Перигорские кружева

Дорога вьется неспешной лентой, то справа то слева открывая изумленному путнику пушистые холмы и скалы с выросшими на них крохотными деревеньками, заливные луга и виноградники, камерные шато и суровые вековые замки. Путешествовать по Дордони на автомобиле — особенное удовольствие, уж больно она хороша. Но это еще и насущная необходимость — по-другому до замков и шато, садов и пещер, крохотных деревень и маленьких городков просто не добраться. А без этой канвы у вас не получится сложить тот чудный узор, который зовется Перигор. Вообще я не знаю, делают ли в Перигоре кружева… может быть и нет. Но край этот у меня теперь всегда будет ассоциироваться с причудливым кружевным плетением, перевить-сплести, перевить-сплести…

Белый — это цвет Перигё. И не потому, что Перигё — это Белый Перигор, а потому что Перигё — это Сен-Фрон. Его огромная белая махина — не романская, как того можно было бы ожидать, и даже не готическая, а совершенно непредсказуемо византийская, так удивительно и внезапно вырастает над типичным средневековым французским городком что я, уже заранее насмотревшаяся фотографий и ко всему готовая, все равно подскочила от неожиданности. Как какой-то инопланетный корабль, неизвестно какими судьбами оказавшийся тут, в этой тихой французской глуши, сваливается тебе на голову этот собор.

Мы приехали в Перигё очень рано, улицы еще были пустынны, местные жители, должно быть, наслаждались своим утренним кофе в тиши своих жилищ, владельцы кафе только-только развернули брезентовые тенты над своими заведениями… И эта неспешная утренняя тишина провинциального города, когда ты вдруг отчетливо понимаешь, что тут все идет так же, как и пятьдесят, и сто лет назад, и наличие телевизора, интернета и мобильных телефонов не слишком-то поколебало этот жизненный уклад — еще больше подчеркивала какую-то нереальность, «нездешнесть» происходящего.

Или, может быть, это я напридумывала тут себе всякие сказки??? Или это мое жгучее желание увидеть это диво дивное в сердце готической Франции заставляло воображение рисовать всякие небылицы? Может быть… но… Вы же знаете, что в Константинополе когда-то была церковь — церковь Святых Апостолов. Как могуч и роскошен был Константинополь — это все знают, церковь же Святых Апостолов до наших дней не дожила к сожалению. Хотя говорят, она была ничуть не хуже Святой Софии… Базилику разрушили крестоносцы в 1204 году — христиане, европейцы, венецианцы… а за сто с лишним лет до этого в Венеции началось строительство собора для размещения мощей Святого Марка — константинопольскими мастерами и по тамошним же канонам и чертежам. Вообще Венеция в те времена была всего лишь византийской провинцией — во всяком случае, именно так к ней относились в Константинополе. И блистательный, как нам сейчас кажется, собор Святого Марка, в византийской табели о рангах носит отпечаток некой провинциальности, копийности. Может быть, поэтому одной из первых церквей, куда рванули жадные до добычи «воины Христа», была именно базилика Святых Апостолов… И слишком многие из ее сокровищ сейчас украшают венецианскую копию.

Вообще-то все то, что я вам сейчас тут рассказываю — это теории. Но история — вообще довольно тонкая материя, где зачастую очень сложно о чем-то говорить определенно… Вот и с базиликой Сен-Фрон — круг замкнулся. Аквитанцы, не в последнюю очередь благодаря своему очень удачному географическому положению, имели обширные торговые связи — Венеция входила в число их торговых партнеров, так что заимствование идей вполне могло иметь место. Во всяком случае считается, что Поль Абади, которому была поручена реставрация базилики в XIX веке, сохранил общую структуру церкви, хотя форма куполов и башен была им изрядно изменена. За что, собственно, архитектор и получил свою порцию критики… что опять же ничуть не удивительно. Поль Абади входил в число последователей Эжена Виолле-ле-Дюка — помните, я писала про его творческий метод в реставрации в рассказе о замке Пьерфон?

Но у Абади были свои любимые авторы — если Виолле-ле Дюк преклонялся перед готикой, то Абади предпочитал романо-византийский стиль. Хотя это совершенно не помешало ему пожелать разместить по обеим сторонам от крыльца статуи Людовика IX и Жанны д`Арк — не самый очевидный выбор для Аквитании. Вот и правительство города, вероятно, решило так же — статуи решили не ставить и вернули обратно автору с наилучшими пожеланиями. Но чего добру пропадать — Абади пристроил их перед своим более поздним произведением, базиликой Сакре-Кёр на Монмартре. И в Сакре-Кёр, будучи верный своим идеалам, он опять повторил образы церкви Святых Апостолов, прошедшей трансформацию в собор Святого Марка, и базилики Сен-Фрон в Перигё…

Но вся слава базилики Сен-Фрон досталась экстерьеру. Интерьер тут откровенно разочаровывающий… Огромные пустынные объемы из серых каменных плит, тишина и пустота, наполняющие пространство такой гулкостью, что даже страшно сделать шаг. Мне казалось, что щелканье моего фотоаппарата слышат все вокруг… и еще чуть-чуть — и на меня начнут показывать пальцем. Особенно в этот ранний час, когда туристов в церкви было — раз, два и обчелся…

А за стенами пустынной базилики летний день уже вовсю вступал в свои права. Мы немного прогулялись по городу — не сделать этого было бы непростительно, хотя тратить время на Перигё в наши планы не входило.

Он симпатичный, этот древний Перигё… но в нем все, как везде — старый центр из клубка узких кривых улочек и средневековых каменных домов с вкраплениями покосившегося от времени фахверка, сувенирные магазины и обязательный утренний рынок.

Я нежно люблю рынки, там я впадаю в какой-то полунаркотический транс и могу зависнуть очень надолго — но тут мы задерживаться не стали. Я предвкушала рынок в Сарла — и забегая вперед, скажу, что в своих ожиданиях нисколько не обманулась. Но позвольте мне, все-таки, Сарла приберечь на сладкое… я буду, как Арахна, выплетать вокруг нее свои кружева.

Берем зеленую нитку… Хотя по логике надо бы — черную. Ведь мы уже в Черном Перигоре. Но здешнее чудо — никак не черного, а изумрудно-зеленого цвета: потрясающие висячие сады Маркессак, посещение которых, как я уже писала во вступлении, мною было спланировано несколько бестолково. Да еще и нещадная аквитанская жара приложила свою ручку… Люди, я вас заклинаю ездить в Дордонь летом! Вы себе не представляете, какую массу удовольствия вы получите от прогулок по здешним деревенькам, садам и замкам, если мысли ваши не будут постоянно заняты поисками тенистого местечка, мечтаниями о порыве ветерка и страданиями по поводу стремительно подгорающей на солнце шкурки! 40 градусов по Цельсию для летних месяцев тут — норма, при том что ночные температуры как раз весьма свежи и комфортны — черт его побери, этот резко континентальный климат.

Но все-таки, даже несмотря на то, что было ужасно жарко, сады Маркессак меня бесповоротно околдовали. Я, приехавшая сюда только ради пушистых кругленьких самшитов, даже и не ожидала, какие тридцать три удовольствия меня ожидают. Сюрпризы — это всегда самое приятное!

В роли дордонской Семирамиды выступил Бертран Вернет де Маркессак — почему то мне все время хочется назвать его маркизом, «говорящая» фамилия виновата — который решил разбить садик вокруг своего фамильного поместья. Сам домик так себе, невелик по размерам, классический французский стиль, островерхие крыши и башенки-карандаши… только с местом господину «маркизу» крайне повезло. Семейное гнездо располагалось на уступе высоченной скалы, более ста метров в ней — слава богу, хоть лезть наверх по жаре не нужно было! А у подножия вьется, как экзотическая змея в серебристой чешуе, река Дордонь — скажите, ну чем не идиллия?

Вот и задумал наш «маркиз» придать этой идиллии вид еще более идиллический, то есть — разбить вокруг своего поместья сад. Разумеется, классический французский. Разумеется, работал тут один из учеников великого Ле Нотра («маркиз»-то был не просто так, а советник Людовика XIV, так что мог себе позволить). А классический французский парк — это хорошо и красиво, но так и остался бы сад Маркессак как один из тысячи трехсот тридцати трех подобных парков, если б не повезло ему попасть в руки истинного сумасшедшего романтика в самом лучшем смысле этого слова. И ведь кто бы мог заподозрить — что им окажется уважаемый человек, судья города Сарла Жюльен де Серваль? И что он погрузится в это дело с такой страстью, что переплюнет и знаменитого Ле Нотра, и всех его учеников вместе взятых?

Серваль никогда не был ни садоводом, ни ботаником — он просто страстно любил растения. А еще он страстно любил Италию, в которой прожил долгое время. А кто полюбит Италию… вы же знаете, будет любить ее всегда. Прививка итальянской пассионаты на французскую классику удалась как нельзя лучше, и дух солнечной Беллы — самшиты, пинии, кипарисы — прижился в солнечной Аквитании, как у себя дома. Последний (и ныне здравствующий) хозяин садов Маркессак — потомок Жюльена де Серваля Клебер Российон — подхватил «итальянскую эстафету» своего предка, засадив сады сантолиной и розмарином. Хотя наследство досталось ему в далеко не самом лучшем виде… за садом практически не ухаживали, столетние самшиты сильно разрослись — но слава Богу что не погибли, и счастье что в семейных архивах сохранилось множество рисунков и чертежей парка, по которым Российон с бешеным энтузиазмом восстанавливал сады и придавал вечнозеленым растениям причудливо-загадочные формы, задуманные еще его предком.

Где-то в Интернете я наткнулась на любопытный эпитет о садах Маркессак — «зеленый каракуль». Вот точно, лучше и не придумаешь про эти кудрявые самшиты! Но погодите, зеленый каракуль на фоне дордонских пейзажей — это только увертюра. Хоть театр и начинается с вешалки — лучше все-таки дослушать оперу до конца, все самое интересное обычно случается в третьем акте (не волнуйтесь, на этот раз никто не умер, это сказка со счастливым концом:)). Сады-то, оказывается — это совсем не только эти плюшевые клубочки, это еще и километры извилистых тропинок и дорожек, где в тени прячутся беседки и водопады.

Мы пошли по узенькой тропке вдоль обрыва, время от времени зависая под каким-нибудь деревцем — то перевести дух от жары, то полюбоваться на изумительные окрестные ландшафты. Поглядывая сверху на шоколадно-глянцевую Дордонь и скользящие по ней лодочки, я страшно завидовала этим людям — уж точно им сейчас не так жарко, как мне… И уж точно они тут не на один день! Даже и не знаю, по какому поводу завидовалось больше:)

А лодочки эти, кстати, тоже родом из далекого прошлого — это только сейчас туриндустрия приспособила их для развлечения туристов. А восемьсот лет назад эти парусные лодки-плоскодонки, называемые «Габар», перевозили по Дордони все, чем был богат этот край — грецкие орехи, каштаны, вино и лес. А местные феодалы, хозяева замка Бейнак, что расположен чуть ниже по течению Дордони, собирали с них пошлины… на чем, собственно, так неплохо и обогатились. Но не все сразу, о Бейнаке будет немного попозже.

А пока что — я загибала пальчики, мечтая, чем я занялась бы тут еще, если б мне улыбнулась удача провести в Дордони побольше времени. И сама не заметила, как за этим приятным занятием мы дошли до «Бельведера Дордони». Пропустить его невозможно — к Бельведеру ведут все тутошние тропки и дорожки. А если ведут, значит тут, как и в третьем акте, точно что-то случится. Еще как!

Сначала у нас в планах значилось — заехать в деревушку Ля Рок-Гажак, что входит в раскрученную ассоциацию самых красивых деревень Франции. Но кто ж знал тогда, что с этого бельведера открывается такой, самый что ни на есть открыточный вид на эту деревеньку, прилепленную к розовой скале? И на атласные изгибы Дордони, сверкающие на солнце… В общем, в Ля Рок-Гажак мы решили не заезжать — все равно лучше картинки, чем отсюда, уже не получится… Может быть и зря. А может быть, просто в другой раз…