Нещадно пекло полуденное солнце. По лагерю плыл аромат смолистых сосен, молодых шишек кедрового стланика, опавшей хвои, звонко хрустевшей под ногами. Воздухом невозможно было надышаться, хотелось напиться им, будто душистым коктейлем, вобравшим в себя дыхание леса. Для меня это запахи жизни, маркеры счастья, свободы, близости лета.
Сквозь кружевную тень еще не распустившихся прутиков кустарников, растущих пучками на склонах холма, просвечивала река. Она искрилась в лучах солнца, играла золотистыми нитями его отражений на песчаном дне, манила прохладой и свежестью.
4
5
Я не стала сопротивляться ее зову, быстренько собрала свои фотографические принадлежности и направилась к реке. Но решила пойти не проторенными тропами, которыми мы обычно ходили за водой к наледи, а напрямки, через кустарники и заросли стланика. Ничто не предвещало проблем, ведь под ногами перинка из мхов, лишайников и зарослей брусничника. Широко и уверенно шагнув на склоне, я сорвала слой этой лесной подстилки и… поскользнулась на льду! Оказалось, что после зимы земля еще не оттаяла, и растительность лишь прикрывает толстенную ледяную корку. Подняться на ноги мне не удалось, поэтому уже привычным образом — на пятой точке — я съехала прямиком к реке.
В тени леса наледь на реке еще местами сохранилась. И по ней, как по мостику, можно перебираться с одного берега на другой.
6
Но мне хотелось не просто прогуляться вдоль реки, мне обязательно нужно было залезть прямо в нее, в ее русло. Как же это сделать, если толщина льда больше метра?
4
Как говорится, если нельзя, но очень хочется, то можно. Поиски способа, как залезть в воду, были недолгими, вскоре нашлось место, где от наледи откололся кусок. По нему, как по ступенькам лестницы, я и спустилась в реку. Воды в ней было всего ничего, от силы по щиколотку. Разве можно подумать, что здесь таится какая-то опасность?
5
Я успела сделать всего несколько шагов, как вдруг моя левая нога провалилась по колено, и я чувствую, что это не предел, что внизу пустота, нет никакой опоры, что нога погружается в зыбучий песок все глубже и глубже. Пытаясь ее вытащить из неволи, я перенесла вес на правую ногу, и она тут же провалилась точно также! В попытке высвободиться, переминаясь с ноги на ногу, я все глубже и глубже погружалась в этот песок! Меня охватила паника — на реке я одна! Даже если крикнуть, никто не услышит, лагерь ведь на взгорочке, да и нет там сейчас никого, все в песках! Вот как засосет меня река Средний Сакукан в свои объятия, и не узнает никто, куда я подевалась! «Не будет лягушонка и косточек его». Помощи ждать неоткуда. И я вспомнила про штатив, прицепленный к рюкзаку. Это же моя третья нога! Перенеся на него тяжесть, я перестала пытаться вытащить ноги наверх, а двигала ими в песке в сторону берега. Медленно и печально, но мне это удавалось! И лишь тогда, когда руки ухватились за твердую поверхность наледи, я поняла, что все — спаслась, выбралась!
4
Больше желания бродить по руслу реки у меня не было, и я отправилась гулять по твердой, как мне тогда казалось, поверхности наледи. Мне было интересно наблюдать, как в тех местах, где она не растаяла, из-под ледяного нависшего карниза быстрой веселой струйкой выбегает вода. Я шла вдоль реки, замечая, как наледь постепенно отступала под натиском солнца и тепла, трескалась, и от нее отделялись огромные куски льда метровой толщины.
6
Так бы идти и идти, но река внезапно нырнула под ледяной панцирь в месте, где соединились наледь на реке с наледью от ручья.
5
6
Я запустила в небо коптер и разглядела петли Сакукана, то прячущейся под ледяным массивом, то вырывающейся на свободу. Отлично просматривались заполненный льдом по всей ширине овраг, где протекал ручей, густой лес, растущий по берегам реки и на склонах оврага. Хорошо был виден наш лагерь с яркими разноцветными пятнами палаток. А вдали за всем этим богатством вольготно расположилась пустыня в обрамлении заснеженных хребтов Удоканского и Кодарского хребтов.
6
5
Когда я гуляла по наледи вдоль реки, под ногами все время похрустывало. И дело было вот в чем. От тепла структура льда уже изменилась, стала игольчатой, распалась на отдельные стеклянистые «карандашики».
8
5
Признаюсь, идти здесь было не очень приятно несмотря на то, что я знала и видела — подо мной лед метровой толщины. И все же я поспешила уйти отсюда, перешла в овраг. Ручей проторил себе неширокое русло, которое петляло между стволами деревьев совершенно непредсказуемым образом. Вокруг каждого прутика, каждого ствола образовались лунки, заполненные талой водой — это темные стволы нагревались на солнце и топили лед вокруг себя.
5
6
5
6
На открытом пространстве лед полностью растаял, и здесь разлеглась совершенно замечательная лужа. В ней отражались облака, деревья, что росли на склонах оврага, прутики и коряги, нашедшие себе пристанище прямо в воде. Вероятно, вокруг лужи было болото — почва здесь будто растрескалась, и каждый ее кусочек превратился в кочку, поросшую травой и лишайниками. Чтобы добраться до лужи, я скакала с одной кочки на другую, боясь провалиться в пространство между ними, там кое-где виднелся лед, кое-где стояла вода.
7
5
6
Дальше был виден край оврага, к которому я и направилась после того, как завершила любоваться лужей и отражениями в ней.
Я бодро шла по наледи, будучи абсолютно уверена в своей безопасности, в том, что подо мной метр крепкого льда.
5
Но вдруг послышался какой-то звук, настороживший меня. Им оказался звук журчащего ручья. Откуда он доносился? Ведь трещина, которую протопил ручей, была далеко в стороне. Я остановилась и стала оглядываться, пытаясь определить, откуда этот звук живой воды. И обнаружила, что стою на карнизе, под которым эта вода и журчит! Мало того, толщина льда этого карниза было не более 8–10 сантиметров! Не дыша, убеждая и себя, и эту тонкую ледяную корку, что я всего-навсего пушинка, отползла к ближайшему дереву и на всякий случай обняла его крепко-крепко. Но тут все было надежно — по уровню воды в лунке видно, что лед здесь толстый.
3
Короткими перебежками от одного дерева к другому, чтобы быть уверенной в крепости «почвы» под ногами, я добралась до края оврага, не забывая наблюдать по пути, как почти повсеместно тает наледь, как начинаются формироваться новые русла:
4
«А где же исток ручья, породившего всю эту огромную наледь?» — наверняка спросите вы.
Ручей начинался прямо от подножия склона. О его нахождении именно здесь указывала влажная почва. Мокрое пятно постепенно увеличивалось в размерах, напитываясь грунтовыми водами, и через несколько метров был виден приличный поток воды. Я ступила было на мокрый песок, желая поближе подойти к тому месту, где ручей уже энергично журчал, как почувствовала, что мои ноги опять стали проваливаться куда-то вниз, где нет дна.
5
Я быстренько ретировалась обратно, на твердую почву и полезла наверх по сыпучему боку оврага. Оттуда еще раз взглянула на грандиозную наледь, рожденную капелюшечным ручейком, и пошагала в лагерь.
8
Как я ни торопилась, быстро идти не получалось: Чарская пустыня на каждом шагу щедро делилась со мной своими красотами!
В пиках Кодарского хребта запутались грозовые облака:
6
На желтых песках барханов крошечными росточками проклюнулись пушистые сосенки:
5
А на макушках кедрового стланика шишки висели гроздьями:
5
Рубиновые ягодки прошлогодней брусники так и просились в рот:
7
Невозможно было пройти мимо мохнатых прострелов:
9
В лагерь я вернулась вовремя — здесь вовсю шло приготовление обеда. Уверена, что борщ без моего участия таким вкусным точно не получился бы!
7
…
Вместо эпилога
Несколько потрясающих дней в Чарской пустыне пролетели с космической скоростью. К концу поездки мне стало казаться, что только так и можно жить — бродить по барханам под ослепительным солнцем, умываться талой водой из лунок наледи, замечать, как один за одним распускаются прострелы, как алеют на рассвете и прячутся в грозные облака на закате заснеженные вершины хребтов, обнявших этот удивительный мир. Но, увы, все когда-то подходит к завершению.
Пришло время и нам расставаться друг с другом, с песками Чарской котловины. Наша компания разделилась — я с Мариной и Ренатом возвращалась домой, остальные члены команды отправились дальше, в глубины Кодарского хребта.
Наша команда:
6
Мы попрощались с членами нашей команды, которые продолжали свое путешествие по Чарской котловине:
2
а сами отправились в обратный путь.
Дорога по болотам уже не вызывала у меня первоначального страха. Скорее, мне было даже интересно наблюдать, как поведет себя машина в глубоких топях, на наледи на реке Ср. Сакукан, значительно подтаявшей за те несколько дней, которые мы провели в песках.
Обратная дорога
5
Я не уставала глазеть по сторонам, замечая, насколько здесь, на открытых просторах, лиственницы медленнее просыпаются после зимней спячки по сравнению с деревьями, растущими около прогревающихся солнцем песков. Те уже и цветущие новорожденные шишки сформировали, а у этих листочки-иголочки лишь показали из лопнувших почек свой изумрудный маникюр.
6
40 часов и в поезде пролетели в комфортных условиях — в разборе фотографий, разговорах, наблюдении за тем, что мелькало за окном. За время получасовой стоянки в Северобайкальске мы с Мариной успели сбегать к Байкалу. Он уже освободился от своего ледяного панциря, и только отдельные льдины качались на поверхности воды в такт легкому волнению.
6
Я завершаю свои рассказы про поездку к Чарским пескам, но надеюсь, что новые локации, открытые Сергеем Карпухиным, еще позовут меня в эти края.
Найдите здесь пилота коптера))
7
P/S. Да, наверняка у вас остался вопрос про штатив, спасший меня от забвения на реке Средний Сакукан. Как он себя чувствует? Отвечаю — с него до сих пор сыплется песок в память об этой чудесной реке!
