Израиль, которого вы не знали... И мы не знали

Ехали мы в заповедник Гамла на Голанских высотах. Уже за пром-зоной потянулись когорты плавно очерченных холмов круглогодично одетых в зеленую форму. Мартовский их мундир отличался невероятно сочным зеленым цветом с яркими весенними знаками отличия: желтыми — дрока и насыщенными розовыми — Иудиного дерева.

Решившая ехать с нами Лизавета героически предложила вести по дороги туда, но на пол-пути сломалась и улеглась досыпать на заднем сидении. Из дома была предусмотрительно захвачена подушка.

За 2 зимних месяца невероятно дождливой зимы Кинерет разлился, затопив поймы метров на 5. На подъезде к Голанам пейзаж изменился, стало больше эвкалиптовых рощь, где в траве были разбросаны базальтовые булыжники.

Лизавета сопела на заднем сидении и пришлось ее будить, чтобы она поговорила с сотрудницей заповедника, продающей билеты и открывающей шлагбаум. Не то чтобы мы сами не справились, но т. к. дочь наша работает в организации «Рэшут тэва в хаганим» (охрана заповедников), то ей было сподручнее объяснить ситуацию. И ей и нам посещение заповедника ничего не стоило, что согласитесь приятно.

С утра перехватили по бутерброду, но к 9 аппетит разыгрался у всех, и пока Лизка резала салат, мы с мужем прошлись немного туда-сюда. Царство вызывающей зелени вносило гармонию во взбудораженный слухами о коронавирусе организм, утренний воздух бодрил тело и настроение было отличным.

Пока мы доедали последний помидор народу заметно прибавилось. Помимо семей с детьми, а день поездки пришелся на праздник Пурим и соответственно школьные каникулы, начали подъезжать автобусы. Быстренько свернув клунки и миски, мы выдвинулись в путь.

Было 2 обязательных пункта программы: древний город Гамла и водопад Эйтан. И в зависимости от времени и уровня усталости намеречалось продолжение не обязательное, но желательное и выбор был также из 2-х пунктов: ручей Мешушим с озером, окруженным базальтовыми столбами, расположенный в 32-х километрах от Гамлы или вторая часть заповедника Гамла, который относится уже не к «Рэшут тэва в хаганим», а к «Кэрен кайемет лэ Израэль» и называется «Йегудия».

Забегая вперед скажу, что Ручей Мэшушим на тот день оказался закрытым по техническим причинам. Подозреваю, что сделано это было именно из-за детских каникул. К озеру ведет единственнная узкая дорога и столповорения посетителей она вряд ли выдержала бы.

Поэтому оставался второй вариант и мы им воспользовались.

Но как водится, обо всем по порядку.

Расстояние от въезда в заповедник до водопада не велико, чуть больше километра. Местность не пересеченная, практически ровная. Как нам сказали служители заповедника, приезжать туда лучше зимой, когда водопад наполняется дождевой водой или летом, когда тает снег на высшей точке Голанских высот-горе Хермон.

Шагалось очень хорошо, но осторожность все-таки не была лишней: легко было споткнуться о камень или наступить на холмик земли, выброшенный на поверхность трудолюбивыми, во множестве водящимися в заповеднике кротами. Людей было еще совсем немного и тишина, в которой зависали звуки положенные заповеднику: шепот травы, трескотня насекомых, птичий посвист сопровождали нас всю дорогу.

Полей анемон не наблюдалось, но их отдельные то тут, то там яркие заплатки вплетались алой нитью в монохромный зеленый ковер и радовали глаз.

Графичность вносили сухоцветы: оловянные на фоне оловянного неба.

Дорогу переползали черепахи,

с нагретых камней при нашем приближении быстро улепетывали юркие ящерецы.

А по бокам в массовом количестве просто лежали на земле

или стояли прислонившись друг к другу плоские камни.

Меньшая их часть представляла собой примитивные «домики» похожие на греческую «пи».

Поле это называется Гиват Базак и представляет собой самое большое в Израиле собрание базальтовых дольменов-захоронений бронзового века, чей возраст более четырех тысяч лет.

По одной из гипотез, здесь проживало кочевое племя, ну и покойнички соответственно тоже их. Должны были быть по крайней мере. Но из 700 дольменов Гиват Базака археологами раскопано лишь 10. Девять оказались пустыми, а под одним находился скелет более поздней, чем дольмены, эпохи, без головы и левой ноги, ориентированный на восток.

Местечко, в общем, довольно занятное. По крайней мере я в подобных интерьерах еще ни разу не бывала.

И вот уже отдаленно слышится шум воды, и спустившись с небольшого пригорка, мы заметили начало ручья Гамла, питающего водопад Этай.

Первая ступень водопада выныривает из-под моста.

Подход к нему огорожен колючей проволокой, но нам, естетственно, «нет преград ни в море, ни на суше». Мы с Лизаветой перелезли через загородку. Она при этом порвала штаны, а я чуть не порвала. К камням жались цикламены, чья пора цветения приходится на начало марта.

Нашему дурному примеру последовали еще несколько человек, начавших сразу селфиться на фоне. Впечатление восторга от природных красот сразу пошло на спад.

А основания для восторгов было. Вдаль уходил заросший великолепным изумрудным бархатом каньен. Пусть он и не поражал невероятными размерами, но их-размеров хватило, чтобы совершенно искренне выдохнуть:

— Вау.

Еще немного пройтись, оставляя по правую руку маленький эвкалиптовый остров.

Сейчас расскажу правдивую байку времен Шестидневной войны про эти эвкалиптовые острова.

Голанские высоты до 1967 года были частью сирийской провинции Кунейра. С них тяжелой артилерией частенько велся огонь по мирным израильским поселениям, постоянно находящимся под угрозой вторжения со стороны Сирии. Стреляли из закрытых дзотов и бункеров, которые не возможно было обнаружить с воздуха.

В истории государства Израиль есть имя, принадлежащее легендарному человеку, разведчику Эли Коэну. Рассказывать про весь его жизненный путь я не собираюсь, лишь один эпизод. Вращаясь в высших слоях Дамаска и будучи вхож в круг военной элиты, Эли Коэн, естественно тогда его звали иначе — Камал Амин Тават, по приглашению друзей-сирийских офицеров посещал эти бункеры, расположенные на вулканическом плато. Кондиционеры тогда были не в ходу и он посоветовал посадить над военными объектами эвкалиптовые рощи. Дерево это растет быстро, дает обильную тень и прохладу и освежает воздух, что в результате делает жизнь солдат, сидящих под землей, хоть в какой-то мере легче.

Предложение это было встречено сирийскими военными с восторгом. Ну, а дальше… Как вы понимаете, эвкалипты с воздуха обнаружить гораздо проще.

Ну, а звук водопада становился все настойчивей,

пока не превратился в настоящий грохот. И пусть его водозабор не так велик, но высота в 53 метра сравнима с величиной Ниагарского — те же 53 метра.

Рядом расположена смотровая. Брызги от низвергающейся воды до неё не долетали, а жаль. Погода к полудню разгулялась и стало основательно припекать: ни как не на обещанные в этот день 19 градусов.

К счастью набежавший народ дальше смотровой не двигался, а мы, уйдя от суеты всего-то на сотню метров, вновь оказались в гармонии с окружающей местностью. Честное слово, такой буйной зелени как в Гамле я не припомню за всю свою жизнь. Она как будто высвечивалась из нутри изумрудно-хризолитовым светом. Ну чисто Аватар.

Плюс там, над обрывом было некоторое количество симпатичных устойчивых валунов, так и приглашавших устроить на них продолжительный фотосет.

Еще немного пофотографировав, причем к этой лавке мы бежали с пожилой дамой почти на перегонки, она чтобы присесть, я чтобы снять,

пошли в обратный путь. Чем не удобен заповедник Гамла, что все его маршруты не круговые, а челночные: дошел до цели, поворачивай обратно и топай к точке отправления.

Встретили очень необычный лишайник — ярко оранжевого цвета. Лизавета впечатлилась.

По дороге обратно подслушали забавный разговор. Шла семья: дед, папа и внучка. Дед в середине пути от стоянки на полном серьезе и с уверенностью в своей правоте убеждал родню, что прошли они уже километра 4. Мы с Лизкой с улыбкой переглянулись.

В небе парили орлы. Их в заповеднике не только охраняют, но и довольно большой процент лечат. На сопредельной сирийской территории, для уничтожения мелких хищников: лис и шакалов, разносящих бешенство, придумали довольно странный способ: тушу домашнего скота начиняют ядом. Возможно падальщики и мрут, но вместе с ними травятся и орлы, на них охотящиеся.

Поэтому сотрудникам заповедника приходится выхаживать не только взрослые больные особи, но и находить гнезда с осиротевшими птенцами. Вон видите: в левом углу клетка. Там живет молодняк. Не знаю, закрыт ли вольер, но рядом с ним мы видели гуляющих птиц. На данный момент в заповеднике 40 пар орлов и это самая большая популяция в стране (общее количество орлов в Израиле 60 пар).

Ну с первой природной частью закончили. Переходим к культурной.

В непосредственной близости от стоянки находятся развалины поселения византийского периода называемое Дир Каруах.

Слово «Дир» обозначает монастырь и он тут существует.

В отличие от других зданий христианская церковь V–VI веков, очень необычной для Израиля архитектуры неплохо сохранилась.

В VII веке деревня была разрушена арабами и люди сюда вернулись лишь в веке XIII. Потом уже арабское население деревни, находившейся рядом с заповедником, покинуло эти места после Шестидневной войны.

Жизнь целое. Прошлое в нашей жизни реально и по своему, по прошлому продолжается, являсь время от времени в новом обличьи. И еще оно совершенно беспомощно без событий. И древний город Гамла — яркое тому подтверждение.

Иосиф бен-Матитьяху — губернатов Галилеи, больше известный нам, как Иосиф Флавий, описал в своем труде «Иудейская война» героическую оборону Гамлы. Но впервые упоминание о городе появилось еще в Талмуде.

Понтий Пилат спросил у него:

— Откуда ты родом?

— Из города Гамалы, — ответил арестант, головой показывая, что там, где-то очень далеко, на право от него, на севере, есть город Гамала.

Хочется написать как-то покомпактнее, не перегружая вас именами и датами. Попробую. А для начала посмотрите на него. Вон на той горушке, похожей на горб верблюда (на иврите верблюд-гамаль, так что интимология названия — Гамла видна невооруженным взглядом), омываемый ручьями Гамла и Далиет, лежал, стекая по склону, тот самый город.

По масштабам не город древних инков, конечно, но какие-то общие черты определенно просматриваются.

Первое поселение на этом месте относится к среднебронзовому веку. Потом люди отсюда ушли и возвратились лишь в эллинский период во II веке до н. э. Это были евреи, вернувшиеся из Вавилона.

Чтобы попасть в город в современных реалиях, нужно спуститься по довольно крутой тропе, совсем не оборудованной, поэтому под ноги смотреть рекомендую тщательно. Муж нас с Лизаветой оставил на середине пути, сказав:

— Мне отзыв на Туристере писать не надо, отсюда и так все хорошо видно, я вас здесь подожду.

Мы оставили ему даже воду, чтобы совсем уже налегке дойти и вернуться, понимая, что подъем обратно будет весьма суров.

В общем, путь по которому мы шли, тот же, по которому ходили древние евреи. С востока.

Холм они обжили только с южной стороны, а северная обрывалась в глубокое ущелье.

Видите там наверху светлый клинышек — это Кинерет.

Город непреступным делал не только рельеф местности, но и базальтовая стена шириной 6 м, состоящая из огромных квадратных блоков. Всегда задаюсь вопросом: как не имея подъемных механизмов древние люди ворочали такие тяжести, да еще по пересеченной местности?

Построен Гамла был на террасах, славился высококачественным оливковым маслом и являлся традиционным еврейским поселением. О последнем говорит здание одной из старейших в мире синагог времен Второго храма.

Ирод Великий приложил руку к заселению Гамлы евреями, и во время его правления город активно развивался, его же сын — Ирод Агриппа II один из виновников ее разрушения и гибели ее жителей.

Правда первую, семимесячную, 66-го года н. э. осаду под его командованием защитники Гамлы выдержали, но вторую 67-го года, которой командовал Веспассиан — нет. Против 9000 тысяч мирных горожан выступила 60-ти тысячная регулярная армия римлян, и не смотря на то, что первый штурм защитники отбили, последующий был заключительным в битве. 4 тысячи жителей пали в бою, 5 тысяч выживших бросились с обрыва.

Вот такая грустная история. С того времени люди покинули Гамлу и самое интересное, что в наши дни, не смотря на точные указания местоположения, современные археологи не могли ее найти. Какой-то мифический Китеж-град. Лишь в 1968 году, после того как территория стала израильской, её обнаружили. Но и по сей день раскопаными остаются лишь 5% территории города.

В Израиле существует крылатая фраза:«Гамла вторичтно не падет», говорящая о невозможности возвращения Голанских высот Сирии. Тут пришло на ум, что арабское имя Эли Коэна — Камаль по сути тот же гамаль — Гамла. И как тут не обратить внимание на то, что нет ничего случайного, где вьются и переплетаются людские тропы.

Мы с Лизаветкой прошлись немного туда-сюда по краю обрыва, забрались на круглую башню, нашли на противоположной стороне фигуру мужа, махающего нам рукой: не ушел лапка, ждал нас с водой, в которой из-за плывущего горячего марева мы уже настоятельно нуждались.

И повернули обратно.

— Мама, ты морально настраиваешься на подъем? -спросила Лизавета.

И таки угадала. Я настраивалась. Сами посмотрите. Нужно было спуститься, а потом подняться вон на ту, самую высокую точку на фотографии.

Где-то в районе трех мы забрались наверх. Лизавете это, естественно, удалось с меньшими потерями, чем нам. Но и мы с мужем, были молодцы.

Впрочем тяжело дышали все втроем. Стали решать, куда еще податься и тогда выяснилось, что ручей Мешушим закрыт. Поэтому решили уже закрыть заповедники Гамла и Йегудия.

Последний, как я и писала принадлежит другой природоохранной организации. Она субсидируется государством, билеты не продает и естетсвенно средств на туалеты, буфеты и уборщиков, в отличии от Гамлы, не имеет. «Заходи, кто хошь, бери что хошь.»

На стоянке машин было немного мусорно, но потом на тропе все пришло в норму. Цветы никто не рвал, бумажки не бросал. Все-таки израильтяне при всей своей безалаберности родную землю берегут. По-крайней мере в заповедниках, хоть и неохраняемых.

Эта часть заповедника представляа собой тропу по краю оврага. Длинна ее 3,5 км. Если вы решите ее пройти, то расчитывайте, что путь выльется 7 км., т. к. придется вернуться к машине, оставленной в начале пути. Или же, кто-то должен будет подогнать машину к заповеднику Гамла, т. к. дорога выходит туда.

На пути встретится еще один водопад — Базэлет, поменьше чем Эйтан.

Ну это как бы техническая сторона, а эмоциональная…

Мы вышли на тропу, когда еще не очень длинный день первой декады марта утекал по склонам пологих холмов, похожих на пришедших к водопою огромных зверей. Единственно в чем нам не повезло — это небо. Вчерашний восточный ветер, принесший тонкую пыль из пустыни, встретился с сегодняшним северным. Взвесь зависла в воздухе, пряча голубизну неба и окутывая все полупрозрачной дымкой. Там, где солнце собиралось сесть за горизонт, небеса выглядели застиранной марлей.

Но каким же чудом обернулось это предвечернее время. Безлюдье, тишина и многоголосье одновременно. Птичьи разговоры, именно разговоры, когда ты отчетливо различаешь фразу первой птахи и ответ второй.

Мягчайший отсвет уже невидимого солнца, в котором зелень, выстилающая стенки оврага, приобретала мерцающий фосфорицирующий оттенок.

Хотелось просто сесть на камень: сидеть и слушать.

— Мама, посмотри, — сказала Лизавета, — вон там на стене каньена, кажется, что это так сморщились каменные складки, а это же растения.

И правда, невообразимой бахромой, во множестве колыхались какие-то странные, серые ветви.

Далеко мы не пошли. Да уже и муж стал нас подгонять, что пора назад. Но уходить отчаянно не хотелось. В гаснущем нежном небе крутил кренделя истребитель.

Гуляя по заповеднику, слышали звуки, похожие на разрыв снарядов. Муж сказал, что это учебные стрельбы.

— Какие стрельбы? — отмахнулась я.

Но на обратной дороге заметила в поле полуразбитый, старенький Т-54, брошенный сирийцами во время Шестидневной войны, а через дорогу три огромных современных мощных Меркавы.

— И правда стрельбы, — согласилась про себя.

Кстати от этих самых стрельб в 2010 году в заповеднике случился пожар. Но его последствий уже совсем не видно.

Часто, рассказывая про Израиль, я пишу что-то типа: «в половине четвертого уже обедали дома». Эта поездка была на целый день. И была бы еще длинней, если бы завтра не надо было идти на работу. В последней части путешествия стоило бы задержались на час-полтора подольше, просто чтобы поймать отдохновение. Если честно, я даже не ожидала, что на меня заповедник Гамла произведет такое мощное впечатление. Время, место, история не были отдельными деталями и не разбивали целостность восприятия. Невероятно гармоничный получился день.

***

Заповедник Гамла летом открыт с 8 утра до 17 вечера, зимой закрывается на час раньше. Доступ к водопаду Эйтан перекрывают в 14–00.

Точную стоимость входа не помню, но порядка 30 шекелей на взрослого и в половину этой суммы-билет ребенку, пенсионеру, солдату.

На стоянке машин есть благоустроенный туалет с раковинами, мылом и туалетной бумагой. Также имеется киоск со всякими мороженами и чипсами, а также лавки и столы, где можно цивилизованно поесть.

Часть заповедника называемая Йегудия бесплатна.

Теги: Самостоятельные путешествия