Ах вот ты какой, Кипр Северный. Кирения. На развалинах часовни

Наша цель, пересечь весь остров вдоль линии разделения. По северной, по турецкой его части, понятное дело. Потому что прилетели мы сюда на экскурсию из турецкой Анталии. Относительно дёшево и сердито. И, что самое главное, без излишне придуманных проблем с Шенгенскими визами. Что, кстати, некоторые туристы могут взять на заметку. Кипр, он везде одинаковый. Что на севере, что греческий. Камни, пустыня, тёплое море, выжженная диким летним зноем земля. Только на северную часть российский турист попадает без проблем и излишних визовых затрат.

— Это, пожалуй, тот редкий случай, когда север лучше чем юг.

От Фамагусты до Кирении езды где-то в пределах часа. Минуем столицу, глядючи на неё только из окна автобуса. Никосия в наши планы не входит. Хотя:

— Какая такая Никосия?

Нет такой. На северной части острова имеется только город Левкоша. Название никем не признанное, на картах не употребляемое, но на языке оригинала и по праву меча таковому быть.

И нечего европейским правоведам на меня коситься. Вспомните, господа демократы, свою историю. Когда Ваши предки жили исключительно грабежом. А добро, взятое на железо считалось исконным правом победителя. Поэтому нечего на Турецкую республику наезжать. Они лишь воплотили своё право на относительно мирную жизнь на этой земле.

О чём, кстати, напоминает огромный флаг, нарисованный на скале, видимой с любой части кипрской столицы. Турки гордятся. Греки злятся. Но статус кво сохраняется.

Нам, между тем, осталось только через хребет тот перевалить. Он невысокий. Автобус тянет вверх без надрыва. Даже движок не воет от натуги. Не гора. Так, небольшой пригорок. Зато за ним резко и бесповоротно открывается вид на море. Всё, блин. Приехали. Тот город, что лежит у подножия и есть долгожданная Кирения.

Но открывать чудеса начинаем не в лоб. Не так вот сразу, окунаемся в морской круговорот, а постепенно. Для начала посетим окраину. Где-то на высоком пригорке приютился монастырь Беллапаис. Возле него и десантируемся.

Как всегда немного истории. Куда же без неё при осмотре руин?

Помните знаменательное Гайдаевское:

— Затем, на развалинах часовни…

— Простите… часовню… тоже я развалил?

— Нет, это было до вас, в 14-м веке…

Так вот, аббатство Беллапаис развалили примерно в те же годы. А теперь подробности.

Кипр, как известно, к христианству прильнул довольно рано. Всего каких-то лет триста после жития Христа. Всё потому, что вовремя отвалился от Рима и пошёл под византийское владычество. Это я к тому, что религия эта имеет на острове крепкие корни.

Но вера верой, а материальное никто не отменял. Те же крестоносцы не столько заботились о продвижении «опиума религии в массы», сколько занимались банальным грабежом. Иначе как объяснить то, что под раздачу попали не только сарацины, вернее даже не столько они, сколько вполне себе христианская Византия? Рыцари хапали всё, что плохо лежит. Движимое и недвижимое.

— Даже остров умыкнули.

Кипр перешёл под вполне европейскую корону Лузиньянов. Королей Иерусалимских.

Власть сменилась по средневековому европейскому образцу. Исключительно демократическому, чем жители Старого света очень гордятся, под девизом:

— Прав тот, у кого больше прав!

Заодно пришли со своим укладом и уставом. Опять же знаем, где короли, там власть. Где власть, там деньги. Где деньги, там церковь. Поэтому что ж сомневаться, что на Кипре начали строить монастыри?

— Сам Господь Бог отдал им эту землю.

Именно в те времена и был заложен фундамент аббатства Беллапаис. То есть точно можно утверждать, что те обточенные людьми и временем глыбы известняка, положенные в его основу, видели на своём веку век двенадцатый. Извиняюсь за тавтологию. Не путать с туфтологией. Хотя разница не большая…

Изначально масть у монахов пёрла козырная. Цвели и пахли. Тепло. Мухи не кусают. Жрачки вдосталь. Знай себе, молись и толстей. Не учли только одно. Это по написанному подставляй другую щёку, если тебя по одной смазали. На деле христианин христианину не друг, товарищ и брат, а волк тамбовский.

Первыми в 1373-м в Кирении появились генуэзцы. Всё, что было накоплено непосильным трудом за последние сто пятьдесят лет процветания умыкнули во славу водоплавающей республики. Потом приплыли венецианцы. Тиснули то, что осталось. Начальство от Христа монастырское, поняло, что на острове ловить больше нечего, подалось в метрополию. Попутно забив на дела аббатства огромнейший такой болт.

Рядовые послушники, предоставленные самим себе и напрямую Господу, потёрли руки и решили на общем сходняке:

— До Бога высоко. До начальства далеко. У нас теперь своя республика, веселимся, братья.

Кто-нибудь читал до моего опуса что-нибудь из маркиза де Сада? «Жюстину», например? Я сейчас о тех главах, которые происходили в монастырской обители?

Так вот в Беллапаисе события развивались по схожему сценарию. Не уверен насчёт диких извращений и подвалов с плётками семихвостками, но точно сохранились данные, написанные пером на бумаге, что в послушники монастыря стали принимать только детей от его монахов и их наложниц.

А ведь мы же помним, что монахи, типа, они на то и монахи, чтобы плоть свою угнетать и семя не разбрасывать где попало!

— Не аббатство, сплошной бардак.

С другой стороны, в самом Риме иногда случалась сплошная порнократия. Папесса Иоанна даже родила внезапно, что тут уж на далёкий монастырь пенять.

Это я плавно подвожу к тому, что когда Кипр резво хапнули турки, ничем ценным в обители уже было не поживиться. Разруха. Запустение. Монастырские реликвии украли и продали гораздо раньше. Почесал наместник султана Ляля Мустафа Паша свою лысину и решил к развалинам не прикасаться. Мало того, земля и то, что на ней осталось было передано Кипрской православной церкви. Так что миф про безумное угнетение османами христиан не более, чем миф.

То, что не смогло сделать время, вражеские набеги и мусульмане, доделали греки-киприоты. При их рачительном хозяйствовании здания монастыря обветшали и обвалились. Развалины стали руинами. Причём если небольшую церквушку ещё иногда и использовали по назначению, то в остальных строениях аббатства стали содержать домашний скот. В монастырском саду пасти коз. Уж не знаю, чем им там трава приглянулась? Зеленее, наверное, была. Опять же скотинка могла легко апельсинами халявными питаться. Сплошное удовольствие.

Дальше больше. Жители деревушки, что по соседству расположена вообще повадились в обитель за камнями для строительства ходить. Так что вся округа частично приобщилась к святым угодьям. Кто забор поправил. Кто стену в мазанке починил. Бесхозный монастырь, он всё стерпит.

В итоге получилось то, что получилось. Сейчас в более менее сносном состоянии только небольшая часовенка, контуры внутреннего двора и зияющий пустотой лицевой фасад. Остальные строения вознеслись к Богу…

Церковь сохранили в действующем виде. Заходишь в неё и понимаешь массив времени, давящий сверху. Стены из песчаника аж чёрные от глубины веков.

— Хотя знаете, может быть это нагар от копоти свечей?

Их же, стены, никто ни в жизнь ни отмывал. Вдруг если бы кто попробовал, и не так мрачно картина бы выглядела?

Зато войдя в двери с полуденного зноя понимаешь, что находиться в этом помещении сплошное удовольствие. Температура явно меньше, чем на улице. Ветерок освежает и поднимается с вашей усталостью куда-то кверху. Причём понимают это не только туристы, но и прочие звери. Вот на полатях кот полосатый сидит. Делает вид, что спит. Приоткрывает только иногда один глаз, чтобы посмотреть на тех идиотов, которые в такую жару припёрлись невесть куда, невесть зачем и думает:

— Ладно я тут родился и тут живу, в вы то что в этой глухомани забыли?

Мысли кошачьи поддерживает старый пёс, лежащий в углу под лавками. Тот вообще даже с места не встаёт. Ему главное место на холодном камне не потерять. Чтоб не согнали. И знаете, я его понимаю. Сам бы приложился к холодненькому…

Алтарь церковный закрыт. Кроме нас, кота и собаки в часовне никого. А о том, что место это безлюдное, свидетельствует такой факт.

В центре под куполом стоит непонятное сооружение. Нечто вроде уменьшенной копии беседки над могилой Святого Петра, что в Ватикане. Только в ней стоит некая бронзовая птица. А чтоб её не утащили и не сдали на металлолом, приковали к колоннам цепями. Так, наверное, труднее стибрить будет. Эх, русских тут мало! Помните незабвенное:

— Пилите Шура, она золотая…

Ещё из относительно сохранившихся помещений стоило бы отметить монастырскую трапезную. Стоит не берегу обрыва и длинным фасадом смотрит на море. Вид с высоты горы просто обалденный. Но не это здесь главное.

Стрельчатые готические своды в сочетании опять же с песчаником и местным воздухом создают просто великолепную акустику. И это с учётом, что нет в помещении ни дверей, ни окон. Только мелкая сетка рабица на проёмах.

В ладоши хлопнешь, полчаса кваки до ушей долетают. Представляю, какое чавканье под куполом стояло, когда бригада монахов уплетала свой нескоромный обед. Им же правила хорошего тона сто пудов не преподавали. И кушать с закрытым ртом тоже не учили.

Сейчас из столовой сделали некое подобие концертного зала. Иногда, очень редко, здесь проводят концерты. Помещение маленькое. Поэтому концерты камерные.

— Есть в нашей группе, кто петь умеет и голоса своего не стесняется? — Это гид наш каверзный вопрос задала.

Нет, слух у меня таки абсолютный. И спеть могу. Жена, правда, всеми гримасами показывает:

— Поручик, молчать!

Она то знает, что караоке с моим голосом превращается в харакири. Поэтому я на сцену не полез. Делаю вид, что недостаточно звёздности в концертном зале для моего выступления.

Но не оскудеет настоящими талантами земля русская. Неприметная такая девчушка с нашей группы как песняк завела… Да не какие-то там буги вуги. «Аве Марию» затянула! А капелла. Да так, что все зеваки, типа меня, рты поразинули. Звук, он действительно, льётся в часовне ровно. От стен и потолков отражается. Возвращается с удвоенной, нет, с утроенной силой и снова ввысь.

— Вах!

— Супер!

— Обалдеть акустика.

Аплодисменты были бурными, переходящими в овацию.

На этом можно было бы рассказ об аббатстве Беллапаис и закончить, но есть ещё одна интересная на мой взгляд деталь. Стоит перед входом в монастырь некое такое сооружение, внешним видом и размерами напоминающим конкретный такой саркофаг, выполненный для древнего VIP лица. Мраморный. С барельефами. То есть кто-то явно к уходу на тот свет готовился загодя. Нанимал художников, резчиков по камню и прочих мастеровых. Справный такой получился домик.

Но только явно здесь что-то не то! Это ж не музейная ценность. Вернее не только. Проглядывается неясный практический смысл сооружения.

Так и есть. Гид после правильно выдержанной паузы сообщает:

— А эта штука служила умывальником.

Есть две версии его здесь появления. Никто не знает, какая правильная, но сути не меняет. Первая история такая.

Пришли турки. Сунулись в монастырь. Жара. Сушь. Дождя уж с полгода не было. Водопровода тоже нет. Коней напоить нечем. Ищут подходящую ёмкость. Вёдер эмалированных, понятно, в те времена не сыскать. Зато в церкви лежит уже несколько веков в достойной посуде какой-то жмур элитный. Может быть даже кровей царских, рыцарских, Лузиньянских.

— Что османам до праха христианского?

Правильно.

— Нет никакого дела.

Останки с горы. Кастрюльку отмыли. Засверлили на переднем фасаде несколько отверстий. Наполнили водой.

— Оп-ля! Лёгким движением руки гроб превращается в красивый питьевой фонтан и рукомойник.

Версия вторая говорит, что мусульмане тут ни при чём. То же самое сделали, но гораздо раньше сами послушники монастыря. А штукенцию эту привезли с раскопок древнего Саламина. Опять же, куда дели истинного хозяина саркофага никто не знает.

— Но вещь однозначно была полезная.

Вот теперь точно пора старое аббатство покидать. По дороге в деревне хлебнули свежевыжатого сладкого апельсинового сока. Там две кафешки и работают исключительно на туриста. Апельсины лежат горами. Местные. Мелкие, невзрачные, но сочные и сладкие. Попробуйте обязательно. Не пожалеете. Нам только спуститься с горки осталось. Впереди Кирения.

Городишко, если честно, маленький. Как тот местный апельсин. Одна улица вдоль моря, порт в десяток шагов по диагонали. В него только прогулочные яхты могут зайти. Ничего крупнотоннажное не поместится. Но ведь мы же помним, что поселение это возникло на месте стратегическом. Сзади защищают горы и пустыня. Впереди проходные морские пути из Рима и Греции в Палестины. Перекрёсток путей. Лучше ни придумаешь.

Кстати, раскопки это подтверждают. Люди здесь жили от эпохи неолита, а это примерно 5800 лет до нашей эры. Плюс раскопали артефакты минойской и архейской культур. Это, конечно, не столь далеко, но всё равно от 1300 до 600 годов. Всё той же до нашей эры.

Основателем города ни с того, ни с сего, считают некоего Цефея.

— Знаете такого? Нет? Тогда посмотрите на ночное небо в ясную погоду.

Не видите? Присмотритесь внимательнее. Вот же он. Цефей. Известное такое созвездие. И учтите, по легенде царь Цефей, ходил с аргонавтами за золотым руном. По совместительству муж Кассиопеи и отец Андромеды. Если попадёте пальцем в звёздное небо, то всю звёздную семейку зараз глянете.

Так что Кирения наша не хухры мухры, а вполне замечательное место. Если его правильно, конечно, и со знанием дела рассматривать. Навостряем очи, самое интересное ещё впереди…

Теги: Культурно-познавательный туризм