Шри-Ланка. О горах, цейлонском чае и зубе Будды… (день третий)

От этого дня я ждала огромного эстетического удовольствия и мечтала полюбоваться всеми оттенками зеленого в окружении голубеющих гор. Пейзажи не подвели, но я столько раз просила остановить машину, чтобы сфотографировать неземную красоту высокогорных районов, что в Канди мы приехали с очень и очень большим опозданием, а в отель заселились и вовсе в ночи. Намеки, что так часто притормаживать нежелательно, я особо не слушала, оторваться от проплывающих мимо видов не могла, и даже головокружительный серпантин дороги меня не сильно напрягал, до такой степени красиво было вокруг. Я бы еще чаще просила останавливаться, но понимала, что тогда мы и к утру не доберемся до Канди. И сейчас я жалею, как много красот пришлось пропустить!

Покружив для начала по не самой кучерявой части горного серпантина, мы докружились до водопада Рамбода, очень популярного у ланкийцев и явно обещавшего что-то божественное тем, кто окунется в его воды. Очередь желающих не то, чтобы была огромной, но имела место быть, и это несмотря на очень бодрящую температуру воды. Дожди, поливающие горы ежедневно, довели водопад до степени максимальной полноводности и посмотреть было на что.

Где много туристов, там и обезьяны. Нахальные макаки выпрашивали что-нибудь съедобное и вкусное, за пару фруктов были готовы позировать часами и даже демонстрировать сценки из семейной жизни, выуживая из густой листвы придорожного дерева своих малышей, за что получали фрукты дополнительным бонусом.

Продавцы съестного тоже не дремали, правда, покупали у них в основном ланкийцы. Ну и огромные самоцветы, по неизвестной мне цене, но устрашающих размеров с хорошую каменюгу, здесь тоже можно было купить или просто сфотографировать. В недрах Шри-Ланки добывается много самоцветов, чья цена после огранки вырастает в разы. Но и неограненные камни смотрелись вполне роскошно.

Водопад шумел, гремел, пенился и низвергался, заглушая звуки дороги, вопли макак и крики торговцев. Смотреть на его великолепие можно было до бесконечности — ну и что, что не Ниагара! Ниагара тоже не Игуасу, однако народ приезжает и смотрит.

Сфотографировав его целиком, частями, с купающимися, без купающихся, с собой на фоне, с макаками, без макак и просто общий вид, мы отправились дальше.
Дорога все сильнее забирала в горы, выписывая залихватские виражи, замелькали пейзажи, достойные кисти лучших художников и дальше захотелось идти пешком, замирая у каждого нового поворота дороги: бархатные холмы стекали вниз зелеными реками, чайные кусты переливались под ярким солнцем всеми цветами драгоценного изумруда, горы таяли в голубой дымке и над всем этим великолепием кокетливой шапочкой висела грозовая туча. Вот она-то меня беспокоила сильнее всего…

Пока машина, ревя на крутых поворотах и с трудом разъезжаясь на самых узких участках дороги, забирала и забирала вверх, туча плыла за нами, как приклеенная, впитывая по дороге все новые и новые порции влаги, обещавшей пролиться на наши головы в самый неподходящий момент.

Восторги мои от каждого нового виды на горы и холмы с чайными кустами, были совершенно непонятны нашему водителю, удивлявшемуся каждый раз, когда я начинала вопить про красоту. Он этой красоты даже не замечал, мечтая об одном — поскорее довезти нас в Канди и завалиться отдыхать после непростой дороги. К концу дня мы с водителем готовы были возненавидеть друг друга — я его за то, что он норовил проскочить мимо самых красивых видов, а он меня за то, что просила остановить в самых неположенных местах. Ну разве я виновата, что именно в неположенных местах открывались самые фантастические пейзажи! В общем, затаил он на меня обиду, даже не сомневаюсь. Я отвечала полной взаимностью…

В жарких спорах мы доехали до Нувары Элии, городе, расположенном на высоте чуть менее двух тысяч метров над уровнем моря, отмахав лишних километров десять из-за закрытого на ремонт участка дороги, правда, получив в виде компенсации весьма и весьма неплохие виды (да, опять спорили…).

Пока наш водитель успокаивал свои растрепанные нервы за чикен-карри, мы рванули смотреть Нувару Элию, очень и очень красивый город, эдакую Англию расцвета колонизаторских времен, читаную-перечитаную в романах Коллинза.

Современный вид города — целиком и полностью заслуга англичан, облюбовавших высокогорную местность еще в 18 веке и сделавших город своим курортом. Огнедышащий апрель в Шри-Ланке с трудом переносят даже сами ланкийцы, англичанам и вовсе было невмоготу от высоких температур, вот и убегали они в прохладную Нувару Элию, чтобы устраивать скачки на построенном им же ипподроме, играть в гольф на роскошных полях, гулять по дорожкам парка Виктори, любоваться цветами и жить в домах, выстроенных по образу и подобию тех, что скучали без них на просторах туманного Альбиона.

Озеро Грегори, заложенное губернатором в конце 20 века, удачно вписалось в облик города, украсив его еще больше, хотя куда больше-то! Берега, засаженные цветами, идеально-чистые тропинки, покатушки на лодках за умеренную плату. Чтобы просочиться за калиточку, отгораживающую озеро от самого города, надо отдать некое количество рупий, но не вовремя разбушевавшаяся жаба категорически потребовала любоваться озером через низенький забор и с аборигенами деньгами не делиться. Может я ее и зря послушалась, но мы рупии не рисуем и раскидываться ими иногда бывало жалко.

Весь шик и великолепие того, английского, города, сохранены и сегодня. Жива и традиция приезжать в Нувару Элию в апреле, правда, приезжают теперь сами ланкийцы, а англичане если и есть, то в виде таких же точно туристов, как и мы. Отелей здесь построено много, цены за ночь разнятся от демократичных до несусветных, и желающие устроить себе экологический отдых в дивной красоты месте, могут подыскать себе вполне бюджетное жилье.

Старинное здание почты, дожившее до наших времен в первозданном виде — краса и гордость Нувары Элии, его в обязательном порядке показывают всем туристам. А местный рынок, потрясающий разнообразием и количеством фруктов, выращиваемых в Шри-Ланке, может и не порадует ценами (место-то модное, значит и не очень дешевое), но с голоду умереть точно не даст.

Мало кто вспомнит, что до колонизации Шри-Ланки Англией, здесь, в Нувара Элии, выращивали кофе, не самый вкусный и не очень качественный, но ланкийцы его пили с удовольствием. Англичане привезли на остров свои правила, свои традиции и свою любовь к чаю, посадив на холмах Нувары Элии первые чайные кусты, родом из Китая и Индии (предварительно акклиматизировав их в ботаническом саду Перадения). Индийский чай потом перекочевал на равнинную часть Шри-Ланки, а здесь, высоко в горах, где не так сильно печет солнце и часто идут обильные дожди, остался китайский, дав начало самому вкусному и самому элитному чаю — высокогорному. С той поры Шри-Ланка поит весь мир своим чаем, занимая по его экспорту уверенное первое место.

Дав возможность перекусить водителю и купив себе очередных бананов, чтобы сжевать их на бегу, мы отправились дальше.

Дорога вилась среди изумрудных холмов, заросших чайными кустами, в обрамлении травы лемонграса (для отпугивания вредителей) и голубых кустов роскошной гортензии, буйно цветущей на богатой железом ланкийской почве. Таких богатых кустов гортензии я не видела со времен посещения Мадейры и готова была выпрыгивать из машины на ходу, чтобы пообниматься с любимыми цветами. Хитрый наш водитель к этому времени смекнул, что аргумент «Останавливаться запрещено!» действует даже на меня и чуть было не проскочил мимо красоты, но тут уж подключились все и ему пришлось капитулировать.

К чайной плантации и фабрике мы подъезжали короткими перебежками, останавливаясь за каждым новым поворотом, а дай мне волю, то тормозили бы и перед поворотами, игнорируя намеки на быстротекущее время.
Огорчало одно, увязавшаяся туча собрала по дороге еще и своих подружек и густой туман, предвещавший дождь, а то и ливень, наползал с высоких холмов, укрывая чайные кусты, дорогу, гортензии и сборщиц чая. Дальше тянуть было рискованно и мы в очередной раз тормознули нашего водителя, чтобы пофотографировать и чай в первозданном виде, и тех, кто его собирает.

Работа сборщика чая — исключительно женская. Очень тяжелая. И очень дешевая. В день надо нащипать 35 кг чайных листочков (из 4 кг собранных листьев получается около 1 кг чая), за это заплатят 3 — 5 долларов. На работу тамильские женщины выходят каждый день, рано утром и попозже вечером, когда солнце печет не так сильно. Можно собирать и в дождь, на качество чая это не влияет, только работать становится тяжелее.

За плечами у них мешок, в руке длинная палка, которой приходится отгонять змей, любящих отдыхать в прохладной тени чайного куста. Несмотря на залихватский рекламный слоган, что «королева Англии пьет исключительно высокогорный Цейлонский чай, собранный руками тамильских женщин», тяжелый труд от этого не становится легче, а заработок выше.

Каждые 7 — 10 дней с кустов срывают молодые побеги, два верхних листика и нераскрывшуюся почку, а обилие кустов обеспечивает молодыми побегами каждый новый рабочий день. Не удивительно, что уставшие сборщицы чая с радостью позируют туристам, стараясь улыбаться как можно шире — за одну фотосессию иногда удается получить заработок целого дня каторжной работы. Поэтому, не жадничайте, с вас не убудет, а сборщицы чая не один раз вспомнят добрым словом и вас, и вашу доброту.

Пока мы прыгали среди кустов, в поисках ракурсов посимпатичнее, пока фотографировали сборщиц чая, пока раздавали им заслуженные рупии, пока сами изображали из себя тамильских женщин, пока срывали на память чайные листики (нам разрешили!), пока снимали общие виды надвигающихся туч, дождь, о котором природа нас предупреждала очень заранее, начал накрапывать.

Сборщицы чая восприняли ухудшение погоды по-разному: кто-то начал собираться, чтобы переждать стихии под крышей, кто-то продолжил свой нелегкий труд, кто-то и вовсе решил закончить рабочий день, потому как норма сбора была выполнена. Когда бросать работу, женщины решают сами, но тунеядок и лодырей среди них нет.

Собранные мешки надо сдать на фабрику и как можно быстрее, чем свежее сырье, тем оно качественнее.
Сами ланкийцы пьют чай попроще, из самого мелкого листа, практически чайной пыли. Крупные, элитные листья им очень не по-карману, и весь этот чай идет на экспорт. Ланкийцы заваривают чай такой крепости и такой горечи, что пьют его исключительно с молоком. А высшие сорта, золотой и серебряный, ланкийцам просто не достаются — очень и очень дорого…

Из-за ухудшающейся погоды мы не стали выбирать на какой плантации нам остановиться и тормознули на первой, Блюфилд (Blue Field Tea Compani). Плантации чая компании Максвуд, самые большие в Нувара Элии, к тому же являющиеся официальным поставщиком чая английского королевского двора, мы проехали позже, под проливным ливнем, норовившем смыть нас с дороги.

Еще дома я выяснила, что вкус чая, даже выросшего на соседних холмах одного высокогорного района, может очень сильно отличаться и зависит от возраста куста (чем старше, тем крепче и насыщеннее чай) и скорости доставки листиков с плантации на фабрику (любая задержка ведет к неизбежному ухудшению вкуса чая). Вот мы и хотели отведать чай, что выбирает королева Англии. Чай «Максвуд» мы потом купили в аэропорту, но пока не продегустировали — и мне до сих пор неведомо, что приглянулось королеве во вкусе и аромате этого чая…

Плантация Блюфилд ничем не отличается от остальных плантаций и, кроме холмов с чайными кустами, имеет фабрику и магазин, рассчитанный на туристов. Русских туристов сюда практически не привозят, зато китайцев было — не протолкнуться! И чай они скупали в промышленных масштабах, буквально сметая его с полок.

