Сердце Кенигсберга

Безусловно, во все времена сердцем Кенигсберга был одноименный орденский дворец на холме Тувангесте, расположенный напротив Кафедрального собора через реку Прегель, но ныне…

…перефразируя песню из «Трех мушкетеров» — и что мне от него осталось ныне, только имя…" Поэтому, лично я сердцем сохранившегося до наших дней Кенигсберга буду считать Кнайпхоф. От одноимённого города, появившегося на нём в начале XIV века и впоследствии густо населённого, остались лишь Кафедральный собор и – воспоминания. Хотя по-немецки «кнайпе» означает «кабак», с кабаками и прочими питейными заведениями название «Кнайпхоф» никак не связано. Оно восходит к старопрусскому слову «книпав», которым пруссы именовали болотистые окрестности долины древней реки. Остров Кнайпхоф образовался из наносного песка. Омывают его северный (земландский) и южный (натангский) рукава Прегеля. До образования городского поселения он фигурировал в исторических документах как Фогтевердер. «Фогт» – наместник, «вердер» – островок, осушенный участок. Остров был в распоряжении наместника Тевтонского ордена. Там располагались выпасные луга Альтштадта, возникшего раньше, в 1286 году. В 1327 году в восточной части острова было решено построить резиденцию епископа. И 6 апреля Верховный магистр Тевтонского ордена Вернер фон Орзельн даровал жителям-«островитянам» грамоту «Хандфесте», то есть городские права. Благодаря своему «автономному» расположению, Кнайпхоф – вплоть до 1724 года, когда три города (Кнайпхоф, Альтштадт, Лёбенихт) объединились в Кенигсберг, – развивался самостоятельно. Кнайпхоф покрывала ровная сетка улиц, – тогда как в Альтштадте и Лёбенихте улочки извивались змейками: там приходилось при постройке домов учитывать особенности рельефа. Альтштадт считался аристократическим местом, там охотно селились королевские придворные, родовитые дворяне… В Лёбенихте жители занимались преимущественно сельскохозяйственным трудом. В Кнайпхофе были сосредоточены судовладельцы и купцы. В 1333 году город получает новое немецкоязычное название — Пре́гельмю́нде, от Pregel — Прегель и Mündung — устье), которое, однако, не прижилось. Постепенно в употреблении закрепилось прежнее название Книпав в его онемеченной форме — Кнайпхоф. Известна также печать Кнайпхофа 1383 года, где фигурирует название на латыни novo konigisbergk (Новый Кенигсберг), свидетельствующее о том, что новые города, выросшие за стенами основного города (позднее Альтштадта), фактически представляли собой новые части Кенигсберга. К концу XIX века Кнайпхоф имел на своей территории ратушу, Кафедральный собор, используемый также как общинная церковь, и плотную застройку зданий. Строительно и архитектурно город был прост: узкие высокие фасады шириной преимущественно 4,5 или 5,2 метра в один, реже — в два подъезда; одна — тесная и неудобная — лестница; каждый фасад отличается от соседа декором и украшениями. Непрочная почва острова затрудняла строительство массивных зданий, вынуждая забивать в почву длинные дубовые сваи. Однако важное с торговой точки зрения положение острова (на пересечении трёх торговых путей, двух сухопутных и одного речного) заставляло жителей города не считаться с расходами по укреплению грунта. Остров соединялся с остальным миром пятью мостами, тогда как в Кенигсберге всего мостов было семь. Существовала даже задача о семи мостах — как пройти по всем городским мостам (через реку Преголя), не проходя ни по одному из них дважды?

В 1736 году задача о семи мостах заинтересовала выдающегося математика, члена Петербургской академии наук Леонарда Эйлера, о чём он написал в письме итальянскому математику и инженеру Джованни Джакобо Маринони. В этом письме Эйлер сумел доказать, что это невозможно. На основе задачи о семи мостах Кенигсберга возникла теория графов. В 1355 году под руководством маршала Ордена Генриха Шендекопа вокруг Кнайпхофа были возведены городские стены – хорошо укреплённые, высотой в два с половиной метра. Наличие разводных мостов (а в дальнейшем к Лавочному и Зелёному добавились Кузнечный (Шмидебрюкке) и Потроховый (Кёттельбрюкке)) обеспечивало кнайпхофцам хорошую связь с Альтштадтом, с одной стороны, и Форштадтом и примыкающим к нему Хабербергом – с другой. Ворота в городских стенах располагались напротив мостов, по часовой стрелке: Кремертор (Купеческие ворота, были снесены в 1752 году), Шмидетор (Кузнечные – снесены в 1736-м), Домбрюккентор («домбрюкке» – соборный мост; снесены в 1739-м), Хёнигтор (или Кирхентор, неподалёку от кирхи – церкви), Кёттгельтор («кёттель» – требуха, внутренности). Также имелась Прегельбоген – «прегельская арка» – между двумя домами на южном берегу (она сохранилась до 1945 года). А самыми роскошными, по общему мнению, были Зелёные ворота (Грюнетор) в южной части острова. В конце XVI века над ними была выстроена высокая восьмиугольная башня (в 1864 году сооружение снесли при расширении Кнайпхёфше Ланггассе – самой важной на острове улицы, по совместительству – торговой дороги, которая связывала Альтштадт и Форштадт). На южном берегу острова имелись ещё три мощные башни. Наиболее известна из них – Голубая. Первоначально она была круглая, но с острым готическим верхом. Утратила она свой острый готический верх в 1879 году, но в «усечённом» виде, с плоской крышей, просуществовала до 1944 года. И была разрушена во время налёта английской авиации. Мосты в Кенигсберге строили не только для связи между городскими частями, но и в связи с постоянной военной опасностью со стороны соседних Польши и Литвы и по причине междоусобиц среди Кенигсбергских городов — в 1454 — 55 гг. между городами произошла война, вызванная тем, что Кнайпхоф перешёл на сторону Польши, а Альтштадт и Лёбенихт остались верны Тевтонскому ордену. Мосты имели оборонные качества — перед каждым из мостов была построена оборонительная башня с закрывающимися подъёмными или двустворчатыми воротами из дуба и с железной кованой обивкой, опоры некоторых мостов имели пятиугольную форму, типичную для бастионов. Внутри этих опор располагались казематы. Из опор можно было вести огонь через амбразуры. В 1697 году, когда Кенигсберг посетило Великое Русское посольство, именно на острове, в доме купца Нагеляйна, останавливался царь Пётр. Дом купца располагался на юго-западной оконечности острова и имел отличительную особенность: маленький крытый балкон, полукругом охватывавший угол здания. В дальнейшем, посещая Кенигсберг, Пётр I всегда останавливался у Нагеляйна, а купец со временем был избран бургомистром. Дом сохранялся в первозданном виде до 1890 года, потом его перестроили, убрав балкон и прочие «архитектурные излишества». Но стены были живы вплоть до апреля 1945-го. Интересно вспомнить, как описывает первый визит Петра в Кенигсберг Алексей Толстой (плотно работавший с историческими источниками) в романе «Пётр Первый»: «В лучшей части города, в Кнайпхофе, для гостей был отведён купеческий дом. Въехали в Кенигсберг в сумерках, колёса загремели по чистой мостовой. Ни заборов, ни частоколов – диво! Дома прямо – лицом на улицу, рукой подать от земли – длинные окна с мелкими стёклами. Повсюду приветливый свет. Двери открыты. Люди ходят без опаски… Хотелось спросить: да как же вы грабежа не боитесь? Неужто и разбойников у вас нет? В купеческом доме, где спали, – опять – ничего не спрятано, хорошие вещи лежат открыто. Дурак не унесёт. Пётр, оглядывая тёмного дуба столовую, богато убранную картинами, посудой, турьими рогами, тихо сказал Меньшикову:

– Прикажи всем настрого, если кто хоть на мелочь позарится, – повешу на воротах…

– И правильно, мин херц, мне и то боязно стало… Покуда не привыкнут, я велю карманы всем зашить… Ну, не дай бог с пьяных-то глаз…»

Кстати, если верить Алексею Толстому, именно тому, первому, посещению Петром Кенигсберга Россия обязана… появлением Санкт-Петербурга. «Пётр и Меньшиков вылезли из дормеза, разминая ноги.

– А что, Алексашка, заведём когда-нибудь у себя такую жизнь?

– Не знаю, мин херц, – не скоро, пожалуй…

– Милая жизнь… Слышь, и собаки здесь лают без ярости… Парадиз… Вспомню Москву, – так бы сжёг её…

– Хлев, это верно.

– Сидят на старине, – жопа сгнила… Землю за тысячу лет пахать не научились. ‹…› К Балтийскому морю нам надо пробиваться, вот что… И там бы город построить новый – истинный парадиз…»

Так что Кенигсберг – место, где Петра Великого впервые одолела мечта о Северной Пальмире.

У Кнайпхофа никогда не было собственной церкви. Поэтому архитектурной, культурной и нравственной доминантой Кнайпхофа стал Кафедральный собор. Днем его основания считается 13 сентября 1333 года. Собор был – и это являлось достаточной редкостью – и епископской и городской церковью одновременно. И только после Реформации его передали Кнайпхофу в качестве общинной церкви. Своей концепцией он обязан гроссмейстеру Тевтонского ордена Лютеру Брауншвейгскому, который забраковал идею собора-крепости. «Незачем строить вторую крепость на расстоянии полёта стрелы от Замка», – сказал он. Под фундамент «штатского» (в смысле, лишённого оборонительной функции) сооружения было забито более тысячи дубовых свай. Первым строителем собора стал епископ Иоганнес Кларе – и в его честь большой соборный колокол будет наречён «Иоганнесом». Стены собора изнутри были покрыты фресками и гербами. Иметь здесь изображение своего фамильного герба считалось престижным. И рисовать очередные гербы приходилось на деревянных щитах, которые вывешивались в храме поверх старых изображений. Ещё престижнее было «похорониться» в соборе. Усыпальницы знатных горожан, плиты с выбитыми на них эпитафиями – всё это, надо думать, впечатляло. Кстати, людская память коротка (хотя немецкая, безусловно, куда прочнее нашей): по завещанию названного выше Лютера Брауншвейгского, возле его могилы в соборе должна была постоянно гореть свеча. Но… свеча горела недолго. А впоследствии забылось и место, где конкретно был похоронен гроссмейстер Тевтонского ордена. Тем более что в 1523 году в центре клироса Иоганнес Брисман, личный посланник Мартина Лютера, прочитал первую лютеранскую проповедь в Кенигсберге. Так началась Реформация в Восточной Пруссии. В 1591 году в соборе появился удивительный алтарь: распятие было установлено таким образом, что Христос как бы парил над капителью, возвышаясь до самого свода. В центре алтаря располагалась фигура Бога-Отца, за ним стояли Моисей и Иоанн-креститель. Все скульптурные изображения были выполнены из позолоченной меди – и будто бы к ним приложил свою руку Кранах-младший. Имя создателя первого органа – неизвестно. История сохранила лишь сведения о том, что за свою работу он получил 4 марки на покупку плаща. Потом орган неоднократно менялся, делаясь всё мощнее и мощнее. А вокруг собора постепенно складывался целый городок священнослужителей… который плавно перетекал в «университетский городок»: в 1530-х годах рядом с храмом построили здание, в котором разместился университет Альбертина. С этого времени Кенигсбергский собор стал выполнять функцию церкви этого известного учебного заведения, а с 1650-го года в его южной башне стала располагаться Валленродская библиотека, представляющая собой великолепное собрание научных и религиозных манускриптов. Кроме того, в этот же период в храме появилась профессорская усыпальница. Герцог Альбрехт повелел хоронить университетских преподавателей у стены собора – и последнее захоронение в профессорском склепе состоялось в 1804 году. Иммануил Кант – вот кому выпала эта честь. Потом, в 1880 году, будет построена часовня Канта, которую в 1924 году снесут – и воздвигнут вместо неё колоннаду по проекту архитектора Фридриха Ларса. Кстати, с ней будет связан ещё один «кёнигсбергский миф»: якобы нацистский доктор Розенберг, автор «медицинской» теории о превосходстве арийской расы, специально… доставал череп Канта. И обмерял, дабы убедиться в его соответствии эталону истинно арийского происхождения. На самом деле «обмер черепа» был невозможен: в 1880 году останки Канта положили в оловянный гроб, который, в свой черёд, был вставлен в гроб металлический, накрыт базальтовой плитой, сверху которой было водружено надгробие. Вплоть до бомбардировок 1944-го года Кенигсбергский собор простоял неповрежденным. К сожалению, во время военных действий он очень сильно пострадал, а позднее был опустошен. Богатое убранство храма было почти полностью сожжено. Сохранились лишь несколько каменных надгробий, включая памятник герцогу Альбрехту Гогенцоллерну, выполненный фламандским архитектором и скульптором Корнелисом Флорисом. В начале 70-х годов прошлого века Кенигсбергский собор было решено отреставрировать. Первый этап восстановления храма был, скорее, косметическим ремонтом, а полномасштабные инженерные работы начались только в 1992 году. Так как собор расположен на торфянистой почве, фундамент с каждым годом опускается на несколько миллиметров. Со времени основания храма он просел более чем на полтора метра, а угол наклона стен составил более сорока сантиметров. Для борьбы с этими явлениями еще в 1903 году были сделаны фальшивые окна, но и они не помогли, поэтому реставраторам пришлось немало потрудиться, чтобы восстановить прочность сооружения. Кроме того, в 90-х годах были установлены четыре колокола, а также шпиль и часы на Южной башню. Таким образом, храм приобрел вид, близкий к изначальному. Кенигсбергский собор построен в стиле балтийской готики. В архитектурном плате он примечателен внутренней башней с винтовой лестницей и своими арками, присущими сицилийской архитектуре 11–13 веков.

В октябре 1998 года в здании храма был открыт музей Иммануила Канта, часть экспозиции которого посвящена истории самого сооружения. На данный момент ведутся работы по превращению Кенигсбергского собора в важный культурно-религиозный центр. В здании находятся евангелическая и православная часовни, а также регулярно проводятся концерты классической и религиозной музыки и международные конкурсы органистов.

В 2008 году собор был признан главным символом Калининградской области в результате подведения итогов акции «Семь чудес янтарного края».

Вокруг собора и в парке, разбитом вдоль аллеи от собора до Эстакадного моста, построенного в 1972 году взамен двух самых старых мостов Кенигсберга — Лавочного и Зеленого, можно увидеть различные скульптурные композиции — от памятников герцогу Альбрехту Гогенцоллерну до скульптурных композиций наших дней. Лавочный мост — Кремербрюке — был самым старым в Кенигсберге. Он был основан рыцарями Тевтонского ордена в 1286 году, когда Кенигсбергом называли не город, а замок на холме Тувангесте. Чтобы понять, в каких условиях возводили Лавочный мост, нужно заглянуть в историю города более чем на семь веков назад. Тогда на довольно высоком плато, над долиной реки, гордо возвышался замок Кенигсберг, при строительстве которого всё ещё трудились толпы захваченных пруссов, а прямо под замком располагалось первое скудное поселение, названное Альтштадтом. В 1286 году оно получило городские права. Говорить о комфорте жизни в Альтштадте не приходилось. Исконных жителей, пруссов, использовали как рабскую силу, а первые переселенцы боялись, что обозленные пруссы вновь восстанут и припомнят им все. Вот так и зарождался Кенигсберг, а первый мост этого парадоксального города изначально вёл на болотистую местность острова Кнайпхоф, на котором тогда ещё не было никакого поселения, да и вообще, кроме болота, там практически ничего не было. Лавочный мост сразу был построен из камня и имел две массивные опоры из валунов и три арочных пролёта. Куда более интересно то, зачем возводился мост. Ведь, по сути, он вёл в никуда, а его строительство было весьма трудоёмким. Одной из самых актуальных причин стало желание основать на острове-болоте порт для морской и речной торговли с другими городами. Есть предположение, что остров тоже хотели сделать укреплённым и предназначить его для обороны. В 1339 году мост назвали в честь святого Георга, а несколькими десятилетиями позже — в честь торгового судна ганзейского союза — Когга. Лавочным он стал именоваться только спустя столетие, и связано это с весьма любопытным фактом — мост был самым широким из всех. Между Альтштадтом и Кнайпхофом случались столкновения, в том числе и кровопролитные, а мост связывал оба города. Вот именно поэтому его сделали «нейтральной» территорией, свободной для торговли. По обеим сторонам и на берегах реки находились лавки торговцев, что очень напоминает мост, описанный Марком Твеном в рассказе «Принц и нищий»: «Мост служил проезжей, шумной, многолюдной дорогой и представлял любопытную особенность: по обе его стороны, от одного берега до другого, тянулись непрерывные ряды лавчонок и лавок с квартирами торговцев поверху». Неизвестно, было ли это именно так, как описал Марк Твен, но тем не менее торговля на мосту велась, и кенигсбержцы не преминули назвать его за это Лавочным. Впрочем, они вообще к названиям чего-либо подходили с юмором и выдумкой. К примеру, один из излюбленных алкогольных напитков Кёнигсберга назывался «Прегельская вонь», что уж тут о мостах говорить. Зеленый мост появился на карте в 1322 году, тогда он назывался Лангассербрюке, что можно перевести как мост длинной улицы. Длинная улица там действительно была: она проходила от самого замка через весь остров к госпиталю Святого Георга. Теперь это всего лишь часть Ленинского проспекта, но тогда она пересекала два города, два моста и пригород. Мост Лангассербрюке, целиком построенный из дерева, стал вторым в Кенигсберге. Его основная функция заключалась в создании прямого пути от первого города Альтштадта к пригороду с госпиталем. Кроме того, мост завершил образование дороги от замка Кенигсберг в Натангию, нынешнюю юго-западную часть Калининградской области.

Госпиталь святого Георга сегодня занимает калининградский морской колледж, а пригородная дорога в Натангию — часть Ленинского проспекта.

За рекой Прегель от северной части острова Канта открывается вид на бывшее здание торговой биржи. Чтобы понять значение торговой биржи в истории города, вспомним, что с 1340 года Кенигсберг (точнее соседние города) входил в Ганзейский торговый союз. Ганза — союз немецких городов — был создан с целью защиты купечества от власти феодалов, а также от разбойников и пиратов. В конце XVI века Кенигсберг-де-факто вышел из состава Ганзейского союза, развитию торговли способствовало то, что Восточная Пруссия, в состав которой входил Кёнигсберг, оказалась в стороне от европейских религиозных войн. О политическом и экономическом влиянии города свидетельствует то, что короли Пруссии короновались не в Берлине, а в Кенигсберге. В XVII веке в городе стали возникать биржи: в 1619 году появилось первое упоминание о бирже, а затем в 1623 году была построена деревянная кнайпхофская биржа на северном берегу острова Кнайпхоф (т. е. на нынешнем Острове Канта). Торговые биржи старались строить над водой, на сваях, так как это освобождало от уплаты налогов с заключаемых там сделок. К концу XVIII века деревянное здание биржи обветшало, и в 1798 году на том же месте построили новое, которое сгорело всего через два года. Поэтому в 1801 году построили третье здание биржи, снесенное в 1875 году, потому что оно мешало расширению улицы. Помимо Кнайпхофа, свою биржу также имел Альтштадт. Альтштадтская биржа была плавучей: она размещалась на пришвартованной у берега Преголи баржи. Первоначально, с 1699 года, альтштадтская биржа была ошвартована у Лавочного моста, а в 1717 году её переместили в район нынешнего Музея Мирового океана (примерно туда, где сейчас ошвартована подводная лодка Б-413). Однако уже в 1728 году все торговые операции Кёнигсберга стали проводиться на кнайпховской бирже, и альтштадсткая биржа прекратила своё существование. Третий кенигсбергский город, Лебенихт, своей биржи никогда не имел. В 1960 году постановлением Совета министров РСФСР зданию был придан статус памятника архитектуры республиканского значения, и только в 1967 году была проведена реконструкция здания, при этом внешний вид остался довольно близок довоенному, но интерьер был в значительной мере перепланирован. После реконструкции здание стало использоваться как Дворец культуры моряков. В помещении Дома Культуры работает масса молодежных кружков, литературный театр, всевозможные творческие мастерские. Проходят литературные вечера и выставки.

Южную часть острова Канта с материком соединяет Медовый мост. Он был построен в 1542 году, буквально за два года до открытия университета Альбертина, когда Кенигсберг всё ещё был во власти Реформации, а Альбрехт был проклят самим Папой Римским. Забавное было время, и горожане тоже не отставали от внешнеполитических новостей: Альтштадт и Кнайпхоф всё ещё не выяснили, кто из них лучше, а Медовый мост стал одним из тех объектов, с помощью которых можно было позлить соседей с противоположного берега. С Медовым мостом история сложилась более интересно, чем с другими мостами Кенигсберга: он стал родоначальником прозвища всех жителей Кнайпхофа. Но, как обычно бывает в истории Кенигсберга, нет одной версии одного и того же события. Два варианта ведут в кнайпхофскую ратушу (мэрию) прямо к обербургграфу Безенроде, который прославился на века благодаря своей лавке с медом. По легенде его покупателям тяжело было попасть в магазин, так как приходилось делать большой круг по мостам. Конечно, они могли бы пойти и купить мед у продавца в Альтштадте, но это было совсем недопустимо. В итоге Безенроде смекнул и решил основать свой мост, который соединил бы берега Прегеля прямо у его лавки. Ради этого предприниматель дал взятку кнайпхофской ратуше бочками меда. Тут-то версии и расходятся. Одни говорят, что он вовсе не «клал на лапу», а честно заплатил мёдом за постройку моста, другие утверждают, что мёд дали за разрешение на строительство лавки, а третьи и подавно говорят, что Безенроде… купил целый мост. Как бы то ни было мост, построенный в 1542 году, назвали Медовым, а жителей Кнайпхофа — Медовыми лизунами. Кто их так назвал, можно не сомневаться: это были альтштадтцы. Ещё одна версия говорит о том, что название моста происходит о слова «усмешка». Версия подтверждается тем, что кнайпхофцы построили его как акт очередной насмешки над жителями Альтштадта. Перила старого моста увешаны замками молодожёнов, а каблуки приятно цокают на его дощатом покрытии. Кстати, романтическая функция у Медового моста была и в Кенигсберге. Как рассказывал престарелый кенигсбержец, существовало такое поверье: «Если свою любимую девушку три раза перенести на руках через Медовый мост, три раза покружить её на каждом берегу и закончить цикл на берегу Кнайпхофа, так и не опустив её с рук, то она будет любить вас вечно».

Прямо по курсу с острова Канта через Медовый мост, почти прямо напротив Кафедрального собора, в 1894–96 гг. появилась Новая Либеральная синагога. К 1933 году в Кенигсберге было пять синагог. После прихода нацистов к власти, во время «Хрустальной ночи» с 9 на 10 ноября 1938 года синагоги Кенигсберга были сожжены и разрушены. В 2011 году в Калининграде состоялась торжественная церемония закладки первого камня в фундамент новой синагоги. Мероприятие прошло с участием главного раввина области, представителей местной еврейской общины, главы Калининграда и атташе по культуре генконсульства Литвы в Калининграде. Новая синагога возводится на том же месте, где раньше и находилась кенигсбергская синагога. Восстановлением занимается образованный 14.07.2011 «Фонд Строительства Синагоги в Городе Калининграде», учредителями которого выступили известный калининградский бизнесмен Владимир Кацман и Иудейская Религиозная Организация «Еврейская Община г. Калининграда».

Правее от Медового моста расположен еще один символ современного Калининграда — Рыбная деревня — стилизованный под «старую Пруссию» этнографический и торговый комплекс. Рыбную деревню Калининграда устроили на месте старого рыбного рынка, где некогда шумела бойкая торговля и чей товар своим качеством и горластостью торговок был известен всей Германии. Здесь можно вкусно поесть в нескольких ресторанах, расположенных прямо на набережной; подняться на «Маяк» и посмотреть на Калининград с высоты «полета чаек», прокатиться по Преголе на водном трамвайчике.

В комплекс Рыбная деревня также входит Юбилейный мост. Мост назван так потому что его открытие, состоявшееся 1 июля 2005 года, было приурочено к 750-летнему юбилею города. Построен он на опорах разрушенного во время войны Императорского моста. Своему появлению, по легенде, мост обязан довольно курьезному случаю. Впрочем, учитывая историю остальных мостов города, иначе быть и не могло. Легенда гласит об императоре Пруссии Вильгейме II, который славился скорее солдатской прямотой, нежели глубокими познаниями в математических науках. Однажды на светском рауте над императором решили подшутить ученые мужи, предложив ему знаменитую задачу Эйлера, решение которой, как нам уже известно, не имеет положительного ответа. Но, император не растерялся и спокойно сказал, что решит эту задачу за одну минуту: для этого ему нужны всего лишь перо и карта города. Ученые даже опешили от такого ответа, но принесли все, что просил Вильгейми II. Император взял перо и нарисовал еще один мост между островом Ломзе и Форштадтом, сказав: «Повелеваю построить здесь восьмой мост города» и спокойно удалился, оставив ученых в легком недоумении. Задача-то была решена! Не совсем традиционным способом, но тем не менее. Так в 1905 году был возведён Императорский мост. Императорский мост, возведенный в Кенигсберге, был ничем не хуже остальных. Он имел две мощные кирпичные опоры, с украшенными гранитом углами и фасадом из блестящего клинкерного кирпича, три стальных пролета и декоративные кованые арки. Мост был очень красив и выглядел достойно остальных семи братьев. Кузнечный и Рабочий мосты до наших дней не сохранились. А вот Дровяной мост можно увидеть, если повернуть при выходе с острова Канта по Медовому мосту налево.

Год основания пятого моста Кенигсберга, названного Дровяным — 1404. Но почему из всех деревянных мостов города именно этот назван Дровяным? Ответ кроется, скорее, не в самом материале, из которого строили мост, а в его количестве, ведь ширина реки в этом месте превышает все доселе освоенные величины, и дерева ушло на строительство моста немало. Добавьте к этому количество и размер «ледоколов» ─ опор, оберегающих мост от ледовых заторов и сильных волн. Только Дровяной мост обладал столь мощной защитой, так как он больше напоминал плотину и оберегал добрую половину всех своих собратьев от ярости реки, первым встречая ее в Кенигсберге. Этот мост, в отличие от многих других, был довольно нейтральным, так как соединял он не Кнайпхоф и Альтштадт, а Альтштадт и остров Ломзе, который, как правило, мирно сидел в углу и «починял свой примус», пока два его мощных соседа периодически обменивались руганью и арбалетными болтами. Сам мост стоял и, что удивительно, простоял без крупных перестроек ровно пятьсот лет, пока архитекторы не добрались и до него. В 1904 году, деревянному старику вернули былую молодость, снова сделав его модным красавцем. Мост совершенно изменился. Если раньше он имел неправильную форму, то теперь об этом не было и речи. Мост твердо встал на две мощные опоры в несколько фортификационном стиле, получил три стальных пролета и, конечно же, был разводным. Одно осталось неизменным ─ его название. Кстати, именно он, в отличие от многих сородичей имя не менял, как был Дровяным, так и остался, а тема дерева была увековечена не только в названии моста, но и в перилах, имеющих шикарную ковку в виде дубовых веточек с желудями. Приобретенный в 1904 году милитаризм опор стал своего рода памятником событиям, при которых мост и был рожден в Кенигсберге. Они и сейчас напоминают об этом, учитывая нынешнюю внешнеполитическую ситуацию. Кстати о памятниках… На Дровяном мосту была установлена табличка с выдержками из «Прусской хроники» ─ летописи из 10 томов Лушела Давида, хрониста герцога Альбрехта. Сама табличка до наших дней, к сожалению, не сохранилась, равно как и многие декоративные элементы моста. Во время второй мировой войны мост пострадал, сохранив лишь часть своего былого очарования, но его отремонтировали и снова пустили в эксплуатацию, не особо заботясь о реставрации его красот и отличий. Конечно же сегодня, когда Вы будете идти по истерзанным каменным плитам моста, не сможете представить себе то, каким он был до нацистской эпохи, но отвлекитесь ненадолго от суетных дел и встаньте на угол опоры моста, как это делали многие кенигсбержцы, ожидая кого-то. Внимательно посмотрите вокруг и обратите внимание на красивые углы кирпичных опор и дубовые листочки на сохранившихся перилах. Посмотрите на остатки того, чем некогда являлся Дровяной мост, и дорисуйте себе все остальное. Это одно из немногих мест, где Кенигсберг еще ощутим и можно почувствовать себя сразу в трех эпохах: довоенной, послевоенной и современной…

ПРЕАМБУЛА

Теги: Самостоятельные путешествия