Пьяцца Навона: от римского стадиона до барочной жемчужины

Император Домициан был младшим сыном Веспасиана, строителя Колизея. По части строительства сын, пожалуй, превзошел отца, заново отстроив Рим после опустошительных пожаров 64 и 80 гг. н. э. Будучи большим поклонником Юпитера, он утвердил в честь высшего римского божества так называемые Капитолийские игры (Ludi Capitolini), проводившиеся раз в 4 года и предполагавшие состязания атлетов и гимнастов, а также музыкантов и поэтов. Именно для состязания тех, кого мы сегодня назвали бы легкоатлетами (бегунов, прыгунов, метателей диска и т. д.) и был построен стадион, а для музыкальных состязания — театр Одеон поблизости (не сохранился). Фактически Домициан воспроизвёл в Риме греческие Олимпийские игры, причём до него атлетика не пользовалась особой популярностью у римской публики, которая предпочитала более кровавые зрелища, типа боёв гладиаторов.

Сейчас от стадиона мало что осталось, а между тем, значительная часть сооружения ещё стояла в эпоху Ренессанса, когда его окончательно и разобрали на стройматериалы. Сохранившиеся на глубине 4,5 метра руины стадиона Домициана в настоящее время являются объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. Сейчас там организован интересный музей (Museo Stadio di Domiziano), находящийся на северной оконечности пьяцца Навона, в самом конце знаменитой римской улицы Via dei Coronari. В этом музее, помимо собственно остатков стадиона и посвященных ему стендов, имеется также очень интересная экспозиция, связанная с историей Римской империи в целом.

После того, как в 4-м веке стадион перестали использовать по назначению, его начали потихоньку разбирать, а арочные галереи переоборудовали в склады и конюшни. Тем не менее, стадион сохранялся как одно из немногих открытых пространств в средневековом Риме вплоть до 1477 года, когда папа Сикст IV разместил на его арене городской рынок. После этого трибуны стадиона стали быстро застраивать домами с использованием материалов из его внешних стен и фундамента. Произошла удивительная трансформация: при сохранении открытой арены зрительские ярусы превратились в дома, а сам стадион — в длинную площадь (заметим, что то же самое произошло и в Лукке с её амфитеатром).

Свой роскошный барочный облик площадь приобрела в 17-м веке по инициативе папы Иннокентия X из семейства Памфили, а помогали ему в этом всемирно-известные архитекторы Джанлоренцо Бернини и Франческо Борромини. Семья Памфили владела 3 домами на пьяцца Навона ещё с конца 15-го века. Когда один из Памфили стал Римским папой в 1644 году, он начал на этом месте строительство семейного палаццо, а саму площадь решил превратить в «форум Памфили», мобилизовав для этого лучших римских архитекторов и скульпторов. Для реализации этого амбициозного проекта ему не хватило времени (папа скончался в 1655 году), однако даже то, что успели создать (дворец, церковь, два фонтана), по сей день восхищает как римлян, так и туристов, приходящих на пьяцца Навона.

Палаццо Памфили, с которого всё началось, строил архитектор Джироламо Райнальди (именно он автор фасада дворца). Галерею, украшенную фресками Пьетро да Кортоны, большой зал и овальные лестницы спроектировал Франческо Борромини. 23 зала дворца украшены многочисленными фресками известных художников. К сожалению, взглянуть на весь этот великолепный интерьер непросто, поскольку с 1920 года в здании дворца располагается посольство Бразилии (сейчас туда по предварительной записи пускают два раза в месяц группы по 20 человек).

К палаццо Памфили примыкает роскошная барочная церковь Святой Агнессы на Навоне (о которой подробнее расскажем в отдельном отзыве), задуманная папой как дворцовая капелла и построенная гениальным Борромини. Именно в ней папа и нашёл своё последнее пристанище.

Главным украшением площади служат три её фонтана, и в первую очередь центральный, работы Бернини. Но и два боковых тоже очень хороши. Их построил в 1574—1576 гг. Джакомо делла Порта в виде простых бассейнов без каких-либо украшений. Весь свой замысловатый барочный декор они приобрели позднее.

Композиционным центром площади и её главным магнитом служит фонтан четырёх рек, выполненный Бернини в 1648—1651 гг. по заказу Иннокентия X. Заказ не сразу попал к Бернини. Как любимчик предыдущего папы Урбана VIII из рода Барберини, скульптор впал в немилость у нового папы и был отстранён от участия в конкурсе на проект фонтана. Ему пришлось идти на хитрость и подкупать близких к папе людей, чтобы его макет фонтана попал на глаза понтифику. Когда это произошло, Иннокентий был столь им очарован, что не стал рассматривать никаких других проектов.

Бернини придумал композицию фонтана в виде египетского обелиска, установленного на искусственной пещере (гроте) в окружении аллегорических фигур четырёх рек: Нила, Ганга, Дуная и Ла-Платы. Фонтан, по замыслу папы, призван был продемонстрировать триумф католической церкви над всеми четырьмя известными на тот момент частями света (Африкой, Азией, Европой и Америкой), пересекаемыми их наиболее известными и полноводными реками.

Очень интересна история обелиска, установленного на фонтане. Его нашли упавшим и разбившимся на пять частей в районе древней Аппиевой дороги к северу от Рима, где он украшал цирк Максенция, узурпатора, низложенного императором Константином. Бернини перетащил его в Рим, отремонтировал и установил на своём фонтане. Когда в 19-м веке смогли прочитать выбитые на нём иероглифы, оказалось, что они римского, а не египетского происхождения. Текст на обелиске прославлял императора Домициана, а также его отца и брата (Веспасиана и Тита) — императоров династии Флавиев. Как оказалось, Домициан вывез чистый (ненадписанный) обелиск из-под египетского Асуана, вырезал на нём иероглифические надписи по своему усмотрению и, возможно, установил в храме рода Флавиев на Квиринальском холме. И хотя на его стадионе этот обелиск никогда не стоял, в конце концов он там всё-таки оказался, в чём можно усмотреть некую иронию судьбы.

По поводу того, что означает жест фигуры, символизирующей Ла-Плату, существует такая спекуляция: якобы она смотрит на церковь Борромини, которая прямо у неё перед глазами, и от ужаса закрывается рукой. Типа так Бернини хотел унизить своего давнего соперника и конкурента. На самом же деле, церковь строилась уже после возведения фонтана.

Недалеко от северного конца пьяцца Навона, позади палаццо Браски, находится одна из римских «говорящих» статуй, издревле известная как Пасквино. Это довольно побитый фрагмент греческой скульптурной группы, возможно, Менелай с телом Патрокла (герои Троянской войны). В эпоху Возрождения, когда публичное осуждение папской политики было чревато суровым наказанием, злые языки прикрепляли к этой статуе издевательские (и не всегда правдивые) политические остроты. Из имени этой статуи, кстати, возникло нарицательное название для злобной сатиры — пасквиль.

Вот, например, как Пасквино критиковал противоречивого папу Александра VI Борджиа (1492–1503): «Тарквиний — шестой (римский царь). Нерон — шестой (император). Сейчас снова шестой (папа Александр). Всегда при шестом Рим разрушается." Некоторые папы возмущались этими пасквилями и пытались поймать остряков, объявляя награду сочинителям. Эту наживку редко кто заглатывал, памятуя о возможности остаться без рук — таково было наказание за оскорбление пап и их администрации. В эпоху Возрождения журналистика была опасным занятием в Риме.

Пасквино вещал не один, у него был «собеседник» в лице Морфорио, огромной статуи речного бога, когда-то лежавшей на Капитолийском холме на пьяцца дель Кампидольо. Когда Пасквино что-то «вещал», Морфорио ему «отвечал», и этот диалог с издевательствами над властями мог продолжаться не один день. Не удивительно, что все эти «разговоры» приводили пап в бешенство. Но что они могли сделать? В Риме было много статуй и любая из них могла стать «говорящей» — известны по крайней мере ещё четыре (аббат Луиджи, мадам Лукреция, Бабуино, Факкино).

Теги: Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия