Под парусом по Белому морю. Кузова

А раз Белые Ночи, логично отправиться к… Белому морю. Там, в Карелии, в небольшом посёлочке под названием Рабочеостровск началось наше путешествие по Белому морю, ставшее для всех, кто принял участие в этой экспедиции, настоящим заманчивым приключением.

А как же иначе. Разве не приключение почувствовать, каково быть «морским волком», оказавшись не на круизном корабле или катере, а на небольшой гоночной спортивной яхте в неповторимой атмосфере холодного Белого моря с его заповедными местами. В эти места ведут водные пути, доступные небольшим судам, и на километры нет никакого обжитого жилья, лишь морское зверье, провожая понимающим взглядом, помашет тебе вслед гибкой ластой.

Это ли не приключение, когда передвигаешься на корячках в ограниченном символическими бортиками пространстве на ходу яхты и с трудом привыкаешь к морской качке, выворачивающей нутро, мечтая не меньше Колумба ступить когда-нибудь на твердую почву одного из проплывающих вдали островов. И это далеко не всё, что предстояло на себе испытать, впервые попробовав себя в роли яхтсменки.

Спортивная яхта. Как всё устроено

Что? По морю на спортивной яхте? А ты с ума не сошла?… С этим напутствием своей подруги ровно в полночь впервые я ступила на борт небольшой яхты, живенько представляя себе ветер морской романтики так: белоснежная яхта с полуголыми, скучающими девами на борту, белые паруса, надувающиеся от ветра, и преисполненный важности в белой фуражке бородатый капитан с говорящим на плече попугаем! Эдакий дикий микс из приключенческих книг и светской хроники.

Яхта оказалась окрашенной в небесно-голубой цвет, паруса подвязаны, одетые тепло девы в спасжилетах обязательно будут при деле, Ворон Илюша в роли болтливого попугая, молча, болтался на корме, а не слишком заросший капитан в натянутом на голову капюшоне толстовки, шевеля по-кошачьи усами, хитро улыбался — Добро пожаловать на яхту «Базилио»! Ну, чистый Базилио сам!

Так состоялось знакомство с необыкновенным человеком, увлеченным яхтингом с 6-ти лет, Дмитрием Каморкиным. Теперь среди парусных лодок в Чупе на Белом море, где мы побываем в конце нашего путешествия, есть и его с другом Серёгой две спортивные гоночные яхты. Пару «Базилио» составила, не поверите, малютка «Алиса»! Она уже успела завоевать 2-й приз в гонке "Паруса Кадалакши 2023"! Обе яхты доставлены год назад из Калининграда, но родом из Польши и сошли в 1991 году с морской яхтенной верфи имени Леонида Телиги в Щецине.

Имя польского яхтсмена Леонида Телиги, вряд ли, кому, кто не увлекался яхтингом, что-либо известно. Между тем, для поляков он такой же символ отважности в одиночестве, кем для россиян стал неутомимый путешественник Федор Конюхов.

Леонид Телига, родившийся в 1917 году в российском городе Вязьма, чья семья вернулась в Польшу после обретения независимости, принадлежал к числу тех счастливчиков, кто остался верен своей детской мечте переплыть океан, став яхтсменом и капитаном собственной яхты, построенной по своему плану. В 1967 году Телига отправился в одиночку в кругосветное плавание на своей яхте «Опти», что означало Оптимист. На яхте с деревянным корпусом длиной 9.85 м и 2.75 м шириной — две мачты и парус площадью 43 кв. метра. Примерно таких же размеров и яхта «Базилио», может, чуть больше.

Чего только не пережил Телига за два года, что длилось плавание. Океаны не забывали преподносить смельчаку свои сюрпризы — и сильный шторм в Атлантике, поломавший одну мачту и изодравший в клочья паруса, которые непрерывно приходилось латать, и полный штиль в Тихом океане, когда двигатель не завелся, и сильное течение понесло судно на скалы, лишь в последний момент подул спасительный для яхтсмена ветер.

Не приводили Телигу в восторг и игры с яхтой кашалотов, и незваный полуночный визит громадного осьминога, облепившего толстыми ногами-присосками бизань-мачту. Итогами невероятного путешествия стали две книги, третью не успел дописать, и признание заслуг с вручением Ордена Возрождения Польши «за одиночный рейс вокруг света, прославивший во всем мире польское мореплавание». Через год после окончания кругосветки Телига скончался в возрасте 52 лет.

Само слово «яхта», вошедшее в словари русского языка в середине 17 века, заимствовано из голландского языка и означало «корабль для преследования». Такого класса яхт, как «Базилио», сошедших с польской верфи, в России всего пять. Одна, та самая, на которой прошло наше путешествие, базируется на Белом море, другие 4 — на Волге.

Первые минуты на польской яхте не то, чтобы шок, удивление на всё лицо. Как в это небольшое пространство без отдельных кают впихнуть еще пять туристов, не считая капитана и нашей яхтенной «мамы» — старпома Полины, по совместительству кока и организатора всего путешествия, — мы же будем биться друг об друга, сшибая неосторожно «углы»! Удивительное свойство Полины в том, что в любой «должности» ей равных нет. А какие она пекла блины с невероятно вкусными начинками, оближешь не только пальчики.

Удивление сменилось интересом, как внутри всё аскетично устроено, — закуток кухни, гостиная, она же «столовая», и спальные места.

Воспользовавшись правом прибывших на яхту первыми, при выборе спального места вместе с туристкой из Подмосковья Ириной прислушались к совету старпома, что на корме не так сильно укачивает, и облюбовали раздельные невысокие, но длинные углубления со стороны кормы, или «гробики», как их ласково назвала Полина. Мне они напомнили шкафы — «саркофаги» на метеостанции на горе Дуланг-Дуланг на Филиппинах, где, кстати, вместе с той же Полиной пришлось заночевать после восхождения на вершину. Так что, можно сказать, знакомое нам это дело заснуть в «гробу».

И, самый важный нюанс, волнующий любого туриста, а на море подавно, где отхожее место, как им пользоваться на этой яхте. Да-да, это целая наука, которую постигаешь только на практике, это вам не просто за веревочку дергать или на кнопочку нажимать.

Для начала следовало выучить слово «гальюн», как называется корабельный унитаз, преобразованное от голландского названия многопалубного парусного судна «галеон», бороздившего океанские просторы в 16–18 веках. Тогда гальюном называли свес на носу судна, где в верхней части водореза — княвдигеда устанавливалось носовое резное украшение, за которым скрывалась площадка, служившая экипажу отхожим местом. Почему там? Когда судно шло курсом (voor de wind) фордевинд, иными словами по ветру, дующим в корму, то все ненужные ароматы улетали мигом в море. Главное, при этом туда же не улететь самому.

— А что, и такое бывало на наших чупинских яхтах в бытность моего детства, тогда никакого гальюна в помине не было, — и Дмитрий припомнил эпизод, как застежка воинского ремня, надежно гарантировавшая устойчивое положение сидящего в задумчивости на носу, внезапно сломалась, отправив беднягу нежданно для него в объятия моря.

У нас гальюн располагался внутри яхты за перегородкой с круглым окошечком. Уже отлично! Белый предмет, несомненно, знакомый, а где же искомая кнопочка? Что, и веревочки в запасе нет? Только рычажок и ручка насоса. Попеременно меняя положение рычажка, нехитрыми, но уверенными движениями ручки насоса закачиваем морскую воду в гальюн, затем ее сливаем опять-таки в море. Вуаля! Потом, дома, по этим рычажкам я буду очень скучать.

Второй важный урок — как справляться с мытьем посуды, привычного водопровода на яхте нет. Как раз к этому действу особо не привыкать — за всю сознательную жизнь набралось немало эпизодов мытья посуды в тазу.

Здесь вся сложность лишь в точности броска ведра в море, умении зачерпнуть и вытащить полное ведро воды, не вываливаясь за леерный трос. Так что хороших шансов намного больше у тех, кому метание предметов на практике хорошо знакомо.

Не прошло и часа, а корзина впечатлений была уже переполнена, самое время ложиться спать, и, протиснувшись по-пластунски в свою конуру, сдуру уткнулась носом в корму. Судно мерно покачивалось на волне, ударявшей молотом совсем рядом в борт. Сил перевернуться головой к носу уже не хватило, и до самого утра в голове отчетливо отдавалось гулким звуком набата. Ну, сказала же Полина, чем ближе к корме, тем меньше качки!

Белеет парус одинокий…

К утру яхта наполнилась голосами вновь прибывших — кировчанки Ксении, москвичек Нины и Ирины, и вся женская команда предстала перед капитаном в полном составе, готовая к отплытию в открытое море.

Опытным взглядом бывалого морехода Дмитрий выделил Нину из нашей неумелой толпы, доверив ей веревку, удерживающую у причала яхту, и снять с леера кранцы. И не только доверил веревку, но и рулевое устройство — румпель! Столько незнакомых слов сразу — с ума сойти.

В отличие от нас какой-никакой опыт у Нины был: пару лет назад ей довелось ходить на яхте в Охотском море. Смело двигая румпелем туда-сюда, Нина сразу приняла деловой вид, вызвав у других взгляды искреннего восхищения. С её уверенностью и нам не страшно будет в открытом море! Для нас это путешествие по Белому морю, да еще на яхте, было сродни любой кругосветке.

Одну деву, чем заняться, капитан пристроил, осталось пристроить остальных. Начали с самого простого — скручивать правильно веревки, вязать морские узлы. Со стороны казалось всё просто, начинаешь сам — полная ерунда выходила.

Дмитрий продолжал сыпать незнакомыми словами, тыча, как учительской указкой, пальцем: вот это утка, это шкот, крепим шкот на утку. Понятно? Еще как понятно! Но, как только слышали те же слова спустя какое-то время, мы в ужасе таращили глаза, как бы не спутать всех этих «тварей». Что? Утку на шкот? А где это? Нина со своим румпелем в обнимку над нами только хихикали и смеялись.

С каждой минутой урок усложнялся, дополняясь важными, дорогими деталями. Некоторые моменты урока, как правильно в работе со шкотами держать пальцы, чтобы — кряк! — не остаться совсем без них, вообще приводили нас в некий ступор. Апофеозом стал торжественный вынос ручки и водружение её на лебедку, как боевое знамя полка.

Пока мы неистово вращали ручку на лебедке и изо всех последних сил подтягивали или ослабляли шкот, подтравливая по команде, не заметили, как белое полотнище паруса, развернувшись над палубой во всю ширь, упруго надулось ветром. Вот так-так, а мне казалось, ручку вращали ради развлечения команды простой забавой. Теперь и Нина со своим другом румпелем уже не хихикали и в кокпите затихли, открыв рот при виде, как парус гордо раскрылся. За какие-то короткие мгновения вся команда вместе с яхтой стала единым целым.

И яхта, белея ожившим парусом над Белым морем, заскользила плавно вперед, разгоняя от себя послушно разбегавшиеся по сторонам волны. Что ни говорите, а идти под парусом это не просто красиво, грациозно и элегантно, это — стиль жизни, где слагающими будут капельку авантюры и счастье свободы.

И пусть мы не яхтсмены в прямом смысле, у каждого из нас свой парус в жизни: если выбрать верное направление ветра-жизни, душа, как парус, заслонивший от слепящих и испепеляющих лучей солнца полнеба, раскроется на полсвета. Поэтично и ёмко выразила когда-то Марина Цветаева ту же мысль в своём кратком афоризме: «Душа — это парус. Ветер — жизнь».

Архипелаг Кузова и его тайны

Яхта держала курс строго на архипелаг Кузова, что предусмотрено программой, и главное теперь — отслеживать наши координаты, сравнивая их с картой, где обозначены все глубины, чтобы судно не село на мель. В районе архипелага неглубокие участки не так уж редки. С этой отнюдь непростой задачей отлично справилась Ксения, сообщая координаты Полине, колдовавшей с карандашом и линейкой над географической картой, выстраивая безопасный маршрут.

Так совместными усилиями без приключений вскоре мы подошли к архипелагу Кузова, состоящему из 16 небольших необитаемых островов. Среди островов архипелага выделяются остров Русский Кузов и остров Большой Немецкий Кузов с высшей точкой 140 метров. Русский Кузов по размеру больше Немецкого, но последний по высоте выше первого на 23 метра, и его вершина — это самая высокая отметка на всём Карельском Беломорье.

