Маленькая, тихая Бельгия, где народу живёт меньше чем в Москве, состоит из двух непримиримых половинок: на севере — Фландрия, на юге — Валлония.
Жители здесь говорят на разных языках в прямом и переносном смысле.
Валлонам, говорящим на французском языке, досталась длинная граница с Францией, Арденские горы, подзабытый курорт Спа, а также немецкая и люксембургская границы.
Жителям Фландрии, говорящим на нидерландском языке, граница досталась только с Голландией, но у них есть морское побережье, Остенде, Гент и Брюгге.
Брюссель не относится ни туда ни сюда.
Он сам по себе, и здесь разрешается говорить на любом из этих языков.
Есть ещё в Бельгии маленький немецкий регион, но он во фламандско-валлонские разногласия не ввязывается.
Даже невооруженному глазу несложно увидеть, на чьей территории ты находишься.
Указатели на дороге, названия населённых пунктов в каждой из земель пишутся только своём языке и лишь в Брюссельском регионе они дублируются.
Кстати, в Брюсселе для каждой из враждующих сторон есть даже свой отдельный университет.
Если в Бельгию заезжать прямо из Германии, то ты сразу оказываешься в Валлонии.
Именно так на этот раз и вышло, хотя через Нидерланды было бы ближе.
Дело в том, что Льеж в это воскресенье не планировался. Все получилось спонтанно.
Мужу надо было заехать в Аахен, чтобы забрать какие-то очень нужные и дефицитные детали, а я терпеливо составляла ему компанию.
Совершенно неожиданно он сам предложил заехать в Бельгию, точнее в Льеж.
— Здесь до него 50 километров осталось, может заедем?
Куда-нибудь заехать, съездить или поехать мне два раза предлагать не надо.
Никакого плана, ни малейшего представления, что там есть посмотреть, кроме «Высокой улицы-лестницы» у меня нет.
Пока ехали, припомнила, что Льеж — город оружейников и еще, что там родился не то Эркюль Пуаро, не то Жорж Сименон.
По пути вспомнили, что Эркюлю Пуаро Агата Кристи определила местом рождения просто Бельгию без уточнений. Значит остаётся Сименон.
Бельгийские автобаны отличаются от немецких, да и остальных европейских тем, что они освещаются.
Такого нет даже в Швейцарии.
Светящиеся автобаны Бельгии видны даже из космоса.
Не так редко я видела включёнными фонари вдоль дорог и посреди бела дня. Но не в этот раз.
Льеж, по-немецки — Люттих, по-латински — Леодикум и по-нидерландски — Люк стоит на месте слияния большой реки Маас с маленькой — Урт в той части Бельгии, что говорит на французском и называется Валлонией.
Оружием Льеж промышляет давно.
Ещё во времена средневековья здесь активно занимались его конструированием и производством, а к 18-му веку он и вовсе стал ведущим центром производства и экспорта огнестрельного оружия в мире.
С 1672 года и до наших дней здесь действует ещё и испытательная станция, где тогда и сейчас проходит контрольный отстрел оружия прежде, чем оно получит клеймо и попадёт к заказчику.
Когда страны Западной Европы из-за непрерывных войн приходили в упадок, те, кто занимался оружием, процветали и богатели.
Производство охотничьего, спортивного, люксового и кто знает ещё, какого оружия, существует здесь и в наше время.
К наиболее известными производителями в Льеже относятся фабрики Пиппера, Франкота, Ламбрехта и Коккериля.
В Льеже жил, работал и умер знаменитый американский оружейный конструктор Джон Браунинг.
Его отец занимался изготовлением оружия в Америке, имел, разрешенные мормонскими законами, три жены и 22 ребенка и очень рано научил сына оружейному делу.
Однажды, получив свой первый патент от известной фирмы Винчестер, вознаграждение за который было выше годового дохода его с братьями фирмы, Джон Браунинг перестал интересоваться производством и продажей, и до конца жизни занимался конструированием.
В 1900 году, рассорившись с Винчестером, он уезжает в Бельгию и начинает работать для льежской «ФабрИк Насьональ».
Именно в Льеже появился пистолет, сделавший его имя нарицательным — браунинг.
Гений он или злодей, судить не мне, но именно из его пистолета был убит наследник австро-венгерского престола Франц Фердинанд, что стало поводом к Первой Мировой войне, из него стреляли в Столыпина, Николая II и Ленина.
Мы нашли парковку с задней, мрачной стороны Дворца Юстиции и пошли в ту сторону, где нам казалось, находится центр.
Со своей лицевой стороны этот дворец оказался очень солидным и красивым.
Построен он был, как Княжеско-Епископский дворец на площади Святого Ламберта.
Напротив него стоял когда-то посвящённый этому святому собор, но был разрушен революционными французами. Осталось одно название.
Около льежской ратуши с флагами, городским гербом и мемориальной доской, посвящённой литературному герою, комиссару Мегре и его создателю Жоржу Сименону, оказался скромный памятник.
Прежде, чем прочитать, кто это, я с ним сфотографировалась. Этот худенький мужчина с отполированной трубкой оказался уроженцем Льежа — Жоржем Симеоном.
Здесь же пожилой интеллигентный мужчина с внуком на мой вопрос, как найти улицу-лестницу, очень подробно объяснил нам, по какой улице пройти наверх к… смотровой площадке.
Улицу мы нашли, она действительно вела очень круто вверх, но без лестницы.
Мы пошли по ней, всё время оглядываясь назад, чтобы смотреть вниз, оценить, на сколько мы уже высоко.
С меня сошло семь потов.
Наверху находится цитадель, и парк, больше похожий на лес.
Останавливаю пробегающего бегуна, спрашиваю, куда идти к смотровой площадке и где эта улица-лестница.
Показываю ее картинку на моём телефоне. Он в ответ спрашивает, не из России ли я, и, узнав, что из России, радостно сообщает, что он из Армении.
Потом я получаю развёрнутый ответ на французском, ничего не понимаю, но благодарю.
Смотровые площадки мы нашли, их оказалось две. Виды оттуда, как из самолета.
А потом мы заблудились и спускались вниз по дорожкам, постепенно превратившимся в лесные тропы.
Найти свою улицу-лестницу я давно отчаялась.
А когда после восхождения в гору в супернеспортивных туфлях, лесных троп и гуляний по городу мы плелись в сторону машины, эта улица предстала прямо перед нами.
Монтань-де-Бюрен, построенная в 1875 году для солдат, что жили и служили в цитадели на горе, и названная в честь Винсента де Бюрена, возглавившего и проигравшего битву против Бургундского герцога Карла Смелого, насчитывает 374 ступени, оснащена перилами и скамейками.
Потом уже я читала, что все, кто дошёл до верха, считают себя заслуженными альпинистами.
Тогда я решила, если я поднялась до самой крепости по соседней улице без единой скамейки и даже без ступенек, то я тогда — олимпийская чемпионка.
А потом я вспомнила о тех, кто живет в одном из домов в верхней части этой улицы и ходит каждый день вверх по ней из школы, с работы, с коляской или с сумками из магазина…
Одно я знаю точно, им не позавидуешь.
Базилика Святого Мартина видна издалека, и я думала, что она стоит на большой площади.
Она оказалась немного на отшибе и вместо площади ее окружают узкие улочки, ведущие вверх и вниз. Построена она в 1542 году.
Предыдущая церковь на этом месте знаменита мрачным событием, которое называют здесь «Санкт Мартин — катастрофа».
Это произошло в ночь на 4 августа 1312 года во время стычки ремесленников и городской знати.
Последние укрылись в соборе, а разъярённые ремесленники подожгли церковь вместе со всеми, находившимися внутри.
Мы собрались было выезжать из города, но увидели белое футуристическое сооружение, подъехали и припарковались невдалеке.
Этот совершенно необычный и неожиданный для подизносившегося Льежа — железнодорожный вокзал, был построен в 2009 году знаменитым архитектором-футуристом Сантьяго Калатрава.
Фото из интернета, там я снимала только видео.
Мы даже зашли внутрь. Впечатлились еще больше.
Отсюда мы увидели какую-то необычную башню и церковь, очень напоминающую по виду брюссельскую Сакре-Кёр на горе и поехали к ней на машине.
Покорение второй вершины пешком было мне не по силам.
Как потом оказалось, она тоже называется Сакре-Кёр и относится к мемориалу, посвящённому павшим в Первой Мировой войне, как и высокая башня рядом.
Построили мемориал и церковь в районе Куантэ при Леопольде III, и разрушили во время Второй Мировой войны. В 60-х годах, уже при короле Бодуэне снова восстановили.
За это время монумент стал выглядеть каким-то слишком грандиозным, пустынным и ненужным, а заброшенная церковь выглядит почти зловеще.
На некоторые достопримечательности лучше всё-таки смотреть издалека.
На пути из города ещё остановились, сфотографировать красивый мост Ангелов и поехали домой усталыми, но довольными.
