О вулканическом и эротическом

Первое: в «голых вечеринках» никогда не участвовал, но осуждаю категорически. Во-вторых: насчёт того, что я весь такой умно-начитанный и музейно-прошаренный, заблуждаться не стоит. Предварительной подготовки и последующего стыдливого навёрстывания часто пополам. Статус и содержание объектов значения не имеют, -лень и раздолбайство, как Холмс и Уотсон, в тандеме всех сильней. Например, Лувр штурмовался под девизом Наполеона-главное втянуться, а там поглядим. В итоге и второго раза оказалось мало, а третий нынче из теории вероятностей. С Храмом Гроба Господня почти та же история.

Национальный Археологический музей в Неаполе косвенно знаком и пигмеям с алеутами. За партой ни разу не сидевшие хоть мельком да натыкались на общеизвестные картинки, сувениры и даже бытовые приспособления. «Секретный кабинет», разумеется, тоже на слуху. Довелось прочитать 2–3 абзаца чего-то смутно-фривольного. Я ведь больше по детективам, шпионажу, про загадки и секреты разные… Юдифь с Олоферном и прочие «медовые ловушки» сюда входят, но, как говориться, без фанатизма.

В своё время за целомудренный гарем Топкапы к билету доплачивал, а здесь ничего такого не помню. И музейных бабусь со сканнером в глазу тоже (якобы до сих пор требуется письменное разрешение родителей для категории 14+). Поскольку от античной классики плоды вулканической сексуальности отгорожены тюремным атрибутом с надписью, специальный отзыв возможен и даже уместен на законных основаниях.

История объекта не анекдот, а целый одесский сборник. Если кратко, то самый затоптанный в мире раскоп появился случайно и благодаря прозаическим нуждам. Представитель семейства инженеров и архитекторов с говорящей фамилией Фонтана на излёте XVI века, хлопоча по водопроводной части, докопался до надписей «Pompeii» и решил, что это владение злосчастного героя древнеримских гражданских войн. Пару столетий местность была экзотической свалкой, где устроители фазенд могли разжиться антикварным барахлишком. С лёгкой руки зачинателя неаполитанской династии Карла VII (потом подрос до Карла III Испанского) погоня за трофеями обрела почти промышленный масштаб, но лишь с нашествием диких французов в 1806 году можно вести речь об упорядоченной археологии. Как нигде раньше копатели буквально офигевали от разнообразия попадающихся тут и там «безнравственных» предметов и изображений. До секс-революций пока далеко, суровы южные нравы, Святой Престол бдит под боком… Однако ж диалектический закон о количестве и качестве указами не отменишь, а интерес, миль пардон, везде дырочку найдёт. Не зарывать же обратно! Складывали в специальном месте, называя его то «комнатой непристойных предметов», то «комнатой резерва», то «секретной комнатой». Поначалу отпирали строго за взятки, в результате по Европе, вопреки стараниям властей, пошли гулять каталоги с зарисовками, и уже ни один гламурный хлыщ, совершая традиционный grand tour, не мог обойти объект вниманием. Постепенно к осмотру подпустили, помимо приезжих исследователей, и местных отцов семейств, которые, заплатив по таксе, могли раздвигать занавески (или железные ставни на местах обнаружения фресок). Дамам любого возраста и положения, во избежание обмороков с летальными исходами, даже приближаться запрещалось. В 1849 году терпение лопнуло: и так народ кругом возбуждённый, призраки бродят, революции полыхают. Взяли да заложили кирпичом. Одно слово, Бурбоны, что с них взять… Кратковременно пахнуло свободой с приходом Гарибальди, который в 1860-м назначил давнего кореша, Александра Дюма-отца, распорядителем раскопок и систематизатором накоплений. Это дало последнему благовидный предлог спровадить в Париж очередную некстати забеременевшую спутницу и посвятить пару лет (разумеется, за свой счёт) описаниям не менее приятным, чем похождения вечно пьяных фехтовальщиков. Следующие сто лет махрового реакционерства и политических потрясений вновь висел замок. При Муссолини пускали почему-то исключительно сотрудников министерства образования. Для весёлых хиппи кабинет стал доступен на очень короткое время. Запреты окончательно (хочется верить) обнулили к миллениуму, а пять лет спустя оформилась занятная галерея (она же Кабинет), которую вы сейчас имеете возможность бегло пролистать.

Нормальные такие травертиновые «грибочки» с именами влюблённой пары(?). От этих этрусков чего другого было ожидать! Просьба «don`t touch»- красноречивей некуда. Подобным образом некоторые рефери охлаждают излишний пыл футболистов жёлтыми карточками в самом начале матча.

Время кающихся магдалин наступит позже. Пока что эра торжествующей похоти. Carpe diem! Лови кайф, наслаждайся образами! Далее не то чтобы сильно разнообразная, но всё-таки до безобразия своеобразная изобразительная часть. Тридцать с лишним (!) лупанариев на крошечный по нашим меркам городок не говорят за себя, а вопиют аки lupa (якобы римляне учили зазывать клиентов, имитируя волчий вой- сомнительно со всех точек зрения!). Благородные гетеры Эллады или вовсе канули в Лету, или резко снизили квалификацию, хотя и продолжали считаться лучшими жрицами любви наряду с египтянками и другими дщерями ближайшего востока. И местные сластолюбцы, и залётные морячки в массе своей живописи и декламации Горация с Овидием предпочитали развлечения попроще. А поскольку первая волна глобализации с преобладанием койне и латыни не исключала досадных недопониманий между посетителями и секс-работницами, требовалась наглядная агитация, своего рода прейскурант предоставляемых услуг. Клиент на «рецепции» тыкал пальцем в картинку, получал жетон с похожим изображением и следовал на «процедуру» в указанную кабинку. По другой версии, настенная мазня способствовала снятию волнения и возбуждению пыла. А, может быть, зловонные клетушки с каменными мини-ложами и соломенными матрацами нуждались хоть в каком-то интерьерном украшении.

Большинство фресок, как я понял, из самого распиаренного заведения в VII-м помпейском районе, куда досель не зарастёт народная тропа. Хотя, говорят, есть и атрибутика супружеских спален. Не могу сказать точно, где (на месте или в Неаполе) размещены бесценные не с художественной, так с исторической точки зрения оригиналы, а где лишь искусно скопировано. Тут слово знатокам. В буклетах стыдливо и кратко: «эротическая сцена» или «бордель, настенные росписи».

Помимо крупных инвентарных номеров, веселят граффити с советами новичкам типа «lente impelle», а также настенные акробатические карябки (видимо, кому-то захотелось вкусить «блюда», по оплошности не включённого в «меню»)).

Во внутридомовых росписях для состоятельных заказчиков представлены иллюстрации мифов, где похоть с романтическим привкусом, но уровня студенческих календарей на заре Перестройки.

Большинство пока считает, что этот монструозный персонаж всё-таки мелкий (в смысле олимпийской иерархии) греческий божок Приап. Сын Афродиты от Диониса, а, может, от Гермеса, а, может, это дворник был… , короче, возможны варианты… Самый броский элемент анатомии-причина всех его жизненных невзгод. Мать, породив, тут же в ужасе отреклась, из родных мест изгнали, со всеми ссорился до убийств и изнасилований как смертных, так и богов обоих полов (их тогда, по невежеству, всего два имелось). Простой же народ, не иначе как в пику аристократии, относился к Приапу с теплотой и уважухой, считал покровителем посевов и почему-то безземельных арендаторов. Кстати, в купленном на месте альбоме пометка другая: «Меркурий с фаллосом. Настенная роспись». В пользу этого обвитый змеями жезл-кадуцей и крылатые сандалеты. Не исключено, что это наш с вами прямой покровитель…)))

Пробиться с оптикой в помпейском доме Веттиев сквозь бесконечную карусель потных лысин и пышных шевелюр возможно лишь имея шумовую гранату. Всемирный объект поклонения «Приап, взвешивающий фаллос» (другое название- «Итифаллический Меркурий с весами») в Кабинете на глаза не попался, потому снимок из альбома. Казалось бы, причём тут весы? А никакой скабрёзности- достаточно разглядеть на другой чаше кошель с монетами. Так обозначен достаток владельцев (братьев или, скорее, вольноотпущенников одного хозяина, разбогатевших на торговле божественным вином (лоза с вулканических почв ценилась по всему Средиземноморью). Побочный доход под этой же крышей- «приёмная» некой Евтихии. И два медяка за визит к «гречанке приятных манер» лишними не бывают.

Всем ли известно, что Гермафродит-это не пол и не раздел медицинского справочника, а, прежде всего, конкретный бог со своим мифом и функционалом). Гермес с Афродитой и здесь постарались (по имени ясно). С рождения он был как все порядошные, может чуть с гонором (чай родители не из простых). Но случилась с ним беда в лице сластолюбивой Салмакиды. Он отвергнул ея гордо и высокомерно, а она с заявлением в тогдашний «партком» об аморалке и суровом взыскании в виде принудительного бракосочетания. Обращение гражданки нимфы удовлетворили, но письмоводители на Олимпе оказались под стать сельсоветским, напортачили так, что приключилось вместо фигурального слияния самое физиологически буквальное- по рекламному принципу два в одном. Лихой сюжет раскрутился в античности и, неведомо как проскочив тёмные века, перебрался в позднейшее европейское искусство.

Перекличка с Венерой Боттичелли напрашивается, но гений творил за сотни лет до от(к)рытия Помпей, и видимо, вдохновлялся другими изображениями.

Развитие сюжета с грациями у Боттичелли и Рафаэля ещё более очевидно.

Леда с лебедем (в смысле хорошо загримированным Зевсом).

Череду поэтизированных харассментов продолжают Аполлон и Дафна. Тонкую хохму любящих погорячее создателей «В джазе только девушки» знатоки античности оценить способны. Ассоциации между деревом и контрабасом в руках «героини» Джека Леммона, по-моему, неизбежны.

Далее, согласно мифологической табели о рангах, следуют персонажи помельче.

Циклоп Полифем и нимфа Галатея. Судя по «Одиссее», кому-то из двоих пришлось подогнать масштаб.

«Сатир и нимфа»- наиболее замыленный из тогдашних альковных сюжетов, потому экспонаты разного художественного достоинства.

Фавн и вакханка. В чём конфликт, кому что не понравилось-не ясно.

Сатир и менада из Геркуланума.

Сатир обнимает менаду. Растиражировано повсюду, но физии такие, словно оба отходят от наркоза.

Неразумное сочетание любви и алкоголя воспевалось и рисовалось с самого момента обретения этих навыков. «Косяк программиста», заложенный в человеке изначально. За долгие века средиземноморского язычества, как в отечественной гламурной хронике, рожи персонажи оставались неизменными: Пан (Фавн) — бог стад и покровитель пастухов в виде человека с козлиными рогами, копытами и бородой; низшие лесные божки- сатиры (либо тоже с хвостами-копытами, либо обычные молодцы, но в козлиных шкурах), вакханки и менады (их часто путали, но Еврипид конкретно пояснил, что первые-гречанки, а вторые-азиатские гастарбайтерши). Все они, обожаемые простолюдинами, составляли банду Доминаса Диониса (Вакха) и отличались настолько безобразным поведением, что пропустить его детали не под силу ни одной модерации. Сам атаман, хоть и считался почему-то младшим богом, но отмечен среди скучающих и склочных олимпийцев ярчайшей, прямо-таки революционной биографией и наибольшим количество погонял титулов (родился из бедра Зевса, объехал полмира, посетил Индию задолго до Александра, попадал в этрусский плен и др. и т. д.), был в таком авторитете, что пережил всех церковных мракобесов, оставил нам эзотерические культы, театральное искусство, пиво, вино и неисчерпаемое вдохновение для художников и поэтов всех эпох! Как говорил Олег Ефремов, дай бог каждому. А вот нимфы, наоборот, девушки боль-мень благонамеренные, при должностях, курировали малые природные объекты. Домогательствам подвергались от случая к случаю и потому с наибольшим удовольствием.

Прообразы известных нам панорамных полотен. Внизу самое крупное- «Нильская сцена. Пирующие пигмеи». Причины их попадания в Кабинет требуют чуть более пристального рассмотрения…

Сюжеты знакомые, а выразительные средства иные. Цвета и оттенки уступают место форме и объёму. Хотя уже достаточно научных подтверждений тому, что античные скульптуры раскрашивались, но, увы, до нас ничего из тогдашней палитры не дошло.

Вот где бьётся сексуальный пульс нашего общежития Секретного Кабинета (если кто забыл, цитата из «Маленькой Веры»)! Прикол в том, что на раскопках, уже имеющих статус события государственной важности, в день обретения изваяния присутствовал его величество Карл VII (по одной из версий, со всем любопытным семейством). Описать гамму эмоций ревностных католиков мне в этот раз, пожалуй, не под силу. Кто-то предложил кинуть сатанинское изделие в кратер того самого Везувия, стараниями которого его возрождение состоялось. Но, поскольку век был уже галантный, а нравы просвещённые, за первым шоком и последовало то самое решение о разделении всех находок на приличные и «кабинетные». До сей поры двухтысячелетний артефакт вызывает противоречивые чувства (особенно у борцов за права животных). Сам не присутствовал (т. к. именно в 2013 году между Лондоном и Критом был вынужден выбрать второй маршрут), но, говорят, весь недолгий гастрольный показ в витрине Британского музея сопровождался табличкой о возможности осмотра несовершеннолетними посетителями только с разрешения родителей)). Владельцам знаменитой помпейской Виллы Папирусов и их образованным гостям садовая скульптура «Пан и козочка» казалась милой и остроумной, изображавшей вовсе не скотоложство, а трогательное соитие близких по природе своей существ.

Далее представлены образцы тогдашней культуры быта.

Если вы, гуляя по солнечным помпейским улицам, видели подобный барельеф на мостовой или на стене (в горизонтальном положении), значит по зову богини любви верной дорогой идёте, товарищ! Положение же вертикальное и над дверным проёмом выполняло функцию хорошо известной нам сегодня подковы-приманивать достаток, удачу, от злых духов оберегать.

Разнообразные шкатулки, зеркала, иные принадлежности по уходу за собой, масляные светильники, декоративные статуэтки.

Ниже элементы т.н. апотропической магии. Специальные подвески-колокольчики с музыкой в самом названии- тинтиннабулумы или тинтиннумы. Тоже обереги от дурного глаза, злых духов и т. д. (суеверия множились, как и пантеон божков, пропорционально расширению римского мира). Висели на открытых пространствах, у входов в дома и лавки, приводились в движение ветром и посетителями (вот оно откуда пошлО и до наших дней дожило). Ещё использовались участниками религиозных церемоний и пастухами (паства четвероногая, но суть одна).

Весьма практичная жаровня с декоративными элементами, ограждающими от случайных ожогов и могущими служить для сушки мелких предметов одежды.

Соответствующего оформления посуду в греческой краснофигурной и чернофигурной традициях специально снял в щадяще-удалённом режиме. Какой-то остряк, солёные уши, назвал эти изображения в ЖЖ «передачей эстафетных палочек»)).

А вот тут мне инженерной смекалки не хватает. Понятно, что ложе. Но, во-первых, в силу каких особенностей стало экспонатом Кабинета? А, во-вторых, неудобное же. Даже для одного. Твердые матрацы с пружинным каркасом тогда ещё не изобрели.

Вотивные дары в благодарность богам-эскулапам и их жрецам-врачевателям за излечение недугов критично важных частей тела. Ранее попадались в Эпидавре и Коринфе. Видимо, традиция ещё с первобытных времён.

Можете не поверить, но лично меня, как любителя всякого рода графических реконструкций, больше всего тронула зачётная попытка воссоздания облика древнеримской улицы с её обыденностью и обильностью фаллических украшений. Ещё обратил внимание на состав и реакцию посетителей. Недаром сказано, что забавнее всего бывает подсматривать за самим подсматривающим. И дело не в том, что хотелось видеть вокруг гыгыкающих студентов, а в том, как старательно солидные матроны и пожилые дядечки пытались изображать философскую вдумчивость и потаённый скрип извилин там, где вполне достаточно снисходительной улыбки. Наверное, так же, боясь показаться невеждами, ведут себя «ценители», морща лбы перед квадратным пятном Малевича или пивными банками и фотками, ярко размалёванными Энди Уорхоллом.

Если акробатика Камасутры младше всего здесь увиденного на три-четыре сотни лет, то можно ли её рассматривать как результат культурного и торгового обмена со Средиземноморьем? Сомнительно, но судить не берусь. И на дорогих сердцу читателей не стану обрушивать ничего из бегло прочитанного и туго обдуманного. Тысячелетние пласты анекдотов, взгляды сурового Катона и либерального Назона на любовь, брак и их государственную значимость, полные чувственности и бесстыдства помпейские настенные росписи кому надо- сам прочтёт. Задача туристического отзыва не выпендрёж составителя, а призыв посетить или проигнорировать локацию на дорожной карте. Стоит лишь помнить, что понятия срамного и целомудренного в человеческом сознании окончательно сформировались с победой монотеизма-т.н. мировых или авраамических религий (закидоны Эхнатона-отдельный разговор). До этого времени наличие титек, пипитек и их богатый функционал смущали пращуров не более, чем нас наличие русой косы у девицы-красы. Вряд ли античный человек смог бы уяснить, чем половой орган отличаются от, например, уха, носа или глаза, и как вообще можно стыдиться данного тебе богами. Понятно и то, что в Кабинете представлен чудом законсервированный поп-арт с конкретным принципом отбора 16+. Там нет ничего из по-настоящему высокохудожественного, подобного творениям Мирона- Фидия-Праксителя-Поликлета (этого класса объекты находятся рядом, но по другую сторону решетки, в основной музейной экспозиции). Физическая сохранность экспонатов, как зритель наверняка обратил внимание, тоже не всегда на высоте.

Разумеется, для имеющих возможность к посещению, строго обязателен один из величайших — Национальный археологический музей Неаполя. А насчёт Кабинета уверен, что большинство и так заглянут, и любые рекомендации или отповеди решающей роли не сыграют. Надо же составить собственное впечатление, вдруг автор во всём и предвзято ошибается?