Кентерберийский собор в лицах и цифрах

«Ах, мой милый Августин».

Служил себе приором в Риме в церкви св. Андрея бенедектинский монах и так бы и служил, не оставив после себя ни особой памяти, ни громкой славы. Но! Послал его Папа Римский Григорий Великий с наказом привести к истинной вере идолопоклонников англичан в королевстве Кент.

И справился он с наказом, окрестив языческого короля Этельберга и тысячи его подданных.

А еще основал монастырь и построил церковь, освященную в честь Иисуса Христа в городе Кентербери. И было это в 597 году.

Первый епископ Кентерберийский и «апостол англичан» Августин Кентерберийский почти сразу после кончины в 604 году был причислен к лику святых, чей пантеон еще не сложился окончательно и святых мест было достаточно.

Удивительное дело, что и место его захоронения известно и сохранилось. Находится оно в Кентербери, в аббатстве имени его самого, святого Августина то есть, но доступ к могилке перекрыт воротами, в которые человеку с улицы не попасть ни коем образом. Это частная школа Кингс скул.

Мне же практически удалось в нее прокрасться, затесавшись между прибывшими после выходных учениками, спрятавшись в тени корпулентной афро англичанки, и вот я заворачиваю за угол, и тут-то меня и отловил бдительный охранник, не грубо, но решительно выставив вон.

Однако, не смотря на право кентерберийского первопрестолия все же Августин не самый почитаемый святой в этих местах. Если вы читали «Кентерберийские рассказы» Чосера, то на вскидку вспомните о ком речь. Правильно: о Томасе Бекете, ведь именно ему идут поклониться паломники.

«Неужели никто меня не избавит меня от этого мятежного попа?»

В начале карьеры Бекет был канцлером Генриха II Плантагенета (тот который папа Ричарда Львиное Сердце) и способным военачальником и ничто не предвещало особой святости ни в его поступках, ни свершениях. Скорее наоборот. Его и архиепископом Кентерберийским назначили с подачи Генриха, когда Томас даже не имел духовного сана.

Но чудны дела твои, Господи. После получения квалификации священнослужителя, он не только сам внутренне переродился, превратившись из гуляки и жуира в аскета, но и отказался воплощать в жизнь планы короля о подчинении английской церкви светской, королевской власти, открыто порицая Генриха. Дальше-больше, дошло до того, что Бекету пришлось бежать во Францию, где большую часть времени он провёл в Бургундском Понтиньи (про Понтиньи у меня тоже рассказец имеется).

Но не сиделось опальному архиепископу в цистерианском сонном Понтиньи, служение требовало подвига и в июне 1170 года Томас Бекет возвращается в Англию, где народ его встречает с триумфом, который Генриху был серпом по мужской гордости. Вот тогда он и произнес фразу про мятежного попа, которую 4 приближенных рыцаря поняли буквально и буквально снесли мечом половину черепа архиепископу во время службы в Кентерберийском соборе в декабре того же года.

И пусть за пять веков святых поднабралось по всей Европе порядочно, но и для Бекета нашлось местечко в этой теплой компании. Буквально через 3 года Папа Александр III причисляет его к лику святых, что для меня всегда было загадкой, как один человек делает другого святым.

Культ свежеобращенного святого приобретает размах и популярность, и к его захоронению в Кентерберийском соборе прибывает все больше и больше пилигримов и паломников. Помещение стали расширять, надстраивать и перестраивать, что пришлось весьма кстати после случившегося там в 1174 году крупного пожара.

Именно тогда и возводится капелла Троицы, где поставили гроб с останками Бекета, а чуть позже к ней же пристраивается так называемая «Корона Бекета», где хранились самые богатые подношения и снесенная макушка святого.

И если вы думаете, что для его мощей все закончилось так же мирно, как и для августинских, то ошибаетесь. Все самое интересно только начинается, и выясняется, что аскеза в некоторых смыслах полезна и после смерти. И жизнь, как и смерть — это только соломенный костер на ветру, вечное бегство в никуда. Никакого порта приписки, ничего постоянного.

Генрих в содеянном повинился, и даже в качестве епитимьи прополз на коленях по одной из кентерберийских улиц, что после этого назвали Королевская миля, да и народная тропа к гробу святого не зарастала. Останки не раз являли разного рода чудеса, за что приходящие приносили дары и дары щедрые.

И длилось это без малого 300 лет, пока другой Генрих VIII Тюдор, тот что муж Анны де Болейн, не стал главой Англиканской церкви и по новой начал секуляризацию церковного имущества. В 1539 году упразднили Кентерберийский монастырь, а за год до этого были извлечены косточки Томаса Бекета, и якобы они считаются утерянными, дары отошли казне (один из бриллиантов нашел место в королевском скипетре), а самого покоившегося с миром Святого король вызвал на суд, тот знамо дело не явился, и его признали изменником Английской Родины. Как вам?

Поэтому в капелле Троицы никакой богато украшенной гробницы Бекета нет. Есть только такая напольная раскаряка, которой огораживают мокрые полы, чтобы народ не поскользнулся, на ней жирная красная точка и указание, что здесь когда-то было то самое.

В капелле есть еще несколько саркофагов с останками людей в свое время значимых и известных.

Один из них еще один Генрих — Генрих IV Боленброк (1367–1413) со второй супругой Жанной Наваррской.

Это первый чисто английский монарх с нормандского нашествия 1066 года. Помазан он был, опять же впервые, маслом фиала, по преданию подаренному Томасу Бекету самой Девой Марией. И он единственный английский монарх, похороненный в Кентерберийском соборе, а все потому, что Бекета боготворил не смотря на заповедь: "не сотвори себе кумира".

Несомненно многим, изучавшим европейскую историю, знакома фигура чьи останки также находятся в капелле Троицы: это Эдуард Вудсток (1330–1376), по прозвищу «Черный принц», кстати дядя Генриха IV.

Не последнее действующее лицо Столетней войны и по-идее ему бы, как и племяннику, покоиться в Вестминстерском аббатстве, но последней супругой Вудстока была Джоанна Кентская, а мы, если вы не забыли, находимся в графстве Кент.

В ногах у Черного принца вот такая занятная собаченция. Наверное любимица, т. к. ничем иным подобную страшилку на саркофаге принца я объяснить не могу.

Над статуей перчатки, кольчуга и шлем принца. Кольчужка уж как-то маловата.

А это вместо зеркала.

Просто забавные детали других могилок.

И еще про одно надгробие расскажу и покажу поподробнее, т. к. поразило оно меня настолько, что я забыла про остальных святых и принцев и крутилась возле него битых пол-часа.

Оно находится между хорами и трансептом

и имеет имя собственное — «Ворота Чичеле».

Пусть вас не вводит в заблуждение итальянская фамилия. Будущий архиепископ Кентерберийский Генри Чичеле (1364–1443) родился в Нортгемптоншире. За свою долгую жизнь он много чего совершил и если кто заинтересуется, то статья в Вики о нем есть.

И пусть нам его имя ничего не говорит, но в свое время оно скорее всего было нарицательным, если даже у Шекспира в «Генрихе V» на него ссылаются.

Поскольку «лучше один раз увидеть», покажу его томб, единственно не очень хорошо получился «нижний этаж» надгробия, где лежит полуиссохшая мумия (муляж), да и зачем нам страшилки в таком позитивном отзыве!)

Именно в Кентерберийском соборе я впервые увидела эти разукрашенные каменные фигуры. Но здесь их наличие не было избыточным, а фигуры гротесковыми до китча, как в Вестминстерском аббатстве.

Впечатлились? А теперь давайте пройдемся от входа до капеллы Тринити, как конечной точки собора, и по пути озвучу еще несколько цифр.

Стоимость посещения на лето 2022 года была 14 фунтов, для сравнения в Вестминстере — 27. За входом сидела, а потом при моем приближении встала бабушка-божий одуванчик и предложила мне брошюру с описанием собора.

— На каком языке желаете? — спросила она и я, глядя на ее тщедушное тельце, храбро ответила,

— На русском!

Старушка не удивилась, и не возмутилась, ответив, что на русском нет, украинский вариант не предложила, и добавила, что по-русски она знает только «да» и «нет» и отправила меня с богом осматривать собор.

Когда же я развернулась и взглянула в буквально теряющиеся в тени потолочные розетки и перспективы, тут ноги у меня и подкосились.

И не от слабости организма, а от слабости перед величием Божественного гения. И иной силы тут предположить нельзя, потому что только осененные ею людишки, могли создать нечто подобное.

С другой стороны подобную реакцию можно было бы списать и на воодушевление души и впечатлительность натуры, но заметьте, это далеко не первый готический собор в моей жизни. Чего только стоили Буржский Кафедрал или собор св. Андрея в Бордо! Да и иные уже без числа. Но такой слабости в коленях ни в одном из них не припомню. (Нотр Дам, кстати говоря, вообще никакого впечатления не произвел.)

К счастью или сожалению далее эта пафосность немного ослабевает. Переключившись на надгробия, фигуры которых в нирване полеживают на подушках, дыхание и пульс выравниваются, и становится даже весело.

У входа список всех архиепископов Кентерберийских. (В слайд шоу надгробные памятники некоторым из них. Поименно не назову.)

У Кентерберийского собора есть прототип — собор в г. Санс. Вот не была, не видела. Но наверняка таких габаритов у последнего нет, т. к. длинна Кентерберийского 160 метров, высота центральной башни 72, что делает его самым высоким в мире. Как, впрочем, и самым отчаянным долгостроем: строительство закончили только в 1834 году.

За центральным нёфом следует Алтарная преграда. Подобного элемента я ранее не встречала.

И вот над этим местом совершенно фантастическая веерная потолочная роза. Совершенство!

Далее идут хоры, как их строили почитайте у монаха Гервасия Кентерберийского!)

И в перспективе уже видны невероятные витражи капеллы Троицы XII–XIII веков.

Эти в прекрасном состоянии, хотя во время ВМВ не всем витражам собора так свезло. К счастью сохранившиеся не в меньшинстве и есть на что посмотреть, и если повезет, то посчастливится найти изображение Томаса Бекета на одном из них. Удивительно, что с улицы витражные окна выглядят совершенно непрезентабельно, и только человек, хоть раз побывавший в готическом соборе, может определить, какой радужный калейдоскоп скрывают эти серые «устричные створки».

Построен собор из канского известняка. Материал мягкий, позволяющий резать и вырезать каменные кружева,

но не стойкий, особенно по англицким погодам. Поэтому и в мой приезд реставрация, к счастью только внешняя, была внушительной.

Налюбовавшись на томб архиепископа Чичеле, я отправилась вновь к могиле Генриха IV, чтобы сфотографировать детали его мантии, и тут со мной случился пренеприятнейший казус!

Фотоаппарат сообщил, что карта памяти переполнена.

У меня аж глаза на лоб полезли: «Я же тебя только вчера поменяла, зараза! Не могла ты за 2 часа заполниться! У меня запасной нет! Ааааа!!!»

И я пошла не солоно хлебавши к выходу. Там помимо раздающей брошурки бабульки была информационная кафедра с волонтерами и один из молодых людей, к которым я обратилась с вопросом: «А где купить?», послал меня по конкретному адресу: от выхода налево.

Я счастливая поскакала в указанном направлении и не отреагировала на вопрос бабульки:

— А Вы уже все посмотрели?

Я кивнула и поблагодарила, на что она пожала плечами, отследив видимо, что я не прошла начало нёфа поперек насквозь. Помнится и у меня эта картинка, как люди идут куда-то за нёфную стену, проплыла на задворках сознания, но на тот момент меня интересовала только карта памяти.

И каково же было мое разочарование, когда обходя собор по периметру, я заметила в премилом садике за стенами церкви людей. Надо заметить, что фотоаппарат вдруг понял, что с картой все в порядке и заработал как миленький, но я-то из-за него лишилась визита в этот садик, крипту собора-самую старую его часть и что самое ужасное — в клуатр.

Но волосы рвать на себе не стала, чай не чужие, посокрушалась и еще немного задержавшись, отправилась осматривать сам город, о котором вероятно когда-нибудь вам поведаю.

Около собора растут многовековые платаны. Этому вроде 400 лет.

А еще стоит памятник лошадям Первой мировой. Знаете сколько их тогда погибло? 6 миллионов, и это круглая цифра. То что на первый взгляд не несет в себе глобальной ценности, из-за стечения трагических обстоятельств в результате обретает право на вечность. И чем дальше, тем весомее, хотя всегда существует безумное искушение сделать вид, будто ничего не случилось и незаменимых нет.

И опять же, удивительное дело с этими западными церквями. Сколько раз все переворачивалось с ног на голову, но после хаоса старые корни вновь давали новые побеги, и их газоны зеленеют уже десятки веков.