На неделе утром в заглавном окне нашего сайта увидела свою рассказку:«А мы пойдем на север». И вдруг вспомнила, что из этой прошлогодней, вот в аккурат конец февраля-начало марта, поездки остался неописанным один несчастненький Бриксен-Брессаноне. Все собиралась как-то с умом, чтобы рассказать про него, так и не собралась.
И не потому, что он не понравился, или оставил после себя непонятные ощущения, хотя есть в нем некоторое противоречие самому себе. А скорее потому, что первая половина того дня, пришедшаяся на Кьюзу и монастырь Сабиона, была очень яркой, и еще потому, что эмоции того дня уже ушли с тем рассказом. Вот и протянула целый год.
Но концы надо добивать, тем более, что грядет новый туристический год. Будут новые впечатления, любови и разочарования. Хотя несомненно хотелось бы, чтобы последних было поменьше.
И так. Брессаноне — название итальянское и Бриксен — название австрийское одного и того же города. Чувствуете разницу в менталитете. Итальянское название такое певуче-тягучее, очень девчачье. А Бриксен — мужик мужиком. Рота солдат на плац параде: брик-сен, брик-сен. Шаг печатается.
И хотя впечатление от города как раз получилось очень мягким, полупрозрачным, похожим на нежный фарфоровый молочник (и почему молочник? ну ладно — соусник!), но все-таки пастельный Брессаноне ни разу не итальянский. Он австрийский Бриксен.
Да и стал он итальянским лишь после Первой мировой войны, когда итальянцы под шумок его сначала оккупировали, а потом и аннексировали. В 1919 году по условиям Сен-Жерменского договора Бриксен вошел в состав Южного Тироля. Вот тогда он и получил свое итальянское имя.
При Муссолини, естественно, город пытались итальянизировать, но не очень-то это получилось. «Грюс Гот» превалирует над «Бон Джорно», и лучше в ресторане просить: «Цвай кляйне бир», чем итальянский вариант того же самого.
Даже певцы, судя по всему, чаще сюда заезжают немецко-поющие, чем Котунье-Альбанистые.
А я приехала в Бриксен после того, как побывала в борго Кьюза-Клаузен и слазала в монастырь Сабиона. От одного поселения до другого минут 7–10 езды на поезде, а виды по обеим сторонам железнодорожного полотна просто ошеломительные. Виноградники, яблоневые сады, яблоневые сады-виноградники, и все это в окружении сизых, еще не расцвеченных растительностью, лысых гор. А если весной, а тем более летом. Когда все это зацветает, зазеленеет и запахнет.
На запахи я ко времени приезда в Бриксен реагировала уже очень остро. Было чуть больше 2-х по-полудни и прогулки на свежем воздухе не прошли даром. Аппетит был нагулян еще в Кьюзе, но я решила его довезти до нового места и поискать едальню в Брессаноне. Но не думайте, что я вот прям понеслась к ближайшему ресторану, как только сошла с поезда. У меня был план. Я очень хотела дойти до монастыря Новачелла, что в 4-х км. от города. И даже спросила какую-то синьору, хотя она наверное все-таки была фрау (синьоры разговорчивее и душевнее), причем вредной. Фрау махнула мне влево рукой и посчитав тем самым миссию гостеприимства выполненой, отвернула от меня физию.
Я поискала указатель, не нашла его и пошла налево, раз послали. Но пройдя вдоль строя очень австрийских, а скорее тирольских домов,
неожиданно очутилась в самом центре, рядом с Erchardkirche XVII века.
А там меня сразу затянул водоворот старинных улочек и я не то, чтобы забыла про монастырь, просто подумала, что час туда, час обратно, час там. А когда город смотреть? А обед?!
И тут, как на глас вопиющего в пустыне, на меня выкатился ресторан. Нет, это я на него выкатилась, естественно. Но надо же было, чтобы мне попался именно он.
Прошу любить и жаловать: «Trauben Wirt» (часы работы 11–15, 17–23). Успела я до закрытия на перерыв буквально за четверть часа. Молоденький официант даже переглянулся с метрдотелем: пускать — не пускать. Но тот царственно кивнул и я отправилась выбирать столик, коих было в изобилии, т. к. судя по всему народ в большинстве своем уже отобедал.
Как вам интерьерчик? Обожаю такие мягкие тона. И ведь знают шельмецы, что оранжевый потворствует аппетиту. Ну мне и потворствовать не было надо. Поэтому: местное мерло — дивное, просто дивное, супчик из лесных грибов (подали с бисквитным рулетом со шпинатом на кружевной салфеточке, я чуть не заплакала от умиления)
и спагетти с трюфелями. (Мои ровески наверное помнят, был такой фильм, назывался «Грибной человек». Ну, там грибной человек отвечал за знание грибов: ядовитые или нет, и в конце-концов от страстной любви к дочке босса отравил всех хозяев и их гостей. А я просто люблю грибы, как есть так и собирать.)
Как я сказала потом метрдотелю, который почему-то сам меня обслуживал, что для меня это был новый вкусовой опыт. Он аж заулыбался негромко и кивнул слегка, как тогда, при входе.
По — русски это как-то бедно звучит. То-ли по-англицки — «экс-пириенс»! Та-да-да-да! Я себя и чувствовала после обеда, как это та-да-да-да! Видимо и мерло сыграло здесь не последнюю роль. Настолько не последнюю, что этих кукол, выйдя из ресторана, я по началу приняла за живых существ.
По очень чистенькой, мощеной булыжником улице старейшего в Южном Тироле города я шла без карты и направления, и ведь не заблудилась!
А вышла, куда и хотела, к Кафедральному собору Успения Богоматери, смотрящему своим главным фасадом на центральную площадь, и тут уже от итальянского никуда, пьяцца Дуомо.
Пьяцца-плацл, не суть важно, но какая же это Италия? Это же чистая Австрия, частью которой Бриксен и был долгие века. Собору же еще больше лет, чем габсбурскому господству. Первоначальный вариант был отстроен в Х веке, тогда же сюда переселились Сабионские епископы. Потом, как водится, случился пожар (в 1174 году) и собор перестроили в романском стиле, от которого остались только эти 2 роскошные колокольни. Затем барокко, а за ним и неоклассицизм подоспел. Крыльцо под греческие формы портиком и колоннами оформили.
А цвета какие, а! Дивная пастель на фоне чуть задрапированного клочко-ватными — мечта фотографа облаками.
Внутри он тоже весьма барочен и фарфоров.
Интерьер Успенского собора Брессаноне расписан фресками Пола Трогера, высокий алтарь принадлежит руке мастера Теодора Бенедетти. Крыльцо построено Якобом Пиршсталлером в 1785 году в неоклассическом стиле.
И потолочная роспись под стать.
Единственно, что выбивалось из стильного, роскошного и очень нарядного интерьера, была эта странного вида кафедра.
Судя по всему, тот который посередине с поднятой лапкой — пастырь. А вокруг — странновастая паства. Хотя, каков поп — таков и приход. Но ничего глумливого про прихожан этой церкви, как и соседней с ней, не менее красивой внутри и скромной снаружи, церкви св. Михаила, сказать не могу и не хочу.
Церковь св. Михаила и ее колокольня (Torre Bianca) были построена в 11 веке в романском стиле, хоры церкви были выполнены позднее, в 15 веке, уже в готическом стиле. Неф церкви был модифицирован в 16 веке в стиле поздней готики. В 1750 году интерьеры церкви были полностью покрыты росписями Йозефом Хаутцингером.
Не хочу, потому что не хочу, а не могу, потому что не видела никого.
Зато именно вид с моста через речку Айзак на колокольню церкви св. Михаила был для меня путеводной звездой. Когда на просторах сети я её увидала, поняла, что обязательно до Бриксена доеду.
Колокольня церкви св. Михаила (Torre Bianca) построена в 11 веке в романском стиле.
И еще очень мне хотелось увидеть фрески XV–XVI веков во внутреннем дворе Кафедрального собора. Я и читала про них, и картинки видела. Редкой красоты и изящества этот клуатр, с тонкими колоннами и невероятно яркими и самобытными росписями. Но как я не крутилась там, как не тыркалась в закрытые двери, так входа и не нашла. А спросить не у кого было. Вроде бы читала, что зимой они закрыты, но надежда была. Не оправдалась
Зато я нашла другой дворик и в нем был очень гламурный памятник павшим в войнах.
Я всегда с уважением к могилам и с пиететом. Но какой же здесь пиетет? Тут анекдоты про солдат, чье знамя радуга, сразу в голову лезут. Фразу не поленилась с немецкого перевела: «Отец наш пришел к вам со своими благами». Да и правда, Господу поди все-равно! Хотя религией христианской не приветствуется.
Еще во дворе, где памятник этот, плиты с барельефами рогатых рыцарей.
Столько на них геральдических интересностей! Подобные я видела и в Больцано. Но нигде больше кроме Южного Тироля. Я особо не рылась на эту тему, но вдруг кто-то что-то знает, буду очень признательная, если поделитесь информацией.
Рядом с собором св. Михаила и Кафедралом есть еще скромная Фрауэнкирхе. Я её, если честно, не искала, но знайте, что она там есть.
Насмотревшись на алтари и органы, гламурные памятники и надгробные плиты, вышла в город.
На площади св. Михаила, прилегающей к собору, скульптура, надо полагать, тоже святому Михаилу.
Здание под красной крышей в крапинку - собор св.Михаила.
Тут мне опять помощь требуется. Если с копьем и в змея метит — это разве не св. Георгий? Или Георгий на коне, а Михаил пеший? Поясните, будьте любезны.
Вообще-то, если отвлечься от святцев, фигура копьеносца весьма занятная. Вот разит он змея трехглавого, причем гадина такая экспрессивная, а сам губитель земноводных индифферентно в Змей Горыныча копьем тычет, как буд-то он не святой воитель, а Девушка с веслом.
Да и у девушки эмоций побольше было, не говоря уже о мышечной массе. Опять улетела мыслями к памятнику павшим. Может со скульпторами что-то не так?
Вообще-то эта скульптура венчает скромный фонтан, который 2 марта не журчал и не фонтанировал. Журчали вышеупомянутая речка Айзак и еще одна, которая протекает через Бриксен — Ринц.
И сдается мне, что если пойти вдоль этой ручейка, шелестящего и подпрыгивающего на мини-перекатах, то к тому самому монастырю Новачелла и выйдешь. Думаю, что вон там вдалеке, на горке именно он и высится.
И я как бы решила уже туда пойти. И дорога споро заворачивала за угол расписанного фресками, старого, но еще весьма и весьма крепкого дома, приглашая совершить прогулку.
Но что-то я засомневалась и в себе, и во времени суток. Солнце уже соскальзывало со шпиля церкви св. Николая и поход в Новачеллу решено было оставить на будущее.
Немного прогулялась по району Штуфель. Самому старому в городе и полному дачных домиков, с башенками, мансардами, эркерами, намеками на фахверк. В общем со всей той атрибутикой, за которую мы так ценим и любим именно австро-германский антураж.
Надо было поглубже забраться в этот Штуфель. Что-то мне подсказывает, что там масса интересностей. А как вам эти библейские сюжеты! Скажите очаровательные и трогательные в своем примитивизме. Наверное их мне выдали, как замену тем фрескам, что я не нашла в Кафедрале.
А раз я никуда уже не спешу, началось просто бессистемное брожение и шатание. Процесс очень приятный, если не долгий. Для таких променадов хороша компания. Теплый локоть. Разговор не о чем. Фразы:
— Смотри-смотри!
— Где? А, здорово!
А одной лишь остается на мосту постоять, в воду поплевать по-примеру Планше, лицезрея в задумчивости расходящиеся круги и тренируя созерцательность. Вздрогнуть от того, что он вибрирует, мост в смысле, даже от прокатившегося по нему велосипеда.
Вот написала это и подумала, что не права в сетовании на одиночество. Ведь мы здесь собрались и нашли близких по восприятию окружающего людей, которые со временем становятся реальными друзьями именно потому, что всем нам свойственно эта чувство одинокой вольности, возникающее в процессе движения в новых декорациях. Эти упоительные отчужденность и безотносительность в странничестве по миру.
Когда шагая ты обретаешь главное — свободу, и преодолевая страх перед безличным, а от этого недружелюбным излучением дальнего и чем удаленнее тем враждебнее пространством, становишься сильнее.
Опять задумалась:
— А может все-же добежать до монастыря?
И окончательно качнула самой себе в отрицании головой, а потом и рукой, как бы отмахиваясь от оставшейся тени желания. В обратнуюю дорогу.
Насколько бы не мал был Бриксен, оказалось, что я не все его примечательности увидела. Сделав круг, вынырнула опять не в далеке от пьяцца Дуомо и вижу ворота.
Рядом на плакате что-то написано. Читаю — Хоффбург. И расписание, будет открыто в 3-й декаде апреля. Ворота, на которые я наткнулась, оказались частью архиепископского дворца князей-епископов, которые владели Бриксеном и прилегающими к нему землями почти 10 веков.
Также внутри дворца имеются аппартаменты Кайзера Священной Римской империи, правоприемниками которой были австрийские Габсбурги. Внутренний ренессансный двор красивый и нарядный.
Внутри сейчас Епархиальный музей. Вокруг, как и положено старинному замку-дворцу — ров с водой. В нем лебеди. И идеальный круг, нарисованный отражением подбрюшья моста.
Можно было бы этим кругом и замкнуть день. Но перспектива площади перед Дуомо поманила заглянуть на неё еще раз. Уж больно хороша.
И вдруг обнаружила фонтан, совершенный близнец по духу той странной кафедры в Кафедрале. Фонтан тоже был круглый. Пологий конус, с воткнутой в центре фигуркой и стекшими к основанию другими фигурками, олицетворяющими, как оказаось, круговорот жизни.
Тут хочешь-не хочешь, а станешь мистиком. Даже не думала, что такой шаровидный рассказ получится. Земля обернулась вокруг Солнца за год, я сделала круг по Бриксену, остановившись у круглого фонтана.
Но какой бы идеальной фигурой не был шар, он крадет инициативы поступательности и созидания, переадресовывая векторы, стремящиеся вырваться из его оболочки, в радиусы, стрелами летящие к центру сферы.
— Фигушки, — сказала я тому кольцу, у которого «начала нет и нет конца».
— А еще кружочек!
И я опять вышла к реке. Прошвырнулась по старым дворам.
Потискала мягонькие, как мини-кроличьи хвосты пуховки вербы.
И с надеждой поглядывая в витрины магазинов, надеялась найти причину, чтобы побыть в Бриксене еще некоторое время.
Купила клубники. И тут фантазия моя на тот промежуток времени, ровно год назад, истощилась.
А сегодня, спустя год, когда я пишу этот рассказ, она у меня тоже истощилась. Как не крути это кольцо на пальце, новые интересности из него не высасываются. Опять возвращаюсь к теме дневника. Вселенная памяти сжимается, как шагреневая кожа. И если с хронологией дело обстоит пока еще не плохо, то на сортировку раздобытых сокровищ времени совсем не остается и все сложнее выуживать из его океана именно тот улов, на который расчитываешь.
Бриксен-Брессаноне к посещению очень рекомендую. Знаете какое ощущение он после себя оставил? Помнится, что рассказ, описывающий первую половину этого дня, что провела в Кьюзе, назвала — «Золотая коробочка памяти». Так вот, не смотря на ощущение сферичности, которая в Бриксене несомненно присутствует, он тоже напомнил коробочку. Старинную такую. Из матовой бумаги, перевязанной лентами цвета старого золота. Очень благородная коробочка. С родословной.
Только вот день бы я построила иначе. От вокзала взяла такси и поехала к монастырю Новачелла (ну что-там — 4 км. много бы не взяли). Там красиво. Виноградники. Виды. Обратно можно уже пешком. А город уже в конце посмотреть. На него 2–3 часа вполне хватит. Но пообедать, или поужинать в зависимости от времени суток в том ресторане обязательно. Как я там говорила — «Экс-пириенс!»)
