А пустынная китайская достопримечательность, скажу я вам, становится от этого факта ещё более примечательной.
Кроме почти полного отсутствия людей, Храм впечатлил возрастом и красотой. Построенный в начале 14 столетия, он конечно видоизменился со временем, и перед нами предстал в облике хорошо сохранившегося и ухоженного старца, очень похожего на самого Конфуция.

Мы никого не встретили, кроме немногочисленных посетителей, но мне явно чувствовалось чье-то еще, невидимое присутствие. И присутствие это было приписано моими ощущениями не божеству, не святому, а именно Учителю.

Может потому, что мне ужасно хотелось скрыть от кого-то невидимого тот факт, что я не очень сильна в учении Конфуция, и что мне очень сложно назвать религией систему взглядов, где собственно отсутствует необходимость верить высшие силы и нечто сверхъестественное, а нужно лишь усвоить и выполнять определённый свод правил.

Имело ли какой-то сакральный смысл строительство этого и подобных ему храмов или возводились они лишь с целью почитания Учителя мне тоже не известно.

И чтобы по причине темноты своих суждений не предстать перед ним в образе кисти, которую окунули в чернила

или случайно не стать конфуцианским еретиком, я решила перестать размышлять в этом направлении.
Вообще, скажу вам честно, несмотря на тишину и спокойствие этого места,

мне было там не до размышлений. Слишком уж необычным и непривычным было все вокруг.

Только задумаешься в очередной раз о способности времени замедляться и останавливаться, образовывать порталы между прошлым и настоящим, а может быть даже и будущим, как тебя спускает на землю обычный барабан,

или колокол,

или что ещё более странно, алебарда.

Причём, барабан молчал, колокол не звонил, а алебарды стоят себе смирненько, уже и позабыв о своём прямом назначении. Только представишь себя песчинкой, унесенной так далеко от дома ветром странствий, как тут же в глаза бросаются яркие детали, и рука тянется за фотоаппаратом, прежняя мысль ускользает, а на её место приходит «о, не тот ли это многовековой кипарис, прославившийся тем, что умеет отличать хороших людей от плохих».

Для проведения эксперимента нужна шляпа (по легенде кипарис с плохого человека её непременно сорвет), но ее не оказалось не только у меня, но и ни у одного из посетителей храма. Либо никто из нас не сомневался в способностях кипариса, либо у всех были сомнения по поводу собственных личных качеств, но список китайских вопросов, оставшихся без ответа пополнился ещё одним пунктом. Уже к концу нашего посещения на территорию храма пришла целая группа китайских детишек, на которых были надеты кепочки,

но мы уж не стали возвращаться, чтобы посмотреть на реакцию кипариса, отправившись в расположенный совсем рядом ламаистский монастырь Юнхэгун.
В монастыре было все иначе. Здесь в полной мере кипела жизнь —
множество людей возносили молитвы, дымились сандаловые палочки, вращались молитвенные барабаны.

К прежнему любопытству добавилось чуть больше понимания сути происходящего и ясное ощущение энергетики места.
Начало истории монастыря уходит в далекий с моей точки зрения и не так давно прошедший с точки зрения любого китайца 1694 год. Первые постройки комплекса не имели никакого культового значения и использовались в качестве жилища для императорских евнухов.

Зачем сюда переехал будущий император Инчжэнь неизвестно, но легенда гласит, что именно один из евнухов сумел подделать завещание отца Инчжэня, императора Канси, в результате чего очередным Сыном Неба был провозглашен четвёртый, а не 14-й сын Канси. Не знаю, что получил в качестве благодарности евнух, но благодарность Будде Инчжэнь воздал, отдав половину дворца тибетским монахам.

Для установления мира и гармонии (один из переводов названия монастыря) а так же во имя гармонии и справедливости (именно так звучит в переводе девиз императора) Инчжэнь особое внимание уделял духовному порабощению народа, при этом уничтожая физически инакомыслящих, и используя для борьбы с ними широкую агентурную сеть. Хотя, учитывая сложность китайского языка, все эти противоречия могут оказаться всего лишь следствием трудностей перевода. После смерти Инчжэня вся территория комплекса отошла монастырю. Так же в качестве подтверждения своего императорского статуса монастырь получил желтую крышу, которая и украшает его постройки до сих пор.
Но вернёмся же в наше время. Оно все ещё было утренним, утро было солнечным, солнце было не жарким, отчего приятность нашей прогулки только росла.

Как впрочем росло и сожаление, что наше знакомство с Пекином уже заканчивается.
Город, за такое короткое время сумевший показать себя нам с разных сторон, отпустил нас легко. Запланировав в нем всего 2,5 дня, я не испытывала иллюзий, не ставила цель узнать его досконально, не собиралась тщательно изучить хотя бы одну из его граней. Даже в тех местах, где мы успели побывать, я многое пропустила из-за нехватки времени. Я лишь перелистнула несколько страниц одной из огромных старинных книг, изредка читая пояснения к непривычно ярким, не всегда понятным, но очень привлекательным картинкам. Я лишь отпила несколько глотков загадочного восточного напитка из бескрайней чаши, размером с целое море. Такому не свойственному мне поверхностному подходу было объяснение — я торопилась. Я торопилась увидеть Цзючжайгоу.

P.S. Храм Конфуция и монастырь Юнхэгун находятся в 2-х шагах от станции метро Yonghegong Lama Temple

но вход в монастырь мы нашли не сразу. Он довольно большой по площади и его ограда начинается сразу от станции метро. Вход находится с противоположной стороны, на карте он отмечен желтой звездочкой

Теги: Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм