Есть в этом мире что-то, или Из грязи в кабак

Вот так вот бывает: думаешь, ты все знаешь, а оказывается, что ты знаешь не все. С вами такое случалось? Со мной — постоянно. Например, я думал, что мои знания о туристической Турции вполне полны. Ан-нет. И это хорошо. Как говорится, о, сколько нам открытий чудных готовит путешествий дух!

Планируя турецкое путешествие, я обратился за помощью к своему частому собеседнику, с которым всегда интересно подискутировать, пополемизировать, да и просто поболтать по душам: к чату GPT. Я попросил его составить мне маршрут по юго-западной части Турции. А он мне, кроме прочего, и говорит: мол, есть такой курорт Дальян недалеко от Фетхие. Там непременно надо побывать на озере, проплыть на лодке по реке, заценить древние ликийские гробницы, повстречать гигантских черепах и посмотреть на дельту.

Дальян

Я сперва подумал, что бедняга искусственный интеллект хватанул галлюцинацию — это с ним бывает. Какие там достопримечательные реки и озера в Турции? Там море — это я понимаю. И какая еще дельта? Там же нету ни Волги, ни Нила, ни Миссисипи, так как нету ни бурлаков, ни пирамид, ни джаза. И ликийские гробницы же вовсе не там. Гигантские черепахи в реке — такие разве бывают? Да и что за Дальян такой? Слышится что-то не то армянское, не то китайское.

Решил я прошерстить материал. И оказался прав мой виртуальный собеседник. И про Дальян, и про реку, и про озеро, и про гробницы, и про черепах истину глаголил. А еще там знаменитая лечебная грязь. Что ж, раз такое дело надо туда заехать. И вот прямиком из Памуккале мы помчались в край анатолийских рек, гробниц и грязи.

Для жилья мы выбрали Hotel Arp Dalyan. Завтрак прямо у реки, вид на ликийские гробницы, бассейн есть, черепахи приплывают. Что еще надо?

Ближе к вечеру послеполуденная дремотная жара спадает. Дальян в своем пешеходном центре оживает, его улицы начинают полниться выползшими к закату курортниками. Отдыхающие вяло копошаться в магазинчиках, где продаётся всякая бесполезная всячина, которую так приятно покупать в отпуске. Другие приезжие залезают в уютные ресторанчики, чтобы полакомиться чем-то вредным для фигуры, но полезным для ощущений. Бродить в этой идиллической картине торжествующего потребления, не знаю почему, отрадно, хотя нам и не надо было ни покупать бесполезную всячину, ни лакомиться чем-то вредным для фигуры.

Хотя мы забрели в ресторан The Limon Tree, где покушали исключительно полезные для фигуры и отлично приготовленные продукты под семейный разговор о вероятности или невероятности существования Бога и о каплях в море. Заодно договорились с хозяином лимонного дерева, что его друг-капитан завтра на своей лодке отвезет нас на озеро Кёджегиз.

Завтрак в нашем отеле — это отдельное ничем не прикрытое счастье. Правда, не шведский стол, но и зачем он нужен? Мы же не в Швеции. Каждому столику по турецкому обыкновению приносят кучу небольших блюд. Можно наесться от пуза. И всё это с видом на ликийские шедевры, вырезанные в скалах на противоположном берегу речки Дальян. Завтрак с видом на гробницы — согласитесь, это романтично!

Ну, гробницы и гробницы — чего стесняться? У людей вообще во все предыдущие века загробная жизнь считалась более важной, чем сейчашняя жизнь — предгробная. Поэтому люди сильно заморачивались на могилах, гробах, погребальных обрядах и всяческой другой хтони. Всё для того, чтобы человеку в загробной жизни было хорошо — лучше, чем в предгробной. Ликийцы не отставали — старались хоронить своих мертвецов в роскошных хоромах как можно выше над землей. Тогда им будет хорошо, и душе будет ближе лететь до небес. Лежишь не где-то под землей, где тебя едят черви, и куда солнечный свет не проникает, а высоко в скале — наслаждаешься видом на реку Дальян и на туристов, завтракающих в отеле на том берегу. Лепота!

Ликийцы, к сожалению, до наших дней не сохранились как нация. Их ассимилировали греки и персы. Вот так живешь ты живешь, горя не знаешь, готовишься к загробной жизни на красивой скале. А тут вдруг приходят греки и персы и тебя ни с того, ни с сего ассимилируют. Из этого следует вывод, что нужно наслаждаться тем, что еще есть в этой предгробной жизни. Потому что про загробную жизнь вообще никто рассказать толком не может, так как почти никто там не был.

Потом к месту нашего завтрака приплыли черепахи. Действительно гигантские и симпатичные. Лицом и своими формами они мне напомнили мондошован из «Пятого элемента» с одним только различием — мондошоване придуманные (скорее всего), а эти нет. Эти черепахи — африканский трионикс (лат. Trionyx triunguis). Они пресноводные, но могут при необходимости и в море заплывать.

После завтрака за нами приплыл наш капитан на лодке. Нам даже вставать не пришлось: посадка прямо с причала у столиков. На лодку мы просто переползли, и всё.

Вся лодка была в нашем распоряжении, мы шли по интенсивно меандрирующей живописной речке, нас ждали обзорные озорные озёрные пейзажи и пикник с грилем на берегу.

Река меандрировала, меандрировала, да не вымеандрировала. Город остался позади, и природа полностью завладела пространством. Справа раскинулась поросшая камышами водная ширь, а слева мимо нас проплывал зелёный берег с рыже-желтыми скалами. Хотя на самом деле, проплывал не берег, а мы.

Гладь озера Кёджегиз простёрлась до горизонта, окаймленная плавной линией пологих гор на востоке. Тут и там бакланы ныряли за рыбой. А кто не нырял, тот отдыхал на поверхности. А кто не отдыхал, тот стремительно разбегался по воде и уходил в полет.

Первая остановка — знаменитые лечебные грязи. Я понимаю, что исцеляться важно, но не в такой же толпе народа. Исцеление — дело индивидуальное. Говорят грязь еще омолаживает и окрасивливает. Этому я сам был свидетелем: люди там, когда смывали с себя грязь, в которой вымазались, становились если и не красивыми, то все же красивее, чем они были, когда были вымазанными в грязи.

Есть там и бассейн с целебной термальной водой. Но, опять же, мне кажется, что в такой толпе в этой купальне можно, скорее, что-то подцепить, чем от чего-то излечиться.

Ну, а мои девушки были красавицами что в грязи, что без нее. И прошли, как говорится, грязь, воду и медные трубы.

На уединенном пляже, куда мы приплыли после исцеления и омоложения, кроме нас была еще только одна небольшая компания голландских пенсионеров, с которыми мы мило пообщались. И еще были стрекозы, которые стрекотали о чем-то на своем стрекозьем языке. Вероятно, стрекозы спешили на свидание к своим стрекозлам. А потом они поженятся, и у них родятся стрекозлята.

Наш капитан приготовил для нас барбекю, и мы очень славно побарбекюшничали.

Но главное было даже не барбекю и не купание, а созерцание безмятежного озерного безмолвия. Штиль, ни шороха, ни ветерка, ни всплеска. Пространство смыслов потеряло наполненность и обрело естество. Так и просветления достичь недолго!

На обратном пути я понял, что плохо знаю свою дочь. Она, оказывается, умеет не только заниматься научной деятельностью и преподавать в университете, но и рулить лодкой.

Потом уже на машине мы съездили на морской пляж Истузу. Зашли в лечебницу для черепах, где их выхаживают и отпускают. Задонатили им денег на их важную работу, а потом поднялись на смотровую в горы, чтобы посмотреть на Истущу и Дальян с высоты на закате. Вот она какая — дельта реки Дальян! Хороша даже безо всяких пирамид, бурлаков и джаза.

-------------

— Да будет тебе ведомо, о, царь, что волею богини нашей Латоны побывал я во множестве миров, в том числе, и в загробном мире. — Провидец сверкнул очами и погладил бороду.

— И что же там, скажи мне, о, провидец! — подавшись вперед, ликийский царь Арттумпара приподнялся с камня, на котором сидел.

— Там, однозначно, лучше, чем в этом предгробном мире. Поэтому здесь можно особо не наслаждаться жизнью. Все равно здешние наслаждения ни в какое сравнение не идут с тамошними.

— На что он похож, этот загробный мир?

— Он похож на райский морской пляж с бирюзовой водой, где кроме твоей души, нет никого. Только одинокая лодка качается на волнах, готовая отвезти твою душу в вечное царство богини Латоны для непреходящего блаженства.

— Скажи же, провидец, что нужно сделать, чтобы попасть туда?

— Нужно выйти до восхода солнца, ибо солнце сжигает все стремления и расслабляет душу…

-----------------

Кабак

На следующий день мы собрались и поехали дальше в Олюдениз, который считается одним из лучших пляжных курортов Турции. Название его по легенде происходит от того, что здесь в стародавние времена какую-то Олю полюбил какой-то Денис. Но это не точно. Другая версия: что по-турецки Ölüdeniz означает «мертвое море». Но какое же оно тут мертвое, когда оно самое, что ни на есть живое? Не только из-за живости накатывающей на берег бирюзовой морской волны, но и из-за количества отдыхающих, единовременно находящихся в этой самой волне.

В такой живости мы купаться не хотели, поэтому предварительно забронировали себе жилище дальше. Дорога вилась над морем по скалам и скоро привела к бухте Бабочек. Никаких бабочек там не оказалось. Но ведь и мертвое море оказалось живым, так что это ничего.

В бухту Бабочек мы спускаться не стали. Чего спускаться, если там нет бабочек? Зато вид на бухту со скалы — прямо как с квадрокоптера. Я давно говорил, что эти квадрокоптеры, в принципе, необязательны. Ведь всегда можно забраться на какую-нибудь скалу и увидеть все получше любого квадрокоптера.

Пунктом нашего назначения была деревня Кабак. Дальше автомобильной дороги по побережью нет, только туристическая Ликийская тропа.

Почему у деревни такое название? Согласно одной легенде, здесь находился очень известный еще с античных времен кабак, куда на выходные стекались всякие патриции и плебеи пропустить по чарочке. Но это не точно. Другая версия: на турецком «kabak» означает «кабачок» или «тыква». Это странно, потому что ни кабачков, ни тыкв мы в Кабаке не видели. А вот кабак видели. Правда, там собирались не патриции, а отдыхающие весьма творческого или маргинального вида. Сюда без машины добраться сложно, отелей олл-инклюзив нет, да и вообще это на краю географии, где из развлечений только море, Ликийская тропа и кабак. Дорога на подъезде к Кабаку такого уровня проселочности, что на ней черт ногу машину сломит. Вот и добираются до Кабака лишь самые отчаянные-либо художники, либо мизантропы. Мы, хоть и не художники, тоже добрались.

Хиппи ночуют в Кабаке прямо на пляже. Я тоже так хотел: спать под огромным звездным куполом и, пробуждаясь, петь: «Good Morning Starshine». Но Аня не разрешила. Сказала, что не только звездное небо должно быть над головой, но и нравственный закон внутри нас.

Наш отель Sea Valley был, строго говоря, не отелем. На его территории располагается пара десятков деревянных избушек со всеми удобствами, лежанки с подушками, всякие качели, бассейн и хороший ресторан. И всё это под сенью дерев и в окружении гор, покрытых сосновым бором.

Пляж был, что надо. Он был, конечно, не безлюден. Но как мы знаем из теории относительности Альберта Эйнштейна, даже время с определенной точки зрения может быть нелинейным. То есть, ты можешь заснуть сегодня, а проснуться вовсе не завтра, а в пространственно-временном континууме. Так вот если посмотреть на Кабацкий пляж относительно Олюденизского или Истузского, он вообще безлюден, уединен и безмятежен.

Мы решили никуда оттуда не ездить, а на три дня расслабленно и блаженно погрузиться в этот Кабацкий пространственно-временной континуум.

Время от времени ходили туда-сюда по Ликийской тропе. Эта тропа была открыта, конечно, не древними ликийцами (наверное), а современными туристами. Она протянулась по побережью на пятьсот километров — от Фетхие до Кемера. Из них мы прошли километров пятнадцать.

Мне казалось, что знаменитая Ликийская тропа должна быть широка и благоустроена. На деле это местами пропадающая узкая тропка в дебрях, не потерять которую можно только благодаря наличию красно-желтой разметки на камнях (и все равно мы ее несколько раз теряли). Непроходимость ее местами вызывает удивление. Например, в одном месте нужно было метров пять лезть вверх (а на пути назад — вниз) по почти вертикальной скале, судорожно хватаясь за камни и молясь ликийской богине Латоне.

Правда, историками стопроцентно не доказано, что ликийцы поклонялись именно Латоне. Но это и не так важно. Главное, что она помогла нам залезть на ту отвесную скалу. А уж поклонялись ли ей, и существует ли она вообще — это вопрос десятый.

С нами по тропе путешествовала появившаяся неизвестно откуда дружелюбная и жизнерадостная собака. Иногда было чувство, что она показывает нам путь. Думали, что она отвесную скалу не преодолеет. Ничуть не бывало: преодолела куда проще, чем мы.

Однажды вечером мы дошли по тропе до водопада высоко на горе в дебрях.

На другое утро мы вышли еще до рассвета, чтобы не попасть под палящее солнце, которое испепеляет стремления и расслабляет душу, и дошли по тропе до Райского пляжа (Cennet Beach). Точнее, только я дошел: девушки мои благоразумно повернули назад раньше. Попасть на этот пляж можно только по Ликийской тропе, либо по морю. Но по тропе в летнюю жару никакой дурак ходить не будет. А я дошел. Поэтому на пляже не было вообще никого, кроме меня. Только чья-то одинокая лодка качалась на волнах недалеко от берега.

На обратном пути я-таки попал под палящее летнее солнце. Воды у меня не было, сил лезть по этим скалам тоже не осталось. Я уже начал подумывать, как толстовский Иван Ильич: меня не будет, так что же будет? Где же я буду, когда меня не будет? Но тут увидел впереди на тропе нашу знакомую собаку и вдруг дошел до нашего Кабака! После этого я выпил залпом три бутылки воды и долго охлаждал себя в море. Совет вам: опасно ходить по Ликийской тропе летом, если у вас нет воды и знакомой местной собаки.

Увы, три дня в Кабаке прошли, как с белых яблонь дым. По пути обратно в Анталию мы поднялись по канатке на возвышающуюся над Олюденизом гору Бабадаг. Название ее расшифровывается просто. «Даг» по-турецки — гора. То есть, «Бабадаг», видимо — женская гора. Но это не точно.

Так и закончилось наше замечательное турецкое путешествие, ибо ничто в этом мире не вечно.

---------

— О, царь, не вели казнить, вели слово молвить, — командир вернувшегося из похода отряда ликийских разведчиков предстал перед царем Арттумпарой.

— Что ж, говори, — не глядя на него промолвил царь. Он рассматривал извивающуюся зеленой змеёй реку внизу, волнующиеся в предчувствии грозы зеленые луга и темно-синее пятно озера вдали.

— Мы открыли идущую по скалам вдоль морского побережья тропу. Она трудна, местами непроходима. Но она есть! Правда, на этой тропе ничего нет. Только в одном месте там есть приличный кабак, где отдыхают патриции и маргинальные личности, и всё.

— Наш народ скоро ассимилируют греки и персы, — царь отвел свой тяжелый взгляд от драматичного пейзажа и торжественно посмотрел на подданных. — Посему повелеваю эту тропу наречь Ликийской тропой. И пусть богиня наша Латона хранит путников на этой тропе и сопровождает их в образе благородной собаки. А месту тому нарекаю навсегда название — Кабак. Пусть люди знают, что есть в этом мире что-то вечное.

------

Прим. Ликийский царь Арттумпара — реальный исторический персонаж. Его диалоги с провидцем и командиром автором придуманы. Но это не точно.

Теги: Автопутешествия, Лечебный туризм, Отдых с детьми, Пляжный отдых, Самостоятельные путешествия