Дорога, дорога, ведёт от порога... Путевые наброски от Астрахани до Батуми

Путешествие вынашивалось непозволительно долго. Мучительно обрабатывался маршрут, согласовывались даты. Легко ли сказать, тема, брошенная по пьяни на общей гулянке по случаю чьего-то дня рождения, и поддержанная общим собранием списком с писком, на утро по трезвому состоянию уже не казалась столь привлекательной. Кого-то на финальном этапе пришлось брать на понт и действовать от противного:

— Слава Богу, что Вы не едите! Нас и так много, не знаем кого из группы вычеркнуть…

Короче, в Грузию собралась приличная толпа друзей в составе четыре семьи на трёх надёжных, но дико подержанных авто.

Собственно про саму Грузию, как конечную точку нашего путешествия, в этом опусе будет ни строчки. Цель рассказа донести маршрут следования, показать, как с каждым пройденным километром меняется природа и земля Российская и Кавказская, а заодно, пока столбы верстовые мелькают за окном, кинуть пару фраз о истории и событиях, когда-либо происходивших на этой самой земле. Итак, поехали…

Четыре часа утра. Рассвет ещё не забрезжил. Проверяем последние припасы. Кто-то кидает команду:

— Let’s go! — Аналог армейской: — По машинам, — стартеры завелись с полоборота, вот, что значит правильная подготовка, караван тронулся в путь.

Маршрут следования выглядит так:

Астрахань — Яшкуль — Комсомольское — Кочубей — Кизляр — Грозный — Назрань- Владикавказ — Верхний Ларс — Тбилиси -Гори — Кутаиси — Батуми.

Пройти должны за один световой день, с идеей ночевать уже в грузинской столице, остановившись там на несколько дней для осмотра достопримечательностей.

Газу до отказу, трасса хорошая и пустая, антирадар почти не пищит. Технические новшества до нашей глуши ещё не добрались.

Через сотню километров проносится опознавательный знак:

— Астраханская область кирдык.

С перечёркнутой по диагонали полосой. Дальше уже земля соседей. Куда-то исчезают отбойники по краям асфальта, зато появляется колея и латки нашлёпки, уложенные как попало. Колёса чувствуют их всем телом, скорость снижаем по определению и закону самосохранения.

Первая остановка чуть далее. Тридцать верст от границы региона в калмыцком посёлке Хулхута. Забытое людьми, Богом, Буддой и Далай Ламой место. С несчастным населением в пятьсот человек.

— Здесь нет ничего!

Дело даже не в том, что безводная пустыня вокруг. Как раз наоборот. Есть колодцы, из глубины недр идёт вода. Другое дело, что жидкость эта настолько насыщена серой и прочими примесями, что если шурф несколько дней не использовать, поверхность воды покрывается коркой из минералов. Жизнь, как в аду.

— Пекло и запах серы.

Информации ради климатические сведения:

— Самая высокая температура, когда-либо зафиксированная на территории России находится здесь.

В соседнем посёлке Утта. Через него мы тоже проедем минут через пятнадцать. +45,4 градусов по шкале Цельсия.

Исторически Хулхута известна тем, что это последний пункт, куда в Великую Отечественную добрались немецкие войска. И самый восточный чисто географически. Дальше на Астрахань их не то, чтобы не пустили, ибо фронта не было вообще никакого. Сама земля в августе 42-го была против. Жара оказалась хуже морозов. Моторы закипали, мозги плавились. Пустыня убивала почище пули и миномётного осколка. Поэтому и остановились. Задержались, впрочем, ненадолго. В ноябре того же 42-го захватчиков попёрли в обратном направлении.

На высотке рядом с селом стоит обелиск.

— Славным защитникам Родины от трудящихся Калмыцкой АССР.

Стоит он практически на месте гибели санинструктора Наташи Качуевской. Кто помнит историю той войны, знает, что это имя стояло в одном ряду с Александром Матросовым или Николаем Гастелло. Погибла она, защищая раненых, покуда не кончились патроны. Взорвав себя вместе с немцами последней гранатой… как в кино, только здесь подвиг реальный.

Жизнь, однако, не яркая картинка. Здесь чувства, события, гадости и мерзости намазаны ровным слоем. И простит меня кто, если мои слова пойдут вразрез с официальной версией. Дальнейшее я буду писать со слов своего деда, успевшего повоевать как раз в этих местах. Как слышал. На кухне. И что усвоил.

Фронта в понятиях линии соприкосновения в наших степях как такового не было. Никакого войска на сотни километров по полю не хватит. Только разъезды и полевые летучие отряды. Астрахань готовилась к обороне, как могла. Создавалось добровольное ополчение, куда мой дед аккурат и записался.

По его рассказам, страшно было не вступить в бой с немцами. От этих как раз ясно было, чего ожидать. Постреляли чуток, потом на ночь разошлись спать по своим норам. Кто в живых остался. Гораздо печальнее было напороться на отряд калмыков, прислуживающих оккупантам.

Вообще непонятно, как у миролюбивого в основе своей народа, если по современным понятиям не считать фанатов «Уралана», могли появиться отпрыски, во время войны творившие откровенные зверства. Отбросы общества собирались в стаи с одной целью: грабить и убивать. И если кто из красноармейцев, да и вообще из русских попадался им на пути, считай смерть через средневековые пытки была тебе стопроцентно обеспечена. Видимо голод, проживание в диких местах, плюс отсутствие твёрдой власти наложили отпечаток на человеческий мозг и привели к его полному атрофированию.

Как бы то ни было, дед говорил примерно следующее:

— Попался на калмыков, отстреливайся до последнего патрона, а потом иди в штыковую. Всё равно не жилец…

Это я к тому, что не одна Наташа Качуевская показала себя героиней. Так думала вся 28-ая армия, погнавшая недругов из наших степей.

Остановка номер два через час пути и новых семьдесят километров. Посёлок районного значения Яшкуль. Здесь меняем вектор направления и сворачиваем на юг в сторону населённого пункта Комсомольское. Кто-то из нашей гопкомпании решил на заправку, у остальных есть время размять кости, а заодно обсудить увиденное.

У нас, у астраханцев, есть поверье:

— Бензин в Яшкуле заливать нельзя.

Дескать ни один уважающий себя и свою вороную «ласточку» человек в здравом рассудке это делать не будет. Власти здесь как не было, так и нет за особой удалённостью, а наследники Василия Алибабаевича бодяжить топливо не перестали.

От себя, впрочем, добавлю, что я заправлялся в посёлке. И не раз. Рога и хвост не выросли, а клапана и поршневые кольца работали, как им и следовало. Без излишнего стука. Точку, правда, выбирал сетевых компаний. Предпочтительно Лукоил или Астрахань-Газпром. Бензин там дороже, зато на душе спокойнее.

Разглядывать посёлок смысла нет никакого.

— Убожество помноженное троекратно.

Пыль, соль, болото, лебеда и осока.

В Памятной книжке Астраханской губернии за 1914-ый год есть пометка:

— В посёлке Яшкуль имеется 31 двор, проживает 104 души мужского и 103 женского пола.

Походу с тех пор мало что изменилось. Население, правда, увеличилось до нескольких тысяч.

Снова вспоминаем прошедшую войну. Драка за этот клочок цивилизации шла нешуточная. Немцы окопались и выковыривать их пришлось и изрядными усилиями. В братской могиле у посёлка захоронено 593 советских воина. За два дня боёв.

— Шестьсот человек за тридцать дворов!

Неужели это того стоило?

Отмазка прилетела незамедлительно. В 43-ем всё калмыцкое население посёлка депортировали в Сибирь… На земле остались только женщины титульной национальности, вышедшие замуж за русских. Их не трогали.

Выселять целый народ, очень спорное решение. С одной стороны с бандитизмом нужно было что-то делать, и тогдашнее население Астраханской области решению партии и правительства аплодировало стоя.

— Очень уж натерпелись!

С другой стороны, не может весь народ отвечать за действия избранных отборных идиотов. Но история не знает сослагательного наклонения. Так было, и этого не вычеркнуть и не стереть.

Хотя на мой взгляд, выселять в Сибирь людей, живущих в столь диких условиях наших степей, было полной глупостью. Потому что в Сибири хотя бы есть вода, дрова, шишки и ягоды. А в Яшкуле кроме кизяка нет ничего. Из него строят мазанки, им топят печи, его чуть ли не вместо бутерброда используют… жизнь не сахар. Короче, поменяли одно наказание на другое. Жалко только, что скотину отняли. Пастухи ведь ничего больше делать не умели.

Хватит рассуждать, пусть историки в перипетиях бывших событий разбираются, а мы двигаемся дальше. Не успели как следует разогнаться, покрытие пошло, как решето. Головная машина провалилась передней стойкой в яму сантиметров пятнадцать глубиной, после чего подвеска скрипела всю оставшуюся дорогу. Скорость снизили до предела, но это мало помогло.

Следующие пятьдесят километров больше напоминали минное поле, нежели автостраду. Или цирковое представление, в исполнении группы каскадёров любителей. Особенно, если впереди тебя прёт фура, виляя хвостом по только ей одной известной траектории.

— Потому что ямы обойти пытается…

И обгонять её невозможно, без колёс останешься, и позади идти рисково. Непонятно что ожидать.

Короче, до Комсомольского натерпелись ужаса. Сам посёлок, кстати, остался в стороне. Его минули по объездной. В нём делать нечего, да и все подъезды в него заставлены знаками въезд запрещён. С любой стороны. Зачем? Ну абсолютно непонятно.

— Секретный объект, блин.

Таки подводная лодка в степях Украины…

Дорога за посёлком разветвляется, мы уходим на Кочубей. Пока мимо борта пролетает всё та же знакомая картинка. Степь от края до края, от горизонта до горизонта. Отмотали уже четыреста километров, а пейзаж неизменен. Голая земля, выжженная палящим солнцем растительность вроде саксаула, даже суслики чумные в норы попрятались. Только сочные жуки пролетая над дорогой шмяк о лобовое стекло, и растекаются жирной кляксой. Весь радиатор уже крылышками, рожками да ножками забит.

Посёлок Кочубей, кстати, назван в честь комбрига времён Гражданской. Геройский, наверное, был мужик, но это не спасло 11-ую Красную Армию, воевавшую на Кавказе, от полного разгрома. Деникин так вставил многоопытным революционерам, что только клочки летели по закоулочкам. Хоты, впрочем, не нужно эмоций. Предоставим слово документам. Телеграф бесстрастен.

24.01.1919 Орджоникидзе — Ленину:

— Одиннадцатой армии нет тчк Противник занимает города и станции почти без сопротивления тчк

А теперь представьте картину. Толпа голодных и побитых красноармейцев бросает орудия, бронепоезда, обозы и прочие атрибуты тылового обеспечения, и пешем ходом пытается отступать на Астрахань. Только Северный Кавказ от нашего города отделяют все те же 400 километров абсолютно безводной степи, по которой мы сейчас едем. Где голая, обветренная земля. Ни кусочка хоть чего-нибудь съестного. Дальше делаем поправку на январь месяц. Даже снег не пожевать за предметом его отсутствия. Не Сибирские, конечно, морозы в минус пятьдесят, но при постоянной восточной Моряне и двадцати достаточно, чтобы через пару часов обморозится и дать дубу…

Плюсом отступающих преследуют по пятам белоказаки и банды всё тех же калмыков. Короче, до Астрахани добрались лишь жалкие толики обмороженных, голодных и больных насквозь людей. Замечательно себя при таком раскладе чувствовала лишь вошь. Благодаря чему 11-ая Армия поголовно переболела тифом и принесла эту заразу эпидемией в наш город.

О чём это я? Да к тому, что единственной боеспособной часть, пришедшей в Астрахань в полном составе и с оружием была бригада Кочубея. Всё потому, что надоев выслушивать в пути пьяные бредни про революцию и контрреволюцию, красный командир просто и тупо зарубил шашкой приставленного к нему комиссара.

За что уже в Астрахани лично Кировым был обвинён в измене, бежал в степь. Но был пойман белоказаками и повешен в Святом Кресте. Ныне это город Будёновск.

В нынешнее время посёлок Кочубей, это уже территория Дагестана. Даже несмотря на то, что село было основано в соответствии с указом императрицы Екатерины Второй «О водворении в этот незаселённый край русского народа». Крепостным крестьянам давалась вольная, но исключительно в обмен на поселения на этих необжитых территориях. Здесь именно появились рыбные промыслы, подчинённые астраханским властям. Каспий то рядом…

Возле Кочубея останавливаем на покушать. Изначально было решено утром использовать припасы, захваченные из дома, чтоб срок годности в жаре не пришлось переклеивать. Не в магазине чай. Расстилаем скатёрку на самом пологом капоте, и приступаем к трапезе.

Хозяева придорожного кафе смотрят на нас как-то искоса. Дело даже не в том, что мы не воспользовались их услугами. Просто на дворе стоит Ураза.

— Великий пост, если по-нашему.

И жрать после восхода солнца грех. Но мы, слава Богу, православные, да и даже если по мусульманским канонам, уставшему путнику подкрепиться не возбраняется. Поэтому:

— Аллахума, барик ля-на фи-хи ва ат’ым-на хайран мин-ху!

Типа молитвы, перед едой:

— О Аллах, сделай это благословенным для нас и накорми нас тем, что лучше этого!

Произносим слова, поворачиваясь в правильном направлении. И, кстати, хоть кафе и придорожное, но в нём уже есть комната для намаза. Мы в другой республике, и здесь иные уже традиции.

— Курочка с бакинской помидоркой, потому что астраханская ещё не созрела, с хлебом и сыром, запитая айраном пошли на ура…

Пока пировали, к шалашу прибилась приблудная кошка. И тоже получила от щедрот Господних, ибо Всевышний предписывал делиться. Долго потом облизывалась и преданно смотрела в глаза.

Дальнейший путь следовал по указателю на Кизляр. В Артезиане пришлось выползать из кондиционированного салона по требованию работников федерального поста и идти в будку регистрировать своё отсутствие присутствия.

— Надо, так надо.

Мы не в обиде.

На развилки у Кизляра уходим направо по указателю на Грозный. Всё. Дагестан тоже закончился, это уже вотчина Чеченской республики. Здесь нужно сказать, что буквально за несколько километров кардинально меняется природа вокруг. Да и отношение к окружающей действительности в целом.

Во-первых, вдоль дороги стал расти лес. Это уже сама жизнь говорит, что вода рядом. Иногда случаются дожди, и хоть что-то живое может цвести и пахнуть. Пусть даже лесопосадки искусственного происхождения, только вдоль дороги, но и то уже глаз радует.

— Человек старается.

Кардинально заметно другое:

— Как человек тот старается…

У каждое дерева, как бы обильно зелень не торчала по обочинам, побелен ствол. Высотой примерно в метр. Однообразно. Как в армии. Зато чисто и аккуратно. Заодно вокруг прибрано. Валежник не валяется, сухими ветвями не отсвечивает, да и мусор как-то на глаза не попадается.

Дальше больше. Антирадар пищит на любом мало—мальски крутом повороте. Если есть ограничение скорости, то оно строго и неуклонно контролируется техническими средствами.

— Не пошалишь, однако!

Мы не нарушители. Выполняем все правила, раз они прописаны. Но скорость приходится снижать. Особенно в проходе по деревням. А они здесь постоянно. Одна заканчивается, начинается другая.

Вернее не деревни. Станицы. Идём по территории бывшего терского казачества. О чём говорят чисто названия населённых пунктов:

— Дубовская.

— Карагалинская.

— Курдюковская.

— Воскресеновское.

Вид у них, правда, не совсем русский. Ведь мы как в народном стиле привыкли? Каждый во что горазд. Строим как попало. Палисадники при этом можно годами ни чинить. Главное, чтоб завалинка была. Где поспать можно. Взаместо дивана.

Но в Чеченской республике царит строгий порядок. В пределах одного села все заборы у каждого дома будут абсолютно одинаковые. Массивные. Высокие. С одинаковым орнаментом. Различаются только длиной по фасаду. И даже если за ней, за оградой глинобитная мазанка хибара, забор всё равно стоит в стиль и не портит пейзаж внешним видом.

От станицы к станице этот важный элемент благоустройства отличается только материалом, цветом или рисунком. Но единообразие обязательно.

— Как такого эффекта достигли?

Остаётся только гадать.

Такая же система с архитектурной составляющей домов. Вернее, здесь уже разнообразие проектов. Жильё маленькое и большое. В зависимости от желания и достатка хозяев. Есть похожие на дворцы. Есть, разумеется, победнее. Но в глаза бросается одна общая черта.

— Чисто чеченская планировка строений.

По старым традициям и обычаям дом строится буквой «П». Не знаю, как сейчас, но раньше это происходило из системы: крыло мужское, половина женская, посередине кухня и общее для всей семьи место. Да и территория для огорода остаётся. Правда нынче всё больше приобретают популярность зелёные газоны. А овощи перебрались на поля.

И, разумеется, в каждом селении непременная доминанта.

— Мечеть.

Странное сочетание русских названий с подобным обликом. Не находите? Хотя, если разбираться на уровне историческом и генетическом, здесь нет большого противоречия. Не помню сейчас уже где, но недавно читал научную статью о составляющей ДНК русского народа и казачества в частности. Так вот там чётко было определено, что казаки, будь то донские, кубанские, астраханские или яицкие, все имеют однородный состав. И только терские выбиваются из общей массы большой примесью кавказской крови.

Сейчас, конечно, трудно себе представить, что чеченская девушка выходит замуж за русского, но раньше это было сплошь и рядом. Начиная от времен Ермолова и самого Ермолова, заканчивая вполне спокойными советскими годами. Здесь я уже могу приводить примеры из своей собственной семьи.

Кстати, примером того, что не всё нынче так плохо, можно взять станицу Шелковскую. Большой транспортный узел и довольно крупное селение. Так вот не так давно на выделенные из Грозного деньги построили одновременно сразу два ритуальных сооружения. Очень яркую, оригинального дизайна мечеть, с вытянутым вдоль дороги низким фасадом и ярко зелёными куполами, и через озеро-водохранилище православную церковь. В типичном для неё стиле. Они как Голубая мечеть и Святая София в Стамбуле. Стоят друг напротив друга и читаются в одном знаменателе. Так что есть шанс, что война когда-нибудь забудется и всё вернётся на круги своя.

После Шелковской ещё немного по землям степным, знакомым, потом резкий поворот налево, под колёсами автомобильный мост через Терек. И сразу смена названий. Ближайший посёлок уже зовётся на горский манер, Толстой Юрт, и с него отчётливо просматриваются первые предгорья Кавказского хребта.

Делаем чисто техническую остановку. Даже если транспорту обслуживание не нужно, человек не машина. Отдохнуть десять минут, косточки потянуть, лишнюю жидкость отлить. Пока девчонки оккупировали близстоящую будку с надписью «Эм -Жо», осматриваем окрестности беглым взглядом.

Я уже говорил в начале рассказа, что идут последние дни месяца Рамадан. Это значит, что истинный мусульманин до первой звезды не ест и не пьёт. А чтоб соблазна не было, закрыты все продуктовые магазины и кафе.

— Я Вам точно говорю. Здесь с этим строго.

Зато около дороги с видом на подъём специальная стела с портретом вождя.

— Какого?

Конечно же нашего, всеми любимого президента…

Смеяться, впрочем, не нужно. На этой земле его реально уважают. Потому что помнят, как в первую чеченскую дудаевцы стояли вон на той высотке и прямой наводкой лупили из всех орудий по посёлку.

Где в это время были наши прославленные «Крокодилы» и «Аллигаторы» никому не известно. Хотя одним залпом с вертушки можно было бы всю эту братию разогнать. Воли не было политической. Появилась она только со сменой власти в стране. И порядок навели. И разруху убрали. Причём как на земле, так и в головах. Поэтому и рисуется портрет президента. В знак уважения и гордости.

До Грозного остаётся двадцать семь километров. Небольшой перевал через первый по пути на Кавказ отрог, и мы въезжаем в город…

P. S. Продолжение непременно последует. Ведь мы только на полпути к мечте.

Теги: Самостоятельные путешествия, Автопутешествия