Покинув усадьбу Михайловское, я присела на лавочке у озера — Маленец в раздумье: что же дальше?
Покинув усадьбу Михайловское, я присела на лавочке у озера — Маленец в раздумье: что же дальше?
Перенасыщенная впечатлениями и эмоциями, в первые секунды отдыха я почему-то решила, что вот так запросто могу вычеркнуть из своего заранее спланированного маршрута целую ветвь. А как же полнота впечатлений и «чтобы не было мучительно больно» позднее?
Как замечательно, что в голове существуют, по крайней мере, две меня и та, которая «за продолжение прогулки», всегда с удовольствием укладывает на лопатки ту, которая еще только пытается колебаться, сомневаться и противиться.
Справившись с сомнениями, глубоко с облегчением вздохнув и набрав в легкие побольше пьянящего свежего воздуха, через лес, по тропинке, обильно усыпанной осенней листвой, я отправилась в путь, предложенный картой. С легким подъемом тропинка вела через лес,
но вскоре впереди показался просвет, и я вышла на открытую местность: справа стеной поднимался смешанный лес, слева колосились луга, обрамленные лесопосадкой. И все это было окрашено невероятно разнообразной палитрой осенних красок:
«Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.
Так нелюбимое дитя в семье родной
К себе меня влечет. Сказать вам откровенно,
Из годовых времен я рад лишь ей одной.
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье.»
Куда делись мои сомнения, казалось полностью испарилась усталость, настолько целительными были живописные пейзажи.
Романтическим и восторженным натурам надо быть осторожными, иначе представшие природные картины запросто очаруют и снесут голову!
«Играет на лице еще багровый цвет.
Она жива еще сегодня, завтра нет.
И с каждой осенью я расцветаю вновь.
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться наконец свободным проявленьем»
Я подошла к знаменитым трем соснам, посаженным в месте, где заканчивались владения Ганнибалов.
В 1824-м году Пушкин писал:
«Три сосны
На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят — одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко…»
Но наивно было бы думать, что посаженные еще при предках Пушкина сосны могли бы вынести многочисленные ненастья и дожить до наших дней. Последняя из сосен была сражена грозовой бурей в летнюю ночь 5 июля 1895-го года. Но потомки тригорских крестьян на месте погибших сосен высадили новые и сейчас они, подросшие и возмужавшие занимают достойное прежнее место.
Я подошла к парковке, откуда вправо уходила асфальтированная дорога к городищу Савкина горка, историческому памятнику, являющемуся объектом федерального значения и входящему в состав Музея-заповедника А. С. Пушкина.
Свое название Савкина горка, расположенная на живописном берегу реки Сороти, получила в 1513 году, когда легендарный поп Савва поставил на ее вершине, на братской военной могиле каменный крест. Сейчас рядом с древним каменным крестом с надписью на постаменте на старославянском языке: «Лета 7021 постави крест Сава поп» стоит часовня.
С Савкиной горки открываются замечательные виды на Михайловское, придется поверить на слово интернету. Пушкин любил бывать на горке и это место было его одним из любимых настолько, что поэт даже мечтал выкупить местные земли и построить там усадьбу. Но не вышло.
Следуя желанию, я должна была посетить место древнего поселения, появившегося на Савкиной горке еще в 9 веке, но здравый смысл, советовавший поберечь силы, возобладал. С огромным сожалением я продолжила путь по прямой, любуясь невероятной красоты пейзажами: мимо вереницей проплывали картины, законченные сюжеты, созданные самой природой. Дорога вела через деревушку Воронич, название которой не говорило мне не о чем.
Пройдя несколько шагов и пофотографировав интересные ракурсы,
я увидела людей, шагающих ниже по склону холма и следуя порыву, прямо по скошенной траве направилась туда же.
В голове стучало: не делай лишних движений и шагов, если хочешь заночевать не в поле среди сухой травы, а в своем номере на базе, экономь силы.
Спустившись, я заметила деревянный настил, завлекающий путника в сухой камыш
— удержалась, повернула налево и ощутила себя в золотом царстве, настолько все вокруг сияло веселыми, тплыми красками.
Оказавшись в каком-нибудь новом месте впервые, невозможно сразу сориентироваться где находишься и что расположено вокруг. Так случилось и со мной: я оказалась словно внутри рвов и каких-то заградительных сооружений, а увидев предупреждающую надпись, даже не подозревала, насколько было близка к истине.
Конечно, просчитывая каждое мгновение, я лишь отмахнулась от табличек и уже дома изучила все досконально и, честно говоря, пожурила себя за неуважение к истории Воронича. А в тот момент, оглянувшись и не найдя другого короткого пути, по узенькой тропинке, кем-то уже протоптанной, полезла на вершину крутого холма.
Взобравшись — оглянулась и боже мой, какая же невероятная красота открылась взору, от восторга широко открылись глаза и захватило дух,
между чудесным осенним разноцветьем и великолепием вьется серебристая лента реки Сороть.
И пока наслаждаемся панорамами — расскажу о Ворониче.
Крепость Воронич была основана на первой линии приграничных укреплений, защищавших Псков и Великое Московское княжество с запада и юго-запада. Первое упоминание о Ворониче встречается в псковской летописи в 1349 году. Расположенная на холме, в месте впадения речки Воронец в Сороть, крепость была обнесена деревянной стеной, по углам установлены сторожевые башни.
Пригород Пскова, расположенный на московском тракте, в направлении Литвы и Польши, Воронич так же имел важное торговое значение: на территории крепости ежегодно проводились ярмарки. В 1521 году Великий князь Московский Василий III Иванович, отец Ивана Грозного, сделал Воронич сборным пунктом псковских, новгородских и московских дружин для похода против Литвы. К концу 16 века Воронич был самым крупным пригородом Пскова и ему подчинялся обширный уезд.
На тот момент в крепости проживало больше 2-х тысяч человек, имелись небольшие производства, множество лавок и около 400 домов.
Более трех веков крепость Воронич стояла на защите русских земель, но в 1581-м году во время Ливонской войны была полностью разрушена польскими войсками короля Стефана Батории. С этого момента бывшую крепость стали называть городищем.
Частично восстановленное, в 1610-м году городище Воронич было вновь разорено поляками. Потеряв стратегическое значение, а после заключения в 1667 году перемирия с Речью Посполитой, Воронич потерял и свое оборонительное значение. После установления в 1686 года «Вечного мира» набеги иноземцев прекратились, и город-крепость Воронич прекратил свое существование.
В 19-м веке от крепости Воронич осталась лишь часть земляного вала, видимо городище уже тогда выглядело так же, как сейчас и сложно поверить, что несколько веков назад в довольно большой крепости-городе кипела жизнь. Сохранились до наших дней и остатки двух дорог, ведущих к крепости.
Во времена существования крепости-городища Воронич Савкина горка, мимо которой я с сожалением прошла, была одним из звеньев укреплений крепости и недалеко от холма находился Михайловский монастырь с Городища. Предположительно именно по его названию было названо и родовое гнездо Пушкиных Михайловское.
На обратном пути я еще вернусь к прошлому Воронича, а сейчас поспешу в имение друзей Пушкина Осиповых-Вульф Тригорское, вон, вдали уже виден главный усадебный дом с белыми наличниками, больше похожий на сарай.
Кстати, свое название Тригорское получило по трем холмам, с которыми я уже познакомилась: на одном расположена деревушка, на втором в прошлом размещалось городище, а сейчас находится церковь Георгия Победоносца, а на третьем обширная усадьба с парком, заложенным еще в 18 веке. На 2-м фото слайда, взятом мною из интернета можно реальнее все это себе представить.
Основателем помещичьей династии в Тригорском является лейб-гвардеец Максим Дмитриевич Вындомский, получивший имение в дар от императрицы Екатерины II в. 1762-м году. Основные работы по строительству и благоустройству усадьбы осуществлялись его сыном — Александром. Во время пребывания в Михайловском Пушкина, поместьем владела Прасковья Александровна Осипова-Вульф— внучка основателя и дальняя родственница Александра Сергеевича: ее старшая сестра была замужем за двоюродным братом матери поэта -Яковом Иссаковичем Ганнибалом. Прасковья Александровна была дважды замужем, отсюда и ее двойная фамилия: Осипова-Вульф. При ней под барский дом было переоборудовано обширное строение закрытой фабрики полотна, имевшее достаточно комнат, чтобы разместить большую семью и частых гостей.
Пушкин был искренне привязан к своим друзьям и много времени проводил в их гостеприимном доме, почти ежедневно наведываясь в Тригорское. Не удивительно, что образы хозяев легли в основу «Евгения Онегина», а барский дом описан, как дом Лариных.
«Простите, верные дубравы!
Прости, беспечный мир полей,
И легкокрылые забавы
Столь быстро улетевших дней!
Прости, Тригорское, где радость
Меня встречала столько раз!
На то ль узнал я вашу сладость,
Чтоб навсегда покинуть вас?
От вас беру воспоминанье,
А сердце оставляю вам.
Быть может (сладкое мечтанье!),
Я к вашим возвращусь полям,
Приду под липовые своды,
На скат тригорского холма,
Поклонник дружеской свободы,
Веселья, граций и ума.»
В 1850 году усадебный дом сгорел, но благодаря усилиям владельцев здание восстановили, заодно возвели еще несколько хозпостроек,
а также расширили знаменитый на все окрестности Тригорский английский пейзажный парк.
В 1918-м году, как и другие имения Пушкинских гор, Тригорское было полностью разрушено и уничтожено взбунтовавшимися крестьянами. В 1962-м году на сохранившихся фундаментах удалось восстановить барский дом практически в прежнем виде. Реставраторам существенно помогли сохранившиеся живописные изображения имения и старые фотографии интерьеров комнат. Большое внимание было уделено и восстановлению парка.
Посадка деревьев и кустарников привязывалась к особенностям существующего рельефа местности. Дорожки, беседки, аллеи,
пруд у барского дома
— все это придаёт ухоженному парку в «английском» стиле «естественность» и ещё большую привлекательность.
Посещать сам музей в главном господском доме я не стремилась, но исследовать близлежащие потаенные уголки буквально горела желанием.
Недалеко от усадебного дома на склоне холма с панорамным видом на реку Сороть рассмотрела белую скамейку, подпертую кривым старым деревом. Это так называемая «скамья Онегина», ведь если верить преданию, то именно это место Пушкин описывал как место объяснения Евгения с Татьяной.
А чуть дальше в глубь парка, на перепутье аллей среди старых лип находится деревянное строение- это баня, соломенная крыша которой покрыта землей, поросшей мхом.
Как не зазывали тропинки, как не манили прогуляться еще дальше, здравый смысл велел немедленно возвращаться к барскому дому. Чтобы полнее наполнить шкатулку впечатлений, я лишь прошлась по главной аллее,
но мне было и этого достаточно, чтобы понять насколько обширна по площади и как природно живописна усадьба Осиповых-Вульфов.
С сожалением повернула в обратном направлении, спустилась по деревянной лестнице с усадебного холма вниз
и направилась на другой холм, где находится церковь, а раньше находилась крепость Воронич.
При входе на погост стопкой сложены древние каменные ядра от орудий, которые были найдены во время раскопок.
До наших дней хранится память о славном прошлом этого места, древней крепости — городища Воронич, но связанном не только с защитной функцией и как о фортификационном сооружении, но и с Пушкиным. Во время его ссылки в Михайловском здесь еще были развалины крепости, среди которых поэт часто гулял. Его любовь к Вороничу отразилась в надписи, сделанной на титульном листе рукописи «Бориса Годунова»: «писано Алексашкою Пушкиным, в лето 7033 на городище Ворониче».
Во времена Пушкина рядом с руинами крепости сохранялась одна из древних церквей-Егорьевская, в которой 7 апреля 1825 года поэт вместе со своей подругой Анной Вульф отслужил панихиду по Джорджу Гордону Байрону, погибшему в бою с турками за независимость Греции. В 1913-м году Егорьевская церковь сгорела.
В 1936-м году накануне 100-летия смерти Александра Сергеевича Пушкина территория городища Воронич была включена в состав Пушкинского Заповедника.
В 1984-м году была отреставрирована сохранившаяся ограда из камня и древние каменные кресты, возраст которых уходит в 15–16 века.
В 2007 году на уцелевшей части старого фундамента Егорьевской церкви был воссоздан храм Святого Георгия.
На территории древнего городища Воронич находится родовое кладбище семейства Осиповых-Вульф, близких друзей Пушкина. Здесь похоронены второй хозяин и устроитель Тригорского, предводитель дворянства Опочецкого уезда полковник А. М. Вындомский, его дочь П. А. Осипова-Вульф, ее муж И. С. Осипов и сын А. Н. Вульф.
Здесь также похоронены многолетний директор Пушкинского заповедника Семен Степанович Гейченко (1903-1993) и его супруга.
В апреле 1945 года Гейченко был назначен директором Государственного Пушкинского музея-заповедника в селе Михайловском. Приехав на территорию, где ему пришлось сначала жить в землянке, Семен Степанович практически создал музей заново и проработал в этой должности 45 лет.
По сей день древнее городище Воронич интересует историков и археологов, на его территории активно ведутся археологические работы, дающие возможность обнаружению артефактов.
С холма от храма открываются замечательные панорамы на окрестности и оттуда отлично виден красивый изгиб реки Сороть.
Назад от храма я спускалась прямо по холму, опять нарушила предостережение. Уже знакомой дорогой дошла до озера Маленец и оставив далеко слева усадьбу Михайловское, углубилась в лес. Не заглядывая в карту, размышляла — и куда приведет меня эта дорога?
© 2009–2024 Туристер.
При полном или частичном использовании материалов сайта прямая индексируемая гиперссылка
на www.tourister.ru обязательна.