Яхта зашла в узкий пролив к западу от одного из островов — Большого Немецкого Кузова, и Дмитрий элегантным движением бросил якорь в воду. У нас по программе — целый день прогулки по этому двугорбому острову в разных его частях, с перерывом на обед, оставалось лишь добраться до суши сухими. Вот тут-то и пригодилась привязанная к корме шлюпка. На ней капитан последовательно доставлял нас к берегу и возвращал обратно на яхту.

Эти прогулки по острову с преодолением каменных препятствий дали некоторое понимание, что собой представляет архипелаг Кузова, какие у него тайны.

Большой Немецкий Кузов

Остров Большой Немецкий Кузов в обрамлении густых еловых лесов — территория государственного природного заказника «Кузова» со статусом водно-болотного угодья международного значения, и высадка туристов разрешена на нём и еще двух островах: Русском Кузове и острове Чернецкий.

Остров хоть и считается необитаемым, но эта необитаемость условна. В тишину побережья врывалась трель птиц, пикирующих самолетиками на выступающие из воды камушки. Квирр, квирр — то и дело доносилось до нас. Летали птички исключительно парами. В мой объектив попала одна из них величиной с ворону, с длинным красно-оранжевым клювом, красными лапками и чёрно-белым контрастным оперением, как у сороки.

— Так это и есть сорока, только сорока-кулик, — заметил капитан, распознав в птице один из самых распространенных здешних видов летунов с шумом. Эти птицы, не привычные к людям, близко к себе не подпускали. Как только видели какое-то движение в свою сторону, принимали низкий старт и, касаясь крыльями воды, молниеносно взлетали.

Среди пернатых обитателей острова числятся гаги и гагары. Особенно хотелось увидеть гагу — небольшую коренастую уточку с гусиным клювом, известную своим лёгким пухом, утепляющим одежду полярников. Танцы каких-то птиц мы видели над водой, но были ли это гаги, определить на расстоянии трудно.

Зато пушистые пёрышки с пухом в основании пару раз попадались. В России раньше занимались сбором пуха в Кандалкшском заповеднике. За рубежом этим промыслом до сих пор занимаются в Исландии и Норвегии, где собирают пух — всего 17–20 грамм, забирая его из пустующих гнезд. Вернувшись с кормежки, гага, заметив недостачу, восполняет ее, выщипывая из груди новую порцию пуха. Меньше свезло гагарам, когда-то их добывали на шкурки для дамских шляпок.

Находили в траве, среди камней светлую или серенькую скорлупу яиц, по размеру больше куриных. Птенцы уже вылупились и оставили свои родильные дома на память редким туристам.

Нижний ярус Большого Немецкого Кузова по всей окружности заполнен лесным массивом — хилыми извилистыми березками и невысокими елями. На карельском языке ель звучит, как «кууси», считается, именно от этого слова, трансформировавшись, произошло название всего архипелага — Кузова, то есть «еловые острова».

Через лес на вершину вели тропы, исчезающие с появлением под ногами камней, покрытых затейливыми узорами красивых лишайников.

Камни были повсюду — в виде больших плоских плит, вросших живописно в крутой склон, или аккуратно сваленных друг за другом, словно это ступени гигантской лестницы.

Почему остров называется Немецким, особой загадки нет. В старину по Белому морю частенько шастали шведы, которых поморы по привычке называли «немцами», и, по легенде, когда эти самые «немцы» перед очередной попыткой захвата святых Соловков остановились на одном из больших островов архипелага, их постигла небесная кара: превратились иноземные воины в огромные камни.

В то, что люди могут окаменеть, веровали саамы, издавна населявшие земли Беломорья и поклонявшиеся силам природы, страшивших их. В очертаниях огромных валунов — сейдов, разбросанных по всем островам, служившим своеобразными святилищами, саамы видели человеческие фигуры и считали их священными. По подсчетам ученых больше всего сейдов найдено на Немецком Кузове — около 800.

