Восточная Монголия. Ч - 6. О Монголии и о монголах

Навигатор барахлил. Как нам лучше добраться до трассы, спросить было не у кого.

Долина, по которой шли, сузилась, а после и вовсе окончилась тупиком. Начиналось что-то похожее на тайгу. Пришлось делать крюк, дабы вернуться к развилке.

Нашим спасителем стал пастух, показавший правильный путь.

Благодаря ему, мы добрались до трассы. Сделали групповую фотографию, поблагодарили чаевыми, после чего отпустили машину с кухней. И надо же такому случиться, через двадцать минут на землю обрушился сильнейший дождь.

Нам очень сильно повезло, ибо мы уже колесили по асфальту.

Вдоль последнего теплилась совсем другая жизнь, имеющая мало общего с кочевьем. Вместо юрт всё чаще попадались капитальные дома, оранжевыми крышами заставлявшие вспомнить про Голландию.

* * *

В конце путешествия принято делать какие-то выводы. Вот я и хочу, немного отойти от самого маршрута, дабы поговорить о Монголии и о монголах.

Много всего забавного и интересного в их быте и обычаях. На одном из перегонов, когда мы стояли, возле меня остановилась машина с тремя мужчинами. Я их поприветствовал, они ответили. Дальше двое начинают мне показывать какие-то знаки. Оба одновременно правой рукой поглаживали подбородок и кадык, причём повторили жест несколько раз.

Я подумал, наверно ребята пить хотят. Протягиваю бутылку с водой, они не берут. После монголы, покачав головой, уехали.

Спрашиваю Туртувшина, что могло обозначать подобное. Он же мне рассказал следующее. Борода у его соотечественников в силу генетических предрасположенностей почти не растёт, как и усы. Если мужчина отпускает таки усы, значит у него умерли родители. Он скорбит и своим видом это подчёркивает.

Если от нижней губы до подбородка отпускается тоненькая полоска бороды — женщины, не обращайте на меня внимание, вы меня не интересуете (я уже старик).

Что касается меня, тут всё оказалось просто. Монголы показывали, чтобы я побрился. По всей видимости, я их обескуражил недельной щетиной…

Монгольский язык резкий и отрывистый. Мелодичным его назвать сложно. И тем не менее монголы по характеру очень даже на нас похожи. Китайцы совершенно другие, тогда как с монголами у нас много общего.

Мне думается, мы сумели найти подход к сопровождавшим нас ребятам и потому из разговоров узнали много интересного, о чём не пишут в газетах и не говорят по телевизору.

По словам моих информаторов, во времена Чингисхана монголы были приучены воевать сообща. Каждая десятка, сотня и тысяча чётко знали свою задачу. Во время стычек с японцами, самураи обвиняли монголов, что те не честно воюют, нападая на одного сразу вдесятером. В последующем они оказались под властью маньчжурцев, и те убили у них командный дух. В спорте монголы индивидуалы.

В те времена когда Монголия входила в состав Китая (1691—1911 гг.), управляли ею не китайцы, а маньчжурцы. Последние были сами на половину кочевниками. Дабы исключить китаизацию, они запретили всякое общение монголов с китайцами. Первые не могли посещать Поднебесную. Вторые, если и приезжали в Монголию, то только на короткий период, и передвигались определённым маршрутом. Китайцам запрещалось здесь жить постоянно и проводить любую деятельность, кроме торговли.

Позднее малочисленное население Маньчжурии было ассимилировано китайцами. Про маньжурцев монголы особо не вспоминают. В их понимании, историческую обиду Монголии нанёс Китай.

Если китайцы довольно холодно относятся к японцам, то монголы примерно также к китайцам. Граждане Поднебесной братья и партнёры, но отношение к ним крайне настороженное. В начале прошлого века Монголия получила независимость, однако почти две трети территории отошло Китаю. Те земли называются теперь Монголией Внутренней.

Как всегда и везде раздел границы прошёл по живому. Монголы, попавшие в Китай, подверглись китаизации. Они получили китайские имена и от своей вековой культуры сильно отошли. Своих братьев живущих в Монголии, они называют сулян-монгол (советские монголы).

Здесь мы подходим к главному. В некоторых случаях представители малых народов, проживая среди другого большого народа, предпочитают скрывать свою национальность, дабы не подвергаться преследованию на бытовом, а иногда и на государственном уровне. Яркий тому пример — евреи.

После установления границы в Монголии частично остались китайцы. Сколько их, никто не знает. Они себя не афишируют.

Мы проезжали деревушки и посёлки, где вполне можно и помидоры, и огурцы, и картошку сажать. Пустая огороженная забором территория домовладений не давала мне покоя. Я спросил Туртувшина:

— Почему ж таки монголы не выращивают ничего на участках?

Ответ поразил:

— Наш народ к подобному не приучен. А если кто-то станет что-то сажать, другие начнут подозревать в нём китайца со всеми вытекающими последствиями

При всём при этом китайский бизнес в Монголии правит бал. В Улан-Батор по делам, как и просто развлечься, приезжает много китайцев. Ведут они себя не как гости, а по хозяйски. Китай воспринимает Монголию как свою заблудшую сестрёнку.

После событий на площади Тяньаньмэнь монголы жалели китайцев. Им тогда казалось, мы рабские оковы социализма сбросили, мы теперь станем хозяевами и господами, а вы остаётесь в прошлом. Увы, вышло наоборот.

На границе с Монголией разрастается в высь и в ширь город Баотоу. По размерам он на порядок больше Улан-Батора и жителей там ровно в половину всей Монголии.

Ху Цзиньтао о взаимоотношениях двух стран высказался примерно следующим образом — дорогу построим, культура и развитие сами дойдут.

Да, действительно, Улан-Батор с Баотоу соединяет хорошая дорога. Монголы в Китай ездят, в приграничном Баотоу отовариваются, после чего возвращаются домой с неоднозначными впечатлениями. Каким бы ни было материальное положение соседей, самое страшное для них потерять независимость, вновь оказавшись под китайцами.

Понимаю, что я выдаю некие тайны, но мне хочется, дабы читатель понял хитросплетения их общества.

Уже под самый конец путешествия я узнал следующее. По ТВ показали сюжет, как приехавший в Улан-Батор китаец ударил местного парня в баре бутылкой по голове. От полиции китаец по всей видимости откупился, после чего сразу выехал из страны.

Пострадавший пришёл в себя, и обратился в полицию. Те стали от него открещиваться, после чего историю раскрутили журналисты. Сюжет не только по телевизору показали, он ещё и в соцсетях шуму наделал.

Если туристы в группе не всегда перед поездкой друг друга знают, то примерно в таком же положении и обслуживающие их гиды, водители, повара. Они также притираются друг к другу.

В общем случилось следующее. Один из наших ребят показал другим сюжет про разбитую голову со своего телефона. Началось обсуждение. Повторюсь, к китайцам в монгольском обществе отношение крайне настороженное и подобное подливает масла в огонь. В итоге хозяин телефона в сердцах высказал:

— Выселить нужно всех китайцев. Пусть едут к себе. Нам без них спокойней. И въезд им тоже нужно перекрыть.

Тут поднялся водитель по имени Джамбо, и чуть было не драться полез:

— У меня жена брата китаянка и что?

— Нет, женщины это совсем другое, — последовал реверс.

Минутная перепалка осложнила отношения между ребятами на все последующие дни. Мы же, перебирая в голове детали поездки, решили, что у Джамбы не только жена брата китаянка, но и он сам. Среди китайцев большое количество людей взрывных и горячих. Джамба под подобное определение подходил.

Люди моего поколения наверняка помнят напряжение, исходившее в советские годы от Китая. Товарищ Сталин вполне мог присоединить Монголию к СССР, но оставил её с Поднебесной в качестве буфера. Недалеко от столицы мы видели два городка, в которых прежде квартировали советские воинские части.

Наших войск в Монголии располагалось много. Но, по сравнению с Китаем, подобное было ни о чём… В случае нападения ставилась задача — продержаться как можно дольше до подхода основных сил.

Слава Богу с Китаем мы теперь дружим! А вот монголы за контактами Пекина и Москвы наблюдают ревностно. Москва поставила китайцам новые ракетные комплексы — монголы напряглись и обратились в Кремль за объяснениями. Оттуда последовал ответ — не бойтесь.

Дядюшка Сэм в 90-х попытался закрепиться в Монголии, но у него не получилось. Империя Добра далеко, как и столбовая дорога цивилизаций. Раствориться среди полутора миллиардного Китая три миллиона монголов не хотят и свою независимость связывают именно с Россией.

Бросать их на растерзание нельзя и недавний визит Путина в Улан-Батор, на празднование 80 лет победы на Халхин-Голе, тому пример.

* * *

Во второй половине дня мы добрались до конной статуи Чингисхана,

где осмотрели не только оную, но и весь комплекс, включая музей.

После почти два часа тряслись до кемпинга.

Дорога вывела на перевал.

На другой стороне хребта взору открылись совершенно другие виды.

Отмечу такой момент — все мы люди и даже человеки, со своими плотскими потребностями. Монголы на вершине по нужде никогда не останавливаются, даже если везут туристов. Дух горы оскорблять нельзя!

Как позже выяснилось, мы вернулись на территорию Хан-Хэнтэйского заповедника.

То место, где на предстояло переночевать, по красоте оказалось потрясающим.

Зажатая между хребтов долина убегала куда-то, сливаясь с горизонтом, в лёгкой дымке растворяясь между прошлым и настоящим.

В низинке за деревьями пряталась шустрая речка. Дабы она не озорничала, за её поведением на протяжении тысячелетий присматривают полысевшие горы, похожие на сточенные зубья пилы.

Впереди белели юрты, чёткие, ровные, одинаковые — словно зубы Дмитрия Нагиева. Увидев нас, навстречу выбежал ребёнок. Я подумал, какой хороший мальчик. Чадо оказалось девочкой.

Чемоданы таскать не пришлось. Что вечером, что на следующий день, у нас был трансфер в виде яка, запряжённого в телегу.

В кемпинге встретили две девушки с подносами. На одном лежали горячие полотенца, на другом приветственный коктейль.

В какой-то момент от нахлынувших чувств мне представилось, что сейчас в довесок ко всему обязательно должна появиться Роза Рымбаева в национальном костюме и на всю долину запеть:

I у синю даль, понад горами лине пiсня ця.

Ти, моя любов, ти, рiдна матiнка — моя земля!

Жаль, но Роза Рымбаева к нам не вышла. Впрочем, с песней всё тоже не просто, это поёт не она, а Ротару…

Нас распределили по домикам. Меня, как и было заявлено, поселили с Павлом. Надо сказать, в юртах мне бывать приходилось, а ночевать нет.

Юрта это сборный круглый домик, почти как чум, но более сложной конструкции. Если обычная квартира разделена на комнаты, то здесь всё обустроено на едином пространстве, все всех видят. Левая половина мужская, правая женская. В нашем случае внутренняя отделка оказалась полностью в национальном стиле.

Каркас юрты собирается из специальных реек часа за три. Сверху по центру в потолке имеется кольцо, фиксирующее рейки. К кольцу подвешивается тяжёлый груз, который не должен ни болтаться, ни лежать. Груз едва-едва касается пола.

По бокам юрта обтягивается войлочным полотном. В случае жары нижние концы материи приподнимаются, дабы создавался ветерок. Ну и по центру юрты конечно буржуйка.

Один мой знакомый несколько лет назад ездил в Монголию, купил юрту, которая пришла в Москву в контейнере. Валера несколько дней тренировался, как нужно её собирать и разбирать, а вот вернувшись, порядок действий забыл. В итоге столь экзотический домик у себя на участке он таки собрал, потратив…. неделю.

Входить в юрту можно что с левой, что с правой ноги. Главное не наступать на порог — подобное знак неуважения к хозяину. В нашем случае хозяином кемпинга являлась принимающая компания. Она наняла проживавшую неподалёку семью. Мама, папа и дети стали работать в кемпинге, обслуживая туристов. Им в помощь были прикомандированы повар и ещё пара сотрудников.

Кемпинг принимает гостей с мая по октябрь. От иностранцев, желающих пожить в юртах на природе, нет отбоя. Все домики оказались заполнены. Единственный момент, в кемпинг нельзя приехать, как в городскую гостиницу и поселиться. О подобном с принимающей стороной необходимо договариваться за ранее.

Ужинать нас пригласили в особую большую юрту, где обустроился ресторан.

Рядом располагался примерно такой же ресепшен.

Чёрная ночь накрыла горы, долину и кемпинг. Мы отправились спать, желая быстрее оказаться под толстым одеялом. Но тут к нам зашла девушка, с предложением растопить буржуйку.

Мы с Павлом конечно согласились. Через пять-семь минут раскалённый метал начал отдавать тепло. В юрте стало жарко, как в парной. Мы уснули, не догадавшись закрыть круглую дырку на потолке. Ближе к утру проснулись от холода. Ни я ни Павел от усталости ничего ночью в печку не подбросили, соответственно огонь потух.

Так что, переночевать в юрте это одно, а жить постоянно — совсем другое.

Позавтракав, мы ещё и ещё раз любовались природой, стараясь вобрать в себя как можно больше девственной красоты и её неповторимый аромат. Природа готовилась к новому дню. Задумчивые склоны причёсывались лёгким ветерком. Солнечные лучи прихорашивали цветочные поляны.

Я пробежался по росе, любуясь видами, расставил руки по сторонам, отдав тело на откуп ветру и солнцу. В такие моменты хочется, чтобы время остановилось.

И тем не менее, увы, момент расставания настал. Нам нужно было к обеду попасть в Улан-Батор.

Заключительная часть — Улан-Батор

Теги: Самостоятельные путешествия