Так вот ты какой, Кипр северный! Опять Фамагуста

Ворота, которые добровольно были открыты неприятелю, существуют и поныне. Широкий арочный проход в массивной неприступной стене. Правда, в настоящее время их, почему то держат закрытыми. Да ещё и зарешёченными. Плюс обтянутыми сеткой рабицей. Вот уж воистину, теперь ни один враг в город точно не просочится.

Зато стоя перед ними, понимаешь грандиозность оборонных средневековых сооружений. Хотя не спасли они защитников города от турецкой напасти. Не спасли. И даже львы каменные, стоящие неподалёку от ворот смотрят как-то грустно и без надежды. Судьба, однако.

ИМЕНЕМ ВЕЛИКОГО ВИЗИРЯ.

А мы тем временем оборачиваемся в стенам спиной и устремляемся в глубину города. Там высится что-то монументально интересное. Переход через дорогу. Квартал в глубину городских улиц, и перед нами открывается вид на самый настоящий католический храм. Готика из традиционного песчаника, которая в условиях жары и в обрамлении пальм, смотрится как бы на своём месте.

Вид, правда, слегка настораживает. Крыши нет. Конусы над арочными сводами не то, чтобы отсутствуют, но побиты, покоцаны. По идее, если смотреть с фасада, то по бортам должны быть две одинаковые колокольни. Архитектор явно так задумывал. Но одной, той, что по правую руку, нет вообще. А справа взаместо башни поставлен минарет.

— Странный сплав двух религий, — Отмечаю я про себя, тем временем подбираясь ко входу.

Двери на распашку. Храм действующий. Но над проходом красуется внушительного вида табличка. Яркого красного цвета. Которая гласит:

— Lala Mustafa Pasa Camii.

«Camii», по-турецки значит:

— Мечеть.

Итак нынче это:

— Мечеть имени Ляля Мустафы Паши.

Теперь прольём немного истории. Изначально здание строилось как христианский, понятное дело, собор Святого Николая. После падения Иерусалима под напором мечей крестоносцев, все эти земли объединили под царствованием рода Лузиньянов. А где новоиспечённого короля короновать? Срочно нужно было что-то состряпать. Поэтому взяли тупо готический проект Реймского собора, подогнали по-быстрому по местным условиям, посадили правильную ориентацию по островному и городскому генплану, да и принялись за строительство.

По сути этот собор триста лет служил королевской придворной церковью. Здесь короновались на трон. Здесь находили последние пристанище ушедшие в мир иной представители династии. Ничего нового. Всё, как и положено по христианским канонам. Здесь же, кстати, последний царевна Иерусалимская и всея Кипрская отреклась от трона в пользу Венецианской республики. Собору, правда, от этого тогда было ни тепло, ни холодно.

Беда нагрянула с берега турецкого. Лала Мустафа во главе османского войска Фамагусту осадил, а потом и прибрал к своим рукам. Гарнизон перебили. С начальника обороны живьём содрали кожу, а голову отправили в Стамбул в качестве трофея для султана. Великолепного и непобедимого.

Встал вопрос:

— Что делать с собором?

Вообще, если отречься от средневековой жестокости, то мне в турках нравится практичный подход к любому делу. Ничего ненужного не выкидывается, ничего трофейного не пропадает, ничего из захваченного не разрушается. Поэтому не думая долго Лала Мустафа принял решение христианский собор переделать в мечеть.

Правда, следуя классическим мусульманским канонам, все скульптурные человеческие изваяния были сняты и уничтожены, фрески забелены. Святые на них были изображены, или ещё кто там, всех нафиг. Коран запрещает. Витраж разбили, чтоб не смущал. Заменили обычным прозрачным стеклом. Царские надгробия на помойку. Туда же отправились и останки королей. Не место жмурикам в священном месте… Так возникла мечеть Святой Софии города Магусы.

Единственный момент, что на крышу не полезли и упавшую после бомбардировки города колокольню восстанавливать не стали. Правильно, Бог, он внутри. А всё внешнее не существенно.

Причём, насколько я понял, сейчас мечеть выглядит внутри именно так, как её и переоборудовали пятьсот лет назад. Большое светлое пространство. На полу ковёр в тон бежевым стенам. Ничего лишнего. Только в центре зала стоят двухэтажные полоти нары, чтоб мулла восседал со своими приближёнными. Да сбоку от входа небольшой шкафчик под библиотеку. И всё. И более ничего. Только свет, уходящий в высоту. Готика только усиливает и подчёркивает мощь происходящего.

А что Лала Мустафа Паша? Имя великого визиря мечеть приобрела после кипрской войны 1974 года. В честь того, кто принёс Кипр под османскую корону. В честь возрождения могущества.

ПРИЗРАЧНО ВСЕ, В НАШЕМ МИРЕ БУШУЮЩЕМ.

История, материя тонкая. Всем своим видом она показывает:

— Главное не захватить территорию. Главное её удержать.

События новейшего времени лишний раз в этом убеждают. Я сейчас намекаю на военный кипрский конфликт 1974-го года.

Сейчас по прошествии стольких лет местные жители, в основном преимущественно греки, только разводят руками. И на прямой вопрос:

— Кто виноват? — Тупо отвечают:

— Сами не понимаем, как такое получилось.

Либо забыли, либо реально не помнят, либо не хотят вспоминать. А по факту дело было так.

Начнём издалека. Все мы помним, что турки и греки всю жизнь жили хоть и вместе, в смысле по-соседски, но как кошка с собакой. В смысле постоянно дрались. Победы чаще оставались на турецкой стороне. Это тоже известный факт. Особенно, если учитывать национальный характер грека:

— Народ смелый, семеро одного не боимся!

Это, кстати, ещё в волну освободительного движения подчёркивал Джордж Гордон Байрон. Пытавшийся помочь потомкам Эллады. Обиженным и обделённым.

Теперь Кипр. За годы английской колонизации с 1915 по 1960 годы греческая диаспора на острове стала превалировать. Хотя бы потому, что англичане на турков посматривали косо, а грекам был выписан режим «наибольшего благоприятствования». Естественно, население этнически неоднородное стало давать перекос в сторону Запада.

В июле 1974-го на Кипре свершился Майдан. Вернее, тогда такого слова не было и в помине, но смысл тот же. Группа радикально настроенных греков под лозунгами:

— Кипр и Греция едины!

— Кипр должен быть греческим!

— Турки гоу хоум!!! — Свергли принародно избранного президента и объявили о новом векторе развития страны.

Туркам-киприотам осталось два одинаково неприятных варианта:

-Либо тикать, не успев сложить чемоданы, либо кричать SOS во все колокола.

Расстояние от Кипра до Анталийского побережья триста километров. Если напрямки то турецкой территории, так вообще всего шестьдесят пять. Турция мольбу о помощи услышала. И ввела на остров войска

Молчилово и рубилово продолжалось целый месяц. Вернее основные бои закончились дня за три. Остальное время тихо постреливали каждый со своих позиций. До тех пор, пока не проснулось мировое сообщество в виде лиги Объединённых Наций и в очередной раз не сказала драчунам:

— Ша! Поквакали и в тину.

Договорились по временному варианту так.

1. Каждый остаётся на своих позициях.

2. Турки бегут на север, греки на юг.

3. Нейтральную буферную зону охраняют англицкие миротворцы, как гаранты стабильности и правильности миропорядка.

Нет ничего постояннее временной договорённости. Именно в этом мы убедились, уперевшись носом в своеобразно устроенную границу. Покосившиеся от времени столбы. Правильно, их же ещё в семьдесят четвёртом ставили. На них сетка рабица. С крупной ячеёй. Чтоб от человек не пролез, а муха, она пусть летит во все четыре стороны. Но самое интересное, это полотно материи тёмно зелёного цвета. По идее, должно защищать от любопытных глаз аккурат на уровне роста людского. Да вот только ткань та от времени где-то порвалась. Где-то её ветер задрал. И по сути она уже ничего не закрывает, а служит символом разграничения и человеческого идиотизма.

Всё что туристу нужно увидеть, он увидит. Даже вплотную подходить к импровизированному забору не нужно. За ним пустырь. Вернее территории, которые нейтральные. Не принадлежат никому. Ни южанам, ни северянам. Ни грекам, ни туркам. Заброшенные. Войной разорённые. Призрачные.

На заборе время от времени появляются плакаты с солдатом на красном фоне. Типа:

— Сюда нельзя! Здесь не проползай, живое существо. Атас, а то стрелять будем.

Пугают, наверное. Хотя знаете, один раз таки конфликт был. В 1996 году какой-то, прости, Господи, его душу, придурок, решил выказать героизм, пробраться в чужую зону и сорвать развевающийся турецкий флаг. О своих подвигах сейчас, наверное, рассказывает сидя на облаке…

Зато к запрету на фотосъёмку относятся спустя рукава. Нет, оно, конечно, на заборе написано. На шести или даже семи языках. Но, во-первых, русского там нет. Поэтому всегда можно затупить под гнилое полено, а во-вторых, посмотрите сколько фотографий забытого города в интернете? Ведь кто-то их снимал и выкладывал? И остался после этого жив…

Кстати, это призрачный город, который остался в нейтральной зоне, называется Варошей. Географически это пригород Фамагусты. И до войны был чуть ли не самым крутым курортом на всём кипрском побережье. Отели в пять звёзд и никак не меньше, чистые пляжи, кафе, рестораны, супермаркеты. Там было всё.

Когда начали стрелять, население сбежало. А без людей город не город. Просто каменные джунгли. Зарастающие и разрушающиеся. По сути дела, его бы восстановить, да продолжать качать бабло. Как в пяти метрах от забора по пляжу. Ведь купаются же туристы и загорают. На фоне колючей проволоки и разбомбленных крыш. Но тут опять мешает политика.

Правительства обеих кипрских территорий до сих пор бодаются:

— Кому Вароша должна принадлежать?

Уступать никто не хочет. Потому что помнят:

— До войны это был самый прибыльный и жирный кусок.

Тут бы, конечно, самым разумным было бы помириться, а Варошу тупо поделить. Пополам. Но нет. Каждый хочет захапать всё. Греки орут:

— Город наш. Верните взад.

Турки показывают им смачный кукиш и добавляют:

— Голосовали против объединения? Поэтому болт Вам в грызло, а не Варошу…

Бетон тем временем разрушается. Асфальтовые тропы прорастают травой. Ещё немного, и легче будет спорные кварталы полностью снести, чем восстанавливать.

МОНАСТЫРЬ СВЯТОГО ВАРНАВЫ. КИПРСКАЯ ПУСТЫНЬ.

Слово «пустынь» подходит для описания окрестностей Саламиса как нельзя лучше. Прикиньте: июль. Дикое лето. В тенёчке за сорок. На солнце неподготовленному человеку лучше вообще не вылезать. Ко мне это не относится, я жару люблю больше, чем холод, но всё равно пытаюсь держаться в стороне от прямых лучей и активно применять водяное охлаждение.

Вокруг пустота. Выжженная степь. Пяток, десяток чахлых полузачморённых деревцев и пустые стебли сгоревшего кустарника вдоль дороги. Дорога, кстати, тоже пуста. Северный Кипр территория малозаселённая. Дороги есть. Машин нет. Только наш один единственный автобус рисуется. Соответственно всё присутствие человека на ближайший десяток километров, это наша группа.

— Чем Вам не пустынь? Кто будет сомневаться?

Одна радость. Не только редкий люд перед монастырём высаживается. Сразу же нас обступают со всех сторон собаки. Стаями и врозь. Живность исключительно худая и короткошёрстная. Другие не выживают. Естественный отбор. Да и на характере зверском он отпечаток накладывает. Псы все исключительно культурно воспитанные и ласковые. Оно и понятно. Выжить в этом месте можно только за счёт редкого туриста. Вот они и ластятся. Пришлось скормить зверству одомашненному остатки сухпая, с любовью упакованному «с собой» поварами турецких отелей.

Теперь проясним вопрос, почему именно это место пустынное место выбрано для основания монастыря. Для этого нужно разобраться вначале, кто таким был Святой Варнава.

Утверждают, и весьма правдоподобно, что он был одним из приближённых к Иисусу. В топ двенадцать, конечно, не входил. Места там были забиты заранее, но благодаря неким братским родственным связям с евангелистом Марком, был, как бы выразиться по понятнее:

— Кандидатом в члены политбюро.

Или, если уж совсем откровенно, состоял в кадровом резерве партии.

Дальше идут всем известные события с Распятием, Воскресением и переносом Света христианства в массы.

Так, как Варнава был урождённым киприотом, то его, соответственно, партия и послала на Кипр. Чтобы легче было найти общий язык с нехристями и обратить их по-быстрому в правильную веру.

Долго ли, коротко ли, быстро сказка сказывается, долго дело делается, но проповедник добирается до острова. А тут такое твориться! Сплошные идолопоклонники. Голышом танцуют, оргии, факельные шествия. Веселится народ, как может.

Варнава, по святой привычке, перекрестил всю эту братию:

— Отрекитесь, — говорит.

А ему:

— Шёл бы ты к нам, старче…

Короче, слово за слово, кулаком по столу. Проклял Варнава это позорное мероприятие и тут же чудо свершилось. Обрушилась стена городская и покарала неверных. Кого покалечило, а кого и смертушкой накрыло. Вот что значит истинное слово Божье!

Дальше больше. Апостол врывается в синагогу и давай проповедовать.

— Бог ваш отныне и во веки веков теперь Иисус Христос и нет другого Бога кроме… него.

Кому такие внезапные перемены понравятся? Ясное дело из синагоги посыпались радикальные предложения:

— Повесить попа на площади.

— Нет, лучше сжечь на костре.

Народ в Саламине по части увеселений был креативным, поэтому мученическую смерть Варнавы решили совместить по принципу два в одном. Вначале повесили, потом сожгли. Прах собрали в простынку, запечатали свинцом и решили выбросить в море.

Но тут, как всегда, лень обуяла:

— Завтра доделаем! — После чего разошлись по домам с чувством выполненного долга.

На завтра не получилось. Ученики Варнавы и его последователи останки выкрали и тихонечко похоронили их где-то за городом.

Шло время. Христианство на Кипре тихой сапой победило мракобесие. Не нахрапом, а долгим светом в конце тоннеля. И вот, значит, одному из уже действующих епископов на острове снится сон. Видит он, как наяву, где лежит прах Варнавы. Просыпается в поту и первым делом организует поиски и раскопки.

О, Чудо! Могилу реально обнаружили. Помолились во спасение Святого Варнавы, острова и человечества в целом, а потом на этом самом месте заложили церковь. Вот и ответ, почему монастырь Святого Варнавы стоит именно в этом глухом и забытом месте.

Кстати, место для захоронения останков Святого его подручными с сотоварищами тоже было выбрано далеко не случайно. Современные раскопки показывают, что на этом самом месте, прямо в степи, под слоем дёрна, песка и суглинка расположен старый престарый некрополь. Ещё с античных времён. И скорее всего именно здесь раньше было кладбище, где и хоронили своих умерших жители древнего Саламиса.

А что Варнава?

— Был канонизирован и признан отцом основателем Кипрского патриархата.

А заодно и покровителем всего Кипра.

— Странно это говорить, находясь на мусульманской территории, не находите?

Тем не менее, монастырь не был закрыт. Не был разрушен. И вполне себе работает и процветает. В который раз удивляюсь чисто турецкой традиции. Ничего полезного не уничтожать, а приспосабливать под получение дивидендов. Материальных или моральных, разницы никакой.

Доказательства?

— Пожалуйста.

Тот внешний вид монастыря и музея при нём, который открывается туристу, был сделан в начале девяностых. Это уже при Турецкой республике Северного Кипра начата реставрация. А те иконы и прочие артефакты, которые выставлены на обозрение найдены, сохранены и описаны уже в бытность турецкой власти. Так что как ни крути, а именно северному правительству республике громадная благодарность за то, что мы сейчас видим.

Хотя один вопрос остался открытым. Я нигде так и не выяснил:

— Был ли доступ в монастырь при прежней греческой власти?

Те здания, которые составляют комплекс, это постройки двухсотлетней давности. С сохранением исконно греческого, вернее византийского стиля христианских храмов. Входим в главные ворота. Сразу направо дверь в музей. Музей с иконами.

Пожалуй, это лучшее и самое интересное помещение в монастыре. Главное, отречься от выбеленных лет пятьсот назад стен и потолков. Никак не меньше эта процедура происходила, судя по серой от временных лет штукатурке и пятен от протечки и плесени. Если музей содержать в таком состоянии, то это уже не музей. Короче, помещение своей облезлостью напоминает тех голодных собак, что перед входом вьются.

Зато иконы подобраны конкретно. Я, конечно, не большой специалист по антиквариату, но кажется, что им явно лет по многу. И вряд ли они специально состаренные. Хотя…

Все доски выполнены в православном, в греческом стиле. Просто. Понятно. Доступно. С каноническими плоскими лицами, зато в ярких красках. Золото, понятно, преобладает. В углу мрачная тёмного цвета фреска. Состояние обветшалости опять же выше среднего. Краска слезает со стены вместе со штукатуркой.

— Но может быть так оно и задумано?

Строения монастыря по чисто восточному принципу располагаются по периметру. С крытыми арочными галереями. От солнца, наверное. А посередине типа сад. Растут там, правда, только оливковые деревья и кактусы. То есть только то, что само в столь волшебном климате расти может. Чтоб без полива и дополнительных на то затрат. Хотя кактусов по территории разбросано много. И в грунте. И в горшках кадушках. И ведь цветут! Прижились, однако.

В галереях частично кельи монахов. Куда нам доступ запрещён. Всё частная жизнь и не нужно трогать её посторонними руками. Там, где открыто, музей продолжается. Из раскопок поставили горшки, черепки, глиняные фигурки, раскрашенные вручную. Только это уже дохристианская эпоха. И судя по игрушкам, даже не римская. Явное влияние Востока. Хетты. Шумеры. Хотя опять же повторяю, я не специалист. Могу и ошибаться. Зато надписи утверждают, что все артефакты найдены в кипрской земле. А это главное.

Если выйти из монастыря, встать на площади перед ним, в пыль, потому что другого покрытия под ногами не предвидится, развернуться спиной ко входу, то через дорогу увидите небольшую тропинку, которая заканчивается скромной такой часовенкой. Нам туда нужно обязательно. Потому что это аккурат то место, где были обретены мощи Святого Варнавы.

Пока идём, зырим по сторонам. Обращаем внимание, что часть степи возле нас подвергалась раскопкам. На уровне чуть ниже поверхности обнажена кирпичная кладка. Невысокие стены. Арочные своды. Только комнатки какие-то уж очень маленькие.

— Немудрено. Потому что это не для живых.

Это старый некрополь Саламина. Покойникам не нужно много простора. Куда положили, там и сгодится.

В часовне разруха. Нет, не то, чтобы Мамай прошёлся. Иконы висят. Правда бумажно-картонные. Свеженапечатанные типографским способом. Но вот стены обляпанные. Обожжённые. Пачканные. Их бы отмыть да покрасить. Да кто бы занялся?

Но не первый уровень здесь в почёте. В углу притулилась каменная лестница, ведущая в подпол. Под землю. Самое интересное там.

Спускаемся и наблюдаем место, где в течении нескольких веков лежали останки Святого Варнавы. Думаю, что сейчас их там явно нет. Уж слишком неприглядно выглядит Святое место. Хотя опять же:

— Может так оно задумано? Не к лицу истинному христианину роскошь.

Теги: Культурно-познавательный туризм