Две женщины за стеной. Авила

Раннее цветение было в полном разгаре.

И хотя с каштанами Испания у меня не ассоциировалась абсолютно, но что не сделаешь для красного словца, некоторые вон даже родного отца не жалеют. А я жалела. Жалела тысячи сожженных на костре инквизиции, которая первые свои жаровни развернула именно здесь. В Авиле.

Может еще и поэтому я произносила её название про себя АвИла. Что-то близкое к овину, от которого до пучка соломы, который подкладывали под костерок еретика для быстрого согрева, рукой подать. Хотя по науке надо называть с ударением на первый слог.

«Сострадание — это искушение, которое христианин должен преодолевать!» Вещал Томас де Торквемада, когда Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский назначили его великим инквизитором в 1486 году. И запылали костерки с распятыми на крестах иудеями, маврами и прочими несогласными. По большому счету, сам Тарквемада был из семьи выкрестов, где лишь три поколения тому назад его еврейские бабушка и дедушка приняли христианство. Но дядя его тем не менее удостоился кардинальской шапки. Двуличие нашей жизни сбивает с толку постоянно. «Как страшно жить!»

Кресты ядовитыми грибами повыростали, как по всей стране, так и рядом с невообразимой красавицей, самой большой в Европе и второй в мире после Великой китайской — Авильской крепостной стеной. Может кто-то подумает, что это я так о символе веры. Но я не о нем. Крест животворящий к кресту, на который наматывают замученного пытками человека, а потом поджигают и его, и этот крест, лишь за то, что он молится Богу под другим именем — одно из самых отвратительных деяний человека.

Но забудем на время «об ужасах инквизиции» и отправимся смотреть на Авильскую стену не кусками, а целиком! Ведь всем известно:

«Лицом к лицу, лица не увидать.

Большое видится на расстоянии».

Как фигурально, так и буквально. Что-то меня сегодня на поэзию потянуло. «На расстоянии» сказал классик (А Есенин классик, или пока еще считается нашим современником?). Вот для того, чтобы уехать на достаточное расстояние, мы выходим из главных ворот Авилы расположенных рядом с Базиликой святого Викентия, которые так и называются Ворота св. Викентия,

садимся на паровозик и едем к смотровой площадке, расположенной в полутора километрах от городской стены и называемой «Четыре колонны».

А там открыв рот от захватывающего вида, тем не менее не забываем фотографировать, потому что дольше, чем положено, а положено очень не длинное время (вас никто ждать не будет) любуемся на эту красоту.

Стена.

88 башен, 9 ворот, 2500 башенок, где могли укрыться воины, 2,5 км. длинны. И вообще, она чертовски хороша.

То что римляне тут побывали, как бы сомнений ни у кого, надеюсь, не вызывает. И наверняка свою лепту в фундамет этого сооружения они внесли, т. к. артефакты их периода можно довольно часто видеть вкрапленными в стену. Но считается, что то что мы видим сейчас — это дело указа Альфонсо IV, отвоевавшего Авилу у мавров. Вот они-то, мавры эти, за 9!!! лет стену и построили. Район был опасный, сами победители не верили, что они здесь всерьез и надолго. Поэтому строили на совесть. Правда руками бывших врагов.

Конечно она и перестраивалась, и достраивалась. Нелюбимый мною Филирпп II в. 1596 году её серьезно подреставрировал, а в XIX веке её решили снести. Но банально не нашли денег для этого варварства. Так что кризисы иногда бывают очень даже на пользу…некоторым!

Авила в неспокойные годы была форпостом, прикрывавшим тогдашнюю столицу Испании — Толедо от мавров. Но не только военные события происходили рядом с её стенами. Недовольные правлением Энрике IV Бессильного, брата Изабеллы будущей Изабеллы Католической, могучая кучка группа грандов симфолически лишило Энрике власти, обвинив в гомосексуализме, половом бессилии и нежелании воевать с маврами и провозгласила королем малолетнего брата Энрике — Альфонсо.

Но этот спектакль не произвел на сторонников Энрике особого эффекта и прозвали они его — Авильским фарсом. Фарс-не фарс, но опредеонный камушек это событие в восхождение на престол Изабеллы внесло.

Изабелла.

Очень сладкое, на мой взгляд, имя. У меня оно ассоциируется с сортом винограда. Но Изабелла Католическая, первая королева объединенной Испании, никогда не была приторной девицей. Хотя в архитектуре она любила твердый материал и мягкие формы. Авила построена почти вся из серого гранита. Который, впрочем, очень мило отливает золотистым на ярком солнце. Посмотрите на эти горошины на колоннах клуатра в авильском монастыре св. Фомы. Чем не виноградины?

Отвлеклась. Она была отважна, умна и хоть и не сильно образованна в начале «славных дел», т. к. к королевствованию её не готовили, но пробелы в образовании восполнившая. А еще она была очень набожна. И ещё — у неё был духовник Томас де Торквемада.

Вот интересно, откуда и когда человеку, человеку не глупому, занимающему верхушку «табели о рангах» того общества, более того, помазаннику божьему, приходит в голову идея изгнать, а потом и вырезать выжечь огромную часть трудоспособного населения страны (а тогда земли не были так густонаселены, как сейчас) под фетишем истинной религиозности? И кто решил, что именно эта вера истинная. И кто решил, что ты имеешь на это право?

«Деньги, деньги, деньги, рублики,

Фунты, франки, стерлинги да тугрики…»

Все в конечном итоге упирается в деньги. Колумба снаряжать было надо. Войны вести надо. «А где деньги, Зин?» Но есть ли истинность в той вере, которая посягает на человеческую жизнь? На мой взгляд Изабелла и её супруг Фердинанд, были не Католическими королями, а настоящими еретиками, поклонниками лукавого и от лукавого — золотого тельца. Или наоборот от тельца к Бафомету, что не суть важно!

А Тарквемада, вообще, на мой взгляд, сатана.

С такими мыслями я подошла ко входу в монастырь святого Фомы, заложенному Изабеллой и Фердинандом в Авиле и построенному на деньги тех самых в лучшем случае изгнанных, а в худшем сожженных евреев.

Я немного нарушу хронологию событий того дня, т. к. к этому монастырю я подошла к концу своего визита в Авилу, но: во-первых, не хочется мне на ноте инквизиции заканчивать рассказ об этом славном городе, а во-вторых, как-то одно за другое зацепилось и так вышло.

Монастырь огромный.

И когда я его только увидала, солнце припекало, небо сияло и облачка кучерявились. Когда же я в невеселых мылях о погубленных душах подошла ко входу в монастырь, подул такой жуткий ветер, что если бы я была бы богата ушами, как царь Мидос, ветер сбрил бы мне их в чертовой бабушке.

Торквемада этот монастырь любил. Он был его домом и местом его последнего упокоения. Да и назывется он на испанском — монастырь святого Томаса. Как вам параллелька — монастырь имени себя самого.

Но забавная штука история — в середине XIX века антирелигиознае фанатики разметали по ветру надгробие и могилу Тарквемады. И стоит ли этому возмущаться. Что посеешь, то и пожнешь.

Да и Изабелла к концу жизни утратила всю свою жизненную энергию, став брюзжащей затворницей. И в монастыре этом похоронен их единственный с Фердинандом сын — Хуан, так и не ставший королем. Не это ли возмездие за дела неправедные.

Привитая этой супружеской парой вместе с их духовным наставником гангрена — инквизиция, на короткий промежуток времени сплотила испанскую нацию, но в конечном итоге разъела её изнутри, превратив сначала в «малый политик», потом в окраину Европы, прибывавшую в статусе малозначимой до не столь давнего времени.

Монастырь — самая унылая достопримечательность Авилы. Он сер, громоздок и неопрятен. Когда-то поражавший размахом, сейчас внутри него почти нет людей, лишь пару безлюдных музеев, пустые кафедры, такие же пустые клуатры, с наглухо задраенными колодцами, вокруг которых ничто не хочет расти. Пыль, прах и запустение, относительное конечно.

В общем вышла я оттуда с четко оформившейся мыслью: «Так им всем и надо!»

Ну и хватит о грустном. Перейдем к гораздо более приятной части. Авила, вообще, город очень приятный. Умытый какой-то, аккуратненький. Черепичка к черепичке.

Булыжничек к булыжничку.

И уж точно это не потому, что тут Изабелла любила проводить жаркие летние месяцы, при этом палила костры, которые извели половину испанских лесов, а вторую половину государственных запасов древесины её пра-какой-то правнук Филипп II на постройку Великой армады.

А я все думаю, почему это в Испании лесов нет!

Тьфу-ты опять про них! Больше не буду.

Думаю, Авила такая приятная, что над ней витает душа другой женщины. Совершенно иной в своих деяниях, помыслах и духовном наполнении. Душа святой Терезы.

Тереза.

Тереза авильская — еврейка (1515—1582 гг.). Она из семьи выкрестов. И еще в 1970 году её провозгласили Учителем церкви вместе с Екатериной Сиенской.

Семья её была знатна и богата, но из-за нетерпимости к выкрестам перебирается из закостеневшего в католитическом экстазе Толедо в провинциальную Авилу. Девочка умна, начитана и очень набожна. Как у всякой девчонки, начитавшейся не только жития святых и мучеников, но и рыцарских романов, в голове романтическая каша с религиозным уклоном. Она даже убегала с братом Родриго воевать мавров. Но беглецов быстро нашли и говорят именно в том месте, где находится смотровая площадка Четыре столба, откуда открывается вид на Авильскую стену.

Но любовь к Богу пересиливает любовь к светской жизни, которой Тереза не чуралась в юные годы и она уходит в кармелитский монастырь Воплощения в Авиле. Возможно тут была и какая-то личная, любовная драмма. Родня была против, но Тереза осталась непреклонной.

«Мысль о замужестве ужасала меня. Монастырская жизнь защищала от подчинения мужу, мужчине, который так часто разбивает жизнь женщины».

Многим, наверное, известна скульптура Бернини — «Экстаз святой Терезы», что в церкви Санта Мария делла Виттория в Риме. Если бы я знала, что в апреле поеду в Авилу, то неприменно бы добралась до этой римской церкви в феврале. А так… Очень жаль, что этого не случилось.

Тереза была писательницей и мистиком. Её посещали видения.

Инквизиция клеймила пишущих женщин, как порождение дьявола. А сегодня её считают создательницей литературного испанского и её автобиография вторая после «Дон Кихота» переводимая с испанского книга в мире.

Вера Терезы какая-то мягкая, одухотворенная. Её духовность не знает сословий. Она учит терпимости и жертвенной любви. Сопоставимо с этими её идеалами и то, что она создала орден босоногих монахинь кармелиток. Причем делала она это не рассылая письма и указы, а пройдя сама по дорогам Испании 5600 км. (так пишет Вики, хотя вряд ли в XVI веке кто-то ходил за ней с шагомером). А то что ко дню её кончины в Испании уже было 16 таких общин «босоногих кармелиток» — это факт. Кармелиты — орден зародившийся на горе Кармель, в Хайфе — городе в котором я живу!

Такая же мягкая аура окутывает и в монастыре св. Терезы. Монастырь действующий. В нем приятно и интересно.

Построен он на месте дома, где жила Тереза до пострига. В одно из окон виден садик, где она играла девочкой.

Внутри реконструированная комната. Что она обозначает и принадлежало ли что-то из её обстановки именно Терезе, я не поняла, если честно. Помните у Маяковского: «Голубые для уюта, красные для сладострастия." Если это убранство комнаты монахини, то почему портьеры на кровати такого зовущего, пурпурного цвета. Что-то поскромнее бы, побледнее?!А? Не находите?

И еще, если честно, и я уже об этом писала, апрельская Испания меня гораздо больше погрузила в мысли о религии, чем февральская Италия. Две сильно католические страны. Но религия Италии оперная, религия Испании мистическая, жесткая, как строгий канон.

Я сама совсем не религиозна, но мне очень нравится одна аллегория св. Терезы. Аллегория лирична и звучит почти, как стихотворение. Приведу дословно, она коротенькая.

«Существует 4 вида молитвы, которые соответствуют четырем способам орошения сада. Первый состоит в том, чтобы с трудом добыть воду из колодца подобно тому, как мы с трудом отрешаемся от мирской суеты. С колодезным воротом доставать воду легче. Так и душа, обретя сокровища в глубине себя, легче находит путь к Богу. Третий путь орошения — вода, текущая из реки. Здесь божья помощь садовнику неизмерима. А четвертый путь — это дождь, который безо всяких усилий садовника в изобилии сходит с небес. Это соответствуется соединению с Богом, мистическому озарению.»

Поскольку расписалась я тут не на шутку, остальные достопримечательности только перечислю.

Первой в Авиле меня встретила Базилика св. Викентия.

Считается, что нынешняя Базилика возведена на месте погребения в 304 году всятого Викентия и его сестер Сабины и Кристены. В Базилике есть очень интересный, на мой взгляд, кенотаф с мощами святого и его сестер. Он расписной, с балдахином. Датируется также как и базилика XII веком.

Готические потолки там хороши. Возносят.

А внутри, на контрасте с парящими потолками, она раззолочена, как и большинство испанских культовых сооружений, по самое не могу. А строили её с XII по XIV век, как и Кафедральный собор Авилы, посвященный святому Сальвадору.

Естественно, Кафедрал — самая мощная церковь в Авиле. Он и был частью оборонительных сооружений города и встроен в городскую стену.

Войти в него можно не больше-не меньше, как через «Врата Апостолов» — великолепный готический портал. А сама Кафедрал, который, как и Базилика св. Викентия, стилистически является смесью романского стиля и испанской готики.

Внутри все традиционно. Кафедры, полиптихи, надгробия. Похоронен там популярный епископ города. Звали епископа Алонсо де Мадригал. Может и знаменит он именно этим своим умением — сочинять мадригалы. И слово «мадригал», возможно, пошло от его фамилии. Но это только мои домыслы, на истину не претендующие.

В Авиле, как и в любом древнем испанском городе, естественно, масса церквей, как очень старых, так и не очень. Заходить во все надо ли? Думаю ни к чему это. Если делать это безудержно, то в конце дня все виденное сливается в одну пеструю ленту, разной степени яркости. Но любопытство и боязнь пропустить что-то интересное, как будто силой заставляет заходить во все призывно распахнутые двери церквей. А когда какая-то дверь оказывается запертой, то разачаровываешься, хотя вздох облегчения непроизвольно вырывается из груди. Вот она двойственная натура человеческая!

Церковь св. Петра на площади св. Терезы, которая ещё называется площадью Большого рынка, оказалась закрыта. На площади статуя св. Терезы.

Вдали виднеются ворота дель Альказар.

А рядом главная площадь города, как ни странно, называемая площадью Малого рынка.

Гулять по Авиле… По Авиле гулять приятно. Она малолюдна. Туристов в апреле, практически, не было. Улицы, не смотря на пустынность, уютны и совсем не вызывают никакого чувства тревоги, или не дай бог опасности.

Встречаются какие-то очень древние скульптуры. Кто знает, может этот пообтесанный временем бычок, если это бычок, остался еще от племени ветонов, населявших эти земли до римлян.

И еще одна особенность Авилы — неимоверное количество львов рядом в церквями. Вот эти уютненько устроились около Кафедрала.

Как и положено царю зверей, они величественны в своем спойствии. А есть такие, несерьезные. Мне они напомнили, почему-то, не очень умелых и не в меру упитанных стриптизерш, облизывающих для большего сексуального эффекта стоблики, на которых и вокруг которых они вращаются.

Ну, вот у меня про Авилу и все, наверное.

***

Добраться до Авилы можно на поезде с вокзала Чамартин. В пути чуть больше полутора часов. Озаботьтесь билетами заранее ради более приятной цены. Рядом в Авилой находится Саламанка, до которой так же идут поезда с вокзала Чамартин. Города очень разные по своей наполненности, настроению и людности. Тихая Авила проигрывает задорной соседке Саламанке, но это не умаляет её прелести. Они как эдакие пушкинские Ольга с Татьяной. Кому-то понравится веселая и шумная младшая, кому-то тихая и поэтичная старшая.

Все аттракции в Авиле: подъем на стену, обязательное, на мой взгяд, мероприятие в городе, вид на город от смотровой площадки Четыре столба, до которого можно доехать на паровозике за деньги, или дойти пешком задаром, заходы в церкви и монастыри — удовольствие платное. В среднем уйдет до 30 евро на человека в день. А там вам решать, как их потратить.

Теги: Самостоятельные путешествия