Путь на русский север

Это и бывшие дворянские, купеческие и мещанские особняки, смешавшие в сложном и изящном декоре разные архитектурные стили: от классицизма и ампира до модерна. Резьбой украшены многочисленные карнизы, крыльца, балконы, наличники, декоративные фронтоны и конечно же, палисады.

Вологодский резной палисад получил всенародную известность в 1976 году, когда ансамбль «Песняры» исполнил песню «Вологда», после чего она и стала неофициальным гимном Вологды. Думаю, не ошибусь, если посмею утверждать, что у всего без исключения нашего поколения именно с этой музыкальной композицией и ассоциируется этот замечательный город.

В Вологде есть несколько домов, которые претендуют на звание «того самого» дома с резным палисадом из песни. Около одного из них мы и побывали. Сегодня здесь открыт Центр народных художественных промыслов и ремесел «Резной палисад», где не только сохраняются, но и передаются молодому поколению секреты народных промыслов, проводятся мастер- классы по резьбе, берестоплетению, традиционной вышивке, гончарному делу.

Бренд «Резной палисад» сегодня — имя не только многочисленных строительных фирм, но и линейки вологодских молочных продуктов. А молочная продукция по значимости выходит на первое место в регионе, а ведь ещё недавно основными производствами здесь были оптико- механический и подшипниковый заводы, льняная промышленность и лесозаготовки. И это вполне объяснимо засильем китайского льна в последние годы и проблемами со сбытом леса в Европу.

Ну, а мы, доверившись постоянно лажающему навигатору в телефоне, случайно выбрались на пустынную, залитую ярким утренним светом Пречистенскую набережную одноимённой с городом реки. И хоть по финно-угорски название речки «Вологда» означало «чистая река», купаться в ней сегодня строго не рекомендуется. От имени реки и пошло название самого города. У причалов сегодня отдыхают прогулочные теплоходики, редкие рыбаки наблюдают за медленно проплывающими поплавками, а мы — любуемся на эту потрясающую красоту, окутанную ещё лёгким утренним туманом, стелящимся у самого зеркала воды. Жаль, что сегодня на теплоходах до Вологды не дойти: туристов выгружают на сушу в Шексне, и далее — автобусом. За ненадобностью — местные и не пытаются отстроить сгоревший некогда Речной вокзал.

В эпоху до исторического материализма в городе был 71 храм, сейчас их 40, и многие из них ещё восстанавливаются. Купола некоторых из них блестят на утреннем солнышке, отражаясь в вяло-текущих водах Вологды.

Еще более яркими красками раскрасилось наше вологодское утро после того, как мы заглянули в кафе «На Глинках», чтобы подкрепиться. А в нём нас угостили омлетом «Пуляр с вологодской мортаделлой» и сытными блинчиками. Пальчики оближешь! Позже, когда мы встретились с нашим гидом, оказалось, что это заведение общепита — одно из лучших в городе.

На отреставрированные деревянные раритеты можно смотреть бесконечно, но мы, уже в составе тургруппы двинулись в самый центр. Первая точка — музей кружева. Друзья, такого восторга я не испытывал давненько. И всё благодаря бесчисленному количеству шедевров вологодских искуссниц и их кропотливому труду. Где еще, кроме этого замечательного музея, я бы узнал, что слово «канитель», которое с детства я привык слышать и употреблять в значении какого-то слишком затяжного и нудного дела, означает исключительно тонкую металлическую нить, используемую для вышивания. Так вот, вологодские кружевницы добивались того, что из 1 г золота получать до 1 км золотой нити, которыми они и украшали свои шедевры с древних времён.

Невозможно объективно оценить в материальном эквиваленте масштаб подвига местных искуссниц, понимая теперь какую кропотливую, тяжёлую и исключительно продолжительную работу выполняют они. Так, на большое кружевное панно десяток кружевниц тратят до года своего труда! В советское время подобный шедевр «Снежинка» стоил порядка 4000 рублей, а сегодня желающие отдают около «лимона» за заказ аналогичного полотна.

Желающих поработать мужчин — кружаков — считанные единицы. Так что это очень трудоёмкое ремесло так и остаётся женским уделом.

После музея — посещение белокаменного Кремля (спрятанного отчасти в леса) и колокольни Софийского собора — естественной доминанты центра города. Я, конечно же, не мог не забраться на неё, заплатив в кассе сразу же и за посещение Софийского собора, который стал первым храмом в моей жизни, который я посетил в полном одиночестве (то ли другие туристы ещё не проснулись, то ли пожалели пары сотен деревянных платы за вход). Софийская колокольня сегодня — центр притяжения внимания всех без исключения туристов своей необыкновенной, изящной стройностью и золоченой маковкой.

С верхотуры открывается потрясающий вид на город, обширная панорама городских районов — у твоих ног, а вдали, за городом, виднеются стены и башни Спасо-Прилуцкого монастыря, который мы посетим немного познее.

Многие места в центре, начиная с привокзальной площади готовят к празднованию через 3 года 880-летнего юбилея города. Немного удивило такое долгосрочное планирование и желание завершить все работы не в последний миг, как у нас это принято. Рядом с Кремлёвской площадью на проспекте Победы тоже идёт масштабная реконструкция, но центральная часть сквера уже покрыта свежей брусчаткой, а в её начале местных и гостей встречает девочка с вологодским мороженым. Вологчане, видимо, сочуствуя бесперспективности ожиданий кошечки, выпрашивающей частичку лакомства у ребенка, прозвали этот арт-объект «жадиной».

Памятник букве «О» в небольшом скверике рядом с Кремлём выглядит больше символическим и явно архаичным. Ведь местные, судя по рассказам нашего замечательного гида, Валерии, лишь в деревнях ещё говорят по-вологодски. В городе же все обучены классическом русскому языку ещё с советских времен. Да и «на земле» звучит больше не оканье, а вологодское тёканье.

Предпочтения горожан разнополюсны: в большом почёте у вологчан издавна были театры и бани. Из первой категории — сегодня 5 действующих, из них Драмтеатр (1846 года), один из старейших в нашей стране. С банями дела обстоят неважно: ещё недавно их было 2 десятка, и до пандемии они пользовались бешеным спросом, сегодня их — лишь 3. Но вологчане до сих пор воспринимают традиционнный поход в баню как семейный «выход в люди».

Ну, а мы, обойдя не торопясь малоэтажный центр, двинулись через Заречье в Спасо-Прилуцкий монастырь по улице Чернышевского, самой длинной улице города, представляющей сегодня часть автомобильного тракта на север. Ещё в 80-е за этой улицей Вологда и заканчивалась, а сегодня город разросся до Прилук.

В Заречье мало сохранилось деревянных домов, ведь в советское время они целыми кварталами сносились или переносились в верхний Посад. Зато до сих пор возвышается единственная пожарная каланча, значимость которой трудно было переоценить: ведь подавляющее большинство домов были деревянными. Классно, что и в наше время есть люди, поддерживающие эту уникальную архитектуру. Достойным продолжателем традиций русского меценатства стал Герман Якимов — вологодский предприниматель, который вместе с супругой и дочерью занимался сначала лишь цветочным бизнесом. Сегодня принадлежащие ему 5 домов не только безупречно декорированы под старину, но и экспонируют антикварную мебель и посуду внутри, продолжая богатую вологодскую историю.

А мы добрались-таки до Спасо-Прилуцкого монастыря, основанного в 1371 году Дмитрием Прилуцким, игуменом Никольского монастыря в г. Переславле-Залесском, прославленным русским святым и небесным покровителем Вологды.

Спасо-Прилуцкий монастырь со стародавних времен пользовался большим уважением со стороны великих князей. Иван III брал из монастыря икону Димитрия Прилуцкого, написанную Дионисием, в поход на Казань в 1503 году. Василий III с женой Еленой Глинской посещали монастырь в 1528 году во время паломничества по русским монастырям. Иван IV брал в поход на Казань из Спасо-Прилуцкого монастыря Киликиевский крест — запрестольный деревянный, восьмиконечный, украшенный многими резными изображениями из белой кости, покрытый серебряной позолоченной басмой. В 1812 году, во время вторжения французов в Россию, монастырь выступил в качестве хранилища вывезенных из Москвы святынь и ценностей Патриаршей ризницы, Троице-Сергиевой Лавры, Чудова, Новоспасского, Знаменского, Угрешского, Покровского, Новодевичьего, Вознесенского монастырей и многих московских соборов. С приходом советской власти, монастырь, как и большинство других, подвергся разорению. Одного только серебра было вывезено 22 пуда.

Сегодня большая территория ухожена и поддерживается в чистоте и абсолютном порядке, наведённом, видимо, ещё с приезда Алексия II в. 1992 году. Судя по рассказам нашего гида, сегодня в Прилуках особенный, обособленный приход. Местные прихожане поют, как правило, на службе вместе с хором.

Покидая этот чудесный городок, мы устремляемся на север. Масштабы и просторы нашей чудесной и необъятной страны начинаешь осознавать, лишь перемещаясь по ней на авто. Представьте, когда между городами раскинулись 300 км сплошных лесов (из ярко-зеленых берёз и седоватых елей со слегка подернутой осенней золотинкой) и лишь редкие деневеньки! «Широка страна моя родная….»!

Южная столица Архангельской области

Местом нашего проживания на пару следующих ночей стал вельский отель «Юрьево подворье» в бывшем купеческом особняке. Колоритная обстановка внутри, бережно сохранённые предметы быта начала XX века, приличная кухня и… каждые полчаса звук местных курантов с пожарной каланчи в непосредственной близости (благо, после обращения сограждан, хозяин ввёл звуковой мораторий на ночное время).

В очередной раз я убедился, что один из важнейших факторов успеха познавательного туризма — квалификация гида. Так вот сегодня с утра нам в очередной раз крупно повезло. Потрясающая рассказчица Жанна запомнится всем нам надолго. Глубочайшее знание предмета, великолепное чувство юмора, лёгкость в общении, инициатива и глубочайшая ответственность за то, что она делает. Наконец, просто красавица!

Она познакомила нас с абсолютно неизвестным нам до поездки городом Вельском, находящимся на месте слияния рек Вель и Вага и впервые упоминающемся в летописях на десятилетие раньше самой Москвы.

В своей длиннющей истории уездный Вельск 7 раз менял свою принадлежность к разным губерниям. В итоге сегодня являясь частью Архангельской области, он добавил в её состав единственный сельско-хозяйственный район. Севернее Вельска — зона критического земледелия, в отличие от здешних мест. Местные по своим традициям и менталитету безапеляционно считают себя вологжанами. И дело не в том, что Вологда в 2 раза ближе Архангельска. При этом, временами поднимается вопрос об изменении принадлежности города и района, но экономические факторы решают всё: наличие северной надбавки у архангелогородцев и отсутствие таковой у вологжан! Но когда вельчан, как и остальных жителей Архангельской области, кто-то, неважно знающий историю, называет поморами, обиды бывают недетские: местные жители — поважцы!

С XVI века во времена Ивана Грозного вельские земли становятся дворцовыми и царскими землями, и вельчане начинают принадлежать даже не самому государству, а конкретно государю, а земли эти становятся землями царского семейства.

Как и в XV–XVI веках лес остаётся главным богатством региона, причем вплоть до последнего времени современности древесина уходила целиком на экспорт. Главным экспортером в XVI веке была Англия, и существует огромное количество документов, подтверждающих факт того, что значительная часть королевского флота строилась из местного, вельского леса. И всё из-за высочайшего качества местного леса по причине несметного количества водных ресурсов на русском севере. Потому дерево за время жизни исключительно напитывается влагой, а зимой местные морозы (а минус 50 было раньше нормой) сильно упрочняют древесину. Местные уверены, что плотность столетней лиственницы в вельском лесу сродни твердому металлу. В стародавние времена решение о рубке леса под будущий дом сыну отец принимал, не раздумывая, при рождении наследника. И за полтора десятка лет, до начала постройки дома, древесина приобретала особую прочность. До сих пор живёт укоренившаяся в веках традиция вельчан иметь индивидуальный дом, и количество строящихся многоквартирных домов в городе ничтожно мало. В одном 6-этажном доме застройщики продавали квартиры аж 20 лет!

К середине XVI века Вельск становится всероссийским центром смолокурения. Так что неудивительно то, что на гербе Вельска изображена бочка с дёгтем — «в знак того, что обыватели сего города оным производят знатный торг».

Городской статус Вельск приобрёл в 1780 году, выполнив все непростые условия «райдера» императрицы Екатерины. Первое из которых — прямые и перпендикулярные улицы — город имел уже и до этого, раскинувшись между рукавами двух рек: Ваги и Вели. С тех пор заблудиться в этом милом городке уж точно не получится: всё расчерчено ровными прямоугольниками.

В XIX веке люди в Вельске жили достаточно обеспеченные, их супружницы и подросшие дочери испытывали один явный дефицит: отсутствие у вельчан променада. Последний и был в итоге построен на сборы горожан. Им стала улица — Набережная. Раскошелившиеся горожане могли «отбить» свои инвестиции тем, что впоследствии посещение улицы для них становилось бесплатным в отличие от традиционной, 10-копеечной платы для остальных во время утренних, дневных и вечерних променадов.

Позже неравнодушные вельчанки предъявили очередные «претензии» — по поводу отсутствия танцевальной площадки. И её «организовали» любящие сердобольные мужчины. Эти точки притяжения у вельчан остались таковыми и сегодня. С них и мы начали свой утренний моцион, ещё до встречи с гидом.

Ещё не услышав рассказ о Набережной, а лишь прогулявшись по ней в лучах восходящего и не по-осеннему ласкового солнышка, кажется, что местные чудаки соорудили её для понтов, так как речки-то вблизи совсем нет. Трудно поверить, но последнее катастрофическое половодье в 2020 году река Вага поднималась на 11,5 метров(!!!!), так что до кромки облагоустроенной набережной оставалось совсем чуть.

А полтора века назад Вага протекала буквально вблизи Набережной, по реке ходили колёсные пароходы, и глубины были достойные. И в наши дни Вага, как и многие другие реки района, частенько меняет своё русло. И в конце апреля-начале мая река разливается во всю ширину, привлекая внимание неповторимым колоритом многочисленных художников и фотографов, занимающих лучшие места в зоне прежней танцплощадки. Да и летом с утреца достаточно желающих встретить рассвет в этом потрясающем месте и насладиться густыми, как вологодская сметана, важскими туманами.

Последние 3 года к концу лета, когда дни становятся короче, августовскими вечерами на площадке над высоким берегом здесь «крутят» всеми нами любимые советские фильмы из Госфильмофонда, на которые приходят в сотый раз посмотреть не только зрелые вельчане, но и местная молодежь. А в менее жаркие деньки проходят многочисленные фестивали: от полётов на параплане и воздушном шаре до экстремальных мотогонок.

Следующая наша активность — самая необычная. Свободная кистевая роспись акриловыми красками в центре ремёсел и музее домовых росписей Поважья! Представить даже сложно. И хоть в самом начале местная художница и наша учительница уверяла, что она точно научит даже полного неумеху, огромный червь сомнений грыз нас не по-детски. Моментально вспомнился диалог Остапа и Кисы на пароходе «Скрябин» в момент подготовки к созданию монументального полотна «Сеятеля»: «Киса, я давно хотел вас спросить, как художник художника: вы рисовать умеете?» Здесь нас никто не спрашивал, и вариантов отказаться не оставили совсем, несмотря на наши нервные смешки. Так что сначала были пробы на бумаге гуашью, позже — начисто на фанерном конике уже акриловыми красками. Теперь мы знаем такие элементы росписи, как розанчики, трёхлистники и стебелёчки.

Ну что же, кажется, получилось. И опять же из нетленного: «Пройдут годы, Киса, а они пройдут! — многое забудется. Но благодарные потомки никогда не забудут это эпическое, это монументальное полотно». Ну что ж, помечтаем и мы о том, чтобы наши потомки сохранили сегодняшние шедевры как семейную реликвию.

Несколько слов собственно о росписи, пришедшей из костромского края в конце XIX века. Приехавшие на заработки костромские художники наносили эту роспись только на дерево, сегодня же вельчане пропагандируют её, украшая керамику, ткань, пластик и неприглядный горбыль. Даже автобусные остановки в городе стали украшать ею в рамках проекта «Город росписной». Теперь эта роспись по мнению вельчан «звучит из каждого утюга». И в отличии от популярной здесь же мезенской росписи, эта — немного небрежная, но оттого и более естественная.

Ну, а в следующей нашей локации мы смогли познакомиться с росписями настоящих художников. Современные реставраторы скрупулезно «раскрыли» кистевую роспись, спрятанную за многочисленными слоями краски, на дверях, опечке (одежде каменной печи), кухонных шкафчиках, даже потолке горницы. Традиционные розетки, львы и единороги — на большинстве из местных шедевров.

Мы же, миновав дом, в котором однажды побывал «сам» император Александр II, проезжая через Вельск и оставив за чай 25 рублей серебром, дошли до нашей сегодняшней трапезной. Обеденные разносолы уже были включены в нашу путёвку, так что серебро не понадобилось. А на шикарный обед в ресторане гостиницы «На Ваге» с великолепным видом важских просторов и заливных лугов, нам были посланы: серые щи (не помню, но где-то я это уже пробовал) и тушёная треска. После приёма внутрь наливочки и облепихового чая, жизнь наладилась окончательно.

Подобревшие после исключительно сытного обеда, мы отправились в деревню Заручевскую, которую запросто можно принять за местную Рублёвку. Разноцветные домики из оцилиндрованного бруса, произведеннные на местном производстве «Северный дом», выступают в роли образцов для последующего запуска в производство, до недавнего времени — в основном, для продажи на экспорт. А их хозяева здесь — работники этого самого производства или участники клуба «Экстрим-вельск», покорившие все вершины мира. Все они, во главе с руководителем Андреем Подоляном, люди исключительно инициативные и неравнодушные. По его идее и на его средства построена в 2010 году церковь Ионна Предтечи.

Случилось это после того, как эта инициативная группа пыталась восстановить разрушенную церковь Иконы Божьей Матери Владимирской 1720 года постройки. Но поскольку она является объектом федерального значения, бюрократические проволочки и всевозможные препоны так и не позволили, надеюсь пока, это сделать. Больно смотреть на этот разрушенный шедевр Тотемского барокко, от которого остались лишь великолепно сохранившиеся росписи деревянного потолка. Ох, как хочется надеяться, что когда-то и до этого храма, как и до тысячи аналогичных, дойдёт дело.

Нельзя не упомянуть о периоде Великой Отечественной Войны, серьезно повлиявшем на Вельск. Понятно, что линия фронта проходила вдали от города, но в годы войны он стал местом эвакуации многочисленных блокадников Ленинграда, людей, как правило, глубоко образованных и интеллигентных. Кроме того, в 1942 году сюда была эвакуирована из Ленинграда военно-ветеринарная часть, и на одной территории вдруг оказывается чуть ли не весь профессорско-преподавательский состав, а студенты начинают заниматься научной племенной работой. И в 1943 году по приказу Буденного в Вельске создается племенное государственное коневодческое предприятие. Сегодня Хорошевский коневодческий комплекс с собственным ипподромом — гордость Вельского района и одно из крупнейших в России предприятий по разведению орловских рысаков. Нам крупно повезло не только посетить скромный музей комплекса, но и увидеть ухоженные конюшни, покормить холёных лошадей и немного проехаться на крупе одного из орловских рысаков.

Ну, а после этого, уже на нашем железном коне, ставшем на несколько дней нам родным, мы совершили нудный 3,5-часовой переезд на север, в Антонио — Сийский монастырь. По стечению обстоятельств наше появление в нём совпало с приездом местного губернатора со свитой. Знакомство с монастырем мы начали с обеда. Только в связи с приездом высокого гостя потчевали нас не в трапезной, куда некоторые наши туристы случайно проникли (удивившись необъяснимому изобилию на столе), а в иконной лавке.

И лишь после трапезы мы узнали о 500-летней истории монастыря, который был основан в 1520 году преподобным Антонием на небольшом полуострове Михайловского озера, в течении реки Сия. По своему первому и главному храму и ноcит своё имя Свято-Троицкий монастырь.

Сегодня Свято-Троицкий Антониево-Сийский мужской монастырь — не только памятник отечественной истории и культуры и хранитель вековых традиций Русской Православной Церкви, но и один из самых древних монастырей Поморского Севера.

Здесь отбывал ссылку в конце XVI — начале XVII века Федор Никитич Романов, отец Михаила Федоровича, основателя династии Романовых, насильно постриженный в монахи с именем Филарет, впоследствии Патриарх Московский и Всея Руси. Цари династии Романовых не раз посещали северную обитель, хранившую память Патриарха Филарета: Императоры Александр I и Александр II, Великие князья Константин Николаевич, Алексей Александрович и Владимир Александрович. Память моментально перенесла меня в пермский Ныроб, где в ссылке не жил, а существовал Михаил Никитич Романов, до своей кончины. Вот она — единая и непростая история нашей родины.https://www.tourister.ru/responses/id_40815

А здесь с приходом советской власти на территории монастыря открыли детскую колонию, позже монастырские постройки использовались для нужд сельской трудовой коммуны, колхоза; здесь размещались также дом отдыха работников лесной промышленности, дом для детей-инвалидов, дом-интернат для престарелых. До передачи монастыря Русской Православной Церкви в 1992 году в предшествующие два десятилетия здесь находился летний пионерский лагерь для детей работников автотранспортного предприятия. В начале «трудных» 90-х и решили передать монастырь «по назначению».

В настоящее время в обители постоянно проживают 20 человек братии, возрождается богослужебная, духовно-просветительская, социально-благотворительная, миссионерская деятельность. Потихоньку восстанавливаются храмы, и приходит мало-помалу осмысление…

Архангельск

Что может быть лучше, чем растянуться на деревянном лежаке, принимая раннерассветные солнечные ванны на безлюдной набережной Архангельска, слушая мерные удары набегающей волны о бетонную стенку причала и робкие крики редких скромных чаек! Лишь свежий морской бриз не даёт забыть о том, что на улице — конец первой недели сентября, и я не на юге, а на русском севере! На набережной — одинокие бомжеватые мужчины, высматривающие следы чужого пиршества накануне, никуда не торопящиеся собачатники со своими питомцами да одиночные спортсмены, убегающие от инфаркта. Утреннюю тишину нарушают ленивые мусорщики, не спешащие убрать вчерашнее непотребство с безлюдной набережной, нещадно колотя мусорными корзинами о борт своего железного авто. Вдоль бетонной «не очень свежей» набережной — газоны с напрочь высохшей травой да поникшие грозди рябины на невысоких деревцах со скрученными от засухи листочками.

Центр города (на мой требовательный взгяд) явно не относится к увиденным ранее шедеврам архитектуры. Особо вопиющим образом выглядит безликая высотка (ощетиневшаяся многочисленными антеннами) на центральной площади Ленина. Многие считают, что две своих главных функции (служить ориентиром для всех заблудившихся в городе и безошибочно ассоциироваться с Архангельском) она выполняет безупречно. Может, оно и так, но художественной утонченности тут нет и в помине.

Зато вся площадь — яркое наследие архитектурного стиля 70-х годов прошлого века — обрамлённая двумя длиннющими блёкло-бетонными жилыми домами, зданиями Архангельского законодательного собрания и Администрации города. Над последним угрожающе нависает герб города Архангельска с материальным изображением чернющего дьявола.

Екатерина II с немецкой чёткостью приложила руку к тому, что городские артерии разчерчены как по линейке: все, что параллельно реке называется проспектами, перпендикулярно — улицами.

Два единственных ярких пятна на фоне малозапоминающегося центра Архангельска — обновлённая набережная в районе причалов и Чумбаровка.

Последняя — искусственно созданная из привезённых с разных районов области частичка некогда распространённых на русском севере образцов деревянной архитектуры, вписанная в короткие два квартала городской современной застройки. Запредельное количество миниатюрных деревянных эркеров (точное количество которых наш гид, к сожалению, не знал) напомнило мне подобное архитектурные пиршество в недружественном на сегодняшний день швейцарском Шаффхаузене, где местные насчитали их ровно 700.https://www.tourister.ru/responses/id_25793

Классно, что оказавшись на севере, нам удалось съездить с экскурсией в Северодвинск, ещё недавно скрытый от глаз обыкновенного туриста по причине наличия здесь двух «секретных мостров» отечественного судостроения — «Севмаша» и «Звездочки». Достопримечательностей в городе, история которого началась в 1936 году с рабочего посёлка Судстрой, прямо скажем, не много. Лишь скромный центр со спальными районами сталинско-хрущёвской эпох, да огромный промышленный кластер с градообразующими предприятиями.

Нам удалось посетить Северодвинский городской краеведческий музей, где я, услышав об уникальных достижениях наших соотечественников — инженеров, физиков, судостроителей и моряков — в очередной раз испытал чувство неподдельной гордости за страну и весь народ. Так и хотелось написать по-старинке — «за советский народ». Немножко вспомнил «былое», внимательно слушая рассказ гида перед огромным макетом субмарины. Ведь в отличие от многих, для меня слова «рубка» или «БЧ-5» не пустые символы. И хоть мне не удалось выпить кружку морской воды или поцеловать тяжеленную кувалду в солидоле, но стать поближе к морской стихии — точно да.

День запомнился длиннющей набережной острова Ягры с широченным песчаный пляжем. Вам повезло помочить ноги в водах Белого моря в первой декаде сентября? Мне — да! А ещё я искренне жалел, что не прихватил с собой плавки, чтобы составить компанию местным купальщикам. Что уж там говорить о взрослых, если полно малышей, играющих в воде. Очень пологий берег позволяет не по-осеннему жаркому солнышку прогревать северную водичку до вполне комфортной температуры. Всё это — на фоне мерцающих на солнце спокойно покачивающихся волн, над которыми выделывают сложные пируэты десятки скейтов с крыльями ярко кислотных расцветок. Местные не помнят такой жаркой погоды, соглашаясь, что, как правило, в это время на деревьях уже оставались последние листья, шли плотные дожди, а дети в начале сентября ходили в школу плотно укутавшись в куртки.

Предзакатный получасовой вояж на речном «Москвиче» до острова Кего аккурат напротив Архангельска по нынешним меркам практически даром — 42 рубля в одну сторону — запомнится надолго. Где вы ещё видывали такое! Размеренная прогулка по чёрному шлаковому покрытию вдоль деревни, где каждый второй дом старой постройки с мезонином, так полюбившемся нам за поездку, приводит нас на исключительно пологий мыс. Здесь местная молодёжь соревнуется в дрифте на российском автопроме. Редкое, но громкое рычание надорванных движков не мешает нам наслаждаться золотисто-розовым сентябрьским закатом. На часах — почти 9 вечера, а на улице — потрясающая теплынь! И это практически на берегу Белого моря!

Ни могу ни произнести обязательные эпитеты в адрес местной кухни. Понятно, что за пару-тройку дней всего попробовать не удалось, и ради местной трапезы стоит уж точно вернуться. Но пара ужинов (в ресторан «Боброфф» и в отеле) оставили безупречное впечатление: будь то треска с творогом (казалось бы малосочетаемые вещи: поперченая рыба и сладковатый творог) или котлетки из трески, опять же с творогом и ламинарией.

Удивительным был рассказ нашего гида об агаре. Оказывается, до I Мировой войны основным поставщиком йода в Россию была Германия. В связи потерей главного поставщика более 100 лет назад в Архангельске несмотря на сложное военное время и в кратчайшие сроки было построено новое предприятие, которое дало первую продукцию уже в 1918 году. Архангельск был выбран не случайно: в Белом море был организован сбор сырья — йодосодержащих водорослей, а городское купечество оказало существенную благотворительную помощь в создании завода. Сегодня это современное и единственное в стране предприятие, специализирующееся на глубокой переработке морских водорослей, использующихся в пищевой и косметической продукции. Вот только сбор сырья, как я понял, до сих пор происходит вручную на островах, где трудятся вахтовики. Рассказ гида был настолько «вкусным», что я не мог упустить случай и затарился местным мармеладом в одном из архангельских магазинов. Продукт, что и говорить, на мой требовательный вкус, достойный, но и цена кусается.

Рассказ об Архангельске я хотел бы закончить в Северном морском музее, отремонтированное здание которого красуется рядышком с облагустроенной набережной. Яркие впечатления получены благодаря искусству нашего рассказчика, без которого посещение превратилось бы в скучный осмотр многочисленных экспонатов. Здорово, что была прекрасная возможность погрузиться в глубочайшую историю отечественного северного судоходства и русского героизма. Естественно, что в один миг не научишься вязать разномастные морские узлы, хоть такую возможность в музее и предоставляют. Но теперь уж точно я никогда не забуду удивительное название «Маточкин шар» — пролива между Северным и Южным островами Новой Земли. Кто бы мог подумать, что слово «шар» на поморском диалекте имеет значение «пролив». А первая часть — по поморскому названию самой Новой Земли — «Матка». Естественно, что сразу же после поездки я не мог отказать себе повторно посмаковать «Реквием каравану PQ-17» Валентина Пикуля, которым зачитывался в юности.

И как тут не вспомнить потрясающую песню Розенбаума:

«Впереди океан, командир мой спокоен

Безрассудство и риск у него не в чести

Позади караван, я — корабль конвоя

И обязан свой транспорт домой довести».

А уж сколько я узнал абсолютно новых для меня фактов от Бушкова в его «Тайны Сибири». О героическом Челюскине, авантюрном Санникове, бесконечно одарённом учёном и путешественнике Шмидте.

P. S. Поездка выдалась исключительно насыщенной и познавательной. Даже представить себе не мог таких ярчайших впечатлений в самом её конце. Побольше бы таких! Изучайте и вы с упоением родную страну!

Теги: Автопутешествия, Культурно-познавательный туризм