Сокровища Византии. Часть 1 — Святая София

Друзья, тут будет очень много буков. И фотографий тоже. Вы уж меня простите за это – но рассказывать о таком месте, как Айя София, в двух, ну даже в трех фразах в духе путеводителя у меня просто не получится. Равно как не получается и запихнуть в один рассказ все византийское наследие Стамбула – поэтому первая его часть будет посвящена целиком и полностью только ей.

Немного на свете найдется артефактов столь значительных. Она – свидетельница давно ушедших веков, гибели одних цивилизаций и возникновения новых, волею Провидения она всегда была в самой гуще событий, в центре того самого плавильного котла, в котором по крупицам выплавлялась, выкристаллизовывалась наша с вами цивилизация. На ее долю выпала нелегкая судьба, но иначе и быть не может, неординарному творению – неординарную жизнь. И сегодня под ее тысячелетние своды продолжают приходить, чтоб немного прикоснуться к вековой мудрости и получить частичку космической энергии.

Собор Святой Софии задумывался Юстинианом как символ абсолютного торжества христианства и символ абсолютного могущества Византийской империи. И долгие – даже не годы, а столетия – этот выдающийся образец человеческого гения оставался непревзойденным никем. Задача, решенная при строительстве собора, слишком сильно опережала свое время – никто еще в начале 6 века не покушался на столь сложные инженерные проекты. Особенную сложность представлял огромный купол, задуманный императором – таких еще не строили, но он хотел именно такой! Словно парящий над огромным пространством центрального зала, он должен был символизировать небесный свод. О некоторых нюансах и особенностях архитектуры Айя Софии я уже писала раньше, поэтому не буду повторяться – а почитать об этом вы можете здесь https://www.tourister.ru/world/asia/turkey/city/istanbul/temples/2910/responses/747.

Но именно колоссальный купол, слава и гордость Айя Софии, и стал ее основной проблемой. При строительстве были допущены серьезные ошибки в расчетах, и купол неминуемо должен был обрушиться – что и случилось спустя совсем незначительное время после окончания строительства. Слава богу, ни Исидор, ни Анфимий до этого момента не дожили – иначе их судьбе, наверное, было бы не позавидовать… Восстанавливать базилику было поручено племяннику Исидора, и он сразу же начал пытаться исправить некоторые стратегические ошибки, допущенные его предшественниками, в частности изменил форму купола с круглой на слегка овальную, что должно было снизить нагрузку и увеличить прочность и устойчивость конструкции. И ведь его расчет оказался верным! Айя София пережила впоследствии еще множество землетрясений, но осталась цела и невредима. Хотя конечно же время оставило на ней массу отметин… читать их необыкновенно интересно, Айя София словно сама говорит с нами сквозь века.

Она приветствует своих гостей отполированным до блеска тысячелетним мрамором – эти полы, уже немного выщербленные, помнят еще самого Юстиниана. Огромное внутреннее пространство собора сейчас погружено в полумрак и в большинстве своем частично затянуто лесами – ничего не поделаешь, возраст… Айя София, как любая женщина, нуждается в уходе, причем в уходе особенном, очень тщательном – она особо важная персона…. Кроме того, в соборе постоянно ведутся археологически изыскания – Айя София открыла еще не все свои тайны, но об этом немного позже. Полированный, некогда сверкающий цветной мрамор, которым облицованы ее стены, немного потускнел от времени – но все равно позволяет хорошо представить себе, какое это было великолепие.

Разноцветные порфировые и яшмовые колонны украшены тончайшей работы резными капителями с монограммами Юстиниана и Феодоры.

Обратите внимание на сами колонны – точнее, на способ их установки. Колонны закреплялись на мраморных подножиях с помощью металлических соединительных конструкций, попросту вставляясь в них – это обеспечивало гибкое соединение и предотвращало ломку колонн в случае землетрясения.

Строителям собора вообще приходилось совершенствовать проект на ходу, постоянно внося какие-то коррективы в ход строительства – потому что здание расползалось на глазах, и причиной тому был колоссальных размеров и веса купол. Посмотрите на него – он выглядят сплющенным и покореженным.

Если сам купол так пострадал от своего собственного веса – то что говорить обо всем остальном здании? Тяжесть, давящая на него сверху была просто огромна – так появились каскады полукуполов, гасящих напряжение, боковые галереи с арочными сводами… когда вы будете гулять по этим галереям – вы постоянно будете видеть подобную картину.

Стены здания перекорежены, окружности арок искривлены, они уже не полукруглые – на них сверху давит колоссальная масса камня, заставляя сплющиваться и разъезжаться в стороны… За время существования собора его неоднократно реставрировали, и в первую очередь реставрация была направлена на сохранение самого здания – потому что стены разъезжались, в них образовывались огромные трещины, в которые, по свидетельству реставраторов, осуществлявших ремонт собора при султане Абдул Меджиде, запросто мог пройти человек. Стенам собора срочно требовалось сооружение подпорок-контрфорсов, и первые работы в этом направлении были осуществлены известным архитектором султана Сулеймана Синаном. Как известно, Синан восхищался Айя Софией – он детально изучал архитектуру собора, и он же выступил первым его реставратором. Контрфорсы достраивались и позже, что окончательно исказило внешний облик собора – и, откровенно говоря, его изрядно испоганило, но деваться некуда – это цена того, что прекрасная София все еще с нами.

Кроме этого, стихия, туристы-паломники и грабители-крестоносцы тоже внесли свою лепту в разрушение собора. Айя Софию всегда украшали великолепные мозаики. Мозаичное искусство достигло своего наивысшего расцвета в Византии, и конечно же в столичном Константинополе создавались его лучшие образцы. Некогда собор встречал своих посетителей ослепительным сиянием своих золотых мозаик – все те огромные пространства стен и куполов, которые сегодня мы видим закрашенными желтой краской с нарисованными на ней узорами, когда-то были сплошь покрыты золотой мозаикой.

Мозаики страдали от стихийных бедствий – землетрясений и протечек, а также многие из них пали жертвой варварского разграбления собора в 1204 году, учиненного крестоносцами. Поэтому итало-швейцарский реставратор Гаспаре Фоссатти, приглашенный молодым и просвещенным султаном Абдул Меджидом не нашел ничего лучшего, кроме как заполнить зияющие пустоты стен таким образом. Да, безусловно, не лучший способ реставрации… но восстановить мозаики в полном объеме в то время вряд ли представлялось возможным. Но зато Фоссатти сделал кое-что другое – он расчистил и детально зарисовал все сохранившиеся мозаики собора. Абдул Меджид даже согласился на то, чтоб эти мозаики вновь увидели свет – но не стоит забывать, что Айя София в то время была мечетью… и ортодоксально настроенная общественность не очень прониклась идеями своего правителя. Ну а после того, как были зафиксированы случаи попыток разрушения «дьявольских картинок», было принято решение в срочном порядке снова замазать их штукатуркой и спрятать с глаз долой. Заметьте – и ведь никому, ни Фатих Мехмеду в 1453 году, ни Абдул Меджиду в середине XIX века – не пришло в голову уничтожать византийское сокровище. Почему? А потому, что и первые, и последующие султаны Османской империи не просто преклонялись перед достижениями Византии, они абсолютно всерьез считали себя ее последователями. Пожалуй, не стоит пытаться понять логику, которой руководствовались люди 600 лет назад, сообразуясь с нашими сегодняшними представлениями о миропорядке и справедливости. Для них же принципа территориальной принадлежности было достаточно. Султан Мехмед Фатих не собирался ни разрушать, ни каким-то образом серьезно видоизменять собор Святой Софии – в его представлении он должен был сохранить свой облик именно как христианский храм, лишь дополнившись некоторыми элементами исламской символики – как зримый и яркий образ преемственности культур и поколений. Вся последующая шумиха вокруг собора, которая периодически то угасает, то разгорается с новой силой – одни кричат, что собор нужно вернуть православной церкви, другие – что снова сделать из него мечеть – уже порождение современной цивилизации и как мне кажется, ничего хорошего собору не принесет ни в том, ни в другом варианте. Потому что он – живое воплощение сложной, мультикультурной и многоконфессиональной истории региона, и лучше бы ему им и оставаться.

Но вернемся обратно к Фоссатти и мозаикам – сегодня благодаря ему ученые-археологи имеют в руках бесценный источник информации. Но сложность заключается в том, что многие из мозаик, обнаруженных Фоссатти, до сих пор не найдены – и непонятно, то ли они пали жертвой фанатиков-разрушителей или безумных коллекционеров, то ли собор все еще тщательно оберегает от нас свои тайны… Конечно, хотелось бы верить, что все эти мозаики рано или поздно будут найдены, но пока что археологи не добились в этом каких-то существенных успехов. Наверное, потому что слишком велик риск что-нибудь порушить во время этих поисков.

Но даже и того, что дожило до наших дней, вполне достаточно, чтобы понять – внутреннее мозаичное убранство собора было не просто красивым, оно было ослепительным. В абсолютно прямом смысле этого слова – золотая мозаика сплошь покрывала купола и своды галерей. Причем за долгие столетия существования собора неоднократно менялась иконографическая программа – и сегодня даже на остатках былой роскоши мы с вами своими глазами можем проследить, как менялось и развивалось искусство Византии.

Изначально, при Юстиниане, мозаичная отделка была максимально простой – черные кресты на золотом фоне. Орнаментальные и фигурные изображения начали появляться позже – при Юстине II, в конце VI века. И это очень хорошо видно в отделке боковых галерей собора – изображения словно бы наслаиваются друг на друга. Ранневизантийское искусство было по большей части символическим – изображения людей не использовались, то есть оно уже изначально несло в себе иконоборческую программу. Кстати, многие из появившихся позже мозаик с изображениями людей как раз и пострадали во время иконоборчества в VIII-IX веках, поэтому до наших дней не дожили.

Самые ценные мозаики сохранились в апсиде и верхних галереях собора – подняться туда можно по лестнице, расположенной в северном конце нартекса.

В середине южной галерее путь вам преградит резная мраморная загородка – это императорские ворота.

Внутрь могли входить только император, его приближенные и члены свиты – поэтому вполне логично было бы предположить, что самые лучшие мозаики мы найдем именно здесь. И первая же мозаика, которая встретится нам на пути – Деисус – однозначно относится к категории шедевров.

Мозаика сильно пострадала от любителей утащить на память камушек – половина изображения таким образом ушла в неизвестном направлении, сохранились только верхние части фигур. Но вы только посмотрите, какая это мозаика!!! Как можно было, используя только кусочки слюды, добиться такого потрясающего «красочного» живописного эффекта???

И ведь это не XIII-XIV века, не палеологовский ренессанс, эта мозаика значительно более ранняя, ее датируют самое позднее XII веком – но какое мастерство, какая выразительность в изображении лиц, движений… Абсолютно очевидно, что византийское искусство уже полностью преодолело плоскостность, скованность и статичность форм, которые долгие годы были основной «фишкой» их живописи, вышло на новый уровень, который еще несколько веков спустя будет греметь по всей Европе под названием Возрождения.

От мозаики с изображением Иоанна Предтечи просто невозможно отвести глаз – настолько оно реально, настолько явственно ощутима вселенская печаль в глазах пророка… Пожалуй, этот образ – самый яркий из всех мозаичных образов Айя Софии.

В самом конце южной галереи, на восточной стене, примыкающей к апсиде, расположены еще два интересных мозаичных цикла. Первый из них – мозаика с изображением восседающего на троне Христа, которому преподносят дары императрица Зоя и Константин IX Мономах.

Кроме того, что мозаика необыкновенно хороша и декоративна, она еще и очень и очень любопытна. Приглядитесь повнимательней – не кажется ли вам, что головы императора и императрицы выглядят несколько чужеродно, они словно бы светлее, новее?

Да так и есть. Мозаика эта – история полной любовно-политических перипетий жизни императрицы Зои. Изначально на этой мозаике были изображены императрица и ее второй муж Михаил IV Пафлагонец. После свержения и насильственного пострижения в монахини Зои новый император Михаил V велел уничтожить ее портрет. Но сделал он это явно преждевременно – народ взбунтовался и с требованием вернуть ему законную императрицу пошел свергать нового императора. Постриг в монахини был тут же отменен, и Зоя торжественно вернулась в Константинополь. В том же году она заключила брак с Константином Мономахом, приказала восстановить свое изображение на мозаике, а голову Михаила заменить головой Константина. Ничего необычного – подобные варианты «фотошопа» практиковались давно и повсеместно. К тому же на мозаике императрица выглядит совсем юной и цветущей девушкой – тогда как лет ей было уже 64…

Соседняя мозаика изображает Богоматерь в окружении Иоанна II Комнина, императрицы Ирины и их сына Алексея. Стилистика мозаики, ее колорит, постановка фигур – все напоминает соседнюю мозаику с Константином и Зоей, хотя разница между ними – более ста лет.

Но традиционализм в византийском искусстве был настолько силен, а правила, которых должен был придерживаться художник, такие жесткие – что мозаики эти похожи как близнецы-братья. Алексей изображен отдельно, сбоку от основной мозаики – и сделано это было на несколько лет позже, в 1122 году – когда отец объявил его своим соправителем. Только тогда он получил право и возможность быть увековеченным в храме Святой Софии.

Балкон, которым заканчивается южная галерея – это наилучшая точка для любования роскошной мозаикой апсиды. Богоматерь с младенцем – одна из первых мозаик, появившихся в соборе после окончания темных веков иконоборчества.

По краю конхи располагалась надпись: «Изображения, которые обманщики здесь низвергли, благочестивые правители восстановили». Надпись, к сожалению, практически полностью утрачена. Справа от Богоматери находится мозаика с изображением архангела Гавриила – но она будет лучше всего видна с северной галереи.

От находящейся слева мозаики с изображением архангела Михаила к сожалению ничего, кроме кончиков ног, не сохранилось.

Из южной же галереи еще можно разглядеть и небольшие мозаичные изображения в тимпане – это Иоанн Злотоуст, Игнатий Богоносец и Игнатий Теофор. Портреты патриархов выполнены довольно примитивно, и отличаются они друг от друга только головами – вероятно, учитывая размер изображений и высоту, на который они находятся – было решено не особо заморачиваться на их счет.

Среди мозаичных изображений собора отчетливо выделяются четыре фрески – с изображением серафимов и херувимов, только ученые так и не определились, кто есть кто. Изначально изображения на парусах купола тоже были мозаиками – но мозаики сильно пострадали, вероятно в результате очередного землетрясения, и были заменены фресками. Это единственные изображения в соборе, которые мусульмане не стали замазывать – потому что решили, что они вполне могут подойти как изображения Джабраила – а только закрыли им лица медными масками. Открыто только лицо одного из ангелов - остальные три продолжают быть спрятанными под масками.

Кроме того, мозаиками украшен и нартекс - входная галерея в собор. Помимо общих для декора храма "фоновых" орнаментальных мозаик тут есть еще два довольно любопытных изображения - мозаика над императорским порталом (воротами) и мозаика над входом Хорологион.

Сюжет мозаики изображает преклонение императора перед Христом, иллюстрируя одну из традиций византийского церемониала - император, прежде чем войти в храм, трижды падал ниц перед императорскими вратами. Также интересна одна из технических особенностей этой мозаики - поскольку расположена она на приличной высоте и однозначно рассчитана на то, что созерцать ее будут снизу - кубики смальты выложены не параллельно стене, а под углом, наклонены к зрителю.

И в заключение я хотела бы немного коснуться тех элементов исламской религии, которые привнесли в Айя Софию османы. Их очень немного – как я уже писала выше, целью завоевателей было не варварское уничтожение величайшего памятника другой религии, а сохранение его – для себя, для потомков, для империи. Поэтому интерьерам Айя Софии были скромно добавлены лишь элементы, абсолютно необходимые любой мечети – михраб, минбар, ложа султана (а это на протяжении веков была главная, султанская мечеть, куда падишах торжественно выезжал на пятничную молитву), и несколько деревянных щитов с отменными образцами османской каллиграфии.

Полномасштабная реставрация собора и расчищение мозаик Святой Софии началось в 1935 году по инициативе первого президента Турецкой республики Мустафы Кемаля Ататюрка. Увидев плачевное состояние древнего храма, он принял волевое решение о превращении его в музей, и в том же году пригласил Американский Византийский институт для участия в реставрационных работах. И по сей день на поприще Айя Софии трудится огромный интернациональный коллектив ученых со всего мира - потому что Айя София это символ, несомненный символ единства людей, культур и религий, сохранить и передать его потомкам – дело наипервейшей важности. Она не принадлежит какой-то конкретной нации, она не принадлежит какой-то одной религии – она принадлежит всему миру.