Прогулки по Петергофу. Часть I. «Папа подарил Мама новый остров…»

Увы, я тоже не могу похвастать, что о Петергофе я теперь знаю все. Но увидеть мне удалось немало и все это оставило в моей душе целый вихрь восторгов — так радуются дети, застукавшие наконец-то Деда Мороза, укладывающего подарки под елку. Мне просто захотелось поделиться с вами моими путями-дорогами в Петергофе, рассказать, как избежать лишних трат (а цены здесь драконовские на все!) и увидеть очень много за всего лишь один день — больше я выделить на Петергоф не смогла, хотя, признаюсь, этого очень хотела. Возможно петербуржцы пожмут плечами и хмыкнут: «Мы и так все знаем!». Они — да. Но остальные, живущие очень далеко от красот Петербурга (да и те, кто живет не очень далеко, в паре часов лета), найдут для себя что-то полезное в моем рассказе и применят все это на практике.

Вся полезная конкретика: как доехать и как уехать, сколько потребуется выложить за входные билеты и как проще посмотреть все самое интересное, будет в конце рассказа — для тех, кто не любит много букв и желает перейти сразу к фактам и цифрам.

Мой отчет написан для тех, у кого встреча с Петергофом пока еще впереди…

Побывать в Петербурге и не увидеть настоящее чудо света — Петергоф, было бы самой большой ошибкой. Петергофу надо посветить весь день и хорошо бы не один, но тут все зависит от обстоятельств. Мне удалось выкроить всеми правдами и неправдами один день, к моему глубокому сожалению, выходной — со всеми вытекающими последствиями.

Я понимала, что толпы народа будут максимальными, а очереди за билетами бесконечными, что туристы заполнят все залы дворца и аллеи парков, что приеду я в забитом транспорте и уезжать буду, с трудом найдя место для посидеть, но других вариантов так и не нашла. И отправилась в Петергоф раним выходным утром, уговаривая погоду быть благосклонной и не поливать меня дождем…

Царицын и Ольгин острова.

Дружная толпа народа, подтягивающаяся к Петергофу на самых разнообразных видах транспорта, движется в сторону Верхнего сада, тут и карт никаких не надо — иди себе вместе со всеми и дойдешь, куда все торопятся.

У меня были свои планы — Петергоф я решила начать осматривать с не самых популярных, но очень красивых Царицыного и Ольгиного островов, расположенного по другую сторону Санкт-Петербургского проспекта, на Ольгином пруду в Колонистском парке.

Дело все не в моем желании поступить не как все, а в чисто шкурном интересе — входная плата, взимаемая за посещение Нижнего парка, не дает возможности выходить за его пределы и снова входить по тому же билету. Нет, гулять туда-сюда не возбраняется, но за каждый новый вход будь любезен платить денежку (очень непонятное правило, но оно есть, и отменять его никто не собирается, во всяком случае пока). Вот и пришлось прокладывать путь сверху вниз, чтобы завершить свой день на аллеях Нижнего парка, а уже оттуда отправиться домой, в Питер.

То, что Петергоф — город необычный и красивый, понятно стало сразу. Симпатичные домики, словно вынырнувшие из прошлых веков, с сохранившейся приятной стариной мансард и веранд, деревянных окошек и даже уцелевших кое-где крылечек с балясинами, прятались под столетними деревьями и зачарованно смотрели на Краснопрудский канал, между делом обещая, что дальше будет еще красивее и еще интереснее.

Ольгин пруд, обильно населенный уточками, гусями, чайками и присоединившимися к ним голубями, норовящими стащить у зазевавшихся водоплавающих брошенную им булочку, настраивал на неторопливые прогулки и даже уговаривал на продолжительные посиделки рядом с умильно посматривающими на твои руки уточками. Утки были расположены завтракать, принимать утренние водные процедуры и позировать моему фотоаппарату в благодарность за скромное угощение.

В то, что красивый и обширный пруд некогда был Охотничьим болотом, верилось слабовато, но снять шляпу перед Николаем Первым, по чьей воле вместо унылого болота появился дивный водоем с романтическими ивами и живописно наклоненными старыми деревьями, непременно надо. Не будь его императорской воли, квакали бы и сегодня на болоте откормленные лягушки, стреляющие своими языками в сторону тучных комаров.

Народа у пруда не было вообще! Если, конечно, не считать рыбаков, подремывающих над своими удочками, но они так гармонично вписывались в пейзаж, что выглядели его частью и картины царящего умиротворения совсем не портили.

Огорчало одно — собор Петра и Павла был закутан «с ног до головы» на реставрацию. Робкие попытки хоть как-то запечатлеть его на память, избегая попадания в кадр забинтованных стен, увенчались столь же робким успехом, про который принято говорить: «на безрыбье». Мыслишка наведаться сюда еще раз, дала первые корни, чтобы заколоситься ближе к концу дня, завладев всеми мечтательными планами.

Так, неспешно гуляя вдоль пруда и все время забирая вправо, я дошла до дамбы, ведущей на первый, Царицын остров.

К слову сказать, изначально дамбы не было и императорские особы прибывали на остров на лодках. Ступени, ведущие прямо к воде, я разглядела позже, гуляя по мостику, соединяющему Царицын и Ольгин острова. Романтическое было когда-то местечко, дарящие тишину, уединение и отдых от светского общества со всеми его обязанностями.

Удивительно, но очередей я здесь не увидела. Толп туристических тоже. И даже счастливо миновала нашествие организованных групп. Была только я, немногочисленные служители и охранник, ходивший за мной тенью, то ли опасаясь, что я начну собирать в букеты царские цветы, то ли что начну трогать руками то, что трогать строго запрещено. Но фотографировать он не мешал и спешил слиться со стенами, едва я поднимала фотоаппарат.

Не понятно мне, отчего турист массовый обходит эти острова — места эти дивной красоты, где кажется, что императорская семья только-только отбыла в шумный Петербург, пообещав (чтобы прислуга не расслаблялась!) вскорости вернуться. Реставрация после долгих послереволюционных лет забвения и вандализма немецких солдат, закончилась в 2005 году и некая удаленность от главных петергофских красот, создающая ауру интимности и уединенности, пока помогает островам оставаться особенными. Пусть так будет и дальше!

Реставрация собора Петра и Павла лишила меня возможности полюбоваться прудом и островами с высоты колоннады, да и сам собор огорчил запелёнатым своим отражением в тишайшей воде — Петергоф намекал на новую встречу…

Царицын остров и павильон был подарком Николая Первого любимой жене, баловал которую император совершенно по-царски. Императрица мечтала об Италии, вот император и велел воссоздать на маленьком островке все, что напоминало бы о далекой стране. Зная, как нежна, тонка и мечтательна супруга, подарок император делал со всем тщанием. Грандиозные работы по осушению болота, заливке пруда и укреплению его берегов, создание острова, разбивка садов и постройка павильона проводились в условиях строжайшей секретности от Ее Величества, чтобы сюрприз оказался настоящим и поразил томную Александру Федоровну до глубины души. Подарок императрица полюбила, с удовольствием скрывалась на своем острове от светской суеты и геральдических обязанностей, и отдыхала не столько телом (разве что от порхания на балах надо было отдыхать физически), сколько душой.

Сегодня вход в павильон открыт, но за отдельные деньги, к тому же исключительно с группой, которую можно ждать до вечера — рисковать так временем я не могла и выбрала осмотр самого острова и садиков вокруг павильона. Хотелось, конечно, побывать внутри, я много читала о реставрационных работах, о спасенной античной мозаике на полу буфетной (то ли подаренной Наполеоном, то ли купленной у него за немалые деньги и уцелевшей после революции и войны, потому как спрятали ее под обыкновенными половыми досками, замаскировав мусором, пылью и прочим хламом) и многое другое, столь же античное и столь же нежное, как хозяйка павильона. Да и фотографировать там запрещено, даже за деньги, а глаза надолго ли сохранят увиденное?

Зато садики были только моими! Изредка выглядывало робкое солнышко, оживляя мраморные статуи и играя росой на цветущих клумбах, тишина стояла оглушительная и для полного счастья мне не хватало только оживших императорских

особ…

Садиков три, несмотря на микроскопические размеры острова.

Первый — тот, что после дамбы, перед павильоном. Заросли сирени щедро дарят аромат, норовя спрятать среди разноцветных кистей мраморные статуи. Фонтан-колокол играет бликами под пристальным взором Нарцисса, пряча под веером струй букет из живых цветов, мрамор скамейки греется под робким питерским солнцем и даже натянутая веревка, деликатно намекающая, что на царское место грех садиться своим простолюдинским седалищем, не сильно мешает восприятию картины райской идиллии.

Скульптуры здесь копии, причем многократные — так было изначально и секрета из этого не делали даже во времена Николая Первого.

Слышала я, что немцы, вдруг все осознав (это я про разрушения, нанесенные Петергофу) и решив искупить, раскошелились и подарили Царицыному острову копию одной из упертых копий скульптур, явно рассчитывая на безудержную радость служителей острова. Не знаю, как сильно этому порадовались официальные лица, но на мой взгляд маловато будет — искупать им еще и искупать!

Есть в этом садике старинный дуб, на дубе том (почти по Пушкину) — златая цепь. Истрию дуба ни от кого не скрывают и охотно ею делятся, увековечив на табличке. Постараюсь уложиться в минимум слов: молодой человек прибыл в Россию из самой Америки, чтобы встретиться лично с Государем российским (про наивность американца я промолчу, про его нахальство — тоже). Аудиенции добиться оказалось намного сложнее, чем это казалось у себя на родине, и тогда американец передал через вице-канцлера пакетик с желудем от дуба на могиле Дж. Вашингтона. Император подарку подивился и решил встретиться с юношей лично. Встреча состоялась. Николай познакомил американца с семьей и даже предоставил карету, в которой молодой человек отправился в Москву. Желудь посадили и из него вырос могучий дуб, которому нынче лет страшно сказать сколько. А текст письма, в которое был вложен желудь, написан на табличке под дубом. Такая вот история — а говорили, что цари были недоступны простому народу. Все нам врали!

Внутренний дворик для меня оказался закрытым, его можно увидеть только пройдя через дворец. Так, просматривается что-то изящное и миниатюрное, остальное дорисовывает фантазия, отталкиваясь от прочитанного в книгах…

А вот перголу я посмотрела и даже побродила внутри, хотя чего там бродить — несколько шагов в длину, беломраморные колонны и «Мальчик, просящий милостыню», пухленький херувимчик. Говорят, что мальчик — подлинник (не знаю, насколько эти сведения достоверны, спросить было не у кого). То ли спрятали его на дне пруда, сразу после прихода революционеров, то ли закопали в саду под приметным деревом, но тогда непонятно, кто хранил тайну этого дерева и кому передал ее. Но легенда красивая, мальчик тоже — пусть будет и у меня эта история!

Цветник за павильоном — благоухающий и цветущий рай с видом на собор Петра и Павла. Любила здесь гулять императрица! Сирень — словно ароматная рамка для дивной красоты, встречающей всех, заглянувших в этот уголок острова. Идеальные клумбы, чья красота поддерживается неустанными трудами садовников, готовы хоть сейчас встретить свою хозяйку, окружив ее ароматами любимых роз и остальных цветов, призванных служить изящным обрамлением цариц сада. Есть в саду Хрустальная колонна, тоже вроде бы попертая немцами, а потом (очевидно в качестве жеста раскаяния) возвращенная, правда, в виде копии. Колонна изящна, как и прежде, а венчает ее подлинник, переживший благополучно эвакуацию и возвращенный на законное место.

В уголке сада — живописные руины, утопающие в бушующей сирени — мраморные фрагменты третьего Исаакиевского собора. Значимость руин подтверждает натянутая веревочка, чтобы руками зря не трогали и к руинам особо близко не подходили. Все эти веревочки очень бесцеремонно намекают, какой нынче век за окном, и что милый павильон на острове давным-давно потерял свою хозяйку, став одним из экспонатов в перечне достопримечательностей…

Но несмотря на это, все на Царицыном острове дышит уютом и любовью и это умиротворение подействовало и на меня. Хотелось бродить, дышать сиренью, слушать тишину и представлять, как все это было в середине 19 века, когда государь-император сделал своей любимой жене поистине царский подарок. То-то она ахнула от восторга (а кто б не ахнул!).

Соединяет Царицын и Ольгин остров мостик, с которого я и разглядела террасу, к которой в царские времена причаливали лодки. Что и говорить, красиво вокруг! Питерское небо кучерявилось облаками, любующимися своим отражением, ивы полоскали косы в стоячей воде, кувшинки распускались навстречу неверному солнцу, а мамаша-утка учила детей нырять и плавать. Уходить с мостика не хотелось, пастораль не отпускала! И казалось, что из-за поворота вот-вот появится лодка с императорской четой…

Ольгин павильон — подарок Николая Второго любимой дочери, тоже с царским размахом, не жалея ни денег, ни фантазии.

Здесь все иначе — не садики, а полянки, не столько цветы, сколько клубника и смородина, а еще белоснежный павлин и горделивый фазан — как без райских птиц обойтись в филиале рая!

Скучает в отдаленном уголке венецианская гондола (как уверяют, подлинная, подаренная Венецией Петербургу — а я думаю, как же она уцелела-то…). Раньше в этой гондоле катали царскую семью по пруду, сейчас ее даже сфотографировать толком не получается, я уж не говорю про увидеть ее на воде. И пристань на острове скучает, вспоминая былое — наверное у нее с гондолой общие мечты.

Домик небольшой, весь такой итальянский, южный, словно перенесся из знойной Сицилии неведомыми силами в северный Петергоф. Дама-смотрительница рассказала, что по внешней лестнице раньше любил гулять павлин, постукивая клювом в окна, но сейчас его редко выпускают из клетки и туристы напрасно ждут аттракции. У павлина есть имя — Аполлинарий Николаевич, но даже на уважительное обращение капризная птичка не хотела реагировать, предпочитая досматривать свои птичьи сны, а не позировать нахальной туристке. Не сложилось у меня с павлином, а я так надеялась сфотографировать его белоснежный хвост…

На четвертом этаже павильона есть даже смотровая площадка, увы, доступная только тем, кто купил билеты на экскурсию по павильонам.

На Ольгином острове правит бал природа, а на Царицыном живет мечта о недостижимом рае. Чтобы ощутить это, надо не так много — погулять в тишине, прислушиваясь к звукам природы и любуясь делами рук человеческих. И огромное уважение к тем, кто вернул нам всю эту красоту после военной, да и революционной (об этом тоже надо не забывать) разрухи, поселилось во мне именно здесь, на Ольгином пруду.

Рассказывать о Царицыном и Ольгином островах хочется и дальше, но я, пожалуй, остановлюсь на этом. История наша настолько интересна и настолько обширна, что не вписывается она в узкие рамки одного рассказа, да и не нужна она здесь. Всю прелесть этих островов можно увидеть самим, без рассказов экскурсоводов и прогулки с обширной группой туристов. Надо просто дойти до Царицыного острова, купить билет и дальше сама история расскажет вам все, что вы захотите услышать. А вы ведь захотите, правда?

Как добраться из Петербурга:

— на метро (красная линия) доехать до станции Автово. Из метро повернуть направо, пройти вперед, перейти на другую сторону дороги (ориентир Subway, где можно купить с собой что-нибудь для перекуса, цены в Петергофе кусачие) — рядом остановка маршрутных такси.

— Маршрутное такси К424, К424А, К224, К300. По остановке барражирует молодой человек с характерной внешностью, заполняющий маршрутки желающими попасть в Петергоф. Цена поездки — 70 рублей с человека. В пути около 30 минут (сами понимаете, все зависит от пробок и количества остановок в дороге).

Ехать до остановки «Фонтаны» или «Петергоф». Мне попался знающий водитель, предупредил заранее, когда выходить.

— Если вы решили сразу отправиться в Верхний сад, но вам идти со всей толпой народа, тут не ошибешься.

— Если вы решите посмотреть на Царицын и Ольгин острова, то переходите на другую сторону Санкт-Петербургского проспекта, идете по Правленской улице, выходите на набережную Ольгина пруда и двигаетесь, все время потихоньку забирая вправо и обходя пруд. Идти не так, чтоб уж очень мало, к тому же хочется все время фотографировать, что тоже задерживает.

— Ориентиром будет собор Петра и Павла по левой стороне от вас. В него можно зайти и даже подняться на колоннаду (прекрасный вид на пруд, острова, Петергоф).

— Тропинка вдоль пруда выведет к мостику на Царицын остров, где расположены кассы.

Дальше все просто и очень красиво.

Режим работы:

— Кассы открыты с 10.30 до 16.45, но гулять по островам можно до 18.00.

Имейте в виду, в дождливую погоду острова могут не работать. Ну и смотрите на сайте режим работы по сезонам, чтобы напрасно не забираться в такую даль. Из-за высокой влажности страдают интерьеры павильонов, поэтому их и закрывают для туристов в сырую погоду (информация от дамы, продающей билеты, очень милая и разговорчивая женщина).

Цена вопроса:

— Взрослый билет без каких-либо льгот стоит 700 рублей с человека, после предъявления российского или белорусского паспорта — 450 рублей. Включает осмотр двух островов и двух павильонов, под предводительством экскурсовода.

Есть и другие льготы, уточняйте на месте, при покупке билетов.

— Если вы решите посмотреть только острова, не заходя в павильоны (экскурсии возможны только с группой от 6 до 12 человек, а как быстро она соберется, вам не скажет никто. Даже в выходной я гуляла там в одиночестве.) — 150 рублей с человека.

Вот, пожалуй, и все, что я хотела вам рассказать о Царицыном и Ольгином островах, щедром и изящном подарке Императора Российского Николая Первого двум своим нежно любимым женщинам — императрице Александре Федоровне и дочери Ольге Николаевне. Остальное вы увидите сами и полюбите этот уголок Петергофа не меньше меня.

Продолжение следует...

Теги: Самостоятельные путешествия