «Так ведь это же прекрасно! Не правда ли?» «Это точно!», «Красота!», «Повезло с погодой!».
Фотопленка у меня кончилась, и я пошел к нам в комнату за умывальными принадлежностями.
Под нашими дверями на полу сидела группа тибетцев:

Паломники. Пришли из Дарчена. Меня всегда интересовало, во сколько ж они выходят на Кору, если в 9 утра они уже здесь? Паломники пили тибетский чай и месили в мисках цампу. «Таши Делек!», я показал жестом, что мне надо пройти. «Таши Делек!», — паломники мне ответили жестами же, мол проходи. Но ни кто свою чашку даже не сдвинул с прохода. И прокрался на цыпочках мимо их кружек и пиал в свою комнату, и потом с полотенцем через плечо — обратно.
Мы грелись в лучах утреннего солнца с видом на Кайлаш.

Сегодня день отдыха. Можно ни куда не спешить. Впрочем, пройдемте в столовую на завтрак.
Паломники из-под дверей исчезли, но оставили после себя полнейший беспорядок. Просыпанная цампа, пролитый чай, рваные кульки, обертки от конфет, окурки. Они еще тут курили! «Вот черти!», — это я беззлобно. Кликнул Цамдзю, и она пошла искать веник.
Мы взяли свои миски-кружки-ложки, каши-сыр, чай-конфеты и проследовали на запах горелого кизяка в столовую.
В кухне-столовой обнаружились украинцы.
«Вы чего здесь? Не пошли? Что-то случилось?», «Да нет. Сейчас пойдем. Рано ведь еще», «Какое рано! Там ведь далеко идти! Только на перевал — 4 часа! А еще спускаться. А если снег на солнце раскиснет?! Как пойдете?», «Точно! Что-то мы про снег и не подумали…», «Давайте-давайте! Пошли-пошли-пошли!», — отправил я ребят на перевал. Позже руководитель украинской группы мне писал, что они прошли Кору успешно, но им пригодились мои лекарства и советы. Пожалуйста! Обращайтесь!
Мы позавтракали неспешно и со вкусом. Спешить абсолютно некуда. Сегодня у нас День отдыха у Северной стены Кайлаша. Я уже несколько раз подряд организую экспедиции в Тибет таким образом, чтобы иметь свободный день здесь — у Северной стены Кайлаша. Сияющее Бардо Дхарматы. Это невероятное место! Здесь стОит задержаться! Но не просто сидеть и смотреть на Кайлаш, хотя это тоже вариант, а пройтись, прогуляться, приблизиться к Нему, на сколько это возможно.
«Ну что, через полчасика выходим?!»
«Да-да, конечно!», — народ разбрелся по своим делам.
Я прошелся еще вокруг нашего геста и пофотографировал окрестности и виды:
Наша ночлежка. Откуда-то от туда мы пришли:

Вид на Дрирапхук гомпу:

Ступы:

Ступы и кальгаспоры:

Ступы и Кайлаш:

Еще раз наш гест и Кайлаш:

Полчаса прошло. Все уже в сборе, но мы ни куда не спешим и фотографируемся. Все вместе, по отдельности, друг с другом. Шумно. Весело. Все отдохнули. Прекрасная погода и настроение.
На шум вышел хозяин геста:

Зачем ему грузовик без заднего моста? Здесь! У Северной стены Кайлаша?!
«О, Цамдзю! Давай я тебя сфотографирую! Портрет!»
«No, no, no! I’m not beauty! Make her portrait! She’s beautiful…», — кивает на нашу носильщицу.
«Ну, что ты! Бьюти-бьюти! Еще какая бьюти! Улыбочку…»
Цамдзю:

«Ну и твой портрет, красавица…»

«Ээээ, и как бы это сказать по-тибетски… Гюльчатай, открой личико! Вот! Другое дело!»

«Пойдешь с нами к Северной стене? Нет?! Здесь останешься?! Ну хорошо, отдыхай!»
А мы пошли!

Кора. День II. Радиальный выход.

И мы пошли.
В иное время, путь нам преграждала бы довольно бурный горный поток — один из четырех истоков крупнейших рек Азии. И нам пришлось бы делать довольно внушительный крюк — до моста и обратно. Но сейчас, ранней весной, все было сковано льдом. Я постучал для уверенности по льду лыжной палкой и спокойно перешел на другой берег. Участники последовали за мной. Опасаться было нечего — речка промерзла до дна.
Переправившись, мы стали медленно подниматься по каменисто-глинистым склонам в направлении Кайлаша. Высота около 5000 метров над уровнем моря. Идти тяжело всем, но мы идем. Я впереди. Закладываю зигзаги серпантина, чтобы путь был немного положе. Идем уже в устоявшемся порядке: девять человек впереди, Женя с Маиной чуть позади и Наталья с Цамдзю замыкают. Минут двадцать неспешного подъема и мы вышли на плоскую площадку:

Фотография из Фотогалереи на E1.ru

Дожидаемся отставших.
Кайлаш сияет впереди белизной снегов. Очень красиво.
Степан вертит в руках мой походный Nikon FM 3a — гениальный механический пленочный фотоаппарат с бесступенчатой отработкой выдержки в режиме приоритета диафрагмы, и восхищается картинкой, которую рисует легендарный объектив CARL ZEISS 50 mm f/1.4 Planar T* ZF. Прекрасный набор, слов нет. «Шура?!», — щелк, — «Вот тебе фото на память».

Время к полудню. Ветра нет, солнце греет нас теплом и жарит ультрафиолетом.
Мы передохнули и сфотографировались. Пора двигаться дальше. Наталья решает, что дальше не пойдет. Это в общем-то правильно. Пусть лучше отдохнет перед завтрашним переходом через перевал. Они уходят вниз с Цамдзю, а мы идем вперед к Кайлашу.
Он впереди. Сияет и манит к себе:

Чем выше, тем больше снега. Впереди видна тропинка — кто-то уже ходил туда, вверх, к Северной стене, или как еще говорят: к Северному Лицу Кайлаша. Все ориентиры прекрасно видны и мы идем вверх. Кажется, что все очень близко, но, как это часто бывает в горах, это обманчивое ощущение. Мы просто не можем представить себе таких гигантов, как Кайлаш и окрестные холмы. Нам не с чем сравнивать. Ведь та же Северная стена, что возвышается перед нами, вздымается ввысь от подножия более чем на километр! Мало кто видел такое в своей обычной городской жизни.
За этими размышлениями я подошел к широкому снежному языку. Он оказался не таким уж и пологим, как казалось снизу. Твердый фирн, местами покрытый льдом уходил вниз гигантской горкой на несколько сотен метров. Мн-да… Так-то не опасно и не страшно. Мне. И Степе. Остальные в горах если не впервые, то с подобными препятствиями еще не встречались. На самом деле прохождение такого снежника не представляет опасности. Просто надо идти очень внимательно и осторожно. Показываю всем, как пользоваться лыжными палками, как альпенштоком, и перехожу по снегу до первого каменного островка. Все по очереди следуют за мной. Степан замыкает. Все на месте, идем дальше. Маина что-то шепчет Жене, и они говорят, что хотят вернуться. Маина действительно чувствует себя очень неуверенно, и в этой ситуации ей конечно лучше не идти дальше. Женя говорит, что они спустятся сами, без проблем и мы желаем друг другу удачи.
Аккуратно, от одного каменного островка к другому, мы переходим снежник. Чем ближе к Кайлашу, тем больше встречается камней, с выбитыми на них мантрами:

Мы все идем вперед и вверх, и выходим в ложбину между двумя холмами-Защитниками Кайлаша:

Картина открывается не очень приятная: все ущелье засыпано снегом и залито льдом. Летом здесь обычно журчит живописный ручей. Сейчас же, в самом начале сезона, все выглядит не безопасно. Мы вышли немного выше льда ущелья. Я предлагаю всем отдохнуть, а сам спускаюсь вниз на разведку. У нас нет специального снаряжения для передвижения по снегу и льду и мне нужно убедиться, что продолжение похода безопасно для группы. «Не, ну мы-то с тобой ведь все равно пойдем?!», проводил меня Степан. «Посмотрим…»
Лед и снег внизу выглядят довольно прочными. Сверху было видно, что кто-то ходил вверх прямо по центру. Я было направился в ту сторону, но услышал, что подо льдом шумит вода — а это уже действительно опасно, и вернулся под берег. В общем, получалось, что по льду вдоль обломков скал вполне можно было продолжить движение.
Я поднялся наверх, но на месте обнаружил только Алину с Ольгой. «Мы не пойдем дальше. Здесь уже хорошо." «Без проблем! А где остальные?» «Ушли куда-то вверх за Степаном.»
Вот ведь незадача! Вверх не стоило ходить. Там огромные камни и нет тропы. Лучше всего идти по низу… Но я пошел вверх искать-собирать участников. Хорошо, что уйти далеко у них не получилось. Огромные обломки скал не позволили далеко уйти. Ладно, хоть все были вместе, и Степа помогал дамам преодолевать эти невероятные каменные лабиринты. Я быстро объяснил диспозицию. Татьяна чувствовала себя не очень уверенно и решила дойти до Ольги с Алиной. Я же высмотрел более-менее реальную тропинку вниз и мы со Степой, Жанной, Аней и Ольгой пошли дальше.
Путь и правда оказался безопасный. С камня на камень. Несколько шагов по снегу и снова с камня — на камень. Мы шли и шли уверенно вверх. На крупных камнях встречались мантры ОМ Мани Падме Хум:

Кайлаш становился все ближе и ближе.

Вот он уже занимает все пространство и больше не помещается в объектив фотоаппарата.

Чем ближе к нему, тем сильнее его притяжение. Правда! Кайлаш начинает тянуть к себе. Все ближе и ближе. Все сильнее и сильнее. Чувствую какую-то легкость во всем теле и буже буквально бегу вверх. К нему. Ледяной воздух проникает глубоко внутрь распахнутых легких, которые работают, как меха. Какое-то невиданное счастье переполняет меня, и я иду вперед и вверх все быстрее и быстрее. Связь с реальностью начинает размываться. Но, что-то прочно держит меня в ней. Обязанности. Мне надо думать о других. Хорошо, что вспомнил. Останавливаюсь на очередном каменном островке и смотрю вниз. Участники сильно отстали. Но идут. Аня, Оля, Жанна и Стёпа. Надо подождать. И вообще одеться. Как-то холодно уже здесь. И не мудрено: высота уже под пять с половиной километров. Это почти как Эльбрус — высочайшая гора Европы. Ну, здесь еще может быть и нет, а вот завтрашний перевал точно будет высотой с Эльбрус.
Пока мои спутники медленно поднимаются ко мне, я надеваю всю теплую одежду, что есть у меня с собой.
«Ну, Шура, ты и ходишь…», тяжело дыша, подошел ко мне Степан. «Сам себе удивляюсь!», честно говорю в ответ. «Вы наверное тут немного отдохните, а я уже замерз. Пойду. Здесь все просто: вот этот взлет и все. Идите по моим следам», остановка так и не избавила меня от этой невероятной тяги, которой звал к себе Кайлаш. «Хорошо! Без проблем! Мы отдохнем немного»
Я вскинул рюкзак на плечи и влекомый Кайлашем, на крыльях невероятной легкости пошел вверх.
Впереди был довольно крутой снежный взлет. За ним скрывается Кайлаш. Мне уже не надо его видеть. Я чувствую Кайлаш сквозь все преграды. И иду к нему. На его зов.
А вот и его вершина над снежным гребнем. Кайлаш начинает открываться передо мной. Все больше и больше. С каждым шагом все больше и больше. Он не просто появляется перед взором, но полностью заполняет собой все пространство. Я уже не иду, а бегу. Еще шаг… Еще… Еще. Я выхожу на верх…

И вот ОН!

То Канг Ринпоче.

Священная гора Кайлаш невероятной сияющей пирамидой упирается в небо прямо передо мной. Между нами ничего нет. Небольшая ложбинка засыпанная снегом и все. И Он. Передо мной. Или я перед ним. Скорее всего — я перед ним. То Канг Ринпоче — Сверкающий Снегами Драгоценный Учитель, так почтительно тибетцы называют Кайлаш. Я стою прямо перед ним. Совершенно один. Больше нет ни кого. И ни чего. Только он и я. И еще тишина. Пронизывающее все вокруг Тишина. Абсолютная Тишина. Мои дыхания и стук сердца кажутся неуместными в этой Тишине перед Ним. Я стараюсь не дышать, чтобы не нарушать чувство момента, но на высоте в пять с половиной километров это плохо удается. Организму нужен кислород. Сердце стучит все чаще, и я непроизвольно делаю глубокий вдох. Ледяной прозрачный воздух врывается в легкие и растекается по телу. Я делаю еще вдох, и еще. Вместе с воздухом в меня проникает что-то еще. Что-то идущее от Горы. Я смотрю на Кайлаш не мигая, и дышу. И с каждым вдохом я вхожу с Ним в какой-то контакт похожий на резонанс. От Горы идет пульсация. Я вдыхаю эту пульсацию и она остается во мне. С каждым вдохом пульсация становится все сильнее и сильнее, пока не превращается в ветер. Ветер дует прямо в лицо. Это кажется невероятным, ведь прямо передо мной километровая Северная стена Кайлаша. Я стою на дне огромной чаши и ветру здесь просто неоткуда взяться. Тем не менее, он дует. Прямо из Горы. Все сильнее и сильнее. Ветер начинает продувать мою не продуваемую одежду. Ему нет преград. GoreTex для него все равно, что марля. Вот и я сам становлюсь прозрачным для ветра. Он дует сквозь меня. Продувает насквозь, не задерживаясь ни чем. Воздух уносит из меня что-то вдаль. Что именно я не понимаю. Но понимаю, что это правильно. То, что происходит сейчас — это правильно. От осознания этого я переполняюсь чувствами, всю палитру которых невозможно передать словами. Таких слов просто нет. Да и меня самого нет. Ветер почти все раздул. Как пепел. А то, что осталось, теперь это и есть я. И я опускаюсь перед Ним на колени. По моим щекам текут слезы. Утыкаюсь ладонями и лбом в снег, и рыдаю.
Позади шаги. Откуда? Ведь там, позади меня вообще ни чего больше нет! Я резко оборачиваюсь. Боль в сломанном ребре пронзает тело и возвращает меня в реальность. Оказывается, что за мной еще что-то есть. Есть все. Мир. А шаги — это мои спутники поднялись снизу. Четыре человека. Они стоят рядом со мной потрясенные величием того, что мы видим и чувствуем. По их щекам текут слезы. Они опускаются на колени рядом со мной, утыкаются в снег и рыдают…
Морщась от боли в сломанном ребре, я неуверенно поднимаюсь с колен…

Впрочем, больно было недолго.
Ветер выдувает из меня саму боль, и даже память о ней. Он по-прежнему раздувает меня, как пепел, и мне кажется, что он что-то говорит.
Я озираюсь ошалелым, по-другому не скажешь, взглядом. Вижу свой рюкзак. Роюсь в нем. Нахожу телефон. Включаю. Начинаю звонить супруге.
Набираю номер раз за разом. Китайская СИМ-ка, телефон показывает полную антенну и заряд. Внизу на прямой видимости я вижу антенну ретранслятора. Я набираю номер раз за разом, но звонок не проходит. Нет даже гудков. Какая-то глухая тишина и все — сброс…
«Саша, ты что делаешь?», это Аня. «Хочу домой позвонить. Супруге. Чтобы она тоже услышала этот ветер!» «Да, это правильно! Подожди, с моего попробуем!» Набираем номер, но тоже тишина. «У меня же еще спутниковый с собой! Давай с него попробуем! Надо обязательно этим поделиться!», не унимается Аня. Находит телефон. Тот в свою очередь находит спутники. Звоним — нет ответа. Лишь глухая тишина в трубке.
«Ладно! Видимо это только для нас! Тех, кто пришел сюда»
Внутри все бурлит от переизбытка чувств.
На каких-то чужих ногах прохожу немного вперед.
«Возьми камень!», говорит мне ветер. Я смотрю под ноги и вижу этот камень. Поднимаю его. «Это тебе. Уходи!»
Поворачиваюсь и бреду к нашим. Разглядываю неожиданный подарок: камень — как камень. Немного странный, впрочем, как и все камни вокруг. «Наверное это балласт. Чтобы ветром не сдуло мою бестелесную оболочку…», приходит на ум озорная мысль. Кладу камень в рюкзак.
«Ну что, пора и честь знать?!», приказ возвращаться был вполне ощутимым.
Аня и Ольга идут за мной.
Жанна просит еще минуточку.
Степа ни как не может придти в себя: «Вы идите! Я догоню…»
Медленно, неся в душах невероятные ощущения, что подарил нам Кайлаш, мы начинаем спускаться.
Вниз идем немного другой тропой — по левой стороне ущелья.
Оборачиваюсь несколько раз.
Вот Жанна поднялась с колен и идет по нашим следам. Дожидаемся ее и видим, что Степан тоже стал возвращаться. Все хорошо.
Собираемся группой и идем вниз.
Кайлаш постепенно скрывается за каменистыми склонами:

Мы идем вниз:

Вскоре он совсем скрылся из виду за очередным перегибом.
Мы же продолжили спуск вниз, знакомой мне тропой.
Еще сверху я рассмотрел место, где оптимально безопасно можно будет перейти по замерзшей реке на наш берег, и уверенно иду к нему. Спускаюсь я обычно очень быстро. Объясняю людям, как правильно ходить, вернее, бежать вниз, но они все равно отстают. Я же прохожу определенный участок, жду остальных и снова убегаю вниз, чтобы снова всех подождать. Так мы довольно быстро спустились, до намеченного мной места переправы.
Да, уж… Сверху выглядело лучше…
Оставляю всех на берегу и иду на разведку. Лед немного подтаял, но вполне еще твердый. Просматривается, что реку можно почти всю перейти по камням, и лишь в самом конце участок в 5–7 метров по льду. Постучал палками, попрыгал. Вроде бы нормально. Перешел. Лед крепкий. Держит без проблем. Машу нашим: «Давайте по одному, по моим следам».
Пошли.
Оля, Жанна, Аня, Степа. Друг за другом на другой берег.
Фух! Прошли!
Вот ведь вроде бы понимаешь, что безопасно, а все равно волнуешься за людей, ставших тебе уже близкими.
«Не страшно было?», на камне на берегу девушка читает книгу у самой тропинки.
«Страшно. Но мы видим наши сидят — думаем, не дадут пропасть», отшучиваюсь я.
«А мы что-то не решились… Интересно там?»
«Да».
Мы все понимаем, что не сможем ей даже приблизительно рассказать о том, что там такое. Сами-то понять не можем… И сможем ли…
Чуть в сторонке видим Ольгу и Алину. Маму и дочь. Они улыбаются нам. Тоже спрашивают, как сходили. Тоже, говорим, что хорошо. «Татьяна?» «Ушла вниз» «Пойдем и мы»
Вниз — не вверх. Идем, кто как может. Погода прекрасная. Наш гестхаус в прямой видимости. Тепло. Приятно. Камень в рюкзаке. Память в душе.
Вот и дошли. Степа переходит реку перед нашим временным домом:

Кругом бардак и стройка:

Тибетцы готовятся к празднованию года Лошади. В этот год Будда Родился, достиг Просветления и ушел в Нирвану. Не в один год, а с временными промежутками, разумеется. Год Лошади считается очень благоприятным для совершения Коры и здесь ожидается большой наплыв паломников.
У меня в душе начинает зреть план на будущий год…
В гестхаусе мы снимаем рюкзаки и идем в столовую, на запах уже такого родного и домашнего горелого кизяка.
В кухне столовой сидят все, кто вернулся раньше, и пьют чай. Время обеденное. Поели и мы. В кухню заходили и выходили местные тибетцы. Мы общались между собой.
Пока нас не было, Женя высмотрел в большой новый бинокль какие-то пещеры в ледяной шапке Кайлаша, и говорил, что там даже кто-то ходит. Все гурьбой пошли смотреть в бинокль во двор.
Присоединилась к нам и Цамдзю. Я спросил ее, можно ли нам будет вечерком сходить на вечернюю службу в Дрирапхук гомпу. Цамдзю перевела мой вопрос хозяину, который так и стоял у своего грузовика, и тот куда-то поспешно ушел. Я посмотрел на Цамдзю, та пожала плечами. Вскоре хозяин вернулся и привел с собой ламу. «Таши Делек!», поздоровались мы с ним дружно. Цамдзю спросила ламу, тот сказал: без проблем. Мы вернулись в кухню, напоили ламу чаем с печеньками и договорились, что придем на службу к шести вечера.
Времени до службы было еще много. Степан принес карты. В преферанс, кроме нас двоих, играть ни кто не умел, и мы засели за переводного дурака вини винями вшестером на вылет.
Кому-то везло, кому-то предстояла большая и чистая любовь. С шутками и прибаутками время пролетело незаметно. Вначале шестого мы решили начинать выдвигаться в гомпу, чтобы еще там немного осмотреться.
На дворе было тепло. Все по-быстрому собрались и пошли наверх е Дрирапхук гомпе.
И вот тут я совершил роковую ошибку — не стал брать с собой лишнюю, как казалось тогда одежду. Тепло, светло, зачем париться…
А вот участники оказались прозорливее меня и хорошо оделись:

Слева направо: Аня, Цамдзю, Татьяна, Алина и Степан.
И, кстати! Олени! Видите? Они все на месте!!!
Я поднялся на крышу гомпы — действительно на месте:

Сидит в своей обычной позе, привязанный за шею, как будто ни куда и не уходил! Но, мы-то знаем…
В гомпе царили бардак и строительный беспорядок. Часть здания была снесена. Что-то новое начинали то ли строить, то ли пристраивать.
Вообще, для тибетцев нет ни какой разницы новый объект или старинный, исторический. Новый, красивый, нарядный для них даже лучше! Я неоднократно становился уже свидетелем, как старые храмы разбирались до основания и на их месте строились новые. Оно мне конечно это понятно, с их точки зрения, но как-то бы надо бы все равно следить за историческими артефактами… Впрочем это как раз тот случай, когда идешь в чужой монастырь со своим уставом.
Ладно хоть фрески сохранились:

Старинная или новая — уже и не узнать. Но на ней изображены как раз символы четырех великих рек Азии, которые берут начало здесь у Кайлаша. Змея, Слон, Снежный лев и Лошадь — символы Карнали, Сатледжа, Инда и Брахмапутры, соответственно. Раньше мне говорил кто-то, что все эти реки буквально стекают со склонов Кайлаша. Это казалось неправдоподобным, т. к. например поток, стекающий из долины Ямы, с Восточной стороны Кайлаша, абсолютно точно соединяется с речкой с Северной стены, а в них уже впадает ручей с Западной. И все вместе они текут куда-то вдаль. Позже я выяснил, что потоки от таяния снегов на склонах Кайлаша действительно текут в одно место и впадают в озеро Рыкшас Тал. А на Фреске изображено озеро Манасаровар с Деревом Жизни посредине. Кто-то здесь не прав…
«Шура ты идешь? Уже начинаем!», оторвал меня от рассуждений Степан.
«Да-да! Пошли скорее».
Мы быстро прошли в темный, наполовину разобранный зал, где уже собрались все наши. Центральный алтарь и статуя Падмасамбхавы была укрыты кусками старой полиэтиленовой пленки от пыли и мусора. Лама откинул грязную пленку, зажег несколько свечей, лампад, благовония, сел по левую руку от статуи и начал службу.
Мантры лились из его уст одна за другой. Все присутствующие были поглощены ощущениями, которые рождались в душе каждого из нас под эти звуки. К сожалению, для меня эти ощущения закончились довольно быстро. Я начал замерзать. В темном каменном помещении было промозгло и очень холодно. Как-то даже морозно. Казалось, что холод остался здесь еще с зимы, проморозив все насквозь. Мне было очень неуютно, но я терпел и ждал окончания службы. На мантрах было очень сложно сосредоточиться; все внимание уходило на борьбу с холодом. По уму-то, надо было встать и пойти одеться. Да — далеко, да — не хочется, но надо. Здоровье превыше всего. Но я не послушался здравого смысла, за что позже и поплатился.
Служба же тем временем подошла к концу. Лама благословил нас всех на Кору, мы сделали ему подношения, и все вместе вышли из гомпы. На улице было уже темно и как-то теплее, чем внутри, как мне тогда показалось. Стуча зубами, я поспешил в наш гест утепляться, но было уже поздно: першение в горле явно свидетельствовало о том, что я простыл.
Вернувшись в тепло нашей ночлежки, я принял целую горсть разных препаратов от простуды, надеясь, что может быть еще удастся не заболеть.
Мы поужинали.
Я назначил время выхода: «В 6 встаем, в 7 выходим». Проследил, чтобы все взяли себе термосы с кипятком на утро и пошел спать, в надежде, что к утру не заболею.

Кора. День III. Перевал Дролма Ла (5650m).

Пи-пипи-пипи-пипи-пипи-пипи-пи… Пи-пи-пипи-пи-пипи-пи-пипи… Пи-пипи-пипи-пипи-пипи…

Пиликанье электронных часов вразнобой, ведет сквозь вязкие путы невероятного сна за собой на поверхность реальности. Фаза отсутствия самости и осознания: кто я, и где я очень короткая, почти незаметная. Но она есть.
Первая мысль: «Заболел?». Прислушался к себе — вроде бы нормально. Не здоровый, но и не больной. Нормально.
Господи… Как вставать-то неохота… Бррррр!!!
Уверенным движением расстегиваю спальник и откидываю верхнюю половину. Холодный воздух комнаты мгновенно прогоняет остатки сна. Нашариваю фонарь, включаю свет. Народ жмурится в спальниках.
«Встаем, встаем!!! Пора!!!»
Зажигаю несколько свечей и иду во двор чистить зубы. В коридоре уже толпятся носильщики — ждут рюкзаки.
«Не спешите, ребята! В семь выход!».
На улице бездонное черное небо покрыто миллиардами звезд. Кайлаш сияет в звездном свете нереальным серебром. Прекрасная погода! Холодно и ясно. Лучшего сочетания и не пожелаешь.
Все встали. Пакуем рюкзаки и отдаем их носильщикам. Те уходят шумной толпой. Мы же еще остаемся завтракать. Быстрорастворимая овсяная каша. Двойная порция. С трудом, но умята. Чай. Термоса заправили. Время — без пяти. «Все, выходим», «Ни чего не забыли?», «Посвети…», «Все чисто! Пошли».
Собираемся во дворе гестхауса. Все светят друг другу в лицо налобными фонарями и морщатся от света.
Пересчитались. Нет Алины. Ольга говорит, что та уже почти готова. Не проблема. «Все за Степой по тропе. Цамдзю замыкает», «А Бригадир тут чего трется? Почему не пошел со всеми?», «Он в нашу Алинку влюбился!», смеются участницы хором. Видимо секретничали всю ночь. «Вот и поведешь тогда всех!», «А мы потом догоним». «Нет-нет! Ты уходишь, я догоняю. Нет. Не наоборот!».
Ушли.
Неожиданная тишина.
Присели с Ольгой на бревно ждем ее дочь. Кайлаш сияет в звездном свете нереально!
Вот и Алина.
Поправили рюкзаки. Перчатки. Лыжные палки. Пошли. «За мной, потихоньку…»
Свечу фонарем под ноги. Поглядываю вперед. Цепочка огоньков немного впереди. Не так уж и отстали. Минут 10 всего. Идем спокойно и не быстро. Довольно полого. До моста. У моста Цамдзю, Наталья и Носильщица.
«Как идется?»
«Хорошо! Только мы не быстро»
«Вот и замечательно!»
На другом берегу начинается подъем. Взлет на первую ступень. На пути к перевалу Дролма Ла мы должны преодолеть три такие ступени. Подъем, потом полого, подъем, полого и еще раз подъем и полого. Это подход к перевалу. Каждая ступень проходится примерно за один час. И потом еще на перевал надо час идти.
Но это еще не все. За перевалом нам предстоит долгий-предолгий спуск…
Сегодняшний участок Пути Коры, каждый его этап, соотносится с Бардо Становления. Кармическим Бардо Становления, за которым последует новая Жизнь.
Идем наверх спокойно и уверенно.
Небо сереет. Среди темных валунов на фоне светлеющего неба маячат фонари. Видимо там уже конец первого взлета. В самом конце подъема догоняем Жень с Маиной. Я пропускаю Ольгу с Маиной вперед и некоторое время наблюдаю за передвижением супружеской пары.
Мн-да… Так они далеко не уйдут…
Поднимаюсь наверх к нашему передовому отряду. Все стоят уже с рюкзаками и переминаются с ноги на ногу. «Холодно, Шура! Мы пойдем…», «Да, конечно. По тропе. Не промахнетесь. Если не встретимся на перевале, то спускайтесь вниз и отдыхайте в палатках-столовых»
Получив инструкции передовой отряд под руководством Степана, подкрепленный Бригадиром, ушел вперед.
Я же присел на камень и стал наблюдать, как поднимается Маина. А поднималась она совсем не правильно. Бежит 5–7 шагов, потом запыхивается и стоит минуту-две, восстанавливая дыхание. Типичная ошибка. Многие ее совершают. Так далеко не уйти…
Но, ни чего. Я помогу.
Почему-то так складывается всегда, что на этот перевал мне всегда приходится кого-то «заводить». Почти всегда. Лишь однажды я прошел перевал один, без какого-либо груза ответственности за других. Почему так? Странно…
Маина с Женей уже подошли и отдыхают рядом. Постепенно светает. Солнце освещает склоны Кайлаша и окрестных холмов, золотит вершины, высвечивает долины:

Подходит Наталья с сопровождающими. Смотрю на часы: «Хорошо идете! Почти не отстаете! Все в порядке? Ну, тогда мы пошли дальше, а вы отдохните немного».
Ставлю Маину за собой, Женя замыкает, и медленно-медленно идем вперед и вверх. Медленно-медленно. Шаг на ступню — не более. Как в замедленном кино.
Проходим мимо Долины Смерти — обители Ямя Раджи:

Даже не смотря на то, что я впереди, Маина старается бежать. Еле-еле удается ввести ее в этот тихий, спокойный и мягкий темп движения, при котором ты не только не устаешь, но и как кажется, получаешь силы извне.
Мы подходим к взлету Второй ступени. Посидели немного. «Попробуйте сами». Смотрю вслед — нет, не помогла тренировка; сразу же бежит. Ладно, вставайте опять за мной. Оглядываюсь назад и высматриваю Наталью&сотовариши на тропе. Молодцы! Не отстают!
Снова иду вверх медленно-премедленно. Мысли, воспоминания, переживания прошлых лет кружат в уме невероятный хоровод. Вторая ступень позади. Правее — Кайлаш и его Восточная стена:

С остановками и «перекурами» мы поднимаемся все выше и выше, все ближе и ближе к подъему на перевал Тары — Перевал Дролма Ла.
Кайлаш постепенно скрывается за склонами холмов:

Скоро он совсем пропадет из вида.

Позади Третья ступень:

Мы сидим у начала подъема на перевал. Отдыхаем. Наши маячат впереди:

«Ух как далеко и высоко еще идти!», — изумляется Маина.
Я смотрю на часы. Время 10–45. Прекрасный результат!
«В 12–00 будем на перевале!»
«Что-то не верится…», «А, вот увидишь! За мной!».
Мы встаем. Я нахожу взглядом Наталью и тибетских девушек далеко позади. Сильно отстали. Но идут! Значит все хорошо. Цамдзю имеет четкие инструкции на случай непредвиденной ситуации. Но, все будет хорошо. Должно быть.
В обычное время путь на перевал Дролма Ла проходит по каменистой тропе среди огромных валунов. Тропа петляет и изгибается. Приходится обходить камни то слева, то справа. Сейчас же, в самом начале сезона, склоны перевала полностью засыпаны снегом. Снег очень плотный. Фирн. Тропа при этом проложена почти по прямой, что значительно облегчает подъем.
Мы идем медленно-премедленно, все дальше и дальше, все вверх и вверх. Идется хорошо и легко. И мне и спутникам. Пытался выпустить Маину вперед, но она тут же начинает бежать и задыхаться. Ни чего. Пусть идет за мной; заведу.
Подъем проходит в повторных переживаниях многих моментов жизни. Время не движется и как бы весит в воздухе. Это мы движемся сквозь него.
Обращаю внимание на малюсенькие следочки детских ног рядом с тропой. Очень трогательно! Ребенок не хотел идти монотонным шагом и бежал рядом с родителями. Бежал!!! На высоте пять с половиной километров!!! Над уровнем моря!!! «Это вам не это…», — философски заметил Женя, и мы продолжили подъем.
Мы прошли уже больше половины пути до высшей точки нашего маршрута. И тут нас стали догонять и обгонять молодые тибетцы. Они вышли сегодня утром из Дарчена и вот уже обгоняют нас! Да не просто так, а с песнями, выкрикивая мантры, звук которых разлетается далеко-далеко в морозном пустом воздухе. «Таши Делек!», «Таши Делек!». Кто-то идет в национальной тибетской одежде; большинство же в засаленных джинсах, легких ветровках и тряпичных кедах. Невероятный народ!
Кто-то шел один, кто-то группой, кто-то парой:

С криками и свистом они легко и весело убегают вверх к виднеющемуся уже впереди перевалу. Я что-то так увлекся их задором, что непроизвольно ускорил шаг и немного оторвался от своих спутников. Обернувшись, я обнаружил, что Маина отдыхает на камне. Видимо погналась за мной и запыхалась. Я немного спустился до них и мы решили, что Маина отдохнет, и они с Женей сами уже дойдут эту последнюю сотню метров, а я пойду там еще может быть застану наших.
Так и поступили.
Я чувствовал себя очень легко и буквально взлетел на перевал:

5650 метров. Дролма Ла. Перевал Тары. Белой Тары. ОМ Таре Туттаре Туре Мама Аюр Пунья Джняна Пуштим Куру Соха!
Радость переполняет меня и льется через край! ОМ Таре Туттаре Туре Мама Аюр Пунья Джняна Пуштим Куру Соха! Этими радостью и счастьем хочется делиться. Наш передовой отряд дождался меня и мы радуемся все вместе. Развесили молитвенные флаги Лунгта, что принесли с собой.
Тем временем снизу потянулись пожилые тибетцы:

Тоже ведь, откуда только сил хватает у стариков?! Невероятный народ!
«Таши Делек!», — приветствуем мы друг друга. «Таши Делек!», — разносится над перевалом во все стороны радостное. «Таши Делек!»
Я достаю из рюкзака какие-то печененки, конфеты, сухофрукты. Первым делом кидаю на землю — птичкам. Потом сам жую курагу. Иду угощать паломников:

У них это не принято, но я хочу делиться и они принимают угощение.
Я фотографирую людей, с кем мы оказались на перевале вместе в тот день:

Кто-то радостный, кто-то серьезен, но все счастливы!
Подходят Женя с Маиной, и Степа делает еще нашу групповую фотографию:

После чего передовой отряд уходит вниз. Мы договорились собраться после перевала в палатках-столовых внизу. Уходят постепенно и паломники. Им предстоит неблизкий путь. Сегодня они вернутся в Дарчен. Кора за один день! Невероятный народ!
Пора идти и нам. Путь еще предстоит неблизкий. Женя сказал, что видел внизу Цамдзю и Наталью. Они идут. Молодцы. Значит дойдут.
Мы собираемся и начинаем спускаться с перевала, за которым нас ждет Новая Жизнь.
Сразу за перевалом находится Священное озеро Гаури Кунда:

Обычно бирюзово-синее и живописное, озеро полностью сковано льдом и покрыто снегом. А сбоку еще какие-то торосы… Странно. Как будто кто-то хотел проломить лед и выбраться наружу… Надеюсь, что ему это не удалось. Чем бы оно ни было. Впрочем, это не мое дело.
Мы спешим вниз. Солнце припекает, и снег начинает подкисать. Надо успеть спуститься, пока он не начал проваливаться. Мы договариваемся с Женей, что я не иду с ними, но держу их с Маиной в зоне видимости и ухожу вниз удобным мне темпом. Я не могу ходить вниз медленно — это вредно коленям. Поэтому я бегаю. А, как известно вниз — не вверх. Вон тибетцы уже внизу:

Пойду, догоню!
Нет… Их конечно не догнать. Ходят они так, что им можно только позавидовать. А Зависть — это плохое чувство. Один из трех основных пороков или грехов. Невежество, Зависть и Злость. Не нужно завидовать другому. Лучше радоваться чужим успехам и достижениям!
Хорошо, когда с такими мыслями проходишь мимо Топора Кармы!
Где он?

Еще не поднялся над скалистым гребнем…
Топор Кармы. Странная скала, и впрямь напоминающая топор, начинает проявляться на фоне неба по мере спуска:

Считается, что Топор отсекает Карму паломника, когда тот проходит мимо:

Это все же Кармическое Бардо Становления и Карма здесь на многое влияет. Хотя, наверное, все же правильно бы надо бы жить так, чтобы этому Топору нечего было отсекать…
Я периодически оборачиваюсь на Женю и Маину. Они идут. Иду и я. По пути встречаются странные камни:

Впереди уже появляется вершина Гурла Мандаты — горы Свастики.

Там Новая Жизнь. Мы же пока все еще находимся на Коре. Смотрю вправо: Топара Кармы нет. Пропал. Слился с другими скалами. Еще раз отсек себе Карму.
«Поделом ей», — глупо пошутилось для самого себя.
Внизу уже видны палатки. Вернее не палатки, а стационарные домики. Успели построить за год. Все меняется. Меняемся и мы. Кайлаш меняет нас тоже…
Впереди вся картина оставшегося на сегодня пути:

Во-первых нужно спуститься. А дальше по этому извилистому ущелью еще идти и идти… Направо, налево, потом еще направо в соответствии с его изгибами; и где-то там, вдалеке, за поворотами нас ждет Зутрулпхук гомпа — монастырь Миларепы, где мы сегодня будем ночевать…

Постоянно поглядывая назад, по натоптанной паломниками тропе я подошел к завершающему спуску. Это довольно крутой участок пути. Обычно песчаная тропа петляет среди крупных валунов; сейчас же это крутая снежно ледовая скользкая горка с предательскими выходами скал. Нужно быть очень-очень аккуратным! Иду предельно собранный, но все равно пару раз поскальзываюсь и падаю. Каким-то чудом удается удержаться и не улететь вниз. Как тут будет спускаться Маина, я пока не представляю. Надо будет понаблюдать за ними с Женей снизу и если что — подняться для подмоги…

Все! Спустился! Наконец-то!

Натруженные колени дрожат от долгого напряжения. На негнущихся ногах иду осматривать новые постройки. Обычно на спуске с перевала стояли две большие брезентовые солдатские палатки. Одна справа, другая — слева от тропы. Сейчас палаток нет, но есть белые оштукатуренные домики, стоящие буквой «Г». Заглядываю в открытые двери и нахожу за одной из них наш передовой отряд во главе со Степаном. Уже пообедали китайской лапшой и пьют чай.

Я скинул рюкзак и огляделся. Новый домик выглядел неуютно. Странное вот это ощущение от новоделов: вроде бы хотели как лучше, а получилось… ну, вы сами знаете продолжение. Грязный, липкий, но кафельный пол, выбита пара стекол в окнах, уже потрескавшиеся в нескольких местах штукатурка… Это ж сколько такое строение простоит, если за год такое запустение произошло?! Не уютно. И зябко. Кажущаяся неуместной здесь кизячная печка, вряд ли сможет протопить этот каменный мешок. Но, хоть воду согреет. В углу комнаты стоят коробки с лапшой быстрого приготовления, армейской тушенкой, водой и «Ред булом». Выбираю себе лапшу и усаживаюсь в серединку нашей компании за стол. Чумазый тибетец средних лет подскочил с термосом кипятка, чтобы залить лапшу.

«И еще дружок, принеси нам Ча!». «Ча?». «Ча! Ча! Тибетан Ча! Чух-чух.», — показываю рукой, как взбивают тибетский чай. «Эмнгдха!», издал странный, но одобрительный возглас хозяин заведения, и принялся готовить нам Ча.
Тибетский чай. Ча. Традиционный местный напиток, готовится путем смешивания и активного взбивания в специальной толкушке-миксере грубого зеленого пуэра с ячьим маслом, солью и сахаром. Довольно приятный на вкус напиток, а самое главное — сильнейший энергетик! А с учетом того, что путь у нас еще впереди не близкий, то ни чего лучшего и представить себе нельзя!

Чумазый хозяин смастерил Ча в два счета. Стоящей в углу толкушкой он пользоваться не стал, а взбил Ча в потрепанном электрическом миксере. Ишь ты! Где-то у них тут генератор видимо стоит. Ну или от солнечных батарей электричество…

Ча получился отменный. Участники правда отнеслись к напитку настороженно, но все попробовали.

После обеда я вышел взглянуть, где там Женя с Маиной и увидел, что они спускаются не по крутяку как я, а пологим длинным траверсом. Молодцы! Так и надо! Я не заметил на спуске той тропы, которой они шли.

Пока ждал Женю с Маиной, из домика вышли Степа с участницами. «Мы, Шура пойдем." «Да, конечно! По этой тропе, ни куда не сворачивая, вот за тот самый дальний изгиб долины. По правую руку будет монастырь на склоне. Ночевать будем в нем." «Все понятно!», участники ушли.

Вместо них подошли Женя с Маиной. Я проводил их в «нашу» столовую и показал, что к чему. Женя был абсолютно доволен и весел, Маина же чувствовалось, что устала, но была полна решимости. «Отдыхайте! Но не долго. Час — самое долгое. Путь еще впереди не близкий…" Я проговорил Жене дальнейший путь и отправился дальше с их согласия.

После Ча шлось очень хорошо! Просто летелось! С парой небольших остановок я довольно быстро добежал до следующего чайного домика.

В нем опять сидели наши и пили какой-то странный напиток из фабричных бумажных стаканчиков. В помещении пахло какао. «Это какао и есть», подтвердил Степан. «Хочу-хочу-хочу!» «Вон, там в углу». Залил стаканчик кипятком. Вкусно! Но с каким-то химическим привкусом… Но, вкусно! «Ням-ням-ням…», неприятный химический привкус так и остался на языке. Нет, это не Ча, конечно. Не надо было это брать…

Не успели допить и расплатиться, как в домик ввалился Женя! За ним Маина и один из наших носильщиков. Женя сказал, что когда они выходили, то он видел Цамдзю с Натальей, спускающихся к прошлому чайному домику. «Отличная новость! Молодцы!» Женя принялся кормить носильщика лапшой, а мы по-тихоньку пошли дальше. Дело к вечеру. Пора бы уже и на теплые квартиры…

От промежуточного чайного домика до монастыря Миларепы — Зутрулпхук гомпы, где нам предстоит ночевка, идти около часа. Идется странно тяжело. Во рту мерзкий химический привкус от странного какао и слегка подташнивает. Вот гадость! Не надо было пить! Лучше бы Ча…

Но постепенно, тошнота прошла. Организм переработал все, что в него загрузили. Высота! Здесь каждая калория на счету! Все в топку! Все сгорит!
Пошлось сразу веселее. А вот уже и Зутрулпхук — правее и выше по склону. Присел на камень у развилки и отправляю всех правее по тропинке вверх. Все. Замыкаю передовой отряд. На тропе нацарапал палкой «Женя», и стрелку вверх. Чтобы ребята не промахнулись.

В монастыре наши носильщики и рюкзаки. Мы распределились по комнатам. Настоятеля монастыря нет. Есть только смотритель. Идем с ним в храм. Несколько горящих лампад, гигантский камень, который приподнял плечом Миларепа. Холодно и промозгло. Спешим в традиционную кухню-столовую, где сидят наши носильщики у кизячной печки.

Рассаживаемся среди наших помощников. Завариваем себе каши, режем сыр, угощаем носильщиков орехами и сухофруктами. Они очень стесняются, но едят. Всех немного разморило от тепла и усталости. Но, все довольны. Ждем, когда подойдут остальные и вся группа соберется вместе.

Кто-то высмотрел на полке книгу известного русского путешественника про Кайлаш. Достаем, листаем. Носильщики тоже смотрят с интересом. Бригадир говорит, что обошел Кайлаш уже больше 108-ми раз. «Живой Будда!», приветствуем его заявление. Он смущенно улыбается.

Я спросил его про Внутреннюю Кору вокруг Кайлаша. Он ответил, что был там несколько раз. Листаем альбом, но не находим вразумительных фотографий того места. «А ведь есть еще Кора Дайкини!», говорю я. «Yes! Вот здесь проходит путь», показывает Бригадир на карте, — «Только это запретный Путь. Надо иметь опыт 12-ти Кор, чтобы идти туда. По другому нельзя. Табу!» «А вот я слышал, что одна Кора на Сага Даву в год Лошади как раз и засчитывается паломнику за 12», не унимаюсь я с расспросами. «Да, это так», подтверждает Бригадир. А ведь следующий, 2014-ый год как раз и есть год Лошади! Получается, что можно получить доступ на все Коры! А то и все три Коры разом пройти! В один приезд! «Да, так можно», подтверждает мои мысли Бригадир, прошедший уже более 108-ми Кор.

Где-то в глубине души начинает зреть план на будущий год…

За разговорами время летит незаметно. Неожиданно дверь кухни-столовой открылась и в комнату вошла Цамдзю. Я аж подпрыгнул: «А, Наталья?» «Да-да! Наталья здесь!» Я выбрался наружу и мы аж обнялись от радости! «Ну, ты молодец! Дошла! Да с каким результатом! Мы всего час, как здесь! Молодчина! Давай, располагайся и на ужин».

Правда оказалось, что свободных мест в женской комнате нет, и мы со Степой поселили Наталью к нам. Ну и еще Женя придет с Маиной…
Стоп! А они где? «Вы же позади них шли!»

«Цамдзю!», зову нашего проводника, «Давай разбираться!»

Быстренько составили диспозицию, обсудили кто, кого и когда в последний раз видел. Получалось, что Женя с Маиной должны были быть уже здесь, но их не было! Цамдзю выдвинула самую простую гипотезу, что участники скорее всего в одном из гестхаусов, что ниже по склону, и мы отправили туда пару наших носильщиков.

Вскоре те вернулись с Женей.

Фух! Слава Богу!!! «Все нормально?» «Да! Только можно мы будем внизу ночевать? Там домик с туалетом и мы уже в него заселились…».

Да без проблем! Живите, где хотите! Завтра в 9–00 выходим. Один из носильщиков взял Женин с Маиной рюкзак и понес его вниз, в след за Женей.

Все!
Все на месте!
Все прошли перевал!!!

Молодцы…
Спать.

Кора. День VI.

Ночь пролетела, словно ее и не было. Закрыл глаза, открыл — утро. Мир словно выключили на секунду, а потом включили вновь. С одним лишь различием: усталость стала поменьше. Не сказать, что выспался и отдохнул, но чувствуешь себя лучше. И все это за восемь часов, пролетевших за секунду. Это хорошо! А вот что плохо, так это простуда, победившая таки меня. Это плохо. Першит в горле, свербит в носу, глаза слезятся. Пытаюсь кашлянуть, но уже было позабытая боль в сломанном ребре, режет бок резкой болью.

«Вот черт», — ругаюсь в пол-голоса. «…! …! …! …!!!», — Степа случайно прислонился рукавом к горелке, на которой мы кипятили воду, и прожег новую дорогую пуховку. Смех смешивается с кашлем и пронзает все тело болью. Я сгибаюсь пополам, пытаясь найти хоть немного безболезненное положение тела. Вот-вот… так немного легче. Но тут встречаюсь глазами с испуганным взглядом Натальи из-под кромки спальника, и новый приступ смеха накрывает меня пронзительной болью. «Поручик, молчать!», — командую на сколько это можно строго сквозь смех, «Дамы…».

Заклеиваем дыру на рукаве лейкопластырем, чтобы пух не выпал, и идем все во двор умываться.

Привычные утренние сборы и приготовления. Закинулся горстью таблеток от простуды. Ни чего страшного, но высота все же еще большая — около 4700 метров над уровнем моря. А на такой высоте обычная простуда легко может перейти в пневмонию, ты вызовет отек легких и все… конец. Маловероятно конечно в моем случае, но все же надо быть начеку.

К назначенному часу все готовы и стоят во дворе. Несколько дней походной утренний ритуал сборов стал всем привычен.

Пока носильщики разбирали наши рюкзаки, ко мне протиснулся старый-престарый дед и показал жестами, что хочет есть и спать. Дед был правда старый, но довольно шустрый. Говорю нашим: «Вот бы нам в его годы иметь такую резвость да на высоте 4700!». Все конечно соглашаются. Хотел было дать деду остатки орехов, но глядя на его беззубый рот, понял, что ему бы лучше бы цампы.

Окликнул Цамдзю и передал деда ей на попечение. Она повела старика в столовую, но тот остановил ее: сперва в гомпу, поклониться святыням, а еда и отдых — потом. И Цамдзю повела старца в монастырь Миларепы.
Откуда он пришел интересно в 9 утра в Зутрулпхук гомпу? Не из Дарчена ведь. Вероятно старик шел Кору много дней и ночевал в чайных домиках, что по пути… Цамдзю помогает паломнику подняться по крутым ступеням гомпы. Тот оборачивается, и мы машем ему руками: «Прощай!».

Носильщики ринулись вниз к тропе дружной толпой. Это их последний рабочий день. Добежать до Дарчена и по домам.

Мы идем вслед за ними.

Внизу у тропы на камне сидят Женя с Маиной. Машу им палкой, чтобы шли вперед. Они поднимаются и начинают движение. Мы спускаемся по склону наискосок и вскоре догоняем их. Идется мне довольно легко — видимо лекарства подействовали.

День завершения Коры выдался прекрасный! Небо ясное. Легкий утренний холодок быстро уступает место солнечному теплу. После заснеженного перевала Дролма Ла, весеннее тепло кажется непривычным. Снимаем лишнюю одежду и идем вперед. Сегодняшний переход самый короткий и довольно легкий.

Идем широкой тропой и догоняем семью тибетцев:

Отпечатки не этих ли маленьких ножек мы видели на снегу у тропы на перевал Дролма Ла?! Кто еще в столь юном возрасте ходил Кору вокруг Кайлаша? А?

Путь Коры подходит к концу. Мы завершаем круг Жизни, Смерти, Дхарматы и Перерождения. Вот уже впереди поднимается величественная Гурла Мандата:

Там новая Жизнь. Мы пока еще на Коре, но уже совсем скоро покинем это необычное место.

Мне очень не хочется уходить. Это чувство возникло несколько экспедиций назад и теперь с каждым разом лишь крепнет: «Я не хочу уходить отсюда! Мне нечего делать там! Мое место здесь! Здесь мой дом». Но долг, заставляет идти вперед. Вперед к новой Жизни.

Мы останавливаемся у небольшой груды камней на ровной площадке слева от тропы. Все. Путь пройден. За поворотом у скалы мы вступим в Естественное Бардо Жизни. От чего ушли, к тому и вернулись. Прощальный взгляд назад. Пошли!

Ну, вот и все…

Впрочем — не совсем! От поворота до Дарчена еще идти и идти! Не меньше часа.

Наши носильщики сидят на наших рюкзаках у начала автомобильной дороги. Или у ее конца. Смотря с какой стороны смотреть. По нашему плану, Цамдзю должны будет вызвать сюда автобус, чтобы забрать грузы и участников, кто решит вернуться в Дарчен на «экологическом» автобусе, который закреплен за нами. Остается Маина. Женя ее естественно сопровождает. Наталья идет позади и тоже поедет. С остальные участниками уходим в сторону Дарчена.

Широкая пыльная грунтовка.
Идем в шеренгу.
Преимущественно молча.

Этот часовой переход не был бы ни чем примечателен, если бы я не решил немного срезать, по старой памяти.

Дело в том, что мы всегда обычно сворачивали с дороги и шли в Дарчен напрямки, а не через автомобильный мост в самом удаленном конце деревни. Тем более, что наш гест был в самом начале деревни. Высматривать тропку я начал уже давно, но вдоль дороги была натянута новая колючая проволока и преграждала нам путь. Но, вот нашелся и проход: по всей видимости, кто-то заехал в кювет и снес часть ограждения. «Кто со мной?» Конечно все!
Мы свернули с дороги и пошли по множественным тропинкам, натоптанным яками и прочими животными к Дарчену.
Вот и знакомый импровизированный мостик через реку из двух бревен. Обледенелый, однако. Аккуратно проходим его, помогая со Степой участницам.
Еще чуть-чуть и мы у стен Дарчена. Вернее у забора задних дворов гестхаусов. Есть такая особенность местной архитектуры. Высматриваю проход между гестами во внутрь поселка… А прохода-то и нет! Все заборы плотно соединены и тянут вперед на километры. Вот незадача! Ведь всегда были проходы между гестами! Растерянно брожу туда-сюда. Обстановка усугубляется еще и тем, что тибетцы выкидывают весь мусор просто за забор и мы стоим посреди настоящей помойки. Хоть назад возвращайся!
«Шура, смотри, вот тут наверное можно перелезть…», показывает Степан. Действительно, кто-то целенаправленно выкидывал за забор строительный мусор в одном и том же месте, в результате чего образовалась куча, чуть ли не до самого верха стены. Я поднялся на верх этой кучи. Да! Можно и спуститься на ту сторону. Быстренько организуем со Степой «переправу»: передаем рюкзаки, помогаем участницам.
Под дружный смех нескольких девчушек, вышедших поглазеть на нас из гестхауса.
«Вот такая она, „Новая Жизнь“…», многозначительно замечаю я, и мы идем в свой гест с улыбками и смехом.

Наш гест, к слову, оказался прямо напротив того, в который мы влезли. Но, это видимо в последний раз. Далее надо будет ходить по дороге.

Далее?
Ну да! Это ведь не конец пути. Я обязательно сюда вернусь! Долго ли, скоро ли… Вернусь!

А вот наши, те, кто на автобусе, еще не вернулись с Коры.

Время 12–00. Полдень. Пока ждем остальных, разбираем оставленные рюкзаки и грузы. Мир какой-то другой. Нас не было всего три с половиной дня, а кажется, что вечность. Вернее даже не так. Кажется, что ты здесь вообще впервые. Как будто все по-новой. Как будто Мир изменился. Но я понимаю, что Мир-то как раз прежний. Изменились мы…

Подъезжает «экологический» автобус. На нем наши участники, Цамдзю и носильщики с нашими баулами. Все довольные и улыбаются. Оля (Громкая, кто забыл), рассказывает подъехавшим, в какую помойку их завели. Громко рассказывает, разумеется. Все смеемся.

С помощью Цамдзю собрал носильщиков, чтобы раздать им чаевые.
Профсоюз — профсоюзом, а труд наших помощников должен быть достойно оплачен. Не знаю уж сколько им там достается денег от бандитского вида мужиков, но у меня приготовлено денег почти столько же чаевых. «Кто-то хочет добавить?» «Я» «Я» «Я» «Вот еще…" «Еще». «Саша, я хочу много денег дать, но у меня только доллары…», это Анна. «Столько не надо, Ань. Это очень хорошие чаевые, что мы им даем», беру у нее одну лишь купюру. Я понимаю Анин порыв. Она добрый и щедрый человек. Но должен быть некий паритет среди нас, как отдающих. Да и денег у меня получилось всем носильщикам поровну.

«Спасибо! Бригадир!» «Леди, благодарю!» «Спасибо за помощь!» «Спасибо!» «Спасибо!» «Спасибо!»…

Раздаю деньги, жму руки. Носильщики разглядывают купюры и радостно улыбаются. Участники тоже благодарят и жмут носильщикам руки. Краем глаза замечаю, что Аня еще кому-то дает деньги. Ну что за человек такой. Впрочем, она молодец, конечно!

Прощание закончено, и носильщики уходят из гестхауса.

Мы же грузимся в автобус, но сперва решаем заехать на обед в ресторанчик с русским меню. Там долго ждем заказ. Получаем его перепутанный, пытаемся что-то дозаказать, но в итоге делимся между собой и относительно сытые покидаем Дарчен.

На стоянке за поселком перегружаемся из «экологической» таратайки в наш автобус. Водитель Пу радостно встречает нас и жмет всем руки.

Сегодня мы будем ночевать у Священного озера Манасаровар. Но сперва посетим другое Священное озеро — Рыкшас Тал.

Чуть отъехав от Дарчена, любуемся Кайлашем:

Останавливаемся несколько раз на перевалах и смотрим, как ветер полощет и рвет молитвенные флаги Лунгта:

С одного из перевальчиков открывается вид на Рыкшас Тал:

Невероятное небо Тибета. Озеро сковано льдом.

Спускаемся ниже, и нашим взорам открывается величественная гора Гурла Мандата, как бы лежащая на берегу озера:

Идем по галечному берегу к самому озеру:

У берега обнаруживается кромка воды:

Довольно широкая:

В воде отражается Гурла Мандата:

Рыкшас Тал. Озеро Подсознания. Если Манасаровар есть озеро Сознания, то Рыкшас Тал — озеро Подсознания. Кто-то называет его «Мертвым» озером. Скорее всего, по аналогии с Русскими Народными сказками. Конечно это не так. Ракшас Тал отнюдь не мертвое озеро. В нем есть жизнь. Вон видны водоросли в воде. Плавает какой-то рачок. Как-то раз я видел, как чайка выхватила рыбешку из воды…

Сковывающий большую часть поверхности озера лед, не дает разгуляться волнам, и мы видим спокойную гладь воды:

Это удивительно! Обычно на озере волны. Всегда волны! Вода грязноватая, взбаламученная… Сегодня же мы можем видеть дно. Далеко вперед. Вернее глубоко вниз. Невероятно!

Взгляд налево:

И направо:

Гурла Мандата приковывает взгляд…

Однако здесь не стоит задерживаться. Озеро как бы высасывает из тебя все мысли. Все Сознание. Остается лишь Подсознание. Это сложное ощущение и злоупотреблять им не стоит…
«Все! Уходим!»
«Так быстро?» «Еще минуточку…»
«Мы уже час здесь!»
«Как час???» «Вот ведь только приехали…»
«Уходим-уходим-уходим! Кто хочет на горячие источники успеть?!», последний козырь, заставляет всех дружно подняться и идти к автобусу.

Минут 15 и мы у озера Манасаровар.
Озеро значительно оттаяло.
Селимся в мой любимый гест. Он пустой. Комнат хватает всем в произвольном порядке.
Я заказываю хозяйке ужин. Ни каких припасов у нее нет, но обещает что-нибудь придумать.
Есть несколько часов до вечера.

Половина участников, разумеется женская, спешит к кабинкам горячих источников мыться. Как только они начинают возвращаться, идем мы. Вернее едем. Женя организовал нам Пу и его автобус. Я надеюсь хорошенько прогреться в горячей воде, чтобы выгнать хворь-простуду.

Возвращаемся под вечер.
Готов ужин.

У Степы припасена бутылочка виски. Поднимаем тосты. Участники, уже давно ставшие друзьями, родными и близкими, делятся впечатлениями. У всех они разные. И опыт разный. У каждого свой. Индивидуальный и неповторимый.

Краем глаза замечаю закатную красоту за окном и мы все дружно идем ей любоваться и фотографироваться:

Длинные тени:

Нереальные пейзажи:

«А, это что там?»:

Утки! Или гуси.

Прилетели домой на гнездовье:

Или их дом там, откуда они прилетели?

Солнце садится за горы и закат гаснет:

Пора домой и нам.

Конец.

P.S. Фильм Татьяны Игнатовой о нашем путешествии: https://youtu.be/UcXDXpqLpM0