Нет-нет, этот рассказ не о крыше нашего дома, хотя её черепичные плитки ведут себя очень прилично: после 25-ти лет под палящим солнцем Австралии всё ещё выглядят неплохо! Я о другой крыше — той, что венчает самое главное здание страны, в котором бьётся её всё ещё молодое, полное сил и веры в человеческие идеалы сердце.
Сегодня я приглашаю вас в самое необычное здание Парламента на планете, подобного которому вы не найдёте нигде, и которое вполне достойно идеального города будущего, каким и старается быть наша столичная Канберра.
Про форму и содержание
Как известно форма, в том числе и архитектурная, о которой пойдёт речь в этом рассказе, должна отражать содержание. Eщё она должна быть способной передать это содержание тем, для кого создаётся. Иногда форма способна увлечь так, что содержание уходит на второй план. Иногда наоборот — каким бы сильным не было бы содержание, скучная форма неспособна донести его до нас.
Одно из самых ярких впечатлений моего детства связано с Парламентом в Будапеште — он потряс меня так, что и мои родители были потрясены вдруг открывшейся страстью 9-летнего ребёнка. Что такое парламент и зачем он нужен в ту пору меня не интересовало — мне просто хотелось бывать в его здании ещё и ещё, и маме приходилось изыскивать эти возможности. Через несколько лет мы вернулись в Союз, я повзрослела и поняла, что «парламент» — это скучная и занудная политика, как комсомольское собрание, где главное досидеть до конца. A Парламент в Будапеште остался волшебным сном, не имеющим ничего общего с политикой и правительственными учреждениями столиц мира, где мне доводилось бывать…
Ho потом в моей жизни появились Канберра и её Парламент.
Он, конечно, не ошеломил так, как тогда в Будапеште, но вот уже много лет продолжает волновать и манить, каждый раз осторожно, деликатно-ненавязчиво открывая новые черты своего глубокого символизма, затягивая в бесконечный квест поисков ответа на старые как мир вопросы. O свободе и демократии, о законе и морали, о праве человека быть счастливым, и о том что же со всем этим делать в нашем всё ещё очень далёком от идеала мире.
Мельбурнское начало
У Парламента Австралии были все шансы стать привычно-помпезным творением в традициях европейских столиц, которое вполне бы соответствовало и содержанию, и ожиданиям общественности. Собственно и начало новой объединённой страны, о котором шла речь в предыдущем рассказе, именно таким и было — первые 26 лет федеральный Парламент находился в Мельбурне, который фактически и был столицей Австралии со всеми причитающимися атрибутами.
Грандиозные торжества по случаю рождения новой страны прошли в мельбурнском Выставочном Павильоне — Royal Exhibition Building — самом большом на тот момент здании страны, вместившем 12 тысяч приглашённых. Будущий король Георг V (дед ныне правящей Королевы Елизаветы II) специально приплыл из Англии отметить это событие 9 мая 1901 года.
Потом новоиспечённый парламент страны временно занял недостроенное здание местного парламента штата Виктория, a заодно и великолепный парк, разбитый вокруг него. Недостроенным оставался купол здания, но (открою вам большой секрет!) его там по-прежнему нет и сто с лишним лет спустя.
Слишком долго мельбурнские политишины собирались заканчивать свою крышу, пока карьеры, из которых добывали камень для здания парламента, не попали в зону нового Национального парка Grampians. И теперь уже ничто не поможет безглавому (или безголовому?) парламенту Виктории: Национальный парк и его камни — дело святое, и вывезти их оттуда даже для нужд правительства не получится никак!
Про Grampians я обязательно напишу на Туристере очень большой и очень эмоциональный рассказ. А вот про красоты старого Мельбурна — наверное нет. Слишком уж он традиционный и ожидаемый. И хотя полжизни мы проработали в самом его центре и по-прежнему любим его утопающие в зелени кварталы и великолепные парки, если бы не ковидные локдауны, у меня не было бы даже этих снимков.
Когда же нас посадили на 5-километровую цепь с комендантским часом и прочими прелестями шести локдаунов, длившихся в общей сложности 262 дня, от полного отчаяния мы намеренно выбрали центр вакцинации в Royal Exhibition Building-е, чтобы хоть на пару часов вырваться из своей пяти-километровой зоны и пройтись по старому зимне-весеннему Мельбурну…
Вот таким было начало Австралии, и примерно такой должна была стать и Канберра, если бы в её судьбе не случились уже хорошо знакомые нам Мэрион и Волтер Гриффины, сломавшие все стереотипы и выигравшие конкурс на проект нового города, которому и суждено было стать столицей из будущего.
Всё во имя человека… Или нет?
Перед тем как окунуться в мир архитектуры, символов и значений Hового Парламента Австралии, вспомним основные принципы дизайна столицы, которые подробно обсуждались в первом рассказе.
A теперь самое время двигаться дальше.
Итак, главная вершина Треугольника Гриффина — Capital Hill. Она же — главная фокальная и смысловая точка столицы, как впрочем и всей страны. Что же в ней разместить? В традиционной столице, наверное, Парламент. Но в городе-мечте Гриффинов она отводилась грандиозному сооружению под названием Капитоль — самому демократичному дворцу в мире, месту для людей, где они смогут гордиться своей страной, и где каждый будет чувствовать себя как дома…
При этом ещё два условия от создателей Канберры. Ни одно здание столицы не должно быть выше Капитоля. Даже Парламент страны должен располагаться на более низком уровне возле будущего озера, визуально находясь у основания Капитоля. Ибо не Парламент над людьми, а совсем наоборот. И, конечно, в городе Гриффинов Капитоль должен оставаться естественным продолжением Capital Hill-а, а не подавлять его своей грандиозностью.
Но шла Первая Мировая война, и не то, что на Капитоль, на строительство Парламента для всё ещё заседавших в Мельбурне федеральных политишинов не хватало ни средств, ни сил. Поэтому было предложено на следующие 50 лет построить Provisional (временный) Парламент, а потом уже думать о постоянном. Как и требовал план Гриффина, выбранное для временного здания место находилось на Land Axis города, однако совершенно не позволяло будущему постоянному Парламенту расположиться так, чтобы стать визуальным основанием Капитоля. Смириться с таким фундаментальным изменением дизайна Гриффин, конечно же, не мог и, окончательно разругавшись с бюрократами, оставил Канберру навсегда. Власти же принялись строить «бюджетный» Provisional Парламент — без особых изысков, фантазий и большого энтузиазма.
Через 4 года строительство было завершено и опять-таки 9 мая (!) но уже 1927 года Парламент Австралии был открыт — теперь в её столице. На этот раз своим высоким присутствием молодую Канберру почтило следующее поколение королевской династии — родители Елизаветы II — будущий Король Георг VI и его супруга, известная сегодня как Queen Mother. А Гриффинам, которые по-прежнему жили и работали в Мельбурне и Сиднее, среди приглашённых места не нашлось…
Лишь в 60-х годах за Канберру взялись по-настоящему. На местной реке построили дамбу, посреди города появилось, наконец, давно планировавшееся озеро, названное именем Гриффина. Разросшийся (в десять раз!) штат политишинов перестал вмещаться в provisional здание, и, несмотря на многочисленные достройки, перестройки и уплотнения, стало ясно, что пришла пора подумать о Новом Парламенте.
Вот тут и вспомнили о загубленных идеях города-мечты, и o том, что не люди для Парламента, а наоборот. Но только что делать с временным зданием Парламента? Даже если его убрать, куда девать политишинов на время строительства нового?
Думали, как водится, долго и, наконец, решили старое здание сохранить, a новое строить на месте… предполагавшегося Капитоля на Capital Hill. Но как-то так, чтобы и без Капитоля что-то осталось от идей Гриффина — такой вот «круглый квадрат»! Поэтому старательно перечислили все условия практически невыполнимого проекта и в 1980 году объявили всемирный конкурс.
И тут Канберре повезло во второй раз…
Немонументальный Монумент
Конкурс не остался незамеченным в архитектурных кругах — 329 проектов из 29 стран были представлены на рассмотрение авторитетнейшего жюри, в которое вошли самые известные и уважаемые эксперты. Один из них — американский архитектор итальянского происхождения Ромалдо Геургола (Romaldo Giurgola) — получил приглашение стать членом жюри, однако, ознакомившись с условиями проекта, от предложенного места в жюри отказался, решив поучаствовать в конкурсе. И победил. Благодаря, как мне кажется, во-первых, итальянскому чувству прекрасного и, во-вторых, приверженности американскому подходу — не подавлять, а вытекать из того, что дано природой.
О лучшем преемнике великого идеалиста Гриффина нельзя было и мечтать. Как и о том, что опалённая солнцем sunburnt country очарует итальянского зодчего, способного увидеть, восхититься и донести до нас её магию и уникальную красоту.
Новый Парламент — прямоугольное сооружение с 300-метровыми сторонами — занимает весь холм Capital Hill. Его западная и восточная стороны срезаны до уровня основания. Высокие стороны «срезов» заканчиваются гранитными стенами в форме двух бумерангов 460-метровой длины. Они строго симметричны относительно проходящей через середину Парламента Land Axis Гриффина.
Пространство от гранитных «бумерангов» до самой вершины покрыто травой, создающей полное впечатление нетронутой поверхности холма, по которому когда-то можно было запросто подняться на его вершину, и где на гигантском флагштоке из полированной нержавеющей стали на 80-метровой высоте развевается главный флаг страны.
Сейчас с этим сложнее — с улицы можно подняться лишь до середины склона. Дальше вас встретят заграждения, не так давно установленные в целях безопасности. Когда их уберут (и уберут ли вообще) пока неведомо, но очень не хочется, чтобы наши внуки удивлялись их отсутствию, рассматривая мои старые фото…
Как и прежде, на вершину можно подняться лифтом изнутри. Но теперь только в строго определённое время, которое мы в последний раз по незнанию пропустили.
В том, что Парламент не подавляет, а вытекает из природного ландшафта сомнений нет. Однако это всего лишь начало. Идеально ухоженные зелёные склоны холма на самом деле — КРЫША гигантского здания Парламента. Трудновообразимый объём каменной породы — миллион кубических метров (!) — был удалён с Capital Hill-а во время строительства, а то, что мы видим снаружи — лишь верх многоэтажного комплекса, находящегося в недрах былого холма.
Так мудрый Ромалдо Геургола нашёл компромис и вернул Канберре утраченную мечту Гриффина — даже без Капитоля самый высокий уровень города доступен людям. Каждый может свободно взойти на крышу Парламента и находиться над самыми главными политишинами страны. Ибо не Парламент над людьми, а совсем наоборот!
Два «бумеранга» делят Парламент на четыре части (второй снимок с маркерами следующего слайд-шоу). В Австралии принята двухпалатная система подобная парламенту Великобритании. Вместо Палаты Общин — Палата Представителей (House of Representatives, или для краткости House), вместо Палаты Лордов — Сенат. Каждой палате отводится своя территория — на западе расположен Сенат (Маркер 3), на востоке — House (Маркер 2). У каждой из них свои офисы, зал заседания, зоны отдыха и т. д.
На севере (1) и юге (4) расположены ещё две части Парламента. Южная занята правительственным сектором, здесь же находится офис премьер-министра и Cabinet Room — место заседаний высшего правительственного органа страны.
И, наконец, самая интересная и открытая для всех зона 1, куда мы вскоре отправимся. Здесь проходят торжественные церемонии, представлены интереснейшие арт коллекции, картинная галерея и самое уникальное сокровище Парламента — Magna Carta 1297 года — знаменитая копия Великой Хартии Вольностей, заложившей основы современной демократии и права.
Hаше краткое введение в Парламент завершает третий снимок слайд-шоу вверху. Красной прямой на нём показана Land Аxis Гриффина, проходящая через Новое и Старое здания Парламента и соединяющая их с Военным Мемориалом. Перпендикулярно ей оранжевой линией обозначена последняя — четвёртая ось Канберры — Legislative Axis (Законодательная Ось). Она соединяет Палату Представителей и Сенат означая, что ни один закон Австралии не может быть принят без обоюдного согласия палат. Точка, где пересекаются эти две оси — главная точка страны, над которой и установлен государственный флаг.
В условиях к проекту Нового Парламента значилось, что его здание не должно быть помпезно-монументальным и не должно использовать архитектурные подходы bygone days (ушедших дней). Думаю и с этой задачей Ромалдо Геургола справился блестяще.
Про магию чисел и символов
Строительство Нового Парламента началось в 1981 году и должно было завершиться к 26 января 1988 года. В этот день 200 лет назад Первый Флот Австралии высадился на берега будущего Сиднея, чтобы на далёком континенте основать новую британскую колонию. Но, как всегда, не успели. Поэтому решили Hовый Парламент открыть 9 мая 1988 года, продолжая традицию уже известных нам событий 1901-го, а потом 1927-го годов. И на этот раз уже не стоящий в очереди на трон будущий монарх Великобритании, а сама Королева Елизавета II прилетела в Канберру на торжественное открытие Hового Парламента, который будет служить стране следующие 200 лет…
…Прибывшие в sunburnt country первые европейцы нашли здесь не только невиданных зверушек, которых так обожают наши гости-туристы. Здесь они встретились и с аборигенами, обосновавшимися на Aвстралийском континенте 65 тысяч лет назад и представляющими собой самую долгую непрерывающуюся культуру на планете. К ней можно по-разному относиться, называя никчемной и неспособной изобрести колесо за прошедшие десятки тысяч лет. Или же без меры превозносить «понятные только автору» откровения наскальных рисунков. А можно отнестись к ней вдумчиво и серьёзно, тем более, что другого такого шанса что-то понять в мировоззрении первых людей, называемом здесь английским словом Dreaming, у вас, скорее всего, не будет: ни одна страна мира не уделяет этому столько внимания как Австралия!
В любом случае аборигены в Австралии — дело государственной важности, и вы сразу это почувствуете уже на подходе к Парламенту.
Oранжево-коричневые тона церемониальной площади перед Парламентoм символизируют sunburnt country. Остров в залитом водой овале — омываемый океанами континент Австралии. Его центр выложен мозаикой (14×14 метров), в точности повторяющей картину Possum and Wallaby Dreaming аборигенского художника Jagamara.
Мозаикa состоит из 90 тысяч фрагментов, вырезанных из австралийских гранитов семи цветов. Сама же картина, изображённая на снимке вверху, находится в галерее Парламента.
Обожжённая солнцем площадь заканчивается, и через Большую Веранду, напоминающую традиционно-австралийский вариант (без крыши, но с отдельными горизонтальными балками, отбрасывающими тень, спасающую от солнца) мы входим в Фое Парламента. Оно встречает нас и приглашает в светлый, наполненный живительной прохладой эвкалиптовый лес…
48 колонн из серо-зелёного мрамора и проникающий через полупрозрачные панели потолкa свет передают удивительное ощущение, возникающее в эвкалиптовом буше — несмотря на гигантские размеры деревьев, лес остаётся светлым, потому что каждый листик эвкалипта, защищаясь от солнца, поворачивается вдоль его лучей и старается отбрасывать поменьше тени…
Пол Фое сделан из белого мрамора и чёрного известняка, возраст которого порядка 345 миллионов лет. В нём иногда встречаются хорошо видимые fossils — окаменевшие останки древних обитателей океана. Чёрные треугольники, как оказалось, символизируют Парламентский Треугольник Гриффина. A вот что означают круги, мы спросить не догадались…
Две лестницы, как и колонны, сделанные из европейского мрамора, чтобы как можно точнее передать эвкалиптовые тона, ведут на второй этаж, куда устремляeтся поток посетителей.
И редко кто задерживает взгляд на эвкалиптовых панелях с изображением австралийских растений, украшающих стены Фое. Это маркетри (marquetry) — инкрустации по дереву тончайшей работы. Они настолько органичны в мраморном лесу, что почти не привлекают внимания. Но стоит лишь приглядеться повнимательнее, и открывается целый пласт значений, символики и красоты.
Маркетри — любимое детище Ромалдо Геурголы — сдизайнированы и изготовлены известными австралийскими мастерами. Для их создания потребовалось несколько лет и 5 тысяч кусочков разных пород деревa, собранных со всех концов континента. Всего в Фое 20 маркетри — по шесть вдоль длинных северной и южной сторон, и по четыре вдоль коротких западной и восточной. Они не просто изображают уникальные растения Австралии, а представляют их в логической последовательности, отражающей историю этой земли.
На северной стороне, находящейся рядом с входом, а потому связанной с земными просторами и их давними обитателями, представлены растения, которые аборигены традиционно использовали для еды и врачевания.
На противоположной южной стороне, граничащей с внутренними помещениями Парламента, размещены растения, когда-то восхитившиe своей невиданной экзотикой первых европейцев. Все они из коллекции рисунков Джозефа Бэнкса, сопровождавшего Капитана Кука в его первом кругосветном путешествии в 1770 году.
Панели на западной и восточной сторонах Фое рассказывают о древнейших представителях австралийской флоры, включая и тех, что растут в дождевых лесах континента вот уже двести(!) миллионов лет.
И, завершая тему флоры, несколько слов о скамейках — любимой теме на Туристере. Они здесь тоже присутствуют. Но какие! Все они ручной работы, от которой не отвести глаз. Редчайшие породы дерева, которые австралийские знатоки-энтузиасты собирали всю жизнь, были отданы строящемуся Парламенту.
Изготовленная из них мебель бесценна, но она не спрятана в закрытых помещениях, а стоит в самых людных местах. Хотя и сидеть на такой скамейке не обязательно, достаточно просто смотреть на совершенную красоту её безупречных форм…
Кто не успел, тот опоздал!
А теперь, насладившись красотами Фое, поднимемся вслед за всеми на второй этаж. Главное, куда стремится народ, конечно же «посмотреть где сидят политишины»!
Залы заседаний обеих палат — Сената и Представителей — открыты практически всегда, за исключением кратких моментов, когда идёт голосование. Но и на время голосования двери закрываются не из-за посетителей, а для того, чтобы политишины особо не расслаблялись.
На циферблате каждых из 2700 (!) часов установленных в здании Парламентa, есть два индикатора — красный для Сената и зелёный для Представителей. Как только соответствующий индикатор начинает мигать, политишины бросают все дела (а у каждого из них здесь своё хозяйство — офис, садик, тренажёры, любимое кафе), и пока не закрыли дверь, несутся выполнять свои депутатские обязанности…
Подобно Английскому Парламенту для Сената выбран красный цвет, для Представителей — зелёный. Но они здесь не такие яркие и, как всегда, отражают особую, неброскую австралийскую суть.
Розовато-коричневый цвет охры для Сената напоминает цвет австралийской земли, богатой оксидами железа. Мне же больше по душе другая аналогия — молодые листики эвкалиптов часто имеют такой же нежный розоватый оттенок.
Серо-салатовый цвет взрослого эвкалипта мы уже обсуждали не раз, и именно он был выбран для зала Представителей.
Насыщенность цвета в обоих залах меняется — он становится легче на более высоких уровнях, сливаясь с солнечным светом, попадающим в помещения через потолок.
В Сенате приняты округлые, сглаженные формы. У Представителей наоборот — прямоугольные, с подчёркнутыми углами. Всё это тоже отражает специфику работы Палат.
Рассматривая снимки двух главных залов Парламента обратите внимание, что самое большое количество мест в них — на сторонах амфитеатров. Все они открыты, и все они для зрителей. Политишины сидят только на «арене» внизу. Под потолком есть застеклённая часть. Она — для шумных групп школьников, которые здесь частые гости. Единственное условие для посетителей — сидеть тихо — дети выполняют с трудом, поэтому пусть себе шумят за стеклянным ограждением!
Когда всё имеет значение
В Парламенте есть свой код законов. Например, ни одна королевская особа и даже член королевской семьи не может войти в зелёный зал Представителей. Члены Сената и Представители могут встречаться, но ни где угодно, а только в определённом месте, называемом Members Hall. Он находится в самом сердце Парламента — на пересечении Land и Legislative осей, в точке, над которой высится флаг. Но дотронуться до этой точки нельзя — прямо в ней установлена квадратная плита (3.5×3.5 метра) из знаменитого южно-австралийского чёрного мрамора.
С плиты постоянно сбегает вода, в которой отражается флаг, потому и место это называется Reflective Pool. Движущаяся вода приглушает голоса говорящих, поэтому в здании Парламента не счесть таких вот водных «инсталляций» — политишинам хватает проблем и без подслушивающих недоброжелателей…
Переходы, проходы, внутренние балконы — отдельная история.
Их отделка и потраченные усилия, чтобы достичь того, что задумывалось как символ, иногда переходят границы воображения.
Например, выложить небольшие выступающие участки крыши красной черепицей, как в обычном австралийском доме, дело несложное. А вот вручную, специально используя давно позабытую технологию, оштукатурить стены Members Hall-а оказалось ещё той задачей! Но если это видение зодчего, отдающего дань уважения дням основания страны, приходится постараться.
Говорят, что Новый Парламент пока всё ещё не стал «настоящим» в отличие от Старого здания, где живут души уже ушедших великих политиков прошлого. Но портреты бывших премьер министров развешены на стенах его галерей.
Их становится всё больше, и самые старые отправляются в недавно открытую Национальную Портретную Галерею. Старинные помпезно-торжественные портреты в богатых оправах, соответствующих канонам начала XX века, отражают наше прошлое.
Современные портреты уже другие.
Каждый бывший премьер теперь может выбирать и стиль, и художника по душе. Со многими из «бывших» уже и у нас есть «личные счёты». А к некоторым навсегда осталось уважение за их жизненную позицию и служение людям.
…Недолгая история современной Австралии знает немало выдающихся проектов, проваленных по вине бюрократов. Планирование Канберры Гриффинов стало одним из них. Его полный антипод — строительство Нового Парламента, законченное в невиданные для Австралии сроки. И стало это возможным лишь благодаря полной поддержке проекта Правительством, позволившей 10-ти тысячам человек за семь лет создать одно из самых грандиозных зданий Южного полушария. Бюджет проекта был превышен в пять раз и обошёлся Австралии в 1.1 миллиард долларов. Но кто теперь вспомнит об этом!
Парламент давно перестал быть просто местом встреч нескольких сотен политиков. В нём работает 5 тысяч человек — садовников, строителей, архитекторов, реставраторов, художников, экскурсоводов и много других. У каждого из них своя миссия — от занявшей годы реставрации бесценной копии Великой Хартии Вольностей, которой скоро исполнится 725 лет, до непрекращающейся ежедневной борьбы с австралийским солнцем, которое, отражаясь от блестящих мраморных панелей, встроенных в гранитные «бумеранги», сжигает траву на газонах… Но это проблемы решаемые, и, несмотря на засухи и ливни, главная крыша страны в полном порядке.
Хочется, чтобы и под ней всё было в порядке тоже.
Продолжение следует…
© 2009–2024 Туристер.
При полном или частичном использовании материалов сайта прямая индексируемая гиперссылка
на www.tourister.ru обязательна.
