Нью-Йорк. Однажды в Америке..., Октябрь 2014, отзыв от туриста onegina17 на Туристер.Ру

Мои рассказы о Нью-Йорке:

Бывает так — в то, что когда-нибудь ты прогуляешься по улицам города, совершенно не верится… Но что-то, затаившееся в самых глубинах сознания, души, а может быть и сердца, подогревает мечту, не давая ей окончательно погибнуть в пучине неверия. Так было и в этот раз. Фильм, а вернее, всего один кадр из него, растиражированный на афишах и обложках дисков, почему-то запомнился, угнездился занозой в памяти и время от времени звал к себе. Это не давало покоя, превратилось почти в навязчивую идею, и подстегивало желание оправиться-таки в Нью-Йорк, чтобы увидеть все своими глазами и сравнить с реалиями жизни.

То, что первым будет именно этот уголок Бруклина, сомнений у меня и быть не могло! Мечта подпрыгивала, егозила и готова была сама размахивать крыльями, ускоряя неторопливый самолет, который летел себе и летел, совсем не беря в расчет моего нетерпения.

Как забросили чемоданы в номер, как схватили фотоаппараты — помнится смутно. Мечта расправила крылья и полетела — сначала на нью-йоркском метро, которое совершенно не разочаровало, а наоборот, понравилось продуманностью и функциональностью, ну, а потом привычно, ножками, ножками, разматывая улицы и приближаясь к желанной цели.

Я шла и думала, что любопытно было бы посмотреть на лицо пограничника, интересовавшегося целью моего визита, скажи я ему все свои планы! Да и как ему объяснить все? Что прилетела я за тридевять земель, чтобы посмотреть, где снят один из кадров фильма «Однажды в Америке»? Или поведать, как я мечтаю увидеть Бруклинский мост, который видела невероятное количество раз, но только на экране, а я экраны не жалую и люблю все своими глазами посмотреть-пощупать? Или рассказать, что хочется полюбоваться с бруклинского берега, как наступает яркая манхэттенская ночь и небоскребы расцветают огнями? Поведать ему про шуршание желтой листвы под ногами в Централ-парке и фотоохоту на белок? Попытаться объяснить, что хочу я увидеть свой Нью-Йорк, без подсказок гидов и путеводителей, без сторонней оценки и навешанных штампов? И что я, черт побери, «хотела бы жить на Манхэттене», пусть и совсем недолго…

Но кем-то и когда-то придуманное слово «туризм» включало в себя все мои сумбурные чувства, всколыхнувшиеся вопросом о цели визита. И я не стала мудрить с ответом. Да и какое дело пограничнику до моих мечт…

И пока я раздумывала о сокровенном, ноги привели на Кэдман-плаза.

Нет, не потому, что очень уж надо было побывать, а потому, что дорога вывела сначала к памятнику не кому-нибудь, а самому Христофору Колумбу. И я решила, что это добрый знак, раз первым меня приветствует сам первооткрыватель этих берегов. Как-то так получается, что изучаю я земли, открытые Колумбом не только по карте, и стал он мне почти родным, пока я плавала по его маршрутам. Но тогда, в Нью-Йорке, я еще не догадывалась, как много будет Колумба в моей жизни и постояв у памятника, бросила ему на прощанье:" Везучий Вы, сеньор Колумб, эх, мне бы так поплавать…" Не иначе сам Колумб посодействовал, думается мне теперь.

Колумбу я благодарна — даже не ожидала, что он такой отзывчивый и так быстро исполняет желания. Знала бы, я бы еще чего важного загадала…

В тот день, самый первый в Нью-Йорке, да и то не полный, я как-то пыталась справиться с мыслями, не самыми радостными — надо было как-то абстрагироваться от политики, смотреть без предвзятости, забыть проблемы, хотя бы на время отпуска и получать удовольствие на всю потраченную сумму. И разница между домом, где все мы были встревожены и озабочены и американцами, которые радовались солнечному деньку, наслаждались природой и погодой, шли по своим делам, смеялись и беззаботно болтали, была огромна!

Дорога от Колумба до Вашингтон-стрит заполнилась разговорами и наблюдениями, сравнением и сопоставлением, а иногда и противопоставлением. И дойдя до заветной цели, я пришла к полному согласию с собой, решив смотреть на Нью-Йорк без предвзятости и разобраться, насколько правдива фраза: «Нью-Йорк — это совсем не Америка»…

Так, за разговорами, мы вышли по Вашингтон-стрит к тому самому месту, что все видели на афишах и в фильме «Однажды в Америке».

Заветная картинка сама всплыла перед глазами…

Одна из башен Манхэттенского моста высится между домами. На другом берегу виднеется Манхэттен, по мосту несутся машины и безмятежное небо смотрит на все это. Картина, увиденная в реальности, оказалась настолько позитивнее и симпатичнее той, киношной, что я замерла на месте, забыв и про фотоаппарат и про то, что хотела сделать миллион кадров, чтобы дома сравнить их с оригиналом. Мгновения, когда исполняются самые несбыточные (на мой взгляд) мечты — самые-самые. И надо пережить радость от увиденного, прорваться через сомнения в реальности происходящего, поблагодарить судьбу, посодействовавшую сбыче заветного желания и осознать наконец-то, что да, это и правда происходит со мной!

Иногда мелочи приносят намного больше радости и счастья, нежели что-то глобальное. Вот и мне хватило одного этого вида. Наверное, именно в этот миг и закралось в душу расположение к Нью-Йорку, который умудрился мне показать столько красивого и столько неожиданно приятного, что переросло все это в большую любовь, объяснять которую я даже не берусь… Да и как объяснить, за что и почему любишь?

Манхэттенский мост.

Кто не знает про Манхэттенский мост — нет таких, спасибо кинематографу! Правда, частенько его путают с Бруклинским, который чем-то похож на него, но сходство исчезает, стоит лишь приглядеться к мостам внимательнее. На мой взгляд, Манхэттенский мост настоящий трудяга, которому нет времени на охи и вздохи, некогда ему разбираться с неспешно гуляющими парочками, да и вряд ли придет в голову этим самым парочкам, гулять по гудящему и подрагивающему мосту.

Появился он третьим по счету из мостов, соединивших Бруклин и Манхэттен и стоит между Бруклинским и Вильямсбургским. Со стороны Манхэттена можно увидеть все три моста сразу, с Бруклинским на переднем плане. А можно покататься по Ист-Ривер и проехать под ними сначала в одну сторону, потом в другую.

Мост немолод, отметил свое столетие и продолжает трудиться и хорошеть дальше. По верхнему уровню спешат автомобили, по нижнему — поезда метро и переезжая с берега на берег мы прокатились несчетное количество раз по Манхэттенскому мосту.

Хотели мы, было, подняться на мост и пройти по пешеходной дорожке, но как-то неуютно оказалось по ней гулять, а мыслишка забраться на мост поздно вечером, чтобы сфотографировать Бруклинский мост и Манхэттен, так и осталась невыполненной — то сил уже не было, то день заканчивали слишком далеко от этого места. Значит, есть повод вернуться…

Говорят, любят этот мост самоубийцы, из-за них и затянуто все сеткой, затрудняющей съемку. Ну да, Бог с ними, с самоубийцами, мало ли, что их толкает на этот шаг.

Если будете ехать по мосту на машине, то есть шанс полюбоваться красивой аркой со стороны Манхэттена или менее пафосным, но тоже симпатичным въездом со стороны Бруклина. Сфотографировать сложновато всю эту красоту, у меня ничего толкового так и не получилось, несмотря на множество честно предпринятых попыток. Нью-Йорк — очень торопливый город, паузу можно сделать не везде и не всегда…

Манхэттенский мост частенько мелькал на широких экранах и вспоминать фильмы было интересно, пришлось помогать друг другу. Но поднапрягшись, всплыли в памяти кадры из «Я — легенда», когда и Бруклинский, и Манхэттенский мост были с разрушенными пролетами. Мы, кстати, нашли еще много мест в Нью-Йорке из этого фильма. И космический корабль в «Дне независимости» пролетает над этим мостом. И «Охотники за привидениями» тоже были замечены на Манхэттенском мосту. Ну, это только то, что всплыло в памяти сразу, да и то, не моей, а мужа. Сколько фильмов снято с мостом, я даже не знаю…

Любовались мы всем этим откровенно долго, забыв про время. Дурная слава Бруклина осталась далеко в прошлом, думается мне. Маргиналов мы не встретили, было откровенно тихо и спокойно. Спешить совсем не хотелось, а любопытство успешно победило сдвиг часовых поясов — не хотелось ни спать, ни есть. А вот идти дальше очень хотелось, впереди ждал Бруклинский мост, увидеть который мне хотелось еще больше. И мы пошли по той же Вашингтон-стрит обратно.

Идти недалеко — пройти под мостом, подняться по лестнице — и вот еще она мечта готова начать сбываться!

Бруклинский мост.

У всех свои символы Нью-Йорка. Кто-то назовет статую Свободы. Кто-то — Таймс Сквер. Для кого-то это башни Манхэттена. А для меня — Бруклинский мост, самый настоящий символ, для всех времен, как говорится… Место мало того, что знаковое и сложно найти человека, не представляющего себе, что это такое — Бруклинский мост, так ведь еще и романтическое очень! Какие там закаты случаются в хорошую погоду! А погода очень старалась показать себя во всей красе и закаты, один оглушительнее другого, показывали всем, ухватившим лучшие места на мосту…

Историю Бруклинского моста, думаю, тоже все знают и все же коротко расскажу — ну, люблю я рыться в пыли веков, это самая интересная пыль на свете…

Он был первым мостом, соединившим Бруклин с Манхэттеном. Родился давным-давно, в конце 19 века и несколько лет удерживал славу самого длинного (1828 метров) в Америке. Славу в Америке удержать трудно, того и гляди, кто-нибудь ее перехватит. Значит, надо выезжать на чем-то другом. И мост оброс легендами, уж это у него никто не сумеет отнять!

Проклятие моста.

Жуткая история, от которой становится очень не по себе и наверное, ее хорошо вспоминать в ненастный день, когда свистит ветер, метет снег, ползут черные тучи и время от времени шарахает парочка страшных молний, для усиления эффекта. Жутью мне проникнуться помешала погода, да и объяснить все можно было без мистики.

За проект моста взялся архитектор, родившийся в Германии, но переехавший жить в Америку — Дж. Роблинг. Именно в его голове родилась мысль построить легкий и воздушный мост, отказавшись от привычного тогда чугуна и предложить стальные тросы.

Мост стал мечтой, смыслом жизни, но увидеть окончание строительства ему было не суждено: травма — ампутация — гангрена и смерть. И он стал первой жертвой моста, открыв печальный счет…

Дело отца продолжил сын — Вашингтон Роблинг. И опять трагедия. Кессонная болезнь обездвижила второго Роблинга, лишив его возможности присутствовать на стройке. Ему-то и жизнь спасли лишь чудом! Жил он неподалеку от стройки, окна его квартиры выходили на будущий мост и архитектору оставалось лишь смотреть целыми днями, как растет их семейное дело, приобретая законченные формы и очертания.

И тут на сцену выходит еще один автор моста, вернее, авторша — Эмили Роблинг, жена Вашингтона. Стараясь помочь обездвиженному мужу, она решается взять командование на себя. Волей-неволей ей пришлось вникнуть в точные науки, изучить инженерное дело, стать специалистом в строительстве мостов и осуществлять общий контроль над всей стройкой. Строительные работы, зачастую ведущиеся круглосуточно, продолжались 13 лет и обошлись в сумму, более чем 15 миллионов долларов. Это и сейчас чудовищно много, а в те времена, сумма была грандиозной!

В день открытия моста первой по нему прошла именно она, миссис Эмили Роблинг. Имена Джона, Вашингтона и Эмили Роблинг увековечены в памятной табличке на Бруклинском мосту.

Так появился на карте Нью-Йорка «Мост Нью-Йорка и Бруклина», переименованный в привычный нам Бруклинский мост в 1915 году. А про проклятие моста вспоминают, только если хотят нагнать тумана и интереса к истории его появления на карте Нью-Йорка — не так-то уж и много жертв на его счету…

История со слонами.

Открытие моста было настоящим праздником, с присутствием президента США, мэра города, прочих великих и знаменитых. Весь Нью-Йорк спешил погулять по новому мосту, чтобы потом похвастаться и своей смелостью, и своей шустростью. Но завистники есть у всех, нашлись они и у моста. Слух, что мост может не выдержать тяжести и рухнуть, разлетелся со скоростью лесного пожара. Случилась давка, были жертвы. Опровержения властей ни к чему не привели — народ упрямо не верил заверениям инженеров и бойкотировал мост. Кому в голову пришла гениальная идея демонстрации надежности конструкции моста — я, честно говоря, не знаю. Но очень кстати завернувший на гастроли в Нью-Йорк цирк, одолжил своих слонов в качестве решающего аргумента: 21 слон, чинно и неспешно, прошествовал по новому мосту, следуя друг за другом. Мост выдержал испытание не дрогнув. И люди перестали бояться гулять по Бруклинскому мосту!

На этом тайны не заканчиваются — накопилось их немало и каждой из них мост дорожит, ну, а что, имеет право!

Говорят, что любят мост самоубийцы. Наверное, про любой мост в Америке это можно сказать. Отчего американцы так пристрастились сводить счеты с жизнь сигая с парапетов в пучину темных вод — я понять не могу. Но про каждый мост вам непременно скажут, что у него есть свой счет отобранных жизней. Самоубийц я на мосту не встретила — опять же, в солнечную погоду настрой не тот и драматизма меньше, видно ждали разгула стихий, самоубийцы любят эффектно обставить свой уход…

Но есть версия, что первый прыжок с моста в конце 19 века, совершенный между прочим, для побития рекорда, а не для сведения счетов с жизнью, привел к смерти смельчака или безумца от множественных травм в результате удара об воду. Рекордсмен был профи, чемпион по прыжкам в воду, инструктор по плаванию и что у него пошло не так — никто уже не узнает. Но пример был подан…

И совсем уж недавние открытия. В начале века нынешнего, в одной из опор моста во время ремонта, был обнаружен вход. Пройдя по коридору, строители попали в бомбоубежище голов эдак 50-х прошлого века. США противоборствовали с СССР, обе страны укреплялись на случай войны, строили бомбоубежища и запасались самым необходимым. Загадкой было то, что ни одна живая душа не знала про бомбоубежище, несмотря на то, что жизнь на мосту не останавливалась ни на минуту и во время обустройства бомбоубежища. Видно и правду говорят, хочешь сохранить секрет — положи его у всех на виду…

В общем, насобирав кучу легенд, мост стал привлекателен не только туристам. Киношники накинулись на него, как рыбки на корм и количество фильмов, в которых мост промелькнул в кадре, не поддается учету. Я вспомнила фильм «Я — легенда», правда, в фильме, без человеческой заботы, Бруклинский мост выглядел весьма печально.

Ну, а фантасты любящие предсказывать, что будет, когда нас уже не будет, обещают, что мост рухнет от коррозии тросов. Печально-то как… Получается, надо жить — ведь за сколько всего красивого мы отвечаем перед потомками!

Но на Бруклинском мосту как-то не хотелось думать, ни о проклятиях моста, ни о его тайнах, ни о грустных прогнозах пессимистов от рода человеческого… На мосту хотелось жить, любить, радоваться жизни и просто быть счастливой, здесь и сейчас… И мост все отлично понимал, весело подмигивал, гудел машинами, разрешал потрогать свои знаменитые тросы, звал погулять и полюбоваться на открывающуюся с обеих сторон красоту.

А любоваться было чем! Можно посмотреть на Манхэттенский мост — он продолжал трудиться, неслись вагоны метро, спешили машины.

Бруклинский мост всегда рад пешеходам. Есть на нем место и велосипедистам. Причем, задумано было все честно — полоса для любителей погулять и полоса для любителей прокатится. Но почему-то мне кажется, что в Нью-Йорке правила никто никогда и нигде не соблюдает. И бродят пешеходы, где им заблагорассудится, а велосипедисты отчаянно бренчат звонками и вопят, прося посторониться. Уступают им дорогу откровенно редко, я и сама только поначалу поглядывала на любителей прокатиться на велосипедах, а потом поддалась всеобщему игнорированию и только иногда отпрыгивала, когда меня ну очень настойчиво просили посторониться…

Полиция присутствует, но как-то деликатно, незаметно. Смотрят, как фотографируют их машинку, жуют свой бутерброд, попивают кофе и устало посматривают за порядком. Наверное, они совсем не замечают красоты моста и не любуются видами — все приелось за годы службы…

Пешеходы гуляют по верхнему ярусу, откуда самые красивые виды — и это правильно, это справедливо. Внизу летят машины — это тоже справедливо, им незачем отвлекаться на красоту, им следить за дорогой надо. Ну, а нам можно полюбоваться на машины, среди которых явное большинство — это знаменитые нью-йоркские такси, разбавленные не менее знаменитыми школьными автобусами.

И вроде бы, мост, как мост, ничего такого особенного… Но уйти я не могла. И бродила, трогая руками мост, касаясь его тугих тросов, гладя огромные круглые блямбочки на перилах, любуясь его паутиной, слушая, как гудит деревянный настил, отвечая на шаги, засматриваясь на виды справа-виды слева, не веря своему счастью — все-таки я добралась и встретилась с Бруклинским мостом!

И вспоминала я Маяковского, которого не сильна цитировать на память, но те редкие стихи, что запомнились, так и не стерлись в памяти, сохранившись навсегда:

Я вижу —

здесь

стоял Маяковский,

стоял

и стихи слагал по слогам…

И соглашаясь с поэтом, тоже шептала тихонько себе под нос вердикт, вынесенный Маяковским:

Бруклинский мост —

да…

Это вещь!

Нашла я и еще кое-что. Не знаю, насколько достоверна моя информация — я в этих кругах не вращаюсь и информация у меня не из первых рук. Но говорят, именно так помечают на Бруклинском мосту место, где можно раздобыть всякую дурь сильно неполезную для здоровья. И все наркоманы об этом отлично знают — дозу можно приобрести под висящими кедами…

Поэтому я почти никогда не фотографирую такую «достопримечательность», хоть и встречала немало таких знаков. Не удержалась только в этот раз, наверное потому, что это Бруклинский мост.

Долго-долго мы гуляли по мосту в этот самый первый вечер в Нью-Йорке. Манхэттеном любовались…

На статую Свободы поглядывали, решая, шикануть и полетать вокруг нее на вертолете, или стоит быть разумнее в тратах? Так и не полетали, не выкроили время, да и цены драконовские на такое развлечение, а с нынешними курсами так вообще страшно пересчитывать…

Смотрели, как проносятся мимо водные такси, забитые пассажирами. Вот в этой аттракции мы поучаствовали и это было очень красиво — хотелось просто любоваться, забыв про фотоаппарат и получать удовольствие, а не быть мобильным репортером

Как непрерывной чередой идут на посадку самолеты, а навстречу им спешат взлетающие, и только золотистая полоса остается за ними в предзакатном небе.

И мы кого-то фотографировали, и нас кто-то фотографировал — время летело совсем незаметно.

Надо было поторапливаться, осенние дни коротки, а посмотреть хотелось еще многое и мы отправились в обратную дорогу — спустились по той же самой лестнице и отправились в Brooklyn Bridge Park.

Шла я в этот парк, чтобы полюбоваться видами на Нижний Манхэттен прежде всего, ну и отведать мороженого, про которое я слышала много хвалебных отзывов, да и поужинать было само время. Потому делюсь заветным местом — Brooklyn Ice Cream Factory, открыто с 12.00 до 22.00. Сортов мороженого не очень много, но вкус и качество отменные. Прибавьте к этому виды на Бруклинский мост и Манхэттен — ну что еще надо для полного удовольствия?

Неожиданно для себя я вдруг осознала, что мне совершенно не хочется спешить, торопиться, нестись вперед, сверяясь с картой и поглядывая, что там запланировано у нас на сегодня. Самое удивительное — муж тоже пришел к такому же выводу и согласно кивнув друг другу, мы решили получить удовольствие от тихого вечера на набережной, в парке у Бруклинского моста.

А место располагало к неге и безделью. Публика готовилась к закатному шоу с видом на Манхэттен, занимая самые лучшие места. Кто-то усаживался на скамейках, кто-то прямо на земле, кто-то спешил сфотографировать себя на фоне. И даже ветер, норовивший забраться за шиворот, и тот утих, завороженный красотой этого вечера. Солнце резво опускалось за горизонт, пуская солнечных зайчиков в стекла небоскребов Манхэттена, подкрашивая мосты через Ист-Ривер, зажигая факел у статуи Свободы и окрашивая все вокруг в необыкновенно мягкие цвета.

Оказывается, солнце убегает за Манхэттен и уже где-то там, незаметное, прячется отдыхать. От этого небоскребы быстро становятся хмурыми, немножко суровыми и стоят насупившись, пока не засияют первыми огнями, заливая все вокруг своим светом.

А Бруклинский берег наоборот, получает все солнце этого вечера и становится необычайно красивым, сияя медовыми оттенками. Кажется, что дома и тротуары, люди и деревья, парковки велосипедов и скамейки в парке нагреваются под этими лучами и готовы согреть любого, кто прикоснется к ним рукой…

Это был очень уютный вечер, словно не перенес меня самолет на много-много тысяч километров от дома. И домА не хмурились чужими окнами, а наоборот, ободряюще подмигивали, согревая закатными отблесками. И Нью-Йорк располагал к себе, зазывая гулять среди его шоколадного цвета домов, с уютными крылечками и красивыми дверями. И спешащие по домам хозяйки приветливо улыбались, торопясь домой, где семья собиралась к ужину. И теплое солнце грело плечи, пробираясь в душу и наполняя ее спокойным, тихим счастьем…

Потом, в другие вечера, я возвращалась и возвращалась в Бруклин, к мосту. И все эти вечера были невероятно уютными и очень домашними, очень неторопливыми и душевными. Здесь я отдыхала от дневной круговерти, раскладывала по полочкам свои впечатления, наводила порядок в переполненной эмоциями душе. И Бруклин приворожил меня.

Позже были дни, полные новых впечатлений. Была встреча с Манхэттеном, шумным, громким, спешащим, неспящим и очень мне симпатичным этой своей неугомонностью. Но чувства к Манхэттену родились здесь, на бруклинском берегу, когда я сидела под последними солнечными лучами и наблюдала, как отчаянно борется Манхэттен с вечерней усталостью, с подкатившим желанием закрыть глаза и спать, спать, спать… Но вспыхнули первые огни небоскребов, Манхэттен сбросил полудрему и засиял, спеша в новую ночь — и я влюбилась!

И здесь, на бруклинском берегу, я наблюдала по вечерам, как кутает в закат свои плечи горделивая Свобода, поджидая терпеливо тот момент, когда вспыхнет ее факел и засияет корона. И тогда Свобода снова расправляет плечи, пытаясь дотянуться факелом до… Да кто ее знает, какие у нее планы, у меня не получилось свести с нею дружбы…

И фонари, самые обычные уличные фонари, которые совсем незаметны на сияющем Манхэттене, здесь, в уютном Бруклине, освещают твой путь в ночи теплыми островками и идти от фонаря к фонарю можно долго-долго, забыв обо всем на свете, молча или болтая, главное, чтобы было с кем болтать или с кем молчать, а Бруклин поймет все и без перевода…

И в последний, нет, крайний вечер в Нью-Йорке я успела добежать до Бруклинского моста, чтобы пообещать вернуться и посмотреть еще раз, как бархатная ночь опускается на полюбившийся Нью-Йорк.