Римские церкви. Циничный путеводитель. Часть 4. Деяния Святых и не святых

TITOLARE DELLA BASILICA DI SANTA MARIA NOVA-SANTA FRANCESCA ROMANA. ДВА В ОДНОМ. ШАМПУНЬ И КОНДИЦИОНЕР В ОДНОМ ФЛАКОНЕ.

От Колизея устремляемся куда-то вверх. Толпа ломится. Все идут. Ну и мы, как бараны, вернее как агнецы божьи, раз уж у нас тема религиозная, двигаемся вослед протоптанной дорожке. Тут главное, не заблудиться и не попасть на огороженный строительным забором участок. Потому что грохот и пыль от земляных работ перекрывает шум и топот от сотен и тысяч туристических копыт.

На заборе написано:

— Строительство римского метрополитена.

Жена, правда, выдаёт степень сомнения:

— Сооружают античные развалины. Вторая очередь…

Внешний антураж действительно на такую мысль наводит.

По тропинке минут десять медленного шага. По уклону вверх сильно не набегаешься. Справа и слева руины. Античный форум скулит пустыми глазницами битого кирпича и вопиёт о помощи.

— Наверняка когда-то здесь было красиво!

— Императоры ходили.

— Нарядные свободные горожане в тогах.

Ну, да. Ну, да.

— А потом пришло христианство… и только потом варвары.

Дорога резко заканчивается. Тупик. Впереди сквозной забор сетки рабицы. Смотреть можно. Просочиться никак. Варианта, как водится два. Или разворачиваться назад, или войти в приоткрытые двери очередной римской церкви. Понятное дело, выбираем исключительную любознательность.

Уже на входе чувствуем подвох. На белом альбомном листочке стандартного формата А4, но в рамочке, напечатано офисным принтером чёрным по белому:

— Титулярная базилика. — И дальше название:

— Santa Maria Nova. — В скобочках: — Santa Francesca Romana.

Нет, оно, конечно, всё понятно. Чего же здесь непонятного. Имечко двойное. Как Проктер энд Гембл. Шампунь и кондиционер в одном флаконе. Хотя, если покопаться в истории, найти в этой смеси можно даже три компоненты. Вот и давайте их искать.

Итак, примерно века с десятого то религиозное христианское сооружение, основу которого мы видим стало носить название Санта-Мария- Нова. Немного странно, конечно, употреблять приставку «нова» к изделиям тысячелетней давности. Но тут дело в следующем.

Где-то там на стыке прошлого тысячелетия Рим так грозно тряхнуло, что всё, что не удержалось, пало ниц. Не перед Богом, конечно. Перед гораздо более грозными и приземлёнными стихиями. Сейсмическая активность на Аппенинах высокая. Время от времени приходится это учитывать.

И вот, значит, после стихийного бедствия принялись город восстанавливать. Тогда-то эту церквушку и построили. А так, как на её месте человеческая мысль ещё помнила прежнюю часовню, поэтому и стали различать. Была Санта-Мария-Антиква, старая, значит. Стала Санта-Мария-Нова. Современная и модерновая. Для тех давнишних лет, конечно.

Два в одном уже нашли. Но это ещё не всё. Лет пятьсот спустя в церковный подпол принесли и положили мощи Святой Франчески Римской. Жители города к ней относятся с особым почтением. Частенько её наведывают. Так и говорят:

— Куда пошёл?

— К Санта-Франческа-Романа.

Однакоть возникает дилемма. Богоматерь тоже обижать нельзя. Поэтому за церквушкой и закрепилось двойное название. Так и продолжается уже несколько сот лет.

Разумеется необходимо прояснить, чем Святая Франческа знаменита и откуда такое к ней у жителей итальянской столицы уважение.

Жила праведница на стыке четырнадцатого и пятнадцатого веков. Раньше ведь как было? Решил посвятить свою жизнь Богу, отдавайся этой чести без остатка. Каноны строгие. У монахов обет безбрачия. Труднопроверяемый и практически не доказуемый, но всё же. К монашкам вообще требования чистоты и полноты девственности.

— А где её взять, даже если после первого раза ни разу?

Пластическая гинекология тогда ещё в моду не вошла.

Вот Святая Франческа и решила основать общество, в котором обычные, в меру грешные люди, посвящают свою жизнь Богу и помощи обездоленным. Без грозного пострига в монахи. То есть всё просто:

— Ночью мы спим и общаемся с семьёй, в свободное время молимся и работаем на общее благо.

Вполне удобоваримая система. И Господь доволен, и овцы целы.

Семья у Франчески была та ещё… Жили в самом народном, самом криминальном районе города. В Трастевере. Муж был, если по-русски, то бандит. Если по-итальянски, то, конечно, звучит чуточку поэтичнее:

— Мафиозо гангстерито натурале.

Крёстный отец знаете? Практически то же самое, только пятьсот лет назад. Пока разбойничал на большой дороге, жена пыталась отмолить его грехи и сеять доброе, верное, вечное. Лечила переломы и ссадины. Наверняка, кое-кому из пациентов от еёного муженька синяки доставались. Такая вот компенсация сил добра и зла в природе.

Трудилась она так рьяно, с таким азартом отдавалась любимой семье и любимому делу, что казалось, будто она одновременно находится в нескольких разных местах. Собственно, при канонизации именно эту особенность и взяли за основу чуда. Впрочем, чудо и есть. Помните мотив весёлой, но поучительной песни:

— Сто дюжих коней под капот я запрятал,

А прадед везде успевал на одном.

Кстати, свойство быть одновременно в разных местах, весьма неплохая мутация. За это Святую Франческу почитают и боготворят. И считают своим символом автомобилисты и мотоциклисты.

— Автомобилисты, все резко поклоняемся нашей Святой.

В народе говорят, что помогает.

Я это точно не вру. Хотя бы потому, что 9 марта в день почитания Святой Франчески Римской все таксисты города съезжаются в окрест. Благословления просить. Уж кому-кому, а бомбилам одновременно в десяток мест ой как попасть надо…

Мы тем временем уже просочились под сень благодатного места. Осматриваемся и ищем вход в крипту. Потому что там нашли место своего упокоения мощи Святой Франчески.

Как водится, в мраморной оправе. В полный рост. За стеклом, будто на витрине, и с правильной тихой подсветкой. Чтобы в полутьме подвала отчётливо паломнику было видно каждую чёрточку.

Я уже писал во второй части своих церковных римских похождений https://www.tourister.ru/responses/id_26377 , что от этой привычки католической, выставлять покойников, пусть и праведных, на всеобщее обозрение, мурашки по спине бегают. Да и на душе становится как-то не по себе. Всё же наша родная православная русская церковь права.

— Умерший должен лежать в земле.

С другой стороны, все там будем. А картинка это вроде напоминания, что нужно готовиться. Да и опять же, сами грешны. Ленин наш точно такой же манекен на обозрении. В качестве реликвии и достопримечательности. Поэтому не возмущаемся. В чужой монастырь со своим уставом не суёмся. Принимаем на веру.

Кстати, о Вере. Христианин по правилам, должен всё принимать именно на веру. Раз патриарх сказал, значит так и должно. Никто чудо не видел? Не страшно.

— Сказали, что было, значит было.

Наверняка такие вот наглядные выставочные образцы и призваны в доказательство.

— Святая Франчески Римская жила и деяния её будут в веках!

Дык мы и не сомневаемся…

Из деталей. В руках Святой лежит книжица. Открытая на определённой странице, где пропечатан 72-ой Псалм. Чтиво поучительное:

Благ к Израилю Бог — этим быть бы счастливым! —

я ж едва на ногах удержался своих,

ибо вот — позавидовал я нечестивым,

увидав и узнав благоденствие их:

от рожденья до смерти не знают страданья,

и прочны, как дворец, что стоит на скале,

и удары судьбы не обложат их данью,

и трудиться не надобно им на земле.

И от этого гордостью, как ожерельем,

перевиты они и кивают едва,

и одеты в коварство, и так ожирели,

что глаза только пучат и цедят слова.

И глумятся над всем, и себе на потребу

клевету разглашает напыщенный рот,

и уста они вроде бы подняли к небу,

а язык по земле как метлою метёт.

Это видя, злодеям завидует всякий,

из отравленной чаши глотая питьё:

отчего нечестивцы купаются в благе,

каждый день умножая богатство своё?

Знает Бог ли об этом? И думает верный:

не напрасно ли сердце своё очищал,

и зачем обличал я себя непомерно,

в чистоте и невинности руки держал?

Я над этой загадкою думал всё больше,

чтобы правильный взгляд сыновьям передать,

но пока не вошёл я в святилище Божье,

разобраться не мог, не умел я понять.

А теперь понимаю, что суд Свой содеяв,

Ты, Господь, оценил их греховные дни

и на скользком пути Ты поставил злодеев,

чтоб в конце его в пропасть упали они.

И тогда убедятся, что жили напрасно,

что нежданное к ним разоренье пришло:

после сладкого сна пробужденье ужасно,

нищета и позор — воздаянье за зло.

Было время вопросов — и сердце кипело,

было время — утроба терзалась моя:

был невеждой, душа моя не разумела,

что как скот безъязыкий пред Господом я.

Но за правую руку Ты взял меня, Боже,

и советуешь мне, и ведёшь за собой.

Ты твердыня моя, Ты спасёшь и поможешь,

от Тебя принимаю я жребий любой.

Бездыханно злодеи на землю ложатся:

кто покинет Тебя — не останется жив.

Мне ж великое благо — к Тебе приближаться,

упованье своё на Тебя возложив!

Почему именно эти строчки?

Существует легенда, что пока Святая Франческа читала этот Псалом, её от вдумчивого осмысления четырежды отвлекал муж. То одно ему подай, то второе, то третье. И в тот момент, когда она, наконец, вернулась в книжке, снизошло чудо.

— Стих оказался пропечатан золотом.

А Вы говорите, что чудес не бывает…

Поднимаемся на нулевой уровень, и пару слов об архитектурных особенностях. Сама церквушка перестраивалась бессчетное количество раз. От Санта-Мария-Антиква до Санта-Мария-Нова. И потом, и затем, и вослед. Фасад лепил один зодчий. Колокольню другой. Разные строители. Разные материалы. Разные века и эпохи. Так что про сумятицу в одном флаконе я не зря вспоминал. Это не только к святыням относится, но и к церковному зданию, как к вполне материальному объекту.

Смотрим на купол. По верхней кромке красуется мозаика. Стиль явно византийского влияния. Лица плоские. Краски яркие. Много золота и всех его оттенков. Вспоминаем год строительства и уже не удивляемся. Девятый и десятый век. Тогда католичество ещё не сильно от Византии ушло. Вот греческое и просматривается.

На алтаре бесценная икона Богородица Одигитрия. Если сравнивать с окружающими картинами, то понимаешь:

— По сути икона полная мазня.

Но этим и ценна. В те далёкие времена техника живописи не была столь совершенна. До возрождения впереди лет пятьсот. Пропорции правильные не соблюдались. Рисунки были больше похожи на пещерных медведей. Рисовали, как умели. В конце концов, я и сегодня так не нарисую, хоть мне краски дай, хоть карандаш.

— Годы превратили этот образ в шедевр.

Единственное, чего я до сих пор не понял, так это отступление от канонов. Что такое Одигитрия? Это образ Богородицы, взятый за основу из написанного ещё евангелистом Лукой. Икона эта была охранительницей Константинополя долгие годы. Пока турки город не взяли и образ не разбили ради золотой оправы.

Списков с него было очень много. Но общий сюжет придерживался неукоснительно. К примеру берём известные в православии образы. Смоленскую, Иверскую, Казанскую. Обязательно Богородица держит младенца Иисуса в левой руке, а правой перстами указывает путь. Фото разных списков я для наглядности привожу. Снял с интернета, каюсь. Мог, конечно, свою Казанскую икону сфотографировать, что дома в красном углу висит. Но она не столь древняя. Я её всего-то лет двадцать назад прикупил. Не намоленная ещё.

Теперь поднимает глаза и вглядываемся в Одигитрию на алтаре Санта-Мария-Нова.

— Ничего не замечаете?

Правильно. Младенец сидит в другой руке. К чему бы это?

Я так полагаю, что образ этот писан так давно, что каноны и правила к тому времени ещё не установили. Каждый художник рисовал так, как знал и умел.

— А может вообще по памяти?

— Или право-лево путал и сено от соломы не отличал?

Что ещё отметить выдающегося, на что глаз ложиться? В алтарной части снизу яркая скульптурная композиция. Молящаяся леди, пардон, сеньора, в окружении ангелочков херувимчиков. На тёмном фоне радикально белого мрамора. Собственно, это изображена Екатерина Сиенская. Прославившаяся тем, что настоятельно предложила папе Григорию XI вернуться в Рим после долгого Авиньонского сидения. Про саму Екатерину мы ещё поговорим, когда время придёт исследовать одну из центральных римских базилик Санта-Мария-сопра-Минерва.

А пока отметим, что барельеф этот является надгробной плитой на могиле того самого Григория XI. Ничем особенным в жизни ни отличившимся. Разве что вернул господень престол из Франции обратно в Рим. Чем дал толчок к более быстрому развитию города. И не надо путать его путать с Григорием XIII, который дал нам нынешнее летоисчисление.

SANTA MARIA SOPRA MINERVA. ПАМЯТИ МЕДИЧИ.

Один из самых известных католических храмов не только Рима, но и пожалуй, всего христианского подлунного мира. Не зайти в него хотя бы разок, чтобы взглянуть одним глазком было бы непростительной глупостью любого уважающего себя туриста. Поэтому идём внутрь не по случайному осязанию, но вполне осознанно.

Благо искать долго не нужно. Рядом Пантеон, который тоже мимо не обойти, а узкие улочки средневекового города сами выведут на нужную площадь. Кстати, площадь Минервы легко отличить от множества себе подобных. По весьма уникальному памятнику в центре. Как земля покоилась в древности на спине слона, так и античная египетская стела с иероглифами водружена поверх всё того же мощного и не возмущающегося животного. Человек, не раб. Долго терпеть нахлебников на шее не будет. А вот слон стоит в такой позе уже пять столетий.

— Работа самого Бернини, между прочем…

Встаём рядом с несчастной животинкой, сочувствуем ему в нелёгком сизифовом труде, но нам то нужно найти дорогу к храму? Ошибиться дверью невозможно. Она единственная открытая. Всё остальное жилые дома со стальными запорами, почтовыми ящиками и кнопками домофонов.

Беда только в том, что не так предельно просто я себе рисовал знаменитую знаменитость. Ни тебе куполов. Ни тебе колоколен. Ни одной колонны готической. Да что там изящество?

— Ни одного окна на тупо оштукатуренном фасаде!

Небольшой изгиб, напоминающий линию «бык пахал как хотел», вот и всё архитектурное творчество.

Чешу репу. Внешний вид не впечатляет. Одно успокаивает. Вспоминаем годы строительства, начиная с 1280-го року. На этом в принципе можно и остановиться. В Москве в те времена бревно в качестве перекрытия ровно положить не могли, а в степях приволжских хаты кизяком обмазывали. До сих пор традиции сохранились.

Как говорил один умный учитель строительного дела:

— Не суди строго. Пока итальянцы храмы строили, как умели, наши предки хвостами за ветки цеплялись, рассуждая об уникальном пути развития.

Согласитесь, в этом что-то есть.

Да и как можно было построить по-другому? Это же центр Рима. Плотность застройки выше похвал. Куда ни копни, чужой фундамент. Каждый квадратный сантиметр земли какому-нибудь поручику или кардиналу принадлежит. Не развернуться широкой душе.

Теперь о том, почему Santa Maria sopra Minerva. Если на наш, на цивилизованный язык великого Пушкина (латынь из моды вышла ныне), то почему базилика имени Святой Марии сидит над какой-то Минервой?

Разгадка проста, как церковный фасад. С дорождественских времён здесь стоял храм посвящения Минерве постройки императора Помпея. Римский божественный пантеон в наших кругах не так известен, как греческий. Поэтому проще будет сказать, что Минерва полный аналог богини мудрости Афине Палладе. А латинская транскрипция Minerva соотносится с этрусским словом Menrva в означении «Отмеряющая».

То есть сколько кому отмерить, жизни, ума или богатства, решала она.

— Богиня!

Как тут не поклонятся эдакой-то бабе?

К моменту строительства базилики, тут правда были одни развалины.

Пока рассуждалки рассуждались, мы вошли под сень божественного места. И уже минут с десять стоим с разинутыми ртами.

— Разительный диссонанс.

Богатство и навороченность внутреннего убранства никак не вяжется с внешней простотой.

Опять же в который раз челюсть нижняя отвисает, потому что голова запрокинута и взоры в потолок. Полумрак. В далёкой вышине готические своды, расписанные золотом и ядовито синее ночное небо радикального уровня ультрамарин. И звёзды. И Святые на облаках восседают.

Сын медленно и протяжно произносит:

— Вааау!

А я что? Я сам прибалдел… Вот что значит сила искусства.

Единственный момент, я не силён в диковинных описаниях природных и людских шедевров. Мне больше интересна история и люди её творившие. Поэтому не буду вдаваться в споры, чем готика отличается от социалистического реализма, а приведу несколько примеров из повседневной жизни храма Santa Maria sopra Minerva. Даты буду путать вперемешку. Они тоже не соль жизни. Главное, это события. Церковные стены тому свидетели.

С момента основания собора в нем заседали комиссии по вопросам рассмотрения дел еретиков. А когда клиент не сильно упрямился и признавал и осознавал неправильность своих слов и мыслей, то проводились публичные ритуалы. Собирали народ и испытуемый во всеуслышание заявлял:

— Каюсь. Был неправ. Благодарен церкви за наставление на путь истинный.

Именно здесь Галилео Галилей пел песнь признания того, что твердь под ногами плоская и покоится на трёх китах. Как обелиск на площади перед входом в храм на спине слона.

— Интересно, а когда Галилей врал? Когда доказывал, что планета крутится вокруг солнца или когда отрекался от ереси?

Думается, что при угрозе жизни слова выглядели правдоподобнее.

Это я к тому, что вопрос о правде, спорный вопрос. Очень субъективный и меняется с годами. Да в конце концов, у каждого своя правда. И надо с этим смириться.

Двести лет спустя некто граф Калиостро наступил на те же грабли. Вернее на камни мостовой перед храмом истины.

— А ведь как в России у него пёрло!

В высшем свете крутился. Деньги бешеные за фокусы получал. И если б не формула любви, то озолотился бы. Не выведенная в мыслях или на бумаге, а самая простая. Человеческая. Князь Потёмкин загляделся на симпатичную графскую жинку Лоренцу. Царица Екатерина Алексеевна погрозила пальчиком. Заодно, чтоб лишний раз не мучится терзаниями ревности приказала вывести чету магов и кудесников вон:

— Елико возможно поспешно.

Куда Калиостро было деваться? Вернулся в Рим. А тут нате, перестройка. Чародеи уже не в моде. Инквизиция обвинила графа в мошенничестве и чернокнижничестве и приговорила к костру. Чтоб выкупить себе жизнь, или смерть не столь лютую, Калиостро пошёл на сделку со следствием.

7 апреля 1791-го года в Santa Maria sopra Minerva состоялся ритуал покаяния. Босиком по мостовой, перед алтарём на коленях, в одном исподнем, согреваясь только пламенем свечи граф и бывший чародей вымаливал у церкви прощение. На площади в это время пылал костёр из его книг и трудов.

Как Галилея его, правда, не отпустили. Посадили на пожизненное. Здесь всё правильно. Чем ближе эпоха к гуманитарным ценностям, тем сильнее карают отступников. Нынче вон за неправильную СМСку забрать могут. Скажут, что в выборы вмешивался… И молитва раскаяния не поможет.

Церковь Santa Maria sopra Minerva недуром связывают с Флоренцией, как частью итальянского мира, и с кланом великолепных Медичи в частности. Не знаю, у с чего, но решили они, эти самые Медичи устроить здесь себе родовую усыпальню. А что? Место красивое. В народе популярное. Святое опять же. Для распальцованных феодалов в самый раз.

Первым расстарался некто Джованни Медичи. Имя применимое в миру. В анналах истории и церковного иерархата известный как папа Лев X.

Личность известная. Особенно прославившийся своими оригинальными, я бы даже сказал нетрадиционными способами разбогатеть. Великому комбинатору впору было учиться на деяниях этого понтифика.

Начнём с того, что на всеобщих и свободных выборах конклава все кардиналы единодушно, по стойке смирно и с аплодисментами проголосовали за относительно молодого человека. Джованни тогда было всего 38 лет. По меркам стариковского клуба Ватиканского трона всего ничего. Да и в самом деле:

— В столь юном возрасте кому он папа?

Но опять же не в этом соль. Интрига в том, что вначале выборы и только потом рукоположение в священники. Через несколько дней в епископы. Ещё чуток спустя коронация. Вот такой вот получился киндер сюрприз. С другой стороны после Александра Борджиа Рим уже ничему не удивлялся.

Клан Медичи до денег и бизнеса народ хваткий. Впору буллу писать:

— Папский престол как способ озолотиться.

Начал Лев X с продажи мест при церковном дворе. На каждую должность свой прейскурант. Любая медалька за конкретную цену. Так что когда время от времени вылезают подобные коррупционные скандалы в госдумах с участием самых лучших партий, это завсегда отмазаться можно:

— Наследие предков, однако. Пример с прародителей берём.

Но самый популярный способ относительно честного сбора средств с населения, это продажа индульгенций.

— Гениальный ход мыслей гениального папы.

Зачем возле «Провала» деньги за вход собирать?

— Чтоб окончательно не провалиться.

В нашем случае не провалиться в геенну огненную за грехи свои тяжкие. Но за деньги, да с бумажкой за подписью папы, с сургучной печаткой, душе становится легко. И вновь мы водку пьём, как молоко…

Зачем Льву X нужно было столько денег? На этот вопрос отвечу анекдотом:

Умирает, значит, от старости один олигарх. Вокруг собрались дети, внуки, правнуки. Ну мужик и предаётся воспоминаниям:

— За свою жизнь я десяток миллионов долларов потратил на пьянку.

— Ещё сотню спустил на женщин.

— Триста миллионов ушло на драгоценные понты, лимузины и яхты.

— А вот те миллиарды долларов, которые вложил в фабрики и акции, считаю, что потратил зря…

Собственно с годами в жизни мало чего меняется. Папа наш вёл великосветский образ жизни. Балы, театральные представления, праздники, танцы с саблями, не банальные пьянки, но утончённые дегустации, художники, поэты, прозаики пачками, да охота на вепря в конце концов.

— Жизнь в Риме насыщена и бьёт ключом.

Европейские историки потом этот период назовут расцветом ренессанса.

Кому-то из великих это нравилось. Рафаэлю Санти, например. Он на коне. Кому-то обрыдло, как Леонардо, и он сбежал из Рима, покинув «испорченный город». Были и непримиримые вроде Эразма Роттердамского и Мартина Лютера. Тут можно много спорить.

Факт один:

— Подобные действия привели к реформации и церковному расколу.

А что наш папа?

— Конец пришёл внезапно.

Умер Лев X так же внезапно, как и вошёл на престол. Похоронили его в любимой Санта-Мария-сопра-Минерва. Скромно, но со вкусом. Без пышности и излишних почестей. Потому что казна была пуста…

Кстати, я там вначале что-то говорил про пантеон. Что эту церковь Медичи приспособили под личный некрополь. Вот тому доказательства. Помимо могилы Льва X, там ещё покоится прах его родной сестры. Лукреции Медичи.

— Чем она таким в жизни отличилась?

Да просто правом рождения в столь аристократической семье. Дочь повелителя Флоренции Лоренцо Медичи. И бабка аж целых двух последующих понтификов на римском престоле. Льва XI и Козимо I. Но это было уже потом.

Наверное, Лукреция хотела немножечко славы, ну и лежать рядышком со Святой Екатериной Сиенской.

Причём если прах Лукреции спрятан глубоко в церковных недрах, то Святая Екатерина лежит на всеобщем обозрении. По давней католической традиции. Вообще, складывается впечатление, что чем более святости человек имел при жизни, тем более его нужно показывать после смерти.

Екатерина Сиенская почитается в Италии по высшему разряду. За дела, наверное, и похвала. Особенно если учесть, что труды её книжные, письма и трактаты, наряду с творчеством Данте привели к созданию литературного итальянского языка. До этого использовалась латынь и только латынь.

Добавим к этому строгий аскетизм жизни, готовность отдать последнюю рубашку. Это выражение, кстати, пошло именно от деяний Святой. События развивались так:

Шла как-то Екатерина по улице. Тут её хвать за рукав. Оборачивается, сидит нищий. И просит какую-нибудь одёжку. Ну девчонка наша домой сгоняла, кой-какие шмотки на шкафуте нашла. Отдаёт нищему. А он опять всё просит и просит.

— Что делать?

Сняла тогда Екатерина единственное платье не задумываясь с самое себя.

— Платье широкое шерстяное тогда рубашкой называлось.

Вот, собственно, и вся история. Только вышло так, что это господь её в образе нищего испытывал. За что даровал ей небесное одеяние. В котором она всю оставшуюся жизнь и проходила. Не снимая. И, наверное, не стирая. Средние века же на дворе стояли, а вода тогда была неприятно мокрая.

Если побродить по всем закоулкам храма Санта-Мария-сопра-Минерва, то можно отыскать одно замечательное произведение искусства. Работы Микеланджело. Скульптурное изображение Христа, несущего свой крест. Давайте разберёмся, чем это изваяние изумительно.

Начнём с того, что самому автору работа не то, чтобы не совсем не нравилась, но относился он к ней с прохладцей. Если не сказать:

— Холодно.

Отчего так? Да всё просто.

Когда всё ненужное отсёк, оказалось, что камень был с дефектом. Внутри мрамора шла тёмная прожилка, портящая изначальную задумку автора.

В принципе, я Микеланджело понимаю. Это как купить иномарку за бешеные деньги, а потом выяснить, что кузов поставлен на шасси от «Жигулей».

— Очень обидно!

Мастер работу слегка забросил, и доделывали скульптуру уже его ученики. Как доделывали? Замазали и запудрили отличающийся по цвету элемент. В остальном чувствуется рука творца.

Кстати, это не единственное улучшение в работе. Дело в том, что мы же как привыкли?

— В нашем сознании Христос есть сын Божий, несущий слово.

А значит и изображают его чаще всего полным ботаником. Главное в образе, сила мысли и правота учения.

Микеланджело отошёл от канонической канвы. Изобразив Иисуса в стиле греческого полубога олимпийца. Наподобие Геракла. В традиционной для античности обнажёнке. Мышцы играют. Кубики на животе, плавно перетекающие в пресс и всё такое остальное прочее.

И всё бы ничего, но когда статую установили по месту назначения, кардиналы, ведущие проповедь стали замечать, что прихожанки от мала до велика слушают глас Божий как-то невнимательно. И взор нескромницы не в пол опускают, а косятся на атлетическую фигуру. Причём более всего задерживаются на том месте, где… ну Вы меня понимаете.

Пришлось из позолоченной бронзы делать драпировку и закрыть мраморному Христу исключительно мужские места.

— В церкви над Минервой стало гораздо спокойнее.

Теги: Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм