На родине двух цариц

Нынче активно продвигается национальный туристический проект «Императорский маршрут», включающий в себя 24 российских региона, и направленный на привлечение интереса к России времен династии Романовых. Так вот, Калужская область, и, в частности, маленький город Мещовск, с населением, не дотягивающим до четырех тысяч, является одной из вех на этом пути.

Это связано с тем, что три царицы дома Романовых были родом с калужской земли: Евдокия Стрешнева, жена первого царя этой династии Михаила Федоровича, Наталья Нарышкина, супруга их сына Алексея Михайловича (Тишайшего), и Евдокия Лопухина, первая жена Петра I. Обе Евдокии — Стрешнева и Лопухина — уроженки мещовской земли, а Наталья Нарышкина родилась в Тарусе (но Мещовск в свое время тоже был частью Тарусского княжества). Им и посвящена экспозиция музея.

В сам музей, правда, мы не пошли, а про цариц я расскажу вам и так, пока будем бродить по городу.

Мещовск очень сильно пострадал во время Великой отечественной, поэтому старинных, дореволюционных строений здесь почти не осталось. Что же, будем смотреть то, что есть. Город этот — географический центр калужского региона, о чем рассказывает памятный знак во дворе музея.

Здесь можно рассмотреть гербы районов области, правда, если приглядеться, можно видеть, что напротив некоторых названий изображения отсутствуют.

Поломав голову над этой загадкой, мы с мужем предположили, что это, видимо, районы, которые на изготовление памятного знака не скинулись.

Задержавшись ненадолго на смотровой площадке у стен музея, мы прошлись вдоль запруды на Турее, превращающей здесь тонюсенький ручеек реки во вполне солидный водоем.

Чуть дальше расположился миниатюрный пляжик, причем видно, что благоустроен он совсем недавно. Чистый песочек, лавочки, урны для мусора, и, главное — внимание — кабинки для переодевания! Да у нас в Калуге такого нет!

Выходим на главную улицу — проспект Революции. Вы смотрите по сторонам, а я скажу вам пару слов об истории города и о тех самых царицах.

Официальная дата основания Мещовска — 1238 год, он на 133 года старше Калуги. Как и его ближайший сосед — Мосальск, Мещовск в XV веке успел побывать в составе Великого княжества Литовского, а в 1503 году был присоединен к Московскому государству.

В 1584 оду он выдержал осаду крымского хана, в 1608 — Лжедмитрия II. В 1776 году Мещовск стал уездным городом, приписанным к Калужской губернии.

Теперь вернемся к нашим царицам. История первой из них, Евдокии Стрешневой, похожа на историю Золушки. Родилась она в Мещовске в 1608 году, и потеряла мать вскоре после рождения. Ее отец, бедный дворянин, отправился на военную службу, отдав дочь на воспитание богатым родственникам со стороны жены.

Поворотное событие в жизни Евдокии произошло в 1626 году — овдовевший царь Михаил Федорович по древнему обычаю собрал на смотрины девиц дворянских и боярских «ростом, красотою и разумом исполненных», чтобы выбрать себе невесту. Их было, по некоторым сведениям, 60.

Среди претенденток оказалась и родственница Евдокии, Елена Шереметьева. Евдокия прибыла в Москву в качестве ее наперсницы. Как в сказке, три дня и три ночи батюшка-царь трепал нервы трепетным девам и их родителям, да так и не смог определиться. Тогда по просьбе матери он повторно рассмотрел претенденток. Но второй этап отбора проходил тайно: когда уснули обитатели царского терема, глубокой ночью мать и сын стали обходить девичьи светёлки, где спали претендентки с челядью. Какая фея-крестная нашептала царю обратить внимание на нашу Евдокию, неизвестно, но царь выбрал ее.

Мать Михаила Федоровича выбором сына осталась недовольна, предлагая выбрать девицу познатнее, но «государь ссылался не только на возникшее у него чувство, но и на свой христианский долг помочь благородной не по крови, а по существу девице покинуть дом притеснявших её родственников». Надо сказать, быть царской невестой в те времена было делом опасным — не каждая доживала до венца. Или счастливая новобрачная умирала вскорости после свадьбы, были и такие прецеденты. Но судьба снова оказалась милостива к Дуняше — 5 февраля 1626 года в Москве состоялась свадьба. За 19 лет совместной жизни царь и царица нажили десятерых детей, и умерли — нет, не в один день, но в один год — Евдокия ушла из жизни через пять недель после мужа, в возрасте 37 лет. Такая вот история, хотите-верьте, хотите-нет. Подозреваю, что реальную историю Евдокии здорово приукрасили придворные летописцы к годовщине празднования трехсотлетия царствования дома Романовых в 1913 году, и сейчас эта политика активно поддерживается. С другой стороны, в жизни должно быть место сказке.

Наталья Нарышкина в данном повествовании интересна нам тем, что стала женой сына Евдокии и Михаила Федоровича, Алексея Михайловича. И она же подобрала в невесты сыну, будущему императору Петру I, Прасковью Лопухину, уроженку села Серебряно Мещовского уезда, стремясь опереться на многочисленный, пусть и захудалый, род, популярный в стрелецких войсках. Согласия шестнадцатилетнего жениха, что характерно, не спросили. Имя будущей царицы на коронации изменили на «Евдокия», как более приличествующее царственной особе.

Свадьба произошла в 1689 году, а уже в 1692  между супругами началось охлаждение. Всей душой тянущийся ко всему европейскому, Петр, что неудивительно, и в личной жизни предпочел подругу легкого нрава, говорящую на таком милом царевичу немецком языке, в иноземном наряде.

Надо ли удивляться, что хорошая девочка Дуня, воспитанная в традициях Домостроя, проиграла кокетливой, улыбчивой, модно одетой немке Анне Монс? Мещовск уступил Кукуйской слободе. Вскоре Петр и вовсе перестал поддерживать отношения с супругой, и молодая царица, к тому времени родившая троих детей (двое умерли во младенчестве), стала поддерживать лиц, недовольных политикой Петра. За что и поплатилась — в 1698 году была сослана мужем в Покровско-Суздальский монастырь и насильно пострижена в монахини под именем Елена. Содержания ей назначено от казны не было — её «кормили» родственники. Она им писала: «Здесь ведь ничего нет: всё гнилое. Хоть я вам и прискушна, да что же делать. Покамест жива, пожалуйста, поите, да кормите, да одевайте, нищую».

Казалось бы, вот и умерла для мира надоевшая мужу Дуня, которой не нашлось места на возводимом ее царственным супругом корабле Российской империи. Ан нет, через полгода Евдокия фактически оставила монашескую жизнь, став жить в монастыре как мирянка (а что, так можно было?), и вступила в связь с приехавшим в Суздаль для проведения рекрутского набора майором Степаном Глебовым. В русском обществе сохранялось сочувствие к сосланной царице. Церковники пророчествовали, что Евдокия скоро опять будет царицей, и поминали её в церквях «великой государыней». Предрекали, что Пётр примирится с женой и оставит недавно основанный Петербург и свои реформы. Всё это вскрылось при расследовании дела царевича Алексея в 1718 году, во время суда над которым Пётр узнал про её жизнь и отношения с противниками реформ. По обвинению в участии в заговоре Евдокию арестовали, а Глебова пытали (по некоторым свидетельствам — на глазах Евдокии) и казнили.

Саму ее приговорили к избиению кнутом, что и было приведено в исполнение. Вскоре умер её сын, царевич Алексей.

Были казнены монахи и монахини суздальских монастырей, уличенные в сочувствии к Евдокии, а саму ее перевели в Ладожский Успенский монастырь, а позже — на строгое содержание в Шлиссельбург. И только при своем внуке Петре II Евдокия была освобождена. Она жила в Новодевичьем, а затем в Воскресенском монастыре в Москве. Кстати, Евдокия Лопухина была последней русской по национальности царицей — в дальнейшем русские цари (теперь уже императоры) женились только на иностранках.

Старая царица скончалась в 1731 году и была погребена в Новодевичьем монастыре. Она пережила мужа, его вторую жену, сына, и даже внука. Перед кончиной последние слова её были: «Бог дал мне познать истинную цену величия и счастья земного».

Однако, чувствую, утомила я вас этим историческим отступлением, да еще и пока сказки рассказывала, увела с проспекта Революции на милую, деревенского вида, улицу Ленина, ведущую к городскому парку.

В далеком XIX веке это был усадебный парк, он и сейчас частично сохранил старую планировку и роскошные аллеи 200-летних деревьев.

Современный, с иголочки, спортивно-игровой комплекс для детей, небольшая сцена, какие-то необычные деревянные качели — совсем недавно обновленный парк ждет гостей.

Приятное место, что говорить. И уточки шустрые.

А выйдя из парка в боковую калитку, мы попали в такую вот сказку.

Пока разглядывали замысловатую резьбу, флюгеры и прочую красоту, из дома выпорхнула девушка, которую мы и спросили, кто создал все это узорчатое великолепие. Оказалось, ее дед.

Замечательно, что есть у нас такие умельцы.

По еще одной тихой улочке возвращаемся на проспект Революции, мы еще не все там посмотрели.

Как я люблю эти деревенские, словно застрявшие лет тридцать назад во времени, улочки с разноцветными домиками, окруженными цветниками.

Особенно, если прямо на них есть вот такой вот прудик, как будто сошедший с картины Васнецова, только Аленушки не хватает.

Дома, конечно, встретились разные — и ухоженные, красующиеся свежим сайдингом и яркими резными наличниками, и бессильно покосившиеся от старости, и вовсе заросшие бурьяном.

Не знаю, что тому виной, наконец-то установившаяся после затяжных дождей погода, или хорошее настроение — но даже эти почерневшие от времени развалюшки не вызывали ощущения обреченности, как-то гармонично вписываясь в атмоферу улиц. Что-то кончается, что-то начинается.

И вот мы снова на проспекте Революции, под стенами Благовещенского собора, построенного в средине XIX века.

У собора — сквер Победы с братской могилой — во время в Второй Мировой здесь шли жестокие бои, почти все мужское население города ушло на войну, практически все и погибли.

А дальше просто пройдемся по улице, скромно заглядывая во дворы.

Закончим знакомство с Мещовском мы на его окраине, в поселке Искра. Здесь находится Свято-Георгиевский мужской монастырь.

Изначально обитель была основана в конце XV века на берегу реки Рессы в 30 км от Мещовска. Но в начале XVII века, в Смутное время, монастырь был разрушен поляками, братия разбежалась или погибла.

Возродила его та самая Евдокия Лукьяновна Стрешнева, о которой я писала,

в честь чего ей и ее сыну, Алексею Михайловичу, у стен монастыря недавно установлен памятник. Правда, запустение окрестностей побудило попечителей перевести монастырь в Мещовск, где он сейчас и находится. После семьи Стрешневых благотворителем монастыря стал Федор Лопухин, тесть Петра I.

Полуразрушенный за годы советской власти монастырь стал возрождаться в начале двухтысячных, процесс еще идет, территория обустраивается. Тихо, умиротворенно. Восстановленный Петропавловский собор, хранящий мощи многих святых, светел, просторен и легок.

В вольерах рядом со входом на диво паломникам живут птицы и белки, а устроившие игрища у ворот энергичные и явно довольные жизнью котята и вовсе настроили на благостный лад.

Очень нам понравился Мещовск. Понимаю, что нынешнего, избалованного путешествиями по дальним весям читателя трудно зазвать в такой вот, провинциальный до последнего камушка на мостовой, городок, имя которого редко кто слышал. Но я продолжу пытаться!

Теги: Автопутешествия, Самостоятельные путешествия