Экскурсия по фабрике бесплатная, фотографировать никто не запрещает, хоть и есть в цехах таблички с перечеркнутым фотоаппаратом — видно, просто устрашения ради, а не полного запрета для.
Фабрика — это аромат чая, пропитавший воздух и все, что здесь находится. Стойкий, крепкий, душистый воздух, который хотелось пить и дышать им впрок, наслаждаясь каждым вдохом — самое яркое впечатление от фабрики. Ничего такого, шокировавшего наши нежные взоры, мы не увидели. По чайным листьям никто не ходил, с мусором не смешивал, готовясь рассыпать чай по пакетикам, и в кучи чая не плевал. Да, собирают готовый чай вениками, ну и что?

Весь процесс: сортировка, завяливание свежесобранных листиков, скручивание, ферментация, сушка и снова сортировка чайного листа нам был показан и обстоятельно рассказан. В принципе, на фабрике довольно-таки чисто, как может быть чисто там, где все время висит коричневая чайная пыль. Труд здесь ручной, машины используются минимально и трудятся опять женщины, чьи руки так любят чайные листики.

В коробку с какой маркировкой попадет чай, решает длинная лента, просеиваясь через решетку которой, чай делится на крупнолистовой, мелколистовой и практически чайная пыль. Описывать сорта чая я вам не буду, все про них давно все знают, равно как и то, что и черный, и зеленый чай, и белый собирают с одного куста, вся разница в обработке этих листиков.

На фабрике все сорта чая показывают туристам, демонстрируя образцы для пущей наглядности.

Надышавшись ароматами, мы вдруг неожиданно поняли, что за чашку свежезаваренного чая готовы отдать полцарства не торгуясь, и вся наша компания поспешила переместиться в магазин, где и началась дегустация.
Решив, что скромность не наша фишка, для дегустации мы выбрали самый дорогой и самый элитный, серебряный чай. Мы бы замахнулись и на золотой, но его для дегустации не предлагали. Остальные сорта чая, обильно нами попробованные в путешествии по Шри-Ланке, мы решили здесь не дегустировать, чтобы не тратить зря время.

Серебряный чай ничем таким особенным не удивил, кроме своей цены: светлая водичка, едва-едва напоминавшая ароматом чай, должного эффекта не произвела. Реклама, рассказывающая о поистине волшебной исцеляющей силе этого чая, нас тоже не очень впечатлила и пили мы его исключительно из-за его цены, отмахнувшись от совета не злоупотреблять им ближе к вечеру, очень уж бодрит. Забегая вперед скажу, что единственная чашка серебряного чая взбодрила нас, очень уставших и совершенно вымотавшихся на горных дорогах настолько, что уснуть в эту ночь не смог никто (кроме племянника, да и то, ему юный возраст помогал и справиться с последствиями чайной бодрости, и заснуть крепким сном младенца).

Как порядочные люди, после дегустации мы отправились в магазин, где лавируя среди толпы китайцев, попытались купить чая и себе (это нас китайцы так завели, не будь их, ушли бы с пустыми руками), и в подарок.

Пока мы разбирались в красивых коробках, разразился ливень. Бежать под дождем к машине ни у кого желания не было и мы продолжили изучать чай. Смекалистый продавец быстро сообразил, что мы почти готовы раскошелится (во всяком случае, пока лил дождь) и принялся окучивать плодоносную ниву, обещавшую ему процент с продаж. Чая мы набрали полные руки, вспомнив всех, кто ждал нас дома, и кто названивал нам в Шри-Ланку, зачастую в самое неподходящее время. Расплывавшийся все шире и шире в улыбке продавец, видя такое дело, расщедрился нам на подарки в виде опять-таки чаев, рассовывая по нашим пакетам подарочные пачки и уговаривая заглядывать к ним почаще. Дождь к тому времени почти закончился, и это спасло нас от финансового краха. Учитывая темпы нашего чаевничания дома, купленный чай (после раздачи подарков) пить всем нам и пить…

В целом, посещением фабрики я осталась довольна, сделанные фотографии решила никогда не показывать собственной маме, дабы не отвратить ее от этого вкусного и полезного напитка (мама, она такая, нежная и восприимчивая), а сами мы не увидели ничего, чтобы смогло бы нас отучить пить чай. Аромат чая, которым пропитана фабрика, стался самым ярким впечатлением от посещения, а открывая новую пачку, я вспоминаю лица тамильских женщин, уставших от нескончаемого и очень тяжелого труда.

Покупая чай, посмотрите на схематическое изображение Шри-Ланки на коробочке, где яркой точкой будет отмечено местоположение плантации чая, который вы сейчас держите в руках. Строчка «Собрано и расфасовано в Шри-Ланке» еще раз подтвердит высокое качество продукта. Ну, а золотой знак, изображающий льва, держащего меч, станет окончательным подтверждением качества ланкийского чая…

Вдохновленные чаем и фабрикой, мы отправились дальше. Я планировала продолжать дергать водителя просьбами притормозить для парочки фотографий, водитель тоже зря время не терял и как-то умудрился договориться со всеми своими богами, чтобы ниспослали они нам обильные дожди, не позволяющие не то, что фотографировать, а даже высунуть носа из машины. С печалью я смотрела как за струями дождя тают пейзажи дивной красоты, как мокнут чайные кусты в обрамлении поникших от влаги гортензий и ругалась на разбушевавшиеся так не вовремя стихии. Понятно, что дальше мы крутились по серпантину дороги в полное удовольствие водителя и под скрежет моих зубов…

Впереди нас ждал Канди и весьма насыщенная программа вечера, корректировку в которую внес канун праздника Весак, весьма почитаемого у буддистов и отмечаемого со свей пышностью…

К Канди мы подъехали уже в сумерках, под затихающий дождь. Дичайшие пробки на дорогах наглядно нам показали, что Канди город достаточно большой (второй по величине в Шри-Ланке) и что сегодня канун праздника Весак, когда каждый уважающий себя буддист стремится попасть в храм Зуба Будды. Чем дальше мы въезжали в город, тем медленнее двигалась наша машина, больше времени тратя на бесцельное стояние, чем на активное движение. Переполненные тук-туки множились на глазах, внося свою немалую лепту в создание апокалипсиса на дорогах и откровенно наслаждались царящей вокруг них неразберихой…

Сказать, что нас это напрягало — не сказать ничего! Дело в том, что на вечер у нас были запланированы ланкийские танцы, представление достаточно яркое и самобытное, если судить по отзывам людей бывалых. К зальчику, где вот-вот должно было начаться действо, мы подкатили в последнюю минуту, плюхнувшись на сиденья с первыми ударами адских барабанов. Либретто, любезно всунутое нам в руки на входе, мы сразу же принялись изучать, входя в курс происходящих на сцене событий.

Зажигательные танцы под яростные удары барабанов (ну или как этот инструмент называется у ланкийцев) фанатами народной музыки Шри-Ланки нас не сделали — что есть, то есть. Но танцы в ярких костюмах посмотреть было интересно, танцоры и музыканты выкладывались по полной, барабаны гремели все громче и громче, заглушая звон проголодавшихся комаров, радостно кидавшихся на дармовую кровь, и в целом представление увлекло своим динамизмом и самобытностью исполнения. Аплодировали артистам мы искренне и от души, фотографировали с энтузиазмом и лихо расщедрились на чаевые, которые должны были компенсировать отсутствие гонораров у актеров из народа. Далеко не каждый народный коллектив удостаивается столь продолжительных и бурных оваций.

Тем зрителям, кто особо проникся музыкой, предлагали купить диск за немалое количество рупий и сфотографироваться с ведущими актерами труппы. Наш непрезентабельный внешний вид, переживший горный серпантин, сбор чая и обрушившийся на головы ливень, был серьезным аргументом против, и от фотосессии с нарядными ланкийками мы решительно отказались…

Но и это было еще не все! Упавшая на Канди ночь не означала для нас наступления долгожданного отдыха (мы и правда что-то устали от длинного и насыщенного впечатлениями дня), впереди ждал храм Зуба Будды и романтическая прогулка вокруг озера под звездами и полноликой луной (праздник Весак приходится на полнолуние).

Храм Зуба Будды священен не только для буддистов. ЮНЕСКО тоже считает его вполне себе священным и назначает цену за таинство его посещения лично, не сильно заботясь о тающих на глазах кошельках туристов (как вы догадались, посещение платное).

Ну, а коль храм Зуба Будды весьма и весьма почитаем, то и дресс код здесь особенно строгий, а меры безопасности повышенные.

Правда, сама история с зубом лично мне кажется немножко темной, ну да бог с ней, религия вообще штука во многом противоречащая сама себе.

История такова: умершего Будду кремировали, после кремации в костре нашли четыре уцелевших зуба, с почестями развезенными по всему буддистскому миру. Один из зубов достался Шри-Ланке. Тот, кто владел зубом, владел миром — вся полнота власти принадлежала ему и королевская династия окружила приватизированный зуб всяческими почестями, одновременно овеяв его строжайшей тайной и обезопасив от неожиданностей надежной охраной (ну, это как раз очень даже понятно).

Зуб лежит в семи ларцах, вложенных один в другой. Исчезни зуб — и исчезнет буддизм в Шри-Ланке (а может и не только буддизм или не только в Шри-Ланке). Понятно, что зуб пытались уничтожить, украсть, взорвать и так далее, но пока все заканчивалось благополучно для зуба.

Не знаю, видел ли кто сам зуб, или это все-таки очередная легенда, но золотой ларец с зубом может увидеть любой желающий, выстоявший очередь к этой святыне.

Фотографировать в храме можно, но сам ларец запечатлеть не получится — строгий запрет на фотографии святыни не нарушишь и не обойдешь хитростью, следят очень строго.

Перед тем, как войти на территорию храма, все проходят через рамки металлоискателя (мальчики отдельно от девочек), с расстегнутыми сумками или рюкзаками. Колени, плечи и декольте у дам должны быть прикрыты (наши мужчины опять завернулись в парео) — за этим следят не менее строго, чем за фотоаппаратами!

То, что мы попали в храм с наступлением темноты, я посчитала плюсом — подсветка делает его почти волшебным и парящим над землей, добавляя чего-то мистического и неземного его резным стенам.

Перед храмом надо снять обувь и либо оставить ее беспризорной (говорят, что случаев воровства не наблюдалось) либо сдать в камеру хранения за очень небольшие деньги.

То, что мы попали в храм накануне праздника Весак, можно смело назвать чистым невезением. Такой толпы народа я никак не ожидала увидеть! Вся Шри-Лака решила в этот вечер пройти перед ларцом с зубом Будды и принести подношения в виде корзинок с ароматными лотосами, не забыв поблагодарить за все хорошее в их жизни.

В самом храме четыре монаха вкладывали всю свою душу (и всю свою силу) в удары по огромным барабанам, отзывающимся где-то в недрах наших уставших голов адским салютом. Под эти удары мы неспешно двигались, а по большей части просто стояли, в бесконечной очереди, вьющейся по лестницам, ползущей вдоль стены и замирающей за пару шагов до каморки с ларцом. Мало того, время от времени очередь просто останавливали, давая пройти к ларцу то делегации школьников, то буддистским монахам, то вообще непонятным женщинам в белом очень древнего возраста, то группе инвалидов на колясках. Примкнувших к ним китайских туристов лихо отсекали, возвращая в общую очередь, что нас и радовало, и развлекало в бесконечном нашем стоянии.

В очереди томились и стар, и млад, народ приходил семьями, с совсем маленькими детишками и очень немощными стариками, совершенно не жалующимися на духоту и позднее время. Нудеть, сетуя на усталость, было неловко, и мы вертели головой по сторонам, разглядывая интерьеры. Сам храм весьма интересен и будь мы чуть менее утомленными, мы бы побродили там подольше, проникаясь буддизмом и верой в чудодейственную силу Зуба Будды.

Очередь оживилась буквально за пару шагов до комнатки, где выставлен ларец и висят строгие предупреждения о запрете на фото и видеосъемку. Два очень крупных буддистских монаха (с мускулатурой Железного Арни в лучшие его годы), чей вид напрочь отбивал всякую мысль сфотографировать ларец наплевав на запреты, совсем не ласково обшаривали глазами каждого в очереди. Ларец стоял за их могучими плечами и спинами, стараясь не бросаться в глаза. Еще шаг — и ты опять идешь вдоль стены, теперь уже удаляясь от ларца в сторону выхода из храма. Хотелось обиженно спросить: «И это все, что ли?». Но и без лишних вопросов было понятно — да, это все. Проходите, не задерживайте.

Пошатавшись еще немножко по храму, чтобы досмотреть неувиденное и округлеть глазами от все увеличивающейся и увеличивающейся очереди праздничных буддистов (в белом и накрахмаленном) и туристов (в мятом и пропотевшем), мы потопали к выходу, уставшие окончательно и бесповоротно.

Припустивший снова дождик (спасибо, что не ливень!) заставил нас поспешить к машине в носках, подхватив на бегу свои кроссовки (мокнуть совсем не хотелось) и переобуваться уже в машине. Оставалась романтическая прогулка вокруг озера во тьме глубокой и готова поспорить на что угодно, все мы в ту минуту дружно возненавидели романтизм и прогулки под луной.
Озеро, расположенное в самом центре Канди, рукотворное и появилось по велению последнего короля. Днем вся его живописность и обширная водная гладь произвели бы на нас неизгладимое впечатление, но почти ночью, когда все вокруг укуталось в непроглядную тьму и только робкий свет редких фонарей пытался что-то там освещать, смотреть было практически не на что. Потоптавшись на берегу больше для успокоения совести, строго следившей за выполнением каждого пункта нашей программы, мы облегченно выдохнули и отправились в сторону отеля, надеясь получить заранее оплаченный ужин и ночлег.

Отель в Канди оказался самым плохим из всех наших отелей, с самым ленивым персоналом, но с упоительно-красивым видом из окна на озеро и храм Зуба Будды. Праздник предполагал пение молитв (ну или что там поют буддисты), совершенно не помешавших нам уснуть под них и под них же проснуться (серебряный чай помешал намного больше, прогнав сон почти до утра).

Ужин затянулся (это я еще мягко сказала). Пока неспешные повара колдовали что-то на своей кухне, выкладывая микроскопические порции огненного карри на тарелки, размером с небольшой аэродром, мы успели поговорить по телефонам с родиной, дав обстоятельный отчет событиям прошедшего дня и отчитавшись о купленных подарках. Доедали мы, почти засыпая над тарелками, а потом еще мучительно долго ждали счет за напитки. Наверное, лишним будет рассказывать, что завтрак прошел в столь же лениво-безмятежной обстановке, задержавшей на почти на час с выездом из отеля. Даже если бы мне хорошо заплатили, я бы не смогла написать положительный отзыв этой дыре с шикарным видом из окна номера (к виду претензий нет!) …

Новое утро обещало встречу с прекрасным, а если повезет, то и с забавным и гарантировало, что день закончится среди Будд и раскаленных камней, поджаривающих наши голые пятки. Но это будет совсем другая история.

Продолжение следует…

Теги: Самостоятельные путешествия