Остатки сладки. Эдинбург

Для меня одними из самых больших «туманностей» на Европейском континенте были Шотландия, Ирландия и Исландия. Две последних «проясниться» в обозримом будущем не собираются, а вот страна чертополохов и вересковых пустошей неожиданно возникла на небосклоне (неожиданно, потому что собиралась я совсем в другое место) в прошлом сентябре и по сложившейся уже дурной привычке я забыла рассказать про неё все до конца.

Осталось мне всего чуть-чуть и немного, а именно кусочек, нет скорее большой такой кусок Шотландской столицы.

Лежащий в долине между тремя вершинами (вот уж кому повезло на вертикали), будто засосанный в гигантскую воронку Эдинбург порожисто стекает от Эдинбургского замка, Калтон хилла и Трона короля Артура,

водит запутанными улочками старого города между закопченных домов и кладбищенских камней,

и вдруг внезапно выкатывает тебя, словно горошину из узкого стручка, на простор Нового города, расчерченного прямолинейно, как гигантские классики, с четкими углами и параллелями, таящими в перспективе церковные абрисы.

Очень интересно смотреть на новый город с высоты второго этажа экскурсионного автобуса. Сразу видна его четкая планировка. Но я уже прокатилась по Эдинбургу пару раз с экскурсиями и решила пройти, что смогу, ногами, не прибегая к помощи транспорта любого вида.

Торопиться не хотелось, да и особых планов не было. Обожаю такие дни, в которых нет ненасытной устремленности и неотложности, когда ценишь любое, даже потраченное на ерунду время. По-моему это было воскресенье. Да точно, воскресенье.

«В хорошем месте замок».

Для начала хотелось подняться к Эдинбургскому замку — самой очевидной городской доминанте, которую видно отовсюду. Хоть я и говорила про отсутствие планов, не дойти до него не просто нельзя, но и как-то даже оскорбительно и по отношению к себе, а уж тем более к нему, т. к. замок сей сооружение градообразующее, люди на этом скальном выступе селились за 8 веков до нашей эры, а сам замок производит впечатление несокрушимой твердыни.

Вспомнились слова короля Дункана на подъезде к замку Макбетов:«В хорошем месте замок»!

Выстроенный в веке XII и перестроенный в XVII, чтобы отражать артиллерийские атаки, он был совершенно неприступен, а сейчас стал доступен для любого, кто не пожалеет 37 фунтов за билет. Я пожалела. Почему спросите?

Во-первых с замками тоже может быть передоз. Во-вторых, деньги все-таки не малые, а в-третьих, насколько я поняла, сам замок, который раньше был на балансе Британского министерства обороны, представляет сейчас собрание музеев соответствующей тематики. Правда на территории есть чуть ли не старейшее здание всей Шотландии — часовня св. Маргариты, но подумалось, что после Холлирудского аббатства она меня вряд ли удивит. Замок посмотрел на меня «холодно, с презрением.»

Я же потолкалась на эспланаде, где проводится Королевский эдинбургский парад военных оркестров (зрелище, наверное, захватывающее, столько мужиков в юбках)

и где как раз в то воскресенье разбирали трибуны, сделала пару снимков замка в анфас, города с высоты замка и по Королевской миле двинулась вниз.

И вот о чем я сейчас жалею, что не сходила в камеру обскура, вон она слева, где купол с зеркальным основанием.

Задумалась что-ли, или на викинга засмотрелась, или отвлеклась… в общем черт попутал, или ведьма наворожила.

Ведь не далеко от входа на эспланаду замка сожгли более 300 женщин, обвиненных в колдовстве. И хоть в 2016 году был опубликован список осужденных за ведовство с целью реабилитации, уверена, что неприкаянные души до сих пор летают над этим местом.

Все-таки ассоциативное человеческое мышление, прочитанное и просмотренное создают в мозгу достаточно четкую рутину предпочтений места. Так и от Эдинбурга не ожидаешь ничего жеманно-приседающего в менуэтных изгибах и опереточных кружевах.

Суровый город, геометрический замок на упрямо вздыбленной базальтовой скале. Оловянное небо и стальная, студеная вода залива. Мужественная гармония, простоватая, понятная, а от того еще более желанная. Бытие, как не крути, наше сознание ой как обминает.

Бытие шотландской погоды — это ярко выраженный «совиный» типаж. В других местах, уставший за десять трудовых часов день от ясной улыбки сваливается в хмарь и нервозность, тогда как в эдинбургских реалиях к полудню он только просыпался, освобождая солнце от распиравших небо взбитых сливок.

А в предзакатные часы начинается цвето и светопредставение, достойное дорогих декораций на популярнейший спектакль всех времен и народов. В этом городе он идеально соответствует тематике и прилагаемым обстоятельствам.

Не дойдя до Собора св. Джайсла несколько метров, повернув направо,

шла бесцельно, то спускаясь, то поднимаясь, ногами узнавая ступенчатое устройство города, живущего у самого себя практически на голове.

Преданность.

Совершенно случайно наткнулась на статую Грейфрайерса Бобби. История этого скай терьера, умершего почти полтора века тому назад, увековечена и в фильмах биографических, и в аллегорических произведениях всех жанров: от эпистолярного, до музыкального.

Преданность не имеет цены, а бескорыстная и подавно. Проведший 14 лет на могиле ночного обходчика-Джона Грея, с которым он прожил лишь 2 года, пес, оставшееся ему на этом свете время, от надгробной плиты умершего хозяина, что расположена на кладбище рядом с Грейфрайерс кирк, отходил лишь подкормиться в ближайший ресторан, носящий сейчас его имя, да погреться, в совсем уже в мерзкую погоду, в близлежащих домах.

Я в вопросах, когда «ужика мучают», очень сентиментальна и уронить скупую слезу могу за пару секунд, но очень не люблю, когда спекулируют на лучших человеческих чувствах. Поговаривают, что то-ли хозяин заведения, то-ли служащие церкви, несколько раз подменяли одного терьера другим похожим, чтобы не оскудела тропа идущего и рука дающего. Ну в самом деле — 16 лет для собаки — это предельный возраст даже при наших ветеринарных реалиях. А тогда: на холоде и голоде, да почти без движения и в тоске, вы думаете такая маленькая собачка прожила бы столько?

Последнего «грейфрайерса» похоронили у ворот кладбища, где покоится «его хозяин». Можно считать, что конец «счастливый», насколько в данной ситуации он может быть: при жизни псу дали латунную табличку на ошейник, после смерти медный памятник и гранитную плиту на могиле двойника. И вроде бы все хорошо: история вызывает умильное «уммм», всколыхивает и затуманивает, но какая все-таки паскудная скотина человек: ради известности и денег играть на самых чистых струнах фальшивую мелодию.

Ну несколько слов про кладбище, тем более раз вы мы я уже нашли могилку терьера. Очень атмосферное там все, деревья желтые, осень и тихо хоть и многолюдно относительно. Кладбищам шотландским я уже пропела все известные мне песни. Не буду повторяться.

Как-то есть захотелось. И очень удачно что я подрулила к Гроссмаркет. Наверное надо было загрузиться в традиционный шотландский паб, но я ничего подобного этой красоте по пути не обнаружила.

Увидела какой-то гибрид паба и ресторана: «Black Bull N12». Он был еще закрыт. Помните: сегодня воскресенье. Служба в церкви, до 12 нельзя. Дождалась открытия. Ресторан странный — самообслуживания. Официантов нет, по меню, лежащему на столиках до открытия, выбираешь, что желаешь.

Потом идешь внутрь и заказываешь. Я, не вдаваясь в подробности меню, взяла фиш-анд-чипс, жареное во фритюре рыбное филе я могу есть 24 часа в день и 7 дней в неделю.

Наискосок, на площади разминался джаз-бэнд. Я следила за приготовлениями, настраивалась на представление. Рядом, выражая солидарность действиям музыкантов, крутился мужичок неопределенного возраста с выражение на лице: как будто ему налили, а выпить не дают.

Как только ребята заиграли, он начал выделывать заплетающимися ногами нехитрые коленца, даже прихватил за компанию какую-то девицу, но она быстренько ретировалось. Да и танцор, видимо отработав, тоже засобирался во свояси, а я доев и допив, отправилась дальше искать район Дин, живописные картинки которого видела в Интернете.

Деревня в городе.

Этот Эдинбургский район — ровесник замку. Жизнь здесь зародилась в XII веке и не выродилась до сих пор. Единственно, о его первоначальной специализации — мукомольном деле, сейчас напоминают лишь старые мельничные жернова и шестеренки разбросанные то тут, то там на территории этой когда-то автономной деревеньки.

Потом, как водится, город её поглотил, но не переварил и заменив мельницы на жилые дома, превратил в очаровательное место, где не ездят машины, шумит только трудолюбивая речка Лэйт, порожистая, как и сам Эдинбург,

но богатая очаровательными заводями с зеркальной водой, отражающей береговую реальность.

Попадая туда, мгновенно замечаешь, что звуки города, сыпавшиеся, как ореховые скорлупки на медный поддон, сразу замолкают. Лишь нахальный сквозняк, рыщущий в переулках, воровато обыскивает карманы развешенных на веревках подштанников и раздувает простыни, перепутав их с парусами.

Я в этот день, глядя на карту, никак не могла отыскать Дин среди расчерченных на квадраты реалий Нового города, а потом неожиданно наткнулась взглядом на угловой дом и даже не прочитав табличку, сразу поняла, что мне нужно сюда.

Если честно, в подобных местах меня всегда оторопь берёт от того, что не представляю, как жить в таких домах. Как-то был короткий опыт обитания в старинных особняках в Безансоне и Бержераке. Но французская провинция все же легковеснее Шотландии, являющей своей основательностью и солидностью яркий пример той пресловутой поговорки.

И район Дин, не выбивается из этой череды прокопченной домовитости и в то же время невероятно умиляющего уюта. Здесь не раздражают новые, но по старому образцу, окна-гильотины. (Может мне кто-то объяснить, как их можно почистить с внешней стороны?)

Энергия изменений вносит определенное беспокойство, но модернизируя внутреннее устройство для жизненного удобства, там оставляют незыблемым внешнее, что притягивает и вызывает интерес всегда.

Выходить из этого «королевства в королевстве» не хотелось абсолютно. И знаете что, я вот только сейчас вспомнила, что не было ощущения, что ты незваной приперлась в чужой огород, как у меня случилось недавно в Санкт-Гильгене. Нигде я не видела таблички — «прайвет», поэтому и заглядывать в окна, а тем более пересекать границу чужих владений, желания не возникло.

Существовавшая в мощном течении местного этноса старинная деревенька была толерантна к новым веяньям, позволяя им улучшать свое мрачновато-тягучее обаяние мягкими мазками ярких, светящихся красок. Наумилявшись и нафотографировавшись пошла вдоль Лейт в направлении моста Дин. Настроение было чудесно-задумчивое, как и само это место.

Вот написала, что нигде не было написано «прайвет», а ведь соврала. Если по левой стороне от променада, где журчала Лейт, все было для общего пользования, то по правую руку от лесисто-паркового пространства на невысоком холме отделяла решетка с запертыми калитками. Это, оказывается есть такая опция в Великобританском королевстве, общий частный сад. Тут нет ничего взаимоисключаещего. Сад принадежит жителям района, но опять-таки не всем выдаются ключики от ворот, а лишь тем, кто платит в месяц 400 фунтов арендной платы.

В конце променада стояла мечта английского пейзажиста — ротонда со статуей какой-то греческой богине. И было очень легко представить себя внутри картины, если бы не современно одетые граждане. Опять повторюсь, что день был воскресный и думаю именно этим объяснялось ощутимое количество народа. А если там очутиться ранним утром в будни, и вдруг повезет и упадет туман?

Променад здесь заканчивался и уже время плавно приближалось к файф-о-клок, который можно было бы провести цивильно, присев в кондитерской, но как всегда было жаль времени. На пути попался фермерский мини-рыночек, где продавалось все ханд-мэйд, но работа его подходила к концу, в латунной сковорде с паэльей остался лишь огромный лобстер в крошках шафранового риса, а в плетеной корзинке, обтянутый кишкой, лежал он — утешение шотландского желудка, легендарный хаггис, который я так и не попробовала в этот раз.

Купив плюшку с абрикосами и малину в коробочке, отправилась дальше, соображая на ходу, как бы мне вырулить ближе к дому. Но хоть и незатейлив Новый Эдинбург, поняла, что видимо пропустив нужный угол и поворот, заблудилась. Плутать туда-сюда не хотелось, т. к. находилась уже прилично. Бросилась на грудь рыжеволосой велосипедистке, которая вместо объяснения была готова за ручку вывести меня на нужную тропу, а то и подвезти на багажнике. Народ в Шотландии невероятно приветливый.

Следуя указанному направлению, я попала в совсем другой город, не чуждый классицизму, где пресвитерианские церкви, больше похожие на греческий храм, внутри скрывали концертные залы. Это, кстати, очень интересный момент. Имеется ввиду не внешний облик дома Божьега, хоть и тут христианскими традициями явно пренебрегли, а внутреннее содержание. Пресвитерианская община сама решает, что должно находиться в здании церкви. Там может быть и тренажерный зал, и библиотека. И руки в экстазе никто не заламывает и глаза в ужасе не закатывает.

Вот еще домик симпатичный. Особняк принадлежал когда-то Уильяму Мелвиллу, а сейчас его «оккупировал» Королевский банк, не забывший запереть золоченые ворота на прочный замок. Пришлось фотографировать через прутья решетки.

Наконец-то увидела знакомый ориентир — 42-х метровую колонну Мелвилла-Дандаса и определившись с местонахождением, радостно рванула к Калтон хиллу. Там я побывала в первый же день по приезду, и хотм этот мне очень понравился. Наступало время, когда персиковый вечер сменял холодный, стальной день.

Заветный уголок.

Были бы у меня время и силы после длинных экскурсий, то лазала на Калтон хилл все вечера, что пробыла в Эдинбурге, такое там место славное. В непроизвольном порядке разбросаны: Башня Нельсона, национальный монумент — за который Эдинбург прозвали «Северные Афины», т. к. сходство с Парфеноном отчетливо прослеживается.

Есть там абсерватория, которая еще 10 лет назад работала по своему прямому предназначению. А это говорит о чем, а о том, что вечером небо над Эдинбургом ясное и чистое. Синоптик из меня еще тот!

Ещё ротонда Дугалда Стюарта, построенная в честь шотландского философа. Прототипом взят памятник Лисикрату в тех же Афинах.

Но главное на холме — та атмосфера, что витает в предзакатные часы. Даже не знаю, что так действует на довольно многочисленную братию, что составила мне компанию: люди говорили тише, энергия иссякала не только у дня, но и у них. Было много фотографов — людей не болтливых априори. На небе забулькала абсолютная алхимия.

В первый мой поход на Калтон хилл поразила нефункциональность Башни Нельсона. В ней явно была видна дверь, но она была закрыта. Подумалось, что вот же — классная смотровая, да и вообще, я бы там кафе организовала. Но во второй приход дверь оказалась открытой и время как раз было самое желанное, но уже чувствовала, что закат кончается, скоро краски померкнут. Рванула я вверх по винтовой лестницы, со скоростью, которой у себя на подобных дистанциях не припомню.

Повеселили подбадривающие надписи в начале и конце подъема.

Добравшись до цели, успела ко времени, когда еще не ушел тот оранжевато-розовый отблеск, в котором не только женщины становятся очаровательными, но и города, даже такие суровые, как Эдинбург.

Зажглись огни домов, фары машин, похожих на вереницу муравьев, спешащих к закрытию муравейника. Оживали круглые фонари, приобщаясь к лунному клубу. Все эти огоньки были cловно точки гигантских игральных костей, брошенных неловкой рукой великана. Спускаться не очень чтобы хотелось, но было пора. (Удовольствие не бесплатное. Цена вопроса 5 фунтов.)

Народ внизу расходиться не собирался и мне было жаль покидать это место. Решила присоединиться к части тусовки, что сидела, болтая ногами, на фундаменте Национального монумента, воздвигнутого в память шотландцев, погибщих в Наполеоновских войнах.

Как вы понимаете — это не греческие развалины и вид у сооружения должен был быть совсем иным. Но собранные на народные пожертвования средства, как-то очень быстро закончились (казнокрадство — это болезнь, которую не останавливают границы). Несколько раз его порывались достроить. Но то-ли народ не хотел дособирать деньги, то-ли привыкли к этому, недоделанному. В общем, стоит то что стоит.

Но фундамент там высокий, просто так, даже с моим не малым ростом коленку вверх не занесешь, надо было на руках подтягиваться. Пыталась я на какие-то кирпичики залезть, но их неустойчивое сочленение не вызвало у меня доверия и я решила организмом не рисковать. Да уже и темнеть начало.

По большому счету, тут можно было бы и закончить, но расскажу еще про Эдинбургские парки.

Не про все, а про Принцесс гардены, которые даже прибывающий на один день турист, если он отправится к Эдинбургскому замку, никак не минует.

Какое все зеленое.

Западный принцесс гарден статуями не перегружен. Он был почти первое, что я увидела в Эдинбурге и совершенно очаровалась туманно-моросящим утром. Именно так и должна была выглядеть Шотландия моих мечт. Сороки во влажной траве, готический гребешок близстоящих зданий, замок на горе.

Цветочные часы оживляют бежево-зеленое сочетание.

Белки опять же непугливые, потому что не пуганные!

Как-то с первых шагов все в организме настраивается на нужную волну. Расслабляются зажатые мускулы души. С неё, как старая шкурка, сползают подвявшие листья и остаешься голой, бодрой, прямостоящей и хрустишь в итоге, как сочная капустная кочерыжка.

Восточные сады по размеру гораздо больше западных. Там часто проводят какие-то мероприятия. В субботу, во время моего вояжа, был грандиозный концерт. Чтобы необилеченные граждане не насладились зрелищем бесплатно, территория была огорожена брезентом, в котором предприимчивые товарищи наделали дырочек и прорех. Я естественно тоже заглянула, ничего нового и интересного для себя не обнаружив.

Поэтому все внимание переключила на статуи и растительность — буйную, как почти везде в этой стране. Там я сделала для себя несколько удивительных открытий: таких как памятник от благодарных канадских женщих шотландским стрелкам и уже шотландцев польским солдатам. Что те и те делали в местах обитания благодарных дарителей, понятия не имею.

Но были, конечно и очень традиционные монументы, смысл которых понятен без эпитафий.

Естетственно, Эдинбург не ограничивается Старым и Новым городом. Есть еще районы, которые у нас принято называть спальными. Какие-то выглядят привычно глазу, а какие-то носят на себе национальный колорит в полной мере. Другой вопрос надо ли туда идти? Проезжая мимо этих районов я не увидела ничего такого сильно впечатляющего.

***

Я не очень люблю стихи, особенно чужие, в рассказах о путешествиях, не смотря на то, что отчетливо осознаю, что рифмованные строки поэта порой создают настроение, которое от прозы, тем более такой неумелой, как моя, получить невозможно. Ритм там что-ли какой-то особенный, что внутри все начинает вибрировать в такт.

Тем не менее, недавно прочла у Б.Йейтся стих, что в несколько коротких строк уложил для меня всю Шотландию со столицей, замками, деревнями, невероятной зеленью, серым морем, персиковым закатом и дивертисментом облаков.

— И там я найду покой, ибо медленно, как туман,

Сходит покой к сверчкам утренней росной пылью:

Там полноч ярко искриста, полдень жарко багрян,

А вечер — сплошные вьюрковые крылья.

Встану я и пойду, ибо в час дневной и ночной

Слышу, как шепчется берег с тихой озерной волной,

И хотя я стою на сером булыжнике мостовой,

Это шепот со мной.

Встану я и пойду…

Начало рассказа об Эдинбурге здесь.

Теги: Самостоятельные путешествия