Сахалин. Мыс Анива: в тени Крузенштерна

На участке от заставы Крайняя до мыса Анива находится 10 водопадов, причем девять из них на трехкилометровом участке от Крайней до мыса Слюда и лишь один в двух километрах от м. Анива. Большая часть этих водопадов обретает силу и мощь при прохождении циклонов, становясь эффектными пенистыми белыми потоками. Особо выделяется при этом «стена водопадов» — участок берега протяженностью всего 50 метров, на котором находится четыре водопада с высотами от 35 до 40 метра. Эффектными являются водопады на ручьях Мелкий (25 м) и Водопадный (20 м).

На следующий день мы прошли этот пятикилометровый маршрут на север, а в условное время Игорь забрал нас от распадка погранзаставы Крайней. Вторую половину дня, после обеда (Игорь наловил и приготовил камбалу) мы решили посвятить себе любимым, и вообще решили, что полдня работы это вполне достаточно.

Пройдя на юг километра полтора от лагеря, там, где пляж сужался до 5 метров, и подпирался отвесными скалами, мы завалились загорать (чтобы Игоря не смущать). Послеобеденный сон сморил меня и я уже проваливался в его объятия, когда ощутил толчок под ребра. Поднял голову, со щеки сыпались мелкие камешки, прилипшие в дреме. Прямо перед нами, в 3–4 метрах стоял медведь и пристально смотрел на меня и Таню, видимо оценивал, чего от кого ожидать.

Мы молча приподняв головы оценивали чего ждать от него. Таня шептала мне в ухо: «Не шевелись, в глаза не смотри», но как то не испуганно, а с обожанием, когда увидели что-то красивое, и спугнуть боятся. Это меня успокоило, так как боялся в этот момент не за себя, а за нее. С другой стороны такая вот встреча нос к носу ничего хорошего не сулила. Я это понимал, но в его глаза смотрел и думал, а что ж я буду делать, когда он кинется. В мозгу возникали картины из античного и не очень, Гераклы и прочие герои, сражающиеся с гидрами, тиграми, волками, Самсон разрывающий льву пасть. Почему античные, да потому, что там они сплошь голые, мечами размахивают и мускулами играют. Это я к тому, что ситуация интересная, я в таком же виде, только меча нет, да и мускулатура так себе. Прошептав Тане «Если нападет, рви в море, я отвлеку». А оно вот, пятки лижет накатиком, и мысль, а как отвлеку, швырну гальку в морду, издам боевой клич, покрою матом? Сознание услужливо подогнало титры из американского фильма: «…прошло три месяца», медведь стоял, осторожно переминаясь с лапы на лапу, я мысленно рисовал траектории по которым буду метаться отвлекая животное от жены, солнце нещадно палило, а шея затекла от напряжения держать голову, которая что-то еще и думала.

И тут последний камешек прилипший к щеке отвалился и упал на песок и до меня дошло, что во-первых медведь не такой большой, ну три-четыре года от силы, по массе чуть больше меня, а это значит мы практически в одной весовой категории. Несмотря на глупость этой мысли, меня это успокоило, а во вторых я понял, что медведь просто реально читает мои мысли и волнение передается ему. И тогда до меня окончательно дошло, что единственное, что все что ему нужно, это пройти на север, по пляжу, ведь кроме как по берегу, это сделать невозможно, не полезешь ведь на отвесную скалу. Вот шел себе по своим делам, а тут поперек пляжа два голых тюленя лежат разомлевшие от жары. Поняв это, я еще больше успокоился, а мишка стал таким трогательно беззащитным, что жалко его стало до безобразия. Весь вид его говорил о том, что: «ребятки, ну можно я пройду, я извиняюсь, что отвлек вас от релакса, но ведь мне очень-очень нужно пройти, у меня очень-очень важные дела, ладно?». Я начал с ним разговаривать, как мне показалось нежно, ласково и успокаивающе. Монолог сводился к тому, что он может пройти, и он нам не помешал, и что гулять он здесь может сколько угодно, дефилируя под скалами. Потом шепнул Тане, чтобы она сползла на полкорпуса ниже, сам, насколько пузо этому позволило, сполз, продолжая разговаривать с мишкой. И он понял! Он тоже сдвинулся ближе к скале и пошел, прижимаясь к ней, не отрывая взгляда от нас, медленно переставляя лапы. Уф! Разошлись! Медведь скрылся в ближайшем щелеобразном распадке, Таня начала нервно собираться, а меня начала «давить жаба», что фотоаппарат оставил в палатке и не сделал уникальных кадров….

Придя к «Шаттлу», наперебой начали рассказывать Игорю о встрече с медведем, сетуя, что фотоаппарат в палатке забыли. Игорь жевал травинку внимательно всматриваясь в берег, затем сказал: «Михалыч, у тебя еще есть один шанс». Я оглянулся и увидел «нашего медведя», ковылявшего к Шаттлу. Он конечно делал вид, что медленно прогуливается, шел по краешку пляжа и высокотравья, но чувствовалось, что ему мой монолог понравился и он хочет его продолжить, но в более дружеской обстановке. Трясясь от возбуждения я рванул в палатку, схватил аппарат и пригибаясь, как под обстрелом, спрятался за перегибом берега, на четвереньках меж камней и кустов пополз на встречу мишке. Тут уже в засаде меж камней я и отвел душу, фотографируя его все ближе и ближе.

Когда до меня осталось около десяти метров, Мишаня всосал воздух и нырнул в траву. Моей радости не было предела — эйфория! Но этим не закончилось, спустя пару минут, медведь из травы вылез, а это в 20 метрах от Шаттла и снова начал позировать. Тут появилась возможность заснять всех на фоне медведя, одна беда, автофокус не настраивался, только мануально! Я о том, что сбил рычажок «AF-MF», я понял позже, когда Игорь не выдержал, отогнал от палатки медведя и мы сели за импровизированный стол перекусить.

Пообедав, мы разбрелись по отсекам на послеобеденный сон. Мне не дремалось, Татьяна забылась сном ребенка, зарывшись в спальник, прибой усыплял шуршанием гальки переносимой морем. За палаткой послышались странные звуки, похожие на фырканье лошади. Вышел из палатки. За её стенами была своя жизнь, в сотне метров севернее лиса с вороной о чем-то громко спорили, иногда переходя на повышенные тона, в небе кружили орланы и канюки, высматривая, чем поживиться, а рядом с берегом, всего в десяти метрах кто-то, отфыркиваясь, плавал на спине, помахивая ластами. Всем было хорошо.

На следующий день мы отправились на самую главную достопримечательность южной части полуострова — мыс Анива, с его птичьим базаром, лежками нерпы и маяком. Стоял практически полный штиль, лодка скользила по неподвижной прозрачной поверхности воды, а мимо проплывали скалы полуострова.

Как следует из геоморфологического описания в геологических картах, для Тонино-Анивского полуострова характерен денудационно-эрозионный, крутосклонный, массивный, глубокорасчлененный низкогорный рельеф, существенно проработанный склоновыми процессами. Что в принципе и разворачивалось по левому борту лодки. Бросались в глаза оползни, съехавшие в береговую черту и лотки осыпей и камнепадов.

За два километра от мыса Анива находится место гибели германского парохода «Космополит», грузовместимостью 551 т. Пароход работал по фрахту в дальневосточных водах 1894–1898 годах. В июле 1898 году судно было зафрахтовано для инспекторской поездки Приморского военного губернатора Д. И. Субботича, на Камчатку и Чукотку. Во время плаванья в густом тумане пароход «не вписался» в пролив отделяющий мыс Аниву и остров Хоккайдо, выскочил на прибрежные скалы и сел на мель в 2 милях к северу от мыса Анива, в 15 метрах от берега.

Во время спасательной операции осуществляемой силами матросов-китайцев и каторжан, генерал-губернатор с женой и свитой чиновников жили на берегу в палатках, как раз на том месте, где мы поставили свой «Шаттл», став, таким образом, одними из первых туристов посетивших Тонино-Анивский полуостров. Впоследствии инспекцию переправили в Корсаковский пост, а генерал-губернатор был назначен командующим войсками в Порт-Артуре и отбыл на место службы. Смешно, но, в спасении груза с «Космополита» принял участие японский пароход «Зинзю Мару» и непосредственно его владелец — торговец из Хакодате Гикузен Зензироо. За его бескорыстную помощь, он был награжден «серебряной медалью на Станиславской ленте», а остатки разбившегося «Космополита» были проданы на металлолом с аукциона. Но не это смешно, а дальше. Лет через пятнадцать после этого, в русское посольство пришел японец и потребовал «наконец-то вручить ему медаль на ленте». Оказывается, приказ о награждении затерялся в чиновничьих канцеляриях и вовремя медаль вручить не смогли, потом началась Русско-японская война, потом забыли. В общем, нашла награда героя.

Мыс Анива выплыл из тумана незаметно. Анива — крайняя юго-восточная точка острова, получившая свое название голландской экспедиции Маартена Герритсена Фриса 20 июля 1643 года. Мыс Анива, как и весь Сахалин, голландцами ошибочно был принят за северную часть Хоккайдо. Первое фрагментарное описание мыса было сделано в 1805 году, членами Первой русской кругосветной экспедицией под командованием И. Ф. Крузенштерна. Происхождение топонима Анива, трактуется достаточно широко, от «имеющая хребты, находящаяся между гор» до «места постоянного пребывания (жительства) айнов». Японскими географами мыс назван Нака-Сиретоко мисаки. Сиретоко с айн. переводится, как «похожий на острый клюв птицы» или «выдающийся мыс», нака — обозначает «средний», (у японцев в начале ХХ века существовало несколько мысов с названием Сиретоко), мисаки — с яп. мыс.

В геологическом отношении мыс представляет собой южную часть Анивского гранитового комплекса сложенного преимущественно гранодиоритами, аплитами и пропилитами, породами с абсолютным возрастом 56–46 млн. лет. Мыс Анива чрезвычайно крутой. Западные (более крутые) и восточные (более пологие) склоны имеют углы от 45 до 90°, южный водораздельный склон, с небольшими седловинами от г. Анива (409,3 м.) за два километра теряет высоту, заканчиваясь скалой, названной Гребешок. У ее основания, через небольшой, но бурный проливчик находится скала Сивучья (яп. Тодо ива) с маяком японской постройки и каменистые рифы с лежками морского зверя и птичьим базаром.

В море, около мыса с подветренных сторон, с катера и лодок — прекрасная морская рыбалка, здесь летом можно поймать прекрасные экземпляры камбал разных видов, терпуга, навагу, корюшку, красноперок и бычков.

Маяк Анива (яп. Нака-Сиретоко мисаки), является не только самым оригинальным и сложным техническим проектом периода Карафуто, но и выдающимся мировым достижением в практике маячного строительства того времени. Необходимость постройки маяка была обусловлена непредсказуемыми коварными течениями, при смешении вод Охотского моря и залива Анива, частыми туманами и каменными банками, интенсивным движением судов.

Автор проекта японский инженер Миура Синобу. Маяк построен на срезанной и частично наращенной бетонированием площадке с высотой 7,5 м. над уровнем моря. Все строительные материалы и конструкции завозились судном, при условии всегда неспокойного моря и сразу размещались на объекте строительства. Доставку строительных грузов выполнял пароход «Рошу-мару» (бывший пароход общества КВЖД «Аргунь», захваченный японцами в начале русско-японской войны 1904 — 1905 гг. и потопленный американской подводной лодкой в 1942 г. южнее о. Хонсю). Построили маяк в 1939 году, а в начале 1940 года мореплавателям было сообщено об установке маяка и звукового туманного сигнала. Маяк имел черный цвет с белыми полосами. Цвет огня маяка — белый при периоде 24 сек. имел 2 проблеска и дальность видимости 17 миль (31,5 км), сирена — звук каждые 24 сек. Персонал — 4 чел., по окончанию навигации зимовали в поселке Сатоо (в настоящее время бывшая пограничная застава «Южная»). Маяк во время войны не действовал, с момента запуска в эксплуатацию 22.11.1945 г. и по настоящее время находится в ведении Гидрографической службы Тихоокеанского флота (СССР, России) и обеспечивает плавание судов в пограничном с Японией проливе Лаперуза. В 1990 году, обслуживающий персонал снят, маяк переведен на автоматический режим работы с использованием радиоизотопного энергетического генератора. В 1997 г. установлен и введён в эксплуатацию радиолокационный маяк — ответчик (РЛМО).

Лодка, прижимаясь ближе к береговым скалам, подошла к скале, где стоит маяк, и мы начали высадку. В силу своей недоступности скалы мыса Анива, скала Сивучья, конструкция маяка, камни и обсыхающая часть бенча используется морскими птицами и млекопитающими для отдыха и гнездования. Помимо чаек, поморников и других фоновых видов морских побережий здесь находится колонии японского и берингова баклана. Обычно их сезонные миграции проходят в марте — апреле и октябре — ноябре, откладка яиц в мае. Продолжительность насиживания около одного месяца. Гнездовой период с мая по август. Молодые птицы поднимаются на крылья в августе. Осенью бакланы мигрируют в воды южных Курильских и Японских островов, где зимуют. Мы застали только вылупляющихся тихоокеанских чаек.

Пока мы поднимались на скалу и дальше на маяк сверху на голову гадили, это любимое занятие морских птиц. Из морских млекопитающих обычна ларга и кольчатая нерпа, они разваливши и поднявши хвосты лежат на камнях к югу от маяка. В маяке запустение, только удары волн, отдающиеся из подвала.

Кстати, если кому посчастливится здесь побывать, будьте очень осторожны. Первый этаж — место коварное, мало того, что ящик с радиоактивным дерьмом (стронций-90, в ящике 400 кг, этой дряни) стоит и, конечно же, это все фонит, да еще везде крышки от подвалов открытые. Я пока ящик фотографировал, только крик сдавленный услышал. А это Танюша в проём между металлическим листом и бетоном провалилась и висит на локтях, упершись в грязный пол, пытается выбраться. Когда её оттуда вытащил и заглянул вниз, посветив фонарем, мама рОдная! Внизу в «подвале» на глубине метров семи: камни, арматура, металлолом и волны плещутся. Для нее это был второй выброс адреналина, после встречи с медведем. После этого и маяк не в радость стал.

Грустно тут, грязновато, запущено. Гидрологическая служба Тихоокеанского флота маяк не отдает (и не отдаст, пока он не рассыплется), а какой отель здесь можно сделать, совмещенный с музеем, например «Маячного дела». Вид с маяка открывается прекрасный и на восточное и на западное побережье полуострова, здесь они сходятся и с маяка можно увидеть одновременно и Охотскую и Анивскую сторону.

Если смотреть на юг, можно видеть, как бурлят потоки моря, смешиваясь за каменной грядой. Не мудрено, что японцы этого места долго боялись, и для того, чтобы избежать трудностей обхода полуострова решили прорыть в районе Чибесани (Озерское) канал соединяющий залив Анива и залив Мордвинова, через озера Тунайча и Большое Чибисанское. В 1857 году японец Кобаяси Мироноске, выполняя распоряжение японского предпринимателя Мацукава Бэнносукэ такую попытку предпринял. Строительство осталось незаконченным, но японцы успели прорыть канал соединивший протоку Аракуль с заливом Анива (впоследствии замытый накатом), через перешеек прорубили просеку, в северной части озера, по ручью Залесскому углубили и расширили русло на 1,5 км.

То, что в этом месте сходятся течения, мы поняли, когда на следующий день начали переходить на Охотскую сторону. Лодка просто скакала по четырехметровым волнам, внутрь захлёстывали брызги и было ощущение, что сейчас мы просто перевернемся и утонем. Потоки ветра дующие из Охотоморья усугубляли ситуацию, в лицо летели капли дождя или мороси. Таня испытала в третий раз прилив адреналина и пыталась знаками показать, что нужно повернуть назад. Игорь мужественно всматривался в потоки, по бороде с кепки лились струи воды, мотор ревел на гребнях волн, проворачиваясь в воздухе, вхолостую, в сером тумане мрачно вырисовывался силуэт маяка Анива и ничего хорошего не предвиделось.

Через полчаса мы выбросились на пляж, на том же месте где до этого провели три ночи — в тени Крузенштерна, оставшееся время провели, занимаясь просушкой. Охотское море не принимало, видимо как камергера Рязанова император Японии. С утра не смотря на «тень», пошел мелкий нудный дождь, по прогнозу затяжной. Решив, что ловить больше нечего, оставалось три дня экспедиции в дожде на Охотской стороне (если пройдем Аниву), судьбу испытывать не хотелось, поэтому решили на следующий день отправиться назад. Для чего вызвонили Саню, объяснили ситуацию и забили ему место встречи на Буссе. Ночь прошла в монотонном стуке капель по палатке, шуршанию в ближайших кустах (наш мишка?) и ровному дыханию Татьяны на плече. В мешке было тепло и уютно.

Утром под моросящий дождь собирали палатку, когда уже все загрузили и сели в лодку, туча ушла на юг и высветился розово-красный корабль проходящий Аниву. Наверное, символ того, что мыс нужно пройти. А может наоборот. Красный — путь закрыт?

Теги: Экстремальный отдых, Самостоятельные путешествия