Далее Везле

В Везле ехали через Кламси. Город старинный, весьма недурен, но не на слуху. Он сонный, провинциальный, как почти вся Бургундская глубинка.

По дороге встречались деревни, названия которых уже не помнишь, да и не думаю, что был смысл на них акцентироваться. Запоминались отдельные детали и отличительные черты, как этот мелкий канал по периметру

и старинная прачечная в одной.

Шпиль церкви и разнокалиберные дома: один с иголочки, второй мягко светящийся щербатым старым известняком, в другой.

Пока я бегала вдоль канала и фотографировала, девицы мои отловили представительного дядечку и гляжу уже о чем-то живо с ним беседуют. Вернее Наташа восхищалась деревушкой в восклицательном ключе (и правда, была она веселая и чисто прибранная), на что мужчина ответил:

— Наверное это потому, что мэром здесь я.

Вот так, с остановками, встречами мы сквозь Морванские леса пробирались к цели. Дороги были хороши, малолюдны и останавливаться на них, чтобы сделать кадр было удобно.

Вскоре показался указатель на Везле, а на горизонте само аббатство.

Название Везле пошло от Верселлуса — имени гало-романского имения IV или V веков. В 3-х километрах от города, а точнее деревни по современным понятиям (живут там на сегодняшний день меньше полутысячи человек, а во времена расцвета население доходило до 10 тысяч, как говорится, почувствуйте разницу), находятся раскопки галло-римских терм на Соленых источниках. Римляне в отличие от средневекового человека чистоту любили и за состоянием тела своего следили. Даром что язычники.

К веку IX-му, когда на землях принадлежащих Жиррару из Руссильона — вассалу императора Лотаря выстроили первые монастыри: девичий и бенедиктинский, разрушенные впоследствии норманами и сарацинами, относится легенда, гласящая о приобретении, если можно так сказать, ставшем в дальнейшем причиной и взлета, и падения монастыря.

В легенде два действующих лица: место приобретения и непосредственно приобретенная вещь. «Вещью» именуются мощи Марии Магдалины, за которыми в провансальский городок Сен-Максимен, где Жиррар был наместником, отправился монах Бадилон, чтобы спасти их от поругания вторгнувшихся в Прованс сарацин. (Боже мой, какие имена. Чисто Толкинен.)

И вот объявившиеся в Везле мощи стали являть всевозможные чудеса: от освобождения узников, до обретения речи немыми и зрения слепыми. Страждущих получить милость было много, а толковой церкви не было. Первоначально построенная для мощей сгорела в начале Х века.

Аббат Арто в 1096 начал строительство и даже через 8 лет освятил хоры и трансепт, но восставшие от непосильных налогов крестьяне убили аббата и порушили постройки. Принявший эстафету аббат Рене де Семюр отстроил нёф и восстановил порушенное, но в 1120 году случился страшный пожар, в котором погибло 1200 человек. И почему не помогли им мощи чудодейственные одному Богу известно.

Завершилось строительство во времена аббата Понс де Мобуасье, но еще недостроенный собор в 1132 году уже освятили. Папа Иннокентий II сильно торопился отвоевать дополнительную территорию святости у греха. Учитывая то, что в те времена аббатства на территории Европы росли, как грибы после дождя, то сколько же было греха вокруг.

И видимо грешники утомившись от праздности и разврата, устав от отчаяния и бессмысленности существовании, стали самыми ярыми и благодарными слушателями религиозной истины, провозгласимой на площади перед храмом Бернаром Клервосским, бывшим тогда бургундским «всё». Бернар звал их на II-й Крестовый поход.

Какова была сила воли и экзальтация этих проповедников, когда они сухой или полной рукой, рукой аскета вращали пустопорожнюю планету нашу, которая не была тогда еще шаром. Когда хотели узаконить себя перед лицом вечности, ломая судьбы, как сухие ветки, вырывая с корнем могучие дубы цивилизаций, возмущая и вздувая водоемы религиозных верований, на самом деле желая единственного: разнести семена сада своего по всему миру, ну и… ну и заодно пристроить расплодившееся стадо младших в роду шевалье, которые были готовы рвать за любую идею иноверца, инородца, да даже и ближнего своего.

Возглавил поход франкский король Людовик VII — первый муж Алиеноры Аквитанской. Отсюда же, из Везле сын Алиеноры — Ричард Львиное Сердце вместе с Филиппом Августом отправился в III-й Крестовый поход. И здесь же Томас Бекет, получивший убежище у Людовика, отлучил от церкви Генриха II, второго мужа Алиеноры.

Средневековая Санта-Барбара какая-то. Но если в Санта-Барбаре сюжет был нескончаемым, то невероятное процветание и благосостояние Везле закончилось быстро и по тихому. Взыгравшая гордыня аббатов монастыря, которые даже владельцев земли-графов Неверских соглашались принимать лишь постояльцами-паломниками, да и у святого престола требовавших завышенных полномочий, не осталась незамеченной папой.

Внезапно в том провансальском городке Сен-Максимен нашлись «настоящие» мощи Марии Магдалены. Река паломников, идущих в Сантьяго де Компостелла мимо Везле, сменила русло. Аббатство захирело и ему не помогло даже то, что Людовик Святой, озабоченный сохранением былой славы Везле, лично в 1267 году в сопровождении папского легата прибыл в монастырь, чтобы признать мощи подлинными.

К XIX веку здесь уже была жалкая развалина, грозящая обрушением. Но Везле в очередной раз повезло. Оно попало в поле зрение Проспера Мериме, бывшего в то время смотрителем исторических монументов. Он добился признания аббатства памятником истории, а восстанавливать его снарядили 26-ти летнего Виолле-ле-Дюка.

Утраченные во время войн и революций мощи Марии Магдалины были пополнены из запасников, и ныне, пусть и не таким бурным потоком, как во времена оные, ручеек из 6-ти тысяч паломников протекает мимо этих мест.

И мы, пусть и не в паломническом экстазе, влились в этот русло. Наташа, под чутким руководством Ксюхи, отправилась ставить машину на стоянку, а я ожидая их, фотографировала площадь, старые колонны, у основания одной из которых притулилась троица мышей, про коих я вроде читала какую-то присказку, но какую уже не помню (и если кто знает, буду благодарна информации),

удивлялась количеству посетителей, от которых, гуляя третий день по Бургундии, уже успела отвыкнуть.

В церкви шла служба и пройти в крипту, где находились мощи, не представлялось возможным, но погуляв какое-то время по городу мы вернулись.

Собор опустел, крипта также была пуста. Ничего во мне не колыхнулось ни там, ни там.

А вот сам городок, состоящий из пары улиц, понравился.

И пусть в нем не везде и всюду было все отреставрировано и облагорожено, но окружающая обстановка старины была более настоящей, чем в церкви, восстановленной вокруг условных мощей.

А какое благородство линий в старых ставнях и дверях,

и милота в кружевных занавесках на окнах с метровыми подоконниками,

и щипцах верхних притолок любимых жителями красных дверей.

А народу все прибывало и прибывало. Не могу сказать, что на улицах было не протолкнуться, но приходилось сделать определенное усилие, чтобы чужой турист не влез в кадр. И не всегда это получалось.

Но как часто бывает, стоило свернуть с проторенной дороги, чуть-чуть отклониться от главной улицы, и исчезали все приезжие, а встретить местных вообще было большой удачей. Ну знаете, чтобы кто-то выбежал к соседу за солью, или судачил на крыльце. Не говоря уже про лузганье семечек на бургундской завалинке.

Но как и везде все было ухожено. Растения зеленели,

поздние осенние розы цвели. И приятности было много.

Дойдя до Новых ворот — конца Везле, за которыми находится парк и стоянка, увидали столы и лавки для пикника. Но по сухой и жаркой погоде даже в таком озелененном месте было многовато пыли и перекусить желания не возникло. Да даже если бы и возникло, не было у нас снеди с собой, кроме фруктов.

И развернувшись мы пошли опять в глубь деревни,

Наткнулись на мэрию

и внезапно нашли местных.

Видимо, да что там видимо, так оно и есть, что все трудоспособное население Везле занято в обслуживании туристов, но вкусить их гостеприимства за обедом у нас не получилось. Присев в брассери за колченогий металлический стол и на не менее колченогие стулья, увидав столовые приборы, завернутые в салфетки так, что части, которые непосредственно должны были контактировать со ртом, ловили микробы и из воздуха, и с поверхности ничем, даже бумагой, незастеленного стола, и что самое неприятное, выслушав неприветливую скороговорку официанта, а может даже и хозяина в одном лице, мы скривили физиономии и вышли, как говорится — вон, если это применимо к уличному кафе.

Это «вон» сыграло с нами злую шутку и знай мы об этом заранее, согласились бы даже на неприветливый сервис.

А пока мы еще не были голодными, зато были любопытными и стали обходить все открытые магазинчики,

заглядывать в гостеприимно распахнутые ворота

и примериваться к местным специалитетам. Но бургундские вина совсем не были в фаворе ни у меня, ни у девчонок (разве можно сравнить насыщенный, глубокий вкус бержеракских вин с жидкой кислотностью местных), поэтому от покупок мы воздержались.

Но я — очень большая любительница всяческих картинок, почти уже протянула руки к незатейливому пейзажику. Желание прикупить нежный этюд с замком на заднем плане было таким сильным, что совершенно вылетело из головы, что в чемодан 56 на 30 он точно не поместится.

К счастью сознание тогда вернулось довольно быстро, но глядя на фотографии жалею о неоприобретении до сих пор.

Еще мне там очень понравились фотографии на стенах домов

и откуда я уже совершенно за уши себя вытянула, так это из антикварного магазина.

Эти бокалы с гравировкой, старые кружева и скатерти с монограммами бывших владельцев, пахнущие лавандой. Даже если не стелить, а просто наслаждаться чувством обладания вещицы из старинного, знаменитого, овеянного событиями, про которые ты когда-то, в детстве читала в учебниках, без малейшей надежды побывать, места — дорогого стоило.

И даже уже не понимаю почему я этого не сделала.

Мы вернулись в крипту, которая была совершенно пуста. Подивились на мощи (тоооненькую косточку), обошли собор Марии Магдалены, посмотрели на трансепт, погонялись за кошкой, которая была очень недружелюбна, настолько, что даже хотела кого-то из нас оцарапать, уже не помню кого, и двинулись на выход.

Последний взгляд на городок и аббатство с низу, т. к. оно, как всякое уважающее себя религиозное сооружение строилось на горе

и поехали в замок Базош, принадлежавший знаменитому французскому фортификатору — Вобану,

надеясь где-то по пути пообедать. Что из этого получилось, можно почитать опять же.

***

Сейчас покажу вам одну фотографию, которая совсем не получилась, поэтому сделала ее черно-белой и даже ровнять не стала, а то бы большая половина колокольни обрезалась.

Не получилась она по причине того, что на вопрос притормозившей возле церкви Наташи:

— Будешь фотографировать?

Я лишь высунула в окно фотоаппарат, сделав пару кривых кадров. О чем, естетственно, сейчас жалею. Почему я так поступила? А потому, что регион это — Бургундия, просто перенасыщен достопримечательностями, о которых даже местные не очень хорошо информированы, а что уж говорить про жителей других стран.

А церковь эта, оставшаяся и безымянной, и неосмотренной, на минуточку, не моложе века XIII. Да, над ней судя по всему Виолле-ле-Дюк не потрудился, но ее архитектурных достоинств это не умоляет.

Теги: Самостоятельные путешествия