Брускетта по-бакински. Какофония столицы

Полностью реконструированная в 2010 году эта городская единица имеет довольно длинную и богатую историю. Ей больше 150 лет и называлась она когда-то Калюбакинской площадью, а по простому — Парапет.

Это скорее бульвар, чем площадь. Вытянутый, в обрамлении двух-трех этажных, зажиточных домов позапрошлого столетия, где в наше время на первых этажах сплошь магазины и рестораны. «Гранд-отель» и «Метрополь». Проектируя их для Парапета, главный городской архитектор Гаджибабеков не забыл о жилье для себя и другой элиты. Где-то в глубине притулилась армянская церковь, построенная в 1884 году.

Фотографии церкви у меня нет, но то, что пережившая революцию, кстати в 1920 году площадь Фонтанов стала имени Кырлы Мырлы Карла Маркса, и последующую советизацию, церковь в 1990 году из-за Карабахского конфликта потеряла крест и превратилась в библиотеку, что символично. Правда в 2004 проведена реставрация, но и на фотографии 2013 года крестов на церкви нет.

Наша с Ксюхой прогулка по вечернему городу после приезда была из разряда «не считается». Город я увидела, а Парапет разглядела только утром. Не могу сказать, что представшее передо мной пространство во что-то там повергло, нет! Я просто изумилась… тотальной безвкусице современного столичного дизайна.

Если бы не те, прошло вековые здания, я бы сравнила ее с красным пиджаком гротесковых перестроечных персонажей. Что называется: «Справили»! Понадерганные ото всюду реплики, полное отсутствие стиля и единой концепции. Да просто дурновкусие. На что по вашему похож это фонтан, на который разевают рты «инкские» бегемотики? У меня 2 версии. Озвучивать не буду.

Но мы торопились, этим наверное я могу объяснить то, что не далеко прошлись по Парапету.

Завернув за угол музея Низами, мы вышли к старому городу, который хотели осмотреть по утренней прохладе, т. к. заявленные на день +25, уже ощущались и обещали обещанную цифру превзойти.

Ичери Шехер — Старый город, или в просторечье Крепость, как и многие поселения этого региона, имеют корни, уходящие в глубь веков. Люди здесь появились в Бронзовом веке, а плотненько селиться начали с VIII. Перенесенная в XV веке Ширваншахом из Шемахи в Баку столица, оставалась внутри крепостных стен вплоть до периода постройки Парапета и нефтяного бума.

Войдя через парные ворота в Ичери Шехер мы с Ксюхой плавно, под ручку отправились исследовать узкие переулки. Было у меня пару целей, до которых хотелось непременно дойти, но буквально через пару минут мы были атакованы какой-то неадекватной тетечкой.

— Что она хочет? — спросила я сестру.

— Экскурсию предлагает.

Вежливо поблагодарив и отказавшись, мы продолжили путь. А дама не отставала. Её бессвязные речи становились все более и более агрессивными. В какой-то момент настолько, что пришлось прибавить шаг. Но она как будто приклеелась.

Поднимаясь по узким улочкам мы чувствали ее дыхание у себя за спиной. В принципе, мне не составит труда резко оборвать подобный «диалог», но не хотелось огорчать сестру.

Я сбилась с приблизительного маршрута, проложенного ко дворцу Ширваншахов.

И изо всего комплекса, увидели лишь Минарет шахской мечети.

Каким-то чудом мы от тетки оторвались, или ей просто надоело за нами таскаться, и вышли к Рыночной площади. Здесь на нас налетел уже рой экскурсоводов. За пол-часа нам поступило более десятка предложений. Да может бы мы и согласились даже, но это было так назойливо, что видя, как к нам направляется очередной товарищ с папкой и буклетом, мы делали «морду кирпичом» и отворачивались. Только не трогайте нас!

Нет, я все понимаю. Людям надо зарабатывать. Но можно же как-то сорганизовать этот бизнес на территории 1 гектара, а именно столько занимает Старый город. Можно распределить торговлю сувенирами в какой-то иной форме. Развешенные ковры, открытые сундуки и какие-то странные предметы не создают аутентичной атмосферы. Они скорее разбивают Ичери Шехер на своеобразные «зоны влияния». От магазина до магазина, за которыми ты и старых стен порой не замечаешь.

Тем не менее погуляли мы, хоть и с моральными потерями, не плохо. Вышли к Девичьей башне, на подъем в которую змеилась очередь с редкими вкраплениями смоляных китайских голов. До Азербайджана эта перелетная нация еще не добралась.

Ксюха сказала, что на башню не полезет и мы оправились к морю. Вернее на Приморский бульвар.

16 километров набережной, опоясывающие залив — это хорошо. Хорошо, что с 1909 года променад из года в год увеличивается. В начале строительства на благоустройство набережной была выделена не малая сумма по тем временам — 600 тыс. рублей. Сейчас, думается, вбухиваются бОльшие деньги.

Парк, состоящий из растений, привезенных из разных частей Земли, не блистал единообразием стиля, как и площадь Фонтанов. А чистота была идеальной. Такой, когда каждую травинку тряпкой протирают. Но взгляды из-подлобья людей, отвечающих за санитарию… Очень неприятные взгляды.

Опять же фонтанов разнокалиберных понатыкано и не понятно к чему эти пластмассовые лебеди.

Вот шли мы так шли у кромки моря под палящим солнцем, тень от деревьев в 50 метрах. Каспий был плоским, как стол, и напоминал скорее зеленоватый мутный пруд переросток. Желание — искупаться в этой нечистой воде, не возникло ни разу.

Я смотрела на здания со сложной архитектурой. На Кристалл холл, где проводилось Евровидение 2012-го. Вспоминала веселые, открытые, светящиеся радостью лица пританцовывающих, нарядно одетых зрителей шоу.

В мае 2019 было все не так. Резал глаз контраст яркого, аляповатого, силящегося вытянуть восхищение города и лиц горожан, лишенных улыбки и приветливости. Первой это, кстати, заметила сестра. Я всегда приезжаю в новое место, в определенном смысле, в розовых очках, давая фору для произведения впечатления и всегда с комплиментарным посылом. Объясняю это для того, чтобы меня не обвинили в пристрастном отношении. В Баку я ехала за праздником, гостеприимством и вкусом. И была на это настроена.

Пожалуй, практически единственным строением, которое вызвало у меня положительный эмоциональный всплеск, был музей ковра. Внутрь мы не собирались, но гармония, хорошие пропорции и националльный колорит здания порадовали.

В месте разлива очередной Маленькой Венеции по дообеденному времени стояли на приколе а-ля гондолы. В зданиях пара ресторанов: один более пафосный, второй менее. Их мы наметили на вечер.

А сейчас нас ждал Нагорный парк — лучшая смотровая Баку и конечно Пламенеющие башни. Правда по дневному времени они «горели» холодным огнем стекла и отраженного в них неба, но и в этом виде они были чертовски хороши.

Наверх ведут «две дороги, два пути»: фуникулер за 2 маната или множество ступенек. Наташа (natchen) писала, что подняться по ним совсем не сложночисто, только «ноги размять». Но Ксюха разминать ноги отказалась напрочь. И как я была рада, что послушала ее.

Перед входом в стекляшку фуникулера фонтан местному Георгию Победоносцу — Бахраму Гуру — сказочному персонажу поэмы Низами «Бахрахрамнаме» («Семь красавиц»).

Очереди не было, вместе с нами в вагончик зашли еще человека 3. Но выждать положенные 20 минут пришлось. Охранники, затянутые в униформу клерков, Наташ, в карты не играли. Они, как и мы, маялись от безделья и ожидания в духоте этой «стеклянной вазы».

«Но наконец настал тот час», кабинка тронулась и вуа-ля, через полторы минуты мы на высоте.

На выходе встречает памятник генерал-майору танковых войск, дважды герою Советского Союза Ази Асланову, погибшему в конце Отечественной войны.

Здание Мели Меджлиса — Национального собрания.

За ним вырисовывалась скучная перспектива кубов и параллелепипедов. Поэтому мы углубились в сам парк. Когда-то тут было кладбище турецких солдат Исламской армии и англичан из Английского корпуса. Первые воевали за Азербайджанскую Демократическую республику, вторые за Бакинский совет. В июле 1918 года Бакинский совет принял решение призвать на помощь Английский корпус во главе с генералом Денстервилем. 4 августа англичане вошли, а ровно через месяц вышли.

К чему я это все. В 1920 году, когда Одиннадцатая Красная армия свергла власть АДР, то турецкое-английское кладбище перепахали (наверное в Азербайджанской столице такая национальная игра), а на его месте разбили парк, назвав его Английским. В этом наименовании он пребывал до 1935 года, когда стал парком им. Кирова. Поставили памятник, организовали парк атракционов. Здесь играла музыка и продавали, по воспоминаниям очевидцев, самое вкусное в Баку мороженое.

В 1990, после трагических событий Черного января, когда погибло 126 бакинцев, памятник Кирову убрали, атракционы демонтировали, музыку выключили и устроили кладбище Шахидов. Там же похоронены солдаты Карабахского конфликта.

Честно говоря, я как-то упустила из вида, что в Нагорном парке есть кладбище, которое мне, в данном случае, совершенно не хотелось посещать. В гробовой тишине мы прошли вдоль памятных досок и вырвались на простор смотровой площадки.

Ах, хорошо.

Надо было бы сюда и вечером наведаться, но не получилось. Настроения не было. Но об этом ниже.

Кроме видов понравилось это сочетание.

Мечеть, кстати свеженькая, и называется Мечетью Шахидов или Турецкой, т. к. была построена на средства Турции в начале 90-х годов.

Я перед тем, как писать, полазала по разным источникам, в большинстве которых описываются большие скопления гуляющего по Нагорному парку народа. Я вам клянусь, мы были там одни-одинешеньки. Огромные, безжизненные стекло-бетонные здания- ангары, сотни квадратных метров площади, выложенных узорной плиткой. Но полное ощущение, что тут недавно взорвалась нейтроння бомба, уничтожившая биологическую жизнь.

Покрутившись в недоумении, мы с Ксюхой пошли вниз. Встретили еще одного человека — «нелегального» торговца клубникой, прятавшегося за сосной. 5 манат маленькая коробочка. Однако. Даже у нас в начале ноября она дешевле. Но по вкусу такая же. Кислая.

Лестница, обтиравшаяся о бок фуникулера, была уже не такой стерильно чистой, как Нагорный парк и Приморский бульвар. Обычный мусор: обертки, бутылки, фантики.

Когда до низа оставалась пара-тройка пролетов с нами поравнялась пара, поднимающаяся, судя по наличию цветов, к аллее Шахидов.

Как добрая самаритянка, я посоветовала им подняться на фуникулере, т. к. девушка уже сняла туфли. Поймав ее недоуменный взгляд, поняла, что они не понимают по-русски.

Утомились мы. И вода кончилась. Пора было пообедать и запить недоумение.

Приземлились в заведении с номером вместо названия. Вот оно, с правой стороны от «Рок кафе».

Столики на улице. Внутри приятный интерьер в стиле «шатер Шамаханской царицы». Симпатичный официант на просьбу пива холодненького, сказал, что не подают.

— А почему?

— А политика заведения.

Только после этих слов обратила внимания, что основной контингент посетителей — сильно бородатые мужики, похожие на моджахедов.

Но покормили нас там хорошо. Если бы везде так.

Мы устали, наелись и пошли… спать.

Выползли уже под вечер. Ксюха хотела мне купить подарок и мы отправились искать магазин Массимо Дутти, который я предусмотрительно отыскала на карте. Опять через Приморский бульвар, но уже в другом направлении.

По бокам фотографии о Формуле 1, проводимой в Баку с 2016 года. Читала форумы о Формуле. Местные говорят, что «нам эта формула не нужна. Пособие на ребенка сироту 60 манат, детский билет на Формулу 175, стоячий 60. Чего кому это правительство хочет доказать. Страна понтов и нищенских зарплат».

Фотографии гонщиков поистрепались. И не подходило это все к месту, как и место ко всему этому. И опять тяжелые взгляды дворников в оранжевых жилетах. Мы то на празднике жизни, а они?

Массимо Дутти мы не нашли. Я померила что-то в Лакосте, но платить больше сотни евро за позапрошлогоднюю коллекцию желания не было даже у сестры, которая в начале и порывалась.

Обмывать оказалось нечего, но т. к. свою долю алкоголя мы в этот день из-за «политики заведения» не дополучили, то стали глазеть по сторонам, на предмет: где присесть и выпить. Но не найдя ничего приемлемого, вновь дошли до Маленькой Венеции.

Уже запустили лодочки, из динамиков лился божественный хрипловатый голос Дассена, столики на улице, уже приятная прохлада. Мы уселись.

Заказали: долму, баклажаны, брускетту.

— И девушка, нам бы вина бутылочку. Посоветуйте.

— Пойдемте в помещение, у нас там стенд, выберете.

Пока я стояла и выбирала, вошел пузатый мужичонка, словно сошедший с карикатуры. И сразу официантке, не стесняясь меня, грубо так:

— Что ты здесь делаешь?

Она, залепетала:

— Вот вино показываю.

— А ты сказала, сколько это стоит?

Опять же не хотелось портить вечер. У меня что, на лбу написано: «не кредитоспособная».

Внезапно сладкие песни французского шансонье сменились пронзительной восточной мелодией. Я, признаюсь, восточную музыку не выношу. У меня идиосинкразия на нее. Я даже водителей в автобусах заставляю ее выключать, если сговорчивые попадаются. А тут, за собственные деньги я хочу получить заявленное. Тихий вечер под плеск волны.

Подозвала этого толстого.

— Мил человек, — говорю, — а нельзя музычку поменять.

А он мне:

— А наши гости попросили что-нибудь национальное.

— А я, простите, кто?

Музыку сменили, но громкость усилили.

— Оксан, — говорю я сестре, — если я попрошу их громкость уменьшить, как ты думаешь, они меня в этой «венеции» утопят?

В общем хорошо, что у нас здоровое чувство юмора и закаленный советским сервисом потребительский порог. Бутылку мы допили, но закуски остались недоеденными. На блюде, вместо брускеты, под резанными кислыми помидорами расплывались ломти самого дешевого нарезного батона.

Мы еще прогулялись немного. Я ждала, когда над городом зажгутся Пламенеющие башни. Дождалась.

На эспланаду гостиницы «Четыре сезона» заезжали дорогущие иномарки. У подъезда дежурили белые такси.

Грустные таксисты проводили нас глазами.

***

Чего я ждала от Баку?

Еще в те годы, когда я и не поехала бы в Азербайджан, наверное, у меня была перед глазами картинка. Знаете такие выцветшие, засвеченные фотографии из советских журналов. Девочка в коротком платьице и сандалиях на бортике фонтана. От нее веяло чем-то очень добрым, таким как в слогане: «Баку — город дружбы народов».

Да и как бы фиг с ней, с дружбой. Но никто не отменял восточное гостеприимство — возведенное в ранг закона. Если мне нужно будет увидеть Сиднейскую оперу, я ведь поеду в Австралию, а если «Огурец» причем целый, то в Лондон. Зачем мне бакинская половинка.

Единственным человеком за 2 дня, у которого на лице явственно читалась добрая, искренняя, не за деньги улыбка была простая женщина, смотревшая, как я фотографирую котят. Да и еще, коренной бакинец, который возвращался одним самолетом с нами на ПМЖ в Москву.

Ну в ресторанах им деваться некуда, обязаны обслужить с максимальной услужливостью. А в банке на меня смотрели как на вошь, держащую в лапках деньги. Стюардессы бакинских авиалиний были высокомернее, чем в АирФранс. Такое ощущение, что им всем рты зашили.

Я ждала от Баку теплоты, щедрости, приязни.

Там где старина в гармонии сосуществует с новым.

Но гармонии этой не почувствовала. И я могла бы это простить неодушевленному камню. Живыми стены, город делают люди. В глухой деревне и убогой лачуге можно почувствовать все добро мира. Баку это добро растерял. А все остальное, особенно понастроенные новоделы настолько вторичны, что не заслуживают дорого времени. По крайней мере моего.

Теги: Самостоятельные путешествия