Двигали ли саамы эти валуны, это вряд ли, уж больно массивны они и неподъемны, без специальных приспособлений не справиться, разве что могли подкладывать в свободные пространства под ними камни помельче, создавая образ «летающих» на ножках валунов. А, может, вообще не они двигали?…

На этом тайны Кузовов не заканчиваются, а лишь начинаются. С именем архипелага связана легенда о таинственной «Каменной книге», упоминавшей остров Буян на древнем Севере, где запрятан источник колоссальной магической силы. Считается, что Буян это и есть остров Немецкий Кузов, а сама книга — это вырезанные на скалах по берегам Белого моря в районе Беломорска непонятные иероглифы о знаниях древних цивилизаций, своего рода Библия. Но с затоплением участков скал при строительстве Беломорской ГЭС в 1962 году «книга» утрачена навсегда.

Сверху с Немецкого отлично видно, что у каждого острова архипелага, даже совсем маленького, свой неповторимый гармоничный рельеф и своя энергетика сродни космосу. То похож островок на плоскую птицу, развернувшую крылья в свободном полёте, то на объемную с хвостом и клювом ворону, устроившую себе удобное гнездовье в открытом море. Кстати, один из островов так и называется — Вороний.

Очертания выпуклых островов вызывали ассоциации со слепленными в песочнице пирожками, расплющенными куполами или перевернутыми дном кверху корзинками. Может быть, поэтому еще архипелаг называется Кузова?

— Не исключено, — скажет наш Базилио, усмехаясь в усы. — Как и не исключено, что до наших Кузовов добрался большой любитель необитаемых островов Робинзон Крузо. Местные поморы, переиначив фамилию, называли его Кузо. Так и получились Кузова.

— Байки рассказываешь, — смеялись мы, чувствуя себя буратинами.

Полные впечатлений первого полноценного дня, мы вернулись на яхту и встретили символический закат. А на следующее утро снялись с якоря и, обойдя остров с юга, встали в проливе между Немецким Кузовом и Русским, где снова  запланирована у нас прогулка.

Русский Кузов

Остров Русский Кузов, хорошо просматриваемый с безымянного островка, куда мы высадились чуть позже, считается вторым священным местом саамов на архипелаге. На её вершине, на Лысой горе, есть продолговатые гранитные плиты, подпираемые округлыми камнями, так называемые Каменные бабы, и огромная глыба — Каменный трон. Для кого он был предназначен — сплошная загадка.

Загадки и тайны Русского Кузова пытался разгадать поэт Серебряного века Николай Гумилев во время путешествия по русскому Северу в 1904 году. Ему довелось увидеть «Каменную книгу» и сообщить об уникальном открытии Николаю II, выделившему средства на продолжение исследований на островах архипелага Кузова.

Результатом исследований стало обнаружение на Русском Кузове древних захоронений, среди них, рядом с женским черепом, был золотой гребень уникальной чистоты, какой в природе не бывает, как описывал Гумилев, «удивительной работы, на верху которого девушка в облегающей тунике сидела на спинах двух несущих ее дельфинов». Ничего не напоминает?

В итоге золотой гребень, названный «Гиперборейский», оказался в волосах небезызвестной Матильды Кшесинской. По одной версии она выкупила гребень за огромные деньги у самого Гумилева, по другой — получила в качестве подарка от царя. Как бы там ни было, с той поры, как считала сама балерина, мистическим образом начались перемены в ее жизни, продлившейся, как известно, до 100 лет. А что же гребень, где он? А вот это широкой публике, как раз, не известно.

Мистика или нет, но добраться до вершины Русского Кузова через опоясывающий остров лес не получилось у нас. По побережью, отражаясь четко в песке, тянулись чьи-то следы с ярко выраженными отпечатками выступающих вперед длинных когтей. То прерывались они, упираясь в гальку, то снова появлялись на песке.

Посыпались предположения одно вычурней другого. Собака! Нет, может быть, волк? Ну, не лиса же. Но следы были явно больше следов тех животинок, что приходили на ум. Мне сразу припомнился эпизод вроде бы из комедии «Полосатый рейс», где главная героиня имитировала на палубе отпечатки лап тигра когтистой рукавицей.

Может, и здесь пошутил кто-то подобным образом, «нарисовав» следы ладонями, но Полина насторожилась не на шутку: следы медвежьи! Притом настоящие! Разве что оставил их медвежонок, а раз так, то могла быть рядом мама-медведица. И не разрешила идти нам наверх через лес. Несколько опечаленные, что не суждено увидеть «трон» и поручкаться с мишкой, его ли след на песке, мы послушно повернули назад к шлюпке. Так и остался в памяти этот Кузов как остров медведей, охранявших сокровища. На то остров и Русский.

Уже дома полезла я в интернет, действительно ли на островах архипелага могут водиться медведи. И вот, что говорят люди, видевшие на Русском натуральных медведей. Лет 10 назад медведица, переплыв проливы, добралась до Русского Кузова, где родила трех медвежат. Со временем медведи освоили и другие острова архипелага, их замечали на Немецком Кузове, Лодейном, полюбился мишкам и остров Вороний. Возможно, эти медведи оставили следы на песке, может, другие, тоже приплывшие с материка, или за это время мишки порядком расплодились. Впрочем, это уже не так важно, что за медведи, главное, следы есть!

Безымянный остров

Заменой Русскому Кузову стал стоявший напротив небольшой безымянный остров, почти без леса, каменный, так что на нём медведей опасаться не стоило, хотя, как знать, известно, медведи — неплохие пловцы. Не оставляли мы нашего Базилио без работы. Снарядив снова шлюпку, в три приема Дмитрий доставил нас на противоположный берег и выгрузил прямо на камни, торчавшие из воды.

Весь остров, как на ладони, с чудесной панорамой на Белое море. Только тогда я обратила внимание, что оно, действительно, белое, даже морозное, будто покрыто панцирем льда. Издавна люди заметили это свойство божественного сияния Белого моря, когда морская вода, отражая северное небо, кажется белой, излучающей жемчужный свет. Да и само слово «белый», по мнению многих этимологов возникшее из санскрита, означает «светить, блестеть» и одного корня со словом «пламя». Как известно, без пламени света не бывает.

Абсолютно весь остров был в кружевах ягеля, хрустевшего под ногами, как сахарные трубочки, даже жалко было ступать на эту неземную красоту. Поскольку остров необитаем и посетителей здесь не бывает, это только мы забрели сюда случайно, то нетронутые ковры ягеля выглядели произведением незнакомого нам искусства. Приходилось мне видеть ягель в лесах Кольского полуострова и на Рыбачьем, но здесь показался он почему-то особенным, словно впервые его увидела.

Многие ошибочно думают, что это живое растение, не требующее полива и ухода за ним и сохраняющее мягкость на протяжении многих лет, является мхом, но на самом деле ягель — совокупность видов лишайников с красивыми названиями: кладония звездчатая, цетрария снежная. Растет ягель медленно, от 3 миллиметров в год. Вот и прикиньте, насколько вырастет ягель за 20 лет.

Олени вряд ли сюда доберутся полакомиться, а для птиц преград нет, и ягель служит мягкой подстилкой, чтобы отложить на ней яйца.

И еще одна радостная встреча со «старой знакомкой», предпочитающей жить в болоте, — пушицей, пардон, влагалищной, это ее официальное название, не я придумала. Это многолетнее травянистое растение семейства осоковых с прямым одиночным стеблем, на котором сидит один цветок, занесло каким-то ветром и на этот остров, где, собственно, болот-то и нет. В саду копаться люблю, а вот с ботаникой у меня в школе не очень складывалось, помню только, как ботаничка что-то маниакально бубнила про Менделя и неразлучные тычинки и пестики.

Собственно цветок пушицы и цветком-то назвать сложно — одни белые волоски, после цветения они удлиняются, образуя густую шевелюру на голове, так называемую пуховку, смотревшуюся весьма симпатично. А целое поле пуховичков — это так мило!

Удивлению не было предела, когда увидели крест, он покосился, накренившись набок. Кто и когда его мог поставить, зачем, этого мы уже никогда не узнаем. Одно ясно, остров когда-то посещали не просто туристы.

Мы прошли почти весь остров, и снова оказались у его края. Теперь Белое море казалось совсем замороженным, сковавшим седым панцирем «льда» темневшие вдали силуэты приплюснутых островов, так похожих на пирожки и перевернутые кузова-корзинки. Вот такие они, Кузова Белого моря с неразгаданными тайнами и тихой северной красой!

Мы простимся с Кузовами, и снова в путь под парусом по Белому морю…

Продолжение следует…

Теги: Круиз, Культурно-познавательный туризм, Экстремальный отдых