Вот и наступил последний день активной фазы нашего путешествия. Уже завтра утром мы должны будем воссоединиться с ребёнком, чтобы медленно, но поступательно двигаться по направлению к дому. Но это будет завтра, а сегодня у нас не совсем обычная программа. И первая остановка в городе Фёльклинген (Völklingen), до которого полчаса езды от кемпинга в Мерциге. Но интересует нас не сам город, а бывший металлургический завод (Völklinger Hütte) , который ныне является музеем.
"Фёльклингер Хютте" – это одно из старейших металлургических предприятий и крупнейший завод подобного рода в Европе. Комбинат проработал с 1873 по 1986 годы. После закрытия производства местные власти присвоили заводу статус исторического памятника. А в 1994 году предприятие стало первым индустриальным объектом, включенным в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Предприятие является единственным металлургическим заводом из построенных в Европе и Северной Америки в ХIХ – ХХ веках, сохранившимся в первозданном виде. Здесь можно ознакомиться со всеми стадиями производства чугуна и проката, в том числе и выработкой кокса для домен. Вот такое необычное место мы собирались посетить в этот день.
Было около десяти часов утра, но огромная стоянка у стен завода оказалась уже наполовину заполненной. Подвозили посетителей и организованными группами.
Поэтому, чтобы избежать толчеи, мы поспешили в кассы.
Вместе с билетами нам выдали небольшую брошюру-путеводитель на малодоступных языках и отправили восвояси. Протяжённость кольцевого пешеходного маршрута по территории комбината составляет около шести километров. К этому нужно добавить утомительные и небезопасные спуски и подъёмы по крутым металлическим лестницам на высоту до 45-ми метров относительно уровня земли.
Прежде чем попасть на агломерационную фабрику, мы на некоторое время застряли на крытом переходе, соединяющем цеха завода. Отсюда открываются виды на производственные и административные корпуса предприятия, которые позволяют, далеко не в полной мере, оценить масштабы комбината.
1
В помещениях агломерационной фабрики благоговейный ужас внушают механизмы для дробления руды, похожие на медные клювы мифических Стимфалийских птиц. У руды здесь незавидная участь.
Стоит заметить, что именно в Фёльклингер Хютте была установлена первая в мире агломерационная машина, предназначенная для получения агломерата путём спекания рудной мелочи с отходами доменного производства. Следующее помещение – это склад для хранения железной руды. Отсюда открывается панорама на систему железнодорожных путей…
… и самую активную часть сталелитейного производства
Здесь же в глаза бросается и сложная система воздуховодов для подачи воздуха в агломерационные установки.
Бывший склад ныне переоборудован под помещение для проведения разного рода временных выставок, которые призваны многократно разнообразить посещение металлургического завода. Нам очень повезло, поскольку мы «нарвались» на крупнейшую в Европе ретроспективу работ американского художника Мела Рамоса – «50 лет Поп-Арта». Рамос, являющийся одним из наиболее важных представителей жанра поп-арт, прославился своими «коммерческими пинапами». Отличительной особенностью работ художника является изображение обнажённых девушек, похотливо развалившихся на крупногабаритных брендах продуктов массового потребления.
1
Пинапы художника – это пародия на коммерческие рекламные стратегии. Кредо Мела Рамоса: «Искусство должно быть весёлым».
На выставке были представлены и другие работы художника, охватывающие все периоды его творчества – абстрактный экспрессионизм, герои комиксов, калифорнийские пейзажи.
Справедливо полагая, что фотографировать данную экспозицию возбраняется, я сделал тайком лишь несколько снимков. Поэтому более детально проиллюстрировать её не могу.
Пора возвращаться к металлургическому заводу. Следующее помещение, название которого невозможно дословно перевести на русский язык ни с английского, ни с немецкого, ни с французского – это место для хранения «ингредиентов» для металлургического производства. Здесь практически постоянно находилось 12000 тонн сырья. Бетонный «пенал», бесконечное количество раз усиленный пилонами и поперечными диафрагмами, стал одним из первых в мире зданий подобного типа.
1
На верхнем уровне сооружения оборудованы терминалы для разгрузки железнодорожных вагонов, а на нижнем – монорельсовая дорога, по которой сырьё подавалось в доменные печи.
Дабы посетители не забуксовали, перебираясь через горы руды и угля как через барханы, администрация завода-музея предусмотрительно очистила и отмыла этот бесконечный склад и превратила его в арену для выставок. Дикие и холодные бетонные стены сырьевого хранилища как нельзя кстати подошли для выставки «Урбан Арт – Граффити 21».
Для этой крупнейшей в Европе экспозиции урбанистического искусства были отобраны более 50-ти работ художников из Северной Америки и Европы.
Естественно, что картины выполнены не на стенах склада, а на холстах – уличному искусству, ограниченному рамками галерей явно не хватает привычного размаха.
1
Но использование художниками обычных красок и кистей вместо традиционных аэрозольных баллончиков позволяет несколько под другим углом взглянуть на этот вид современного искусства, который ранее ассоциировался у меня исключительно с неким молодёжным протестом.
Волей-неволей не без интереса приобщившись к редким направлениям изобразительного искусства, мы вновь погружаемся в суровую атмосферу металлургического гиганта. Перед нами высятся громады доменных печей, увитые, словно плющом, хитросплетениями труб и паутиной металлических каркасов.
Нахлобучив на головы обязательные каски, мы начинаем подъём по крутым лестницам на первую смотровую площадку, расположенную на высоте 27-ми метров.
Непреодолимое желание как можно быстрее увидеть окружающую панораму сдерживается лишь недремлющим чувством осторожности. Смею предположить, что подобные эмоции испытывают и посетители Эйфелевой башни. Своеобразной путеводной нитью в этом гигантском металлическом лабиринте служит монорельсовая дорога.
Триста вагонеток, приводимых в движение с помощью тросов и электромоторов, круглосуточно и беспрерывно подавали сырьё для загрузки в шесть доменных печей.
Вагонетки, опорожнившись в «адское чрево» и тем самым закончив очередной цикл предначертанной им миссии, продолжают свой замысловатый путь за новыми порциями руды и кокса.
Наша же программа чуть более разнообразна, поэтому мы продолжаем карабкаться вверх по не менее замысловатым лестницам и переходам. На высоте в 45 метров металлические конструкции уже не кажутся прочными и надёжными. Но возможность насладиться необычными панорамами заставляет чувство страха с позором отступить. Пейзаж вроде бы привычный – городская застройка, горы, речная долина, но всё это служит лишь дальним фоном для бескрайнего индустриального ландшафта.
Интересно наблюдать, как природа, временно отступившая под натиском человека, воспользовавшись затянувшейся паузой, неумолимо отвоёвывает утраченные ранее позиции. Создаётся впечатление, что стоит лишь паре-тройке сотрудников музея, отвечающим за порядок на территории заболеть или уволиться, и растительность мгновенно поглотит отдельные корпуса и конструкции завода.
1
Пожалуй, самыми броскими элементами в сложной конструкции предприятия, которые определяет его силуэт – своеобразной визитной карточкой "Фёльклингер Хютте" – являются изящные изгибы труб для отвода колошникового газа. Остальным сооружениям завода остаётся только «завидовать» их фотогеничности.
Как это часто бывает, пока я выискивал подходящие ракурсы для фото, Маша стала действовать по индивидуальной программе. Что и где она искала – осталось за кадром, но заботы по воссоединению, как обычно, полностью легли на мои плечи. Этот процесс отнял у меня полчаса времени, немало физических сил и вызвал кучу отнюдь не положительных эмоций. Беглянка была поймана и «щедро» наказана, после чего уже не отставала ни на шаг.
Вполне естественно, что наше поверхностное знакомство с домнами закончилось на нижнем уровне – там, где шипящий расплавленный чугун обретал временную свободу, изливаясь из печей, словно лава из вулкана.
Но свобода эта была крайне непродолжительной, поскольку внизу всегда стоял под парами железнодорожный состав, готовый моментально доставить ещё не затвердевший металл в соответствующие цеха, чтобы на выходе получить из него железнодорожные рельсы или солдатские каски.
Далее мы направились прямиком в «Рай». Именно так называется территория между заводом и Сааром, которую после закрытия комбината отдали на откуп природе.
Флора и фауна смогли здесь развиваться совершенно свободно, как в раю, и шаг за шагом отвоевали землю для себя.
Спустя 25 лет люди лишь слегка облагородили территорию, превратив её в своеобразную рекреационно-медитативную зону.
1
В соответствии с планами графини из рода Бернадот, которым принадлежит знаменитый «Остров цветов» Майнау, здесь был создан сад-симбиоз промышленности и природы. В связи с проводимой в одном из помещений завода грандиозной выставкой, посвящённой кельтской культуре, в саду на грядках были высажены растения, знакомые человеку ещё в период расцвета этой загадочной цивилизации. Помимо лекарственных трав, это ещё и дикие травы вроде «священной» таволги, которую кельты использовали для подслащивания мёда.
Короткий отдых в «Раю» оказал благотворное воздействие на микроклимат в нашем малочисленном коллективе. Воспоминания о распрях и обидах моментально стёрлись из памяти, и мы мирно отправились в обратный путь. Непосредственно на границе с «Раем» находится, пожалуй, самое адское место на заводе – коксовальный цех. Процесс коксования угля осуществлялся в 104 печах при температуре 1300 ° С. Сопровождалось всё это выделением едкого газа и распространением всепроникающей пыли.
Поэтому не удивительно, что работа в такой атмосфере считалась самой сложной и опасной на предприятии. Удивительно другое: вопреки вдалбливаемой нам с детства советской пропаганде о нещадной эксплуатации капиталистами труда бесправных рабочих, ещё в конце XIX века на металлургическом заводе в Фёльклингене была основана заводская касса медицинского страхования. За этим последовало создание собственного пенсионного фонда. Дальше – больше: больница, дом престарелых и инвалидов, санаторий для детей. А ведь на комбинате работало 17000 человек. Сейчас непосвящённому человеку здесь ничто не напоминает о тех энергичных временах. Сюда даже не проникает шум от автострады, а пение птиц воспринимается как самые естественные звуки – рай, одним словом. Впрочем, свидетели всё же есть. Один из них – это старейшая в Германии башня для хранения запасов каменного угля.
Наше знакомство с заводом близится к финалу. Но, прежде чем попасть в последнее помещение, нужно преодолеть неблизкий путь вдоль так называемого «угольного трека». Здесь приходится постоянно притормаживать, поскольку именно отсюда открывается самая захватывающая панорама "Фёльклингер Хютте".
Время бежит неумолимо, но завод нас не отпускает. Хочется заглянуть в каждый его уголок, прикоснуться к разным деталям и механизмам.
Объять необъятное невозможно. Но рассмотреть в деталях и пощупать напоследок механизмы нам удалось в компрессорном зале, который по праву называют лёгкими завода. Здесь установлены гигантские компрессоры, которые производили огромные массы сжатого воздуха для доменных печей.
Интересно, что питались эти компрессоры от электрогенераторов, которые, в свою очередь, приводились в движение двигателями внутреннего сгорания. Топливом для двигателей служил очищенный колошниковый газ, отводимый от доменных печей. Налицо замкнутый цикл.
В гигантском компрессорном зале, а его площадь составляет 6000 кв. метров, царил полумрак. Такая атмосфера была создана для того, чтобы подчеркнуть таинственность, необходимую для кельтской экспозиции. Главными экспонатами выставки были изделия из золота. Видимо, подобные условия вынуждают организаторов охранять предметы экспозиции так же тщательно, как беларуского президента. В этом я убедился, попытавшись сделать фото. Секьюрити, которые до сей поры были невидимы, мгновенно среагировали на вспышку и засуетились как муравьи. Впрочем, вычислить нарушителя в толпе экскурсантов им всё же не удалось. Выявив брешь в казалось бы идеально организованной системе охраны, я аккуратно ретировался – осмотр экспонатов без возможности выборочного документирования мне малоинтересен.
Покидая "Фёльклингер Хютте", я поймал себя на мысли, что буквально пару дней назад, восторгаясь Реймским собором, отдавал дань человеческому инженерному гению и сетовал на то, что в современном мире ничего сопоставимого не создано. Знакомство с металлургическим заводом в Фёльклингене заставило меня несколько скорректировать свои выводы.
13 часов – день в самом разгаре. Нам предстояло проехать всего-то около 300 километров, поэтому планы на эту пятницу Фёльклингеном не исчерпывались. Сломать чётко выстроенную программу в состоянии был лишь шопинг, для которого мы через час прибыли в затерянный в лесах Пфальца городок Хауэнштайн (Hauenstein). Здесь находится центр немецкой обувной промышленности, а на окраине города – соответствующий аутлет. Бренды в основном немецкие – добротные и недорогие. Встречаются и итальянские – достаточно известные, но непонтовые. Нас это вполне устраивало. Минус только один – местные продавцы совершенно не осведомлены о системе «Такс-Фри» - деревенщина, что с них взять? Видимо, здесь всё рассчитано исключительно на внутреннее потребление. Времени мы там провели чрезвычайно много, пришлось неоднократно созваниваться с домом, чтобы не допустить ошибок в выполнении заказов. Но программу шопинга выполнили процентов на 200 или 300, поскольку не смогли удержаться от «оптовой» покупки летней обуви одного из итальянских производителей по ценам от 10 до 20 Евро. Эмоциональная составляющая удачного шопинга сопоставима с чувствами, которые возникают при созерцании архитектурных шедевров и природных красот. Поэтому сожалеть о том, что не все планы осуществились, нам не пришлось.
Дальнейший путь был довольно однообразен, но не утомителен. Автобаны изредка сменялись региональными дорогами.
Немногочисленные населённые пункты интереса не вызывали, разве лишь тогда, когда на вершинах близлежащих гор красовался какой-нибудь замок.
Сердце ёкнуло только однажды – проезжая в очередной раз мимо «Музея автомобилей и техники» в Зинсхайме, пришлось снова любоваться «Конкордом» и «Ту-144» буквально на лету.
В кемпинг Campingplatz "Am Steinbacher See" под Швебиш-Халлем прибыли поздно, около девяти часов вечера. Мало того, что уже темно, так ещё и оказалось, что мы потеряли затычку от матраса. Решение проблемы затянулось, но выход из тупика оказался настолько удачным, что мы им пользовались и в следующем году – выручила нас пробка из-под бельгийского пива. Разумеется, что атмосфера накалилась до предела, а «рая» поблизости не оказалось. Разрядить ситуацию мог только ужин. В кемпинге все уже поели, поэтому в ассортименте были только напитки. Сотрудник администрации посоветовал пройти до расположенного неподалёку стадиона, рядом с которым находился гаштет. Нам повезло, что местная футбольная команда, наверное, одержала в этот вечер победу. Поэтому заведение было открыто, а кухня работала безотказно. В одном из помещений гуляли футболисты, а в главном зале – тренерский и административный состав. Нас встретили радушно, накормили и напоили традиционным шницелем с картошкой и пивом. Футболисты, пару раз выходя из своего закутка, передавали из рук в руки какие-то спортивные костюмы – интересы спортсменов, видимо, и у них достаточно ограниченные. Тренеры же, неторопливо поглощая изрядные дозы пива, живо следили за одним из матчей "Бундеслиги". Поскольку завтрашний день в событийном плане предстоял сверхнасыщенным, засиживаться мы не стали. Расплатившись за ужин, отправились тестировать на надёжность импровизированную затычку для матраса.
День изобиловал разнополюсными эмоциями. Преодолели 294 километра. В связи с тем, что кое-кто не зафиксировал время, проведенное в аутлете, среднюю скорость передвижения вычислить было невозможно.
