С Сиеной