Над Сиверским озером дивная крепость... Кириллов

Сиверское озеро, часть Северо-Двинской системы и национального парка «Русский Север», вепсы называли «Suvajarv» — «Глубокое». Это название встречалось в ряде письменных источников, начиная с 15 века. Продолговатое, протяженностью береговой линии в 21 км, это озеро и впрямь самое крупное и глубокое из озёр Вологодчины с максимальной глубиной до 26 метров. Когда в 1916 году реконструировали каналы, оно поднялось на пару метров и заметно расширилось. Вода залила низины, берега заболотились, поросли тростником осоки. С тех пор продолжает зарастать, и ничего не поделать с этим.

Нам везло — погода прекрасная, и в синеве неподвижной озёрной воды классически застыли белыми пятнами редкие облачка. Корабль мягко скользил по лоснившейся от спокойствия глади сонного озера, образовавшегося когда-то из ледника, и еле слышное глухое ворчание корабельного мотора этой идиллии ничуть не мешало.

Были времена, заходили сюда пароходы со стороны Вологды, одни пассажирские, другие с товарами, среди них пароход с каютами разного класса с названием «Кубена». Его давно нет, остались забытые воспоминания очевидцев, как пассажиры 3 класса кайфовали на нарах, на полу ниже спали вповалку. Представить нетрудно, вспомнить хотя бы фильм «Титаник». Теперь разве что увидишь на озере редкие прогулочные катера, пришедшие из Горицы.

Наше судно не «Кубена», вповалку не спали, не «Титаник», роскоши и в помине нет, но условия для такого типа катера, как у нас, вполне комфортные, намного удобней, чем на прошлогодней спортивной яхте. Для ночного отдыха предусмотрены несколько кают в нижнем пространстве (на фото одна из них), оборудованы душевая, гальюн.

Есть закрытый камбуз с кухней и электрической плитой в отдельной небольшой столовой, но отобедать при хорошей погоде собирались за общим столом на корме, на проветриваемой веранде с тентом. Там же обсуждали, на что обратить внимание при швартовке, по ходу движения, может, что скорректировать, делились мнениями, обстановка творческая, непринужденная. А моим любимым местом стала верхняя палуба, с нее всегда открывался отличный обзор во все стороны.

Берега вокруг озера не пустынные, заселенные очень давно, сначала вепсами, а потом потянулись отшельники да монахи. Как пришел к Сиверскому озеру монах Кирилл вместе с иноком Ферапонтом к концу 14 столетия, вырыл землянку и стал молиться, так за ними в леса дремучие пришли другие.

Показались разбросанные по берегу деревянные домики, у кого старенькие, у кого поновее, но откровенных развалюх нет — подштопаны, подкроены, кровли, окна на месте и с виду ладно. Немного представила житье-бытье в местных условиях. Выходишь так наутро, глаза продрав, из такой избушки на берег озера, на рябь любуешься. Тишина, только голоса птиц раздаются. Хорошо! И на сердце душевно становится.

За чередой домиков из-за деревьев выглянули точёные шпили башенок, одна, вторая, третья, а башенки, как бочонки. И во всей красе предстал единым строгим ансамблем белоснежный Кирилло-Белозерский монастырь!

С воды смотрелся он особенно стройно, чего вблизи не так видишь, и чем-то напомнил мне Соловки. Те же белёные, компактно встроенные церкви, маковки куполов, сторожевые башни по краям крепкой ограды, обступившей весь комплекс непрерывной стеной. Те да не те. Впитавший черты московского, новгородского зодчества и более позднего барочного стиля, монастырь смотрелся мощнее воздушного, парящего в воздухе Соловецкого, основанного позднее Кирилловского лет на 40.

Приближаясь к берегу, с палубы рассматривали узорчатые детали Успенского собора, колокольни, округлые линии церквей, тяжёлую каменную кладку сторожевых башен с остроконечными крышами.

Но всё время плыть невозможно. «Берег — цель всякого плавания», как говорится в одной пословице, пора и нам к суше пристать — в Кириллове наша первая остановка. И, обогнув монастырь, пристроились к берегу неподалёку от оборонительной стены. Пролегли здесь хлипкие мостки, облюбованные стаями чаек, а крепкой пристани не видать.

— Всем в увольнительную… до утра, — прозвучала команда капитана, и мы разбрелись, кто куда по своим интересам. Хотя интерес один — прикоснуться к древним стенам, заглянуть в Ферапонтов монастырь ради фресок Дионисия, побродить по городу, по Кирилловскому монастырю, посмотреть на него в вечернем закате.

Монастырь Ферапонта

Решили начать с монастыря в Ферапонтово. Это село отстоит от Кириллова на пару десятков километров, и добраться туда легче всего с экскурсионным автобусом. А нам искать другой вариант. Проще всего обратиться к местным жителям, авось кто подвезет.

Тут как раз недалеко от нашей стоянки местный плотник из бригады, выполнявшей плотницкие работы для Кирилловского монастыря-заповедника, вышел из мастерских чайку испить. Слово за слово, и добряк набирает номер телефона своего приятеля, согласившегося отвезти нас в Ферапонтово за 300 рублей с носа.

Машина помчалась по центральной улице Кириллова с невысокими домами, успела разглядеть Ленина в окружении плотной группы туристов. Про себя отметила «до сих пор старина собирает вокруг себя толпы, схожу к вождю вечером». Дальше дорога, леса, два озера — большое Бородаевское и совсем миниатюрное, его называют по-разному, в основном Спасским, между ними белеет монастырь на пригорке.

Эти озера, возможно, и привлекли инока Ферапонта, покинувшего через год Кирилла, свой выбор сделать — бросить котомку здесь и под занавес 14 столетия основать отдельную для себя обитель. Изначально была она далеко не такой, какой в камне видим сегодня.

Описывать всё детально не буду, лучше расскажу свою историю, что связывает меня с Ферапонтово, напомню только — небольшой по размеру монастырь строился в разные годы 15–17 веков на протяжении 160 лет, а самые поздние строения — стены и башни ограды относятся к 19-му.

Сколько таких обителей по всей Руси, да не в каждой найдутся фрески иконописца времён Ивана III — Дионисия, продолжателя рублёвских традиций, с обновленной тематикой религиозных сюжетов и техникой многослойной живописи. Кстати, Дионисий, человек светский, выполнявший заказы великого князя, ему был ровесником, родились оба в один год — 1440 и умерли в первом десятилетии 16-го столетия с небольшой разницей.

У меня с Дионисием давняя «связь». Как-то в 70-х среди домашнего книжного «хлама» наткнулась на небольшую брошюрку, посвященную его творчеству. Были там цветные иллюстрации с фресками из Рождественского собора Ферапонтова монастыря. Тогда меня поразили не столько наполненные религиозным смыслом сюжеты, в них мало что понимала, сколько врезавшиеся в память детали, образы, яркость, краски. Думала ли, что спустя много лет окажусь здесь и увижу воочию эти фрески, нет, конечно.

Рассматривая понравившиеся картинки, не вдаваясь в смысл пояснений, воображала наивно, по-детски, на что похоже. В те времена религиозная тема если и интересовала, то, как запретная, не более. Благообразные старцы в тёмных плащах напоминали учителей в школе, требовавших вселенского послушания и смирения от учеников-ангелов. Тогда учителя, неважно, насколько старше, казались все пожилыми, старомодными, из позапрошлого века.

А вот других, в светлых плащах, из-за крестов и белого цвета одеяний представляла добрыми докторами, собравшимися консилиумом у недавно усопшего. Прежде всего, этих старцев Вселенского собора искала внутри храма глазами, настолько запомнились, их образы не померкли с годами, как не померкли красками за столетия сами фрески.

Но более всего неокрепший девичий ум, стрелой в самое сердце, поразила фигура длинноногого Георгия, молодца в мини и сапожках по моде 70-х. Фигура виделась не обезличенной, живой, будто двигалась и шла навстречу. Потом в реальной жизни искала такого же длинноногого. Именно в этом образе воплотились представления, как могли выглядеть древние князья, тот же Дмитрий Донской. А вот с образом Александра Невского никак не вязалось. Его облик затмила внешность актера Николая Черкасова, сыгравшего Александра.

Ту брошюру с яркими иллюстрациями древнерусского искусства, так понравившуюся мне картинками, тогда послала во Францию в подарок своей подруге по переписке Габи, интересовавшейся русским языком и русским искусством. Она мне про свои путешествия по миру, ей — про лапотную Россию. Пусть знает, не лыком шиты, хотя замечала, европейское искусство 15 века реалистичней намного: самый известный современник Дионисия из художников — Леонардо да Винчи всего на 12 лет его младше.

Так что «вторая» встреча с фресками Дионисия в реалии, скорее, стала воспоминанием о годах молодости. Не прощаясь, по-английски, незаметно она куда-то ушла. О Габи. С ней после 30 с лишним лет переписки встретилась в Париже за несколько лет до ее смерти. О первой встрече, той, книжной, когда внутренне всю всколыхнуло. Теперь же просто констатация факта — фрески Дионисия не выдумка, они живы, они настоящие!

Монастырь Кирилла

«Дивная крепость над озером древним белым сияньем встречает зарю…». Этими словами начиналась песня о городе Кириллове из репертуара городского хора районного Дома культуры в 80-е годы. Несомненно, главная гордость Кириллова — Кирилло-Белозерский монастырский комплекс, с 1924 года музей-заповедник. Место доступное, популярное, подробно описанное, повторяться не хочется, разве что чуточку.

Давно заметила, никакие описания архитектурных достоинств с разными подробностями не заменят личных впечатлений от увиденного глазами. Да и фотографии таких мест у всех однотипны, сколько их сделано-переделано, видено-перевидено, новых ракурсов не придумать. Так что обойдусь без снимков на территории заповедника.

— Да как же так, — внутренний цензор возмущенно строгим голосом приятельницы с Урала воспротивился, — опять выпендриваешься.

Цензора успокоила, будет тебе монастырь, только рисованный на картинах, на них обратила внимание в одном из залов. По галереям иногда хожу, но фотографировать картины лень, да и протискиваться в устоявшееся число признанных специалистов в этой области обдерёшь локти. А тут замечательный повод показать монастырь, как его видят вологодские и кирилловские художники.

Эффектный ракурс знаменитого монастыря это с воды, тот самый, что видели, подходя к монастырю со стороны Сиверского озера. Взором охватывая весь комплекс, не осознанно, необъяснимым чутьем начинаешь улавливать северный дух, пропитавший эти толстые стены. Как кружат над монастырем облака на картине, так витает над ним этот дух, превращая старую обитель в немеркнущую от времени живую легенду.

Рисунки все об одном, а все разные. Авторами, никому не известными, монастырь показан с разных сторон — с воды, с суши, глазами птиц, со своим колоритом и красками, в разные временные отрезки. Интересно находить знакомые ракурсы на картинах. Примерно в этом месте, откуда художник смотрит на монастырь, пришвартовался наш корабль.

Контуры знаменитого монастыря узнаваемы и на этой картине. Ранее деревянный, монастырь стал третьим после храмов на Спасо-Каменном острове и в Ферапонтово, одевшихся в камень в конце 15-го века. Самая ранняя постройка (1496 год) на территории комплекса, дошедшая до наших времён, — Успенский собор, с зеленью крыша.

На одной из картин солнце освещает обитель холодным светом морозного утра. Замерзает Сиверское озеро с ноября, превращаясь в каток. Запрячь бы лошадей и с удалью, с ветерком прокатиться в санях по заснеженному льду, только найдутся ли теперь кони. Возможно, в такое же морозное ноябрьское утро 1529 года прибыл в монастырь на санях Василий III с супругой Еленой Глинской. Да не просто в гости, а намолить наследника. В тот год объезжали они монастыри в округе, заехали и в этот с той целью.

Одними молитвами явно не обошлось, и в положенный срок 25 августа 1530 года, дата известна, родился мальчик по имени Иван, которого историки позднее назовут Грозным. По случаю этого события, важного для родителей, чего скрывать, и для всего Московского княжества, Василий III отдал казенные деньги на благое дело — на строительство церкви Архангела Гавриила. Потом вложения в монастырь продолжатся стараниями его сына и внуков.

Изобразительное искусство — не фотография, художник передаёт красками свое видение объекта без особых деталей, порой крупными мазками одни намёки, примерно так, как рисовали в свое время импрессионисты. Не все строения угадывались, да это не важно, главное — настроение, оставленное кисточкой на холсте.

Снова зимний день, намело сугробами, на небе серая хмарь. У именитых сидельцев, отправленных сюда в опалу при Иване Грозном или царе Фёдоре за свои прегрешения, на душе кошки скребут. Среди опальных родовитые бояре Шуйский, Мстиславский. А более всего, известен патриарх Никон, реформатор церкви, сосланный при втором Романове сначала в Ферапонтово, затем под строжайший надзор в Кириллово. Никону разрешалось посещать шатровую церковь Евфимия Великого с колокольчиками на звоннице.

Территория огромная, так мне показалось, до закрытия часа полтора, можно везде успеть, но мне не хотелось бегом бегать, и цели во все углы заглянуть по обыкновению не имела, сосредоточилась на колокольне. Где бы ни была, обязательно лезла наверх, кряхтя, преодолевая высокие, узкие ступени. Зато наградой виды сверху на купола церквей и крыши фигурных башен.

Находясь внутри или снаружи, всё время видишь мощные стены. Первая каменная ограда с восемью башнями, опоясывавшая девять каменных церквей и колокольню, появилась в 1600 году, выдержавшая через 12 лет осаду монастыря в Смутное время. Но сегодня видим другие, укрепленные. Вечером прошлась вдоль крепостной стены, обогнув монастырь со стороны озера, виды такие же, что на картине.

Выходила через те же ворота, как пришла, обернулась прощальным взглядом: служил монастырь века, спасая грешные души, теперь другим посетителям служит, а сколько их впереди будет…

Кириллов-город

Не успела выйти с территории монастыря, мыслями уже далеко. Так и прошла бы мимо речки Свияги, как услышала дребезжащее квакание. Вот она, живая монастырская жизнь…

Привлекло оно не только меня. У воды пристроился монастырский серебристый кот, шуба боярская, взгляд из голубых глаз лучистый, благородных кровей явно. То на певичку, то на меня посмотрит, чего, мол, холопка, стоишь, рот разинув, могла бы поймать её для меня. Нет уж, боярин, старайся сам, и отправилась гулять в город, начинавшийся сразу за монастырскими стенами.

Интересно одно совпадение. Название Сиверского озера перекликается с фамилией Якова Сиверса, новгородского губернатора, директора водяных коммуникаций при Екатерине II. Есть байка, именно Сиверс, побывав в Кирилловском монастыре, предложил императрице придать поселению вокруг обители из 335 домов статус уездного города. Так или нет, но в 1776 году Кириллов заимел свой герб и стал называться городом.

Прошло столетие, а Кириллов по-прежнему на город походил мало. Уроженец Вологодской губернии этнограф и краевед Флегонт Арсеньев (1832–1889) так описывал Кириллов 19 века: «… весьма неказистый городок. На нем лежит печать уединения и тихой однообразной провинциальной жизни, изолированной от общего движения».

Город, как охарактеризовал его Арсеньев полтора века назад, и теперь производит впечатление неказистого, сказала бы больше — несуразного. Жизнь в Кириллове и в 21-м веке не шибко-то ключом бьет. Сбрасывая дремоту с улиц, он оживает в моменты, когда саранчой нагрянут туристы, да только им интересен не сам город, а музей-заповедник монастырского комплекса. Может, и дойдут до пары памятников, не бог весть каких, или мимоходом заглянут в парк рядом, этим и ограничатся.

Между тем, в городе есть другие музеи — историко-краеведческий на задворках и музей Героя Советского Союза Евгения Преображенского в краснокирпичном здании (1916) Дома культуры, памятник лётчику рядом с музеем, только будут ли они интересны после музея-заповедника, вопрос.

С другой стороны здания обосновался товарищ Ленин, которого приметила днём, проезжая мимо. История памятника сродни приключениям. Когда-то радовал он жителей Вологды, затем переехал в Горицы, а с 1973-го прописался прочно в Кириллове, теперь вряд ли куда съедет. Это не единственная память о незабытом в Кириллове пролетарском вожде. К своему удивлению, пробираясь через завалы кирпичей с другой стороны, обнаружила стелу с ленинским барельефом.

По городскому плану 1777 года город мыслился как большой — 4 площади и 40 улиц, чтобы всяк приезжий понимал — город уездный. Правда, проект так и остался в основном на бумаге. Фактически небольшой, город разбросан между озерами, и насчитать можно с десяток улиц, на которых большей частью дома деревянные.

К вечеру все туристические автобусы разъехались, никакого движения кроме одиноких прохожих, тихим шагом плетущихся домой, куда им, собственно, торопиться. И я тоже плелась, разглядывая старые строения в тени деревьев из парка. В центре дома каменные, с кирпичной кладкой, что строились во второй половине 19 века. Их узнаешь по округлым окнам и массивным стенам с видимостью колонн.

Те, что появились при Советской власти, в годах так 70-х, намного проще. В одном из таких засела администрация города, наверняка, сменившая когда-то могущественный райком партии. Не знаю точно, чем занимается, о чём думает, можно догадываться, но создалось впечатление, только не о городе, его развитии сообразно той миссии, какую несет в себе Кирилло-Белозерский заповедник-музей, главная достопримечательность Кириллова.

Хотелось бы и на городских улицах видеть отражение страниц богатой истории монастыря — в композициях, на стендах, в памятниках, тому же Кириллу, сидельцам, всем причастным к монастырю, да мало ли чего придумать можно. Вместо этого детская площадка и знакомые с детства герои мультфильмов, пусть и любимых, в парке, на месте спроектированной при Екатерине торговой площади. Может, в администрации руководствовались принципом — всё лучшее детям.

Ладно, парк, детям тоже нужны развлечения. В сквере неподалёку от входа в монастырский заповедник напротив администрации большее недоумение вызвали сидевшие на скамейке развеселые волк и заяц в том же мультяшном стиле, видать, в парке места им не хватило. На минуточку задумалась, может, уроженцы этих мест, в смысле, их авторы, но нет.

А при виде собора Казанской иконы Божией Матери (1700) сбоку от сквера, объекта культурного наследия регионального значения, и вовсе хотелось плакать. История у него печальная, как и у многих в России храмов.

Прекратил свое существование, как храм, с исторической сменой власти. Территорию перед собором превратили в базарно-ярморочную, а в самом здании, чего мелочиться, гулять так гулять, разместились винный цех и сахарный склад. Представляю, какие пары годами вокруг витали. Следы реставрации нулевых не заметны, штукатурка снаружи облупилась, вид очень потертый. Православную церковь, вернувшую себе собор 6 лет назад, нисколько потрепанный вид не смущает, как и диссонансом плакат «Сохраним наше наследие» перед храмом.

Собственно в этом весь город Кириллов, его незамысловатая суть.

Майским вечером в Кириллове

Наступил вечер, пора к кораблю возвращаться, а там вовсю кипела работа. Пока жарились шашлыки, ребята готовили резиновую лодку на выезд назавтра, она понадобится в Кубенском озере для высадки на обитаемый остров. Ее необходимо надуть, пристроить мотор и проверить на герметичность, всё ли в порядке. Потом лодку спустили на воду и, сделав несколько кругов, с чувством исполненного долга вернулись назад. Не пропускает воду!

Такая лодка — обязательный атрибут для экспедиционных походов на «Гидрографе». Не везде и не всегда катер может пришвартоваться близко к берегу, или по погодным условиям, или от недостатка глубины, тогда в дело вступает лодка, и команду к берегу доставляют на ней.

После ужина до сна время есть прогуляться, и я отправилась к монастырским стенам. Вечер потихоньку начинал золотиться, розовел, наливался цветом. Опустились сумерки, вроде бы всё видно, а не светло.

Обозначилась на чистом небе полной фазой луна и, заглянув вглубь засыпающего озера, заплясала, заискрилась в своём отражении, ему уснуть не давала.

Да разве заснешь, если зарево ускользающего к горизонту солнца накрыло небо и поверхность воды. Всё стало оранжевым, золотистым, только на другом берегу контуры леса чернели. Кое-где шорохами бродили утки, выходя вразвалочку из воды. На камнях, любуясь закатом, шептались птицы, и хотелось, чтобы эти мгновения, как можно дольше, продлились, пока солнце за лесом совсем не скрылось.

А как скрылось, полыхнуло над монастырём ярким огнём, будто отсвет пожара.

Сумеречная тень пробежала по стенам, задержалась и оставила от монастыря один силуэт.

Медленно угасая, подошел вечер к концу и превратился в недолгую майскую ночь. Над кораблем светила луна, убаюкивая тихую заводь, краски потухли, замерло всё до утра. Прощай, Кириллов, утром ранний подъем, и водной дорогой к Кубенскому озеру, будут новые впечатления…

Продолжение следует…

Теги: Круиз, Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия