Хлопковый замок, который невозможно испортить

Но что нам эта тривиальность, скажите на милость? Мы таких слов не знаем, и поэтому ими не руководствуемся. Нельзя же в который уж раз поехать в Турцию и снова не увидеть Памуккале? Уже стыдно будет перед турками, коллегами-туристерами, да и перед всем прогрессивным (и не только) человечеством. 

Поэтому в Анталии мы проводили сына на самолет домой, а сами втроем — я, Аня и наша первородная дочь — помчались на своей быстрой как горный турецкий козел машине в сторону Денизли. Не знаю, правда, есть ли такие козлы, и насколько они быстры, но ведь и мы ехали не очень быстро. Скорость не превышали, потому что мы очень законопослушные и боимся штрафов. Ну, где камер не было, и передние машины ехали во все прыть, там и я гнал как оголтелый. А так нет. 

Памуккале находится около города Денизли. “Дениз” по-турецки это море (нас в прошлом рассказе турецкому учили), следовательно “Денизли” переводится как вопрос: “море ли”? Ответ на этот вопрос однозначный: нет, не море. Потому что никакого моря в этом Денизли нет и в помине. Может быть, древние памуккалийцы приняли за море огромный массив травертин, потому что он белый как пена, и потому что там есть вода. Нелогично, скажете вы? Что ж, в древности вообще мало было логичного. Люди тогда думали, что земля плоская и стоит то ли на трех китах, то ли на трёх слонах, и даже с этим не могли определиться. А вы требуете от них, чтобы они понимали, что травертины это не море, а просто напросто поликристаллическая тонкозернистая гомогенная горная порода, образованная минералами карбоната кальция, то есть, известковый туф. 

Древних греков, которые построили тут Иераполис (“святой город”) можно понять. Мы, когда увидели издалека белую травертиновую махину, тоже офигели, и сразу захотели придумать для нее какие-нибудь возвышенные эпитеты. Эпитетов не нашлось по причине временной потери дара речи. Но когда этот дар вернулся, я от восторга и возбуждения на время заговорил пятистопным ямбом, подобно древнему греку Гомеру и нашему Васисуалию Лоханкину. 

Памуккале, тобой я восхищаюсь! 

Ты - травертинов белая гряда, 

Подобной коей нету в белом свете. 

Жильё мы всегда выбираем так, чтобы оно было максимально близко от главной достопримечательности. Вот и здесь мы поступили бы так же, если бы не одно только но. Самым близким к травертинам был отель под названием “Халтур”. Мы личности не суеверные, но поселиться в отеле с таким названием никак не могли, потому что питаем свои умы из древних источников мудрости. Например, из мультфильма про приключения капитана Врунгеля, где говорится: “как вы яхту назовете, так она и поплывет”. Нет, халтур нам не подходит.  

Рядом с ним располагался отель Alida. “Алида” вроде ничего плохого не означает, а значит, в этом месте можно селиться. Отель, кстати, классный, всем рекомендуем. Без изысков, но зато с бассейном, в котором, по словам хозяина, даже вода из тех же источников, что и на Памуккале, то есть, целебная донельзя. А мы страсть как любим все целебное. Не то чтобы мы какие-то больные были, но, согласитесь, как свобода лучше, чем несвобода, так и целебная вода лучше, чем нецелебная.

Вход в Памуккале располагался прямо напротив нашего отеля, но поход туда мы запланировали на следующий день. В этот вечер мы с Аней пошли на гребень соседнего холма, откуда открывается совершенно бесплатный вид на травертины. Правда, видно там не очень хорошо, но если у вас, как у нас, есть телевик то всё окей. Правда, телевик сейчас не много у кого есть: все фотографируют телефонами как телефонисты какие-нибудь. Уж сколько раз объяснять людям, что фотографировать надо фотоаппаратом, а телефоном надо звонить, они не слушают. Поэтому и травертинов никаких они с того гребня не увидят и будут сами виноваты. Если бы Александр Белл, когда изобретал телефон, вдруг услышал бы, что люди будут по нему не звонить, а фотографировать, он сразу же забросил всякие изобретения и разочаровался бы в человечестве как в виде. А если вы не хотите разочаровывать Александра Белла, вот вам координаты того гребня, откуда были сделаны следующие фото: 37.920638, 29.119873.

Правда, я с человечеством все же тоже за одно. Потому что когда мы пошли ужинать в соседнее кафе с видом на травертины, я фотоаппарат с собой не взял и чудесные пиде, которые нам там подавали фотографировал телефоном. Только, пожалуйста, не рассказывайте об этом Александру Беллу. 

На следующий день мы встали ни свет, ни заря и поехали к южному входу в Иераполис прямо к открытию, так как он открывается в 6:30 утра, в отличие от главного входа. Если вы не любите рано вставать, мне вас искренне жалко, так как на белоснежных террасах Памуккале вы обречены толкаться в огромной людской толще, которая появляется там ближе к одиннадцати утра. Хотя Памуккале — это чудо природы, а чудо природы сложно испортить даже умелыми людскими руками и ногами. 

Мы бы с удовольствием, конечно, посмотрели бы на этот каменный уникум вообще без людей, но вообще без людей у нас бы не получилось на него посмотреть, потому что мы и сами люди, а без себя мы на что-то посмотреть никак не сможем. 

На бОльшую часть травертин заходить нельзя. Да и опасно туда заходить, так как можно упасть вниз. А упасть вниз даже с чуда природы бывает плохо. Травертины здесь почти без воды, я дальше покажу где они с водой. 

Там, где можно ходить, сверху донизу проложена широкая природная дорога, вдоль которой расположены просторные ванны, наполненные водой. Некоторые в этих ваннах целиком окунаются, кто-то стоит по колено, а кто-то фотографируется, отклячив попу, или другие выдающиеся части тела. Мы ничего не отклячивали, а просто там прошли, посидели, постояли и посмотрели. И подумали о том, как хорошо, наверное, было здесь античным грекам, у которых не было ни ковида, ни парникового эффекта, ни девальвации, ни пауперизма, ни глобализации, ни перенаселения. Сиди себя на травертине, мочи ноги в водичке, и молись каком-нибудь Зевсу, а может, и Венере. А то и самому Вакху, и не дуй в свой античный греческий ус. 

Местами белые туфовые отложения похожи на водопады, местами на горы, местами на кучевые облака, а местами на какие-то причудливые кучеряшки. А над узорами, которые под ногами намыла вода, можно вообще зависнуть и оттуда не уйти. Может быть, я с годами стал слишком впечатлительный, или тяга к прекрасному у меня особенная проснулась, или я стал больше под ноги смотреть, потому что то, что происходит в этом мире, всё меньше и меньше достойно внимания и восхищения. Но на эти узоры под ногами я действительно потратил уйму внимания, восторга и драгоценных фото-кадров. Вот посмотрите, разве не занятно?

В природных резервуарах мы окунаться не стали. Ведь как говорилось в культовом советском фильме: у нас дома есть ванная. Прогулявшись вниз, а потом снова вверх по травертиновый дороге, мы пошли осматривать античный город Иераполис. Там все идут в купальню Клеопатры, куда допускаются граждане за отдельную плату. Хотя говорится, что всякий, кто там искупается, станет красив как Клеопатра, мы туда не пошли. Во-первых, зачем нам становиться красивыми как Клеопатра? Девушки мои и так как Клеопатры и даже лучше. А мне уподобляться Клеопатре даже в мыслях по новым законам сейчас вообще небезопасно. И вообще сейчас эпоха толерантности и люди любой комплекции и красивости так или иначе в чести. Во-вторых, если бы Клеопатра увидела, сколько сейчас в её купальне полощется всякого досужего люда, она бы больше близко к той купальне не подошла. К тому же купальня-то горячая. Полоскаться в горячей воде, когда на улице жара под сорок. Серьёзно? Да если Клеопатра об этом узнала, она бы, наверное, умерла не от самоубийства, а от смеха вместе со своим Юлием Цезарем.

Нет, купальню мы оставим более простым гражданам, а мы, как граждане изысканные и не чуждые художественного восприятия жизни, пойдём в театр. Но не в обычный театр, где нужно сидеть, смотреть игру актёров, и чего-то понимать. А в театр античный, полуразрушенный, где актёров нет, и ничего особо понимать не надо.

Театр оказался на вершине холма. Вот так они и жили в античности: хочешь приобщиться к прекрасному, будь добр забираться в горку. А театр-то древние паммукалийцы, то есть, иерапольцы, отгрохали на славу. Зрительный зал крутой в прямом и переносном смысле слова. За сценой колонны коринфского ордера, барельефы всякие, непонятные надписи и статуи каких-то древних личностей. Статуи, правда, некоторые без головы, но это ничего. Не всем же быть с головой — главное, тела красивые. 

Ниже театра по склону находится вход в подземный мир. Здесь в древности проводили ритуалы в честь бога подземного мира Плутона, который сам сидит над входом с двумя змеями и своим трехмордым псом Цербером. Вернее, не сам Плутон сидит, а его статуя, потому что сам он находится в подземном мире. Внизу вход в пещеру, из которой текли термальные воды, и вылетал ядовитый диоксид углерода (в простонародии: углекислый газ). Там и был вход в подземный мир, и никто из смертных туда войти не мог, потому что ядовитый газ сам Плутон не оставлял ему шансов выжить. В античные времена туда загоняли во время церемонии жертвенных быков, и они, бедные, там задыхались во славу Плутона. Дикий народ все-таки были эти античные люди! Не мудрено, что их больше нету.

Вместо купальни Клеопатры, которую я вам уже в красках обругал, мы, как любители всего возвышенного, пошли в музей. Все окрестные камни, на которых были обнаружены признаки искусства, снесли в этот музей, и поставили всем на обозрение. Очень любопытно взглянуть — всем рекомендуем, не пожалеете. 

Тем временем затолпленность травертиновый тропы многократно возросла. Люди, желающие прикоснуться к природному чуду, коллективно топтали его своими босыми ногами.

А мы дошли до смотровой площадки в самой западной части травертин. Здесь малолюдно. Я бы даже сказал, почти безлюдно. Сюда, как мы поняли, вообще мало кто доходит. Человеческий люд, следуя коллективному бессознательному, проходит основную тропу от начала до конца, и бредет обратно. И потом говорит всем своим знакомым и пишет всем незнакомым в интернете, что травертины сейчас без воды, что они потеряли часть первозданной красоты. Это потому что эти несчастные не дошли до самой западной смотровой. Здесь как раз и есть то место, где травертины лучезарно наполнены лазоревой водой, сверкая и переливаясь на солнце. 

Да, с развитием высоких технологий пропал в человечестве дух пытливости, дух познания, дух стремления дойти до самой западной точки травертинов Памуккале. Но тебе, о, мой дорогой читатель, раз ты все это читаешь, я знаю, тебе не чужд хоть какой-то из этих духов. Поэтому вот для тебя координаты этой точки: 37.924438, 29.120511.

Там можно красиво сфоткаться. Но нам-то это зачем? Мы можем красиво сфоткаться у себя в гостинице в бассейне. Тем более, что вода у нас в бассейне та самая — памуккалийская. И целебная, и заряжает зарядом энергии. У нас с дочерью получилось отличное солидное парадное фото.

На закате дня я один снова пошёл на травертины. Вернее, не один, а с фотоаппаратом. Я же не поклонник Белла, как вы помните — мне гораздо ближе Нисефор Ньепс. Я заплатил ещё раз за вход — не жалко. Памуккале на свете одно, за него можно и два раза заплатить. Тем более что деньги дело наживное, а травертины нет. 

Закат, это вы сами понимаете что. Это люди, тени, блики, отсветы. Чудесная пора и линз очарованье! 

Народа на травертинах уже не так много. Почему большинство человеков, созданных вроде бы по образу и подобию Божию, прутся на белую гору не утром или вечером, а в самую сорокоградусную жару, мне непонятно. Хотя понятно: их другие человеки как раз в это время привозят из других городов на экскурсии на больших автобусах, нимало не заботьтесь о температуре окружающего воздуха и о здоровье своих богоподобных подопечных.

Западная смотровая, где травертины с водой, конечно, лучшее место для наблюдения за закатом. Там (о, чудо!) я встретил чувака с фотоаппаратом. Мы переглянулись, кивнули друг другу, и тут же разговорились о том, о сём. О перспективе, о ракурсе, о выдержке, о диафрагме, об экспозиции, о композиции, о пересветах и провалах в тенях, о хроматической аберрации, в конце концов. Приятно встретить родственную душу. Когда-то мы, люди с фотоаппаратами, были элитарным классом, а теперь — вымирающий вид. Нас смывают с корабля истории волны моря миллениалов, тиктоков, рилсов, нейросетей и прочей фигни. Век скоротечен. Нам надо постараться сделать ещё хотя бы немного красивых фотографий, ибо недолго нам осталось. Но мы были не зря!

На следующее утро нас ждало заранее оплаченное и особо ожидаемое приключение: полёт на воздушном шаре. Мы хотели это сделать ещё восемь лет назад в Брюгге, но там пошёл дождь, и нам пришлось залечь на дно. В этот раз всё прошло гладко, как по накатанной и без сучка, без задоринки. 

Воздушные потоки подхватили наш невесомый летучий корабль и понесли его. Над Памуккале, над Иераполисом, над античным театром, над пресловутой купальней Клеопатры, над нашим отелем, над бескрайними сельскохозяйственными угодьями турецких фермеров или колхозов (не знаю что у них там). 

Травертины сверху похожи на снежные вершины. Удивительное зрелище, которое ещё раз доказывает, что всё в этом мире — не то, что кажется, а нечто совсем другое. Хотя, может, и не всё, но некоторое точно.  

Сверху мы рассмотрели и руины храма, где за проповедническую деятельность в первом веке был казнен апостол Филипп. На земле мы до этого храма не дошли по причине жары, усталости и лени.

Как же, оказывается, это полезно, подняться над всем и посмотреть на всё с высоты. Сразу видна большая картина, хоть зачастую и без деталей. В жизни это тоже пригождается: подняться умозрительно над бытием и окинуть его взором сверху. Сразу всё видно, и понятно, что всё не так уж плохо, и идти не так далеко.

Приземлились мы на поле к какому-то фермеру (или колхозу). На поле было всего лишь какое-то пожухлое жнивьё, а вот интересно, что было бы, если б тут колосилась рожь или вызревали помидоры? А мы бы всё это хозяйство помяли и потоптали. Как отреагировал бы фермер или колхоз? Но, видимо, там всё договорено. На этом же поле нас поздравил с завершением полёта сам начальник воздухоплавательной компании, торжественно напоив всех безалкогольным шампанским и выдав сертификаты. 

Мы вернулись в наш гостеприимный отель, отзавтракали с видом на знаменитые травертины, радушно поблагодарили хозяина отеля и персонал и двинулись дальше — в устье реки Дальян, где удивительные черепахи, ликийские гробницы и лечебная грязь. 

Резюме рассказа такое: не верьте никому! Даже тем, кто говорит вам, что Памуккале уже не то. Что оно опопсело и живет чисто на былом хайпе. Сами они опопсели и живут непонятно на чем! Памуккале — место великое, и им не перестанет быть. Смело поезжайте туда и составьте об этом месте свое собственное мнение, не слушая никого. И тогда поймете, что я прав.  

Теги: Автопутешествия, Культурно-познавательный туризм, Отдых с детьми, Самостоятельные путешествия