Сахалин. Буссе: лагуна и человек

Из желающих в основном корпоративный клиент. В крутые компании приезжает много людей: начальство, гости, подрядчики, хозяева. Всех ублажить нужно, свозить «на природу», накормить, напоить. Да и в целом на Буссе едут корпоративные клиенты, удовольствие достаточно дорогое: повар с машиной, водолаз с организатором на микроавтобусе, автобус для клиентов с водителем. Всю кухню с посудой, снаряжение, баллоны тащить с собой, а все это нужно подготовить, собрать, проверить.

Фотоаппарат я, сдуру оставил в автобусе, поэтому мои бродилки остались не запечатлёнными на камеру. Да и Буссе в августе вместе с окружающими ландшафтами представляет собой сплошную зелено-синюю гамму цветов. Весной это однородный коричневый со всевозможными оттенками и лишь осенью палитра цветов преображается, появляются желтые и красные пятна и самое главное появляется фактурное небо с темными тучами, которые придают лагуне и песчаной косе неповторимый осенний облик Сахалина. Вот в сентябре этого года, когда привез очередной корпоратив я поселок и заснял, а то что касается мыслей, то за год они радикально не изменились.

Из местных жителей, насколько я знаю, осталось по переписи и прописке четыре человека. Вот эти дома покосившиеся стоят на болоте. А ведь огромный поселок был и во время СССР и тем более в период Карафуто. Практически вся песчаная коса была застроена. Только в Тообучи население достигало 3 тыс. человек.

Куда все делось — непонятно! От советского прошлого осталось несколько капитальных производственных помещений, глядящих пустыми глазницами на божий свет. Грустно. Пусто. Ветер тихонько завывает. Под ногами скрипит кафель, осколки битого стекла, крошка кирпича. У самого входа в протоку Суслова сохранились бетонные чаны для засолки рыбы, теперь туда бросают мусор.

Невольно приходят мысли о тех, кто героическими усилиями отвоевывал для России эти территории, строил, страдал. Для чего совершались эти усилия, стоившие тысяч и десятков тысяч жизней и сломанных судеб, в разные периоды истории Сахалина, мне совершенно не понятно. Может смотреть на эти вещи гораздо проще, ведь человек всегда ищет, там, где лучше. Ну, кончились ресурсы, бросили все и переехали туда, где они остались… Но не так все на самом деле.

Лагуна Буссе дает представление, о том, как много было пищевых ресурсов у айну, живших здесь, лет 150–200 назад. Если это одним словом выразить, то будет немерено. Настоящее состояние лагуны, больше показывает, как объемы немереные можно превратить в объемы ограниченные.

Айнское название лагуны — Тообучи. Японцы, к этому топониму прибавили ко — озеро, получилось Тообучи-ко. Русские тоже внесли свою лепту в топонимический ряд. Первоначально, в 1806 году от лейтенанта Хвостова лагуна получила название Двенадцатифутовая гавань (с такой осадкой в лагуну могли заходить корабли). В 1853 году приказчик РАК Д. И. Самарин переименовывает лагуну в Гавань Буссе. Впервые, описание лагуны делает лейтенант Н. В. Рудановский в 1853 году. Там же отмечает: «Озеро изобильно рыбой, осенью здесь ловилась мелкая сельдь, тогда как нигде по другим местам залива Анива я свежей рыбы не встречал. Кроме того, в озере находятся устрицы, мамаи и прочие раковинные животные, которые айны употребляют в пищу». Кстати, кто такие мамаи, я так и не понял.

Детальные гидрографические исследования осуществлены в 1866 г. командой канонерской винтовой лодки «Морж». Они же дают название самой крупной реке впадающей в озеро — Шишкевича. Шишкевич — врач Амурского экипажа, коллежский советник, и на тот момент судовой врач на «Морже». 20 июля 1867 года в устье этой реки силами 130 русских солдат под командованием подпоручика В. К. Швана, был основан «Муравьевский пост на Буссе». Службу на посту несла стрелковая рота численностью 146 солдат, здесь же размещался штаб батальона и рядовые интендантского ведомства. По свидетельству В. К. Швана место для размещения поста было выбрано самое неудачное, из того что было. Выбирал полковник-Де-Витте (вот тоже «враги народа», эти Витте, что этот, что тот который половину Сахалина японцам отдал), место выбрал по карте, ткнув в устье Шешкевича. Типа, там у вас вода будет. Воды оказалось целое болото, которое пришлось осушать, капая дренажные канавы до самого закрытия поста в 1875 году.

То ли действительно место гибельное, то ли флюиды болотные в большой массе выделялись, но народ там спокойно жить не мог. Цинга и горячка косили людей направо и налево, да и с душевным состоянием было неладно. Полоснул себя бритвой в помешательстве брат Депрерадовича Иван Михайлович, рядовой Иона Фальев ночью, через стекло окна, застрелил подпоручика Николая Гарезина. После случившегося умерла от горячки его жена Анна, а следом и оставшаяся без родителей ослабевшая 5-месячная Надя. Даже лейтенант Шван, человек спокойный и уравновешенный, был уличен в дуэли со штабс-капитаном Москаленко, которого застрелил недалеко от поста. В общем, странных вещей происходило премного. В 1875 г. с «сидением на болоте» было покончено, пост сняли, а личный состав перевели в Корсаковский пост.

После 1905 года на этом месте располагалось японское селение Марауэфусики (так они называли Муравьевский), а в 1947 году поселок Тообучи на входе в лагуну Буссе, был переименован в поселок Муравьево. На этом завершилось «странствие» Муравьевского поста переместившегося за 164 года на 56 километров. Это если не считать Муравьевского поста, который заложил лейтенант Н. В. Рудановский в 1857 году вблизи устья реки Ильинка. Там это название не прижилось, и совершенно скоро пост был назван Кусунайским. Что касается поста на Буссе, то это было неким символичным действом — Муравьевский пост, снова «обрел» своего «начальника».

История Дальнего Востока России представляется мне огромным пазлом, состоящим из отдельных элементов. Он очень большой и если наложить его на пазл природы, а потом еще на пазл территории, а потом еще на несколько пазлов, получиться очень сложный «бутерброд», который очень трудно «переварить» не зная основных закономерностей. Самое сложное, на мой взгляд, в этой картине — люди, которые эту историю делали. Ведь и сама история состоит из историй людей делающих эту историю и тогда их плоскость пазла начинает превращаться и приобретать другую фигуру. Превращается во что-то странное, наподобие закрученной раковины, в которой с завитками, глубже и глубже, упрятано сокровенное и недосягаемое, таинственное и непонятное. Уже в этих слоях, внутри, прорастают, мерцая каналы, по которым движется информация и энергия, соединяющая отдельные элементы. А принцип подключения понятен только некой субстанции, которую разные народы называют разными именами. Кажется, что вот-вот сейчас, ты докопаешься до сути, поймёшь алгоритм, выявишь закономерность. Но нет. Мелькнет, пропадая мысль, непреодолимой преградой встанут несоответствия, и рушиться весь пазл.

Вот, например, один из элементов: 1866 год, сентябрь, окрестности Читы. Слева блестит река Ингода, справа начинающий желтеть лиственницами Яблоновый хребет, пыльный тракт. Опершись спиной о колесо экипажа, на дороге, умирает от инсульта первый начальник Сахалина, первый губернатор Амурской области (которую под него же и сделали), 38-летний генерал-майор Николай Вильгельмович Буссе. Его поездка больше похожа на побег с Дальнего Востока, но тот не отпустил ни его, ни трех его детей, которые умерли незадолго до этого. Фигура Буссе противоречива. В 1853 год для Буссе оказывается знаковым, он бесповоротно определил его судьбу, здесь был перекресток, на который он уже больше никогда не вернется. Связав свою судьбу с Муравьевым-Амурским, Корсаковым и Невельским, он ожидал многого. Однако представления Буссе о своей службе в качестве чиновника по особым поручениям при генерал-губернаторе Восточной Сибири не совпали с действительностью, Невельской, вместо Иркутска, за неимением офицеров направил его начальником Сахалина и командиром Муравьевского поста, в качестве которого он и пробыл до 1854 года. Зимовать в полевых условиях, после Питера ему не очень хотелось, поэтому мне так кажется, Муравьевский пост сжег без большого сожаления.

Свою сахалинскую десантную операцию и события 1853–1854 годов, он описал в своем дневнике, который не предназначался для публикации. После его смерти под названием «Остров Сахалин и экспедиция 1853–54 гг.», дневник опубликовал его брат Ф. Ф. Буссе, что вызвало неоднозначную реакцию у участников экспедиции, полемику в прессе и опровержения. А при его жизни, после 1854-го был Третий амурский сплав, которым он руководил, потом, гибель огромного количества солдат по его «оплошности», генерал-губернаторство в Амурской области…

Было много врагов, но и много друзей, иначе бы на карте Сахалина не появилось место, названное его именем — лагуна Буссе.

От периода Карафуто в районе лагуны Буссе осталась пара бетонных мостов, да школьный павильон «Госинэйхоандэн» начальной школы поселка Тообучи. Павильон находится в хвойном лесу, хорошо виден, слева от дороги, на въезде в п. Муравьево. От школы, построенной в 1909 году, остался свайный бетонный фундамент. Его легко можно обнаружить в зарослях травы на поляне южнее павильона.

Еще одним примечательным объектом периода Карафуто является японский противодесантный ротный узел сопротивления «Тообучи» состоящий из 5 железобетонных дотов и расположенный на песчаной косе между заливом Анива и лагуной Буссе и далее по пляжу, вплоть до подошвы западного склона горы Песочная. Комплекс был построен весной 1945 года, для отражения атак с моря, в одном из мест вероятной высадки американского десанта.

Комплекс представляет собой четыре огневые пулеметные точки (пулеметные полукапониры и капониры) и одну для артиллерийского орудия (артиллерийский полукапонир для полевого орудия калибром 75 мм). Первые три находятся на песчаном пляже и присыпаны песком, два последних дота врезаны в основание морских террас высотой 8 и 25 м.

Но вот так и не защитили эти сооружения Тообучи, а позже Муравьево от полного разрушения и забвения.

Что остается делать? Остается только поедать последние запасы биоресурсов на развалинах, да пить шампанское по этому поводу. Мы возвращаемся к нашим героям, годом раньше, и что же?

Спиртное даже не отягощенное градусами имеет свойство влиять на головной мозг человека, и по-другому смотреть на реальность, в чем я убедился, вернувшись на «поляну». «Она» убежал в кусты освободить желудок, в лучших традициях французских придворных, чтобы освободить место для новой порции вина и морепродуктов. Пенсионерка из Бабаева, приобняла оставшуюся половинку «четы» и пела ему грустную вологодскую песню о лесоповале. Елена и Мария ушли по берегу фотографировать мужественных представителей Береговой охраны. Мозесы из «отеля «У погибшего альпиниста» хмуро сидели за столом поглощая морепродукты, подростковая же часть ячейки бегала, играя в догонялки и весело визжала. Повар Саша, откровенно скучал рассматривая лезвия японских ножей, в которых отражалось небо с набежавшими дождевыми тучами и покосившейся ангар неподалеку. Из кустов появился «она», протирая рукавом загаженные очки. Приключений, хлеба, зрелищ, ветра странствий — воскликнул «она» и поднял руку как Ленин на броневичке. Пенсионерка из Бабаева встрепенулась, щелкнула фотоаппаратом и поддержала: тоже верно! Все вопросительно на меня посмотрели. Ладно, подумал я, будут вам приключения….

Окончание следует

Теги: Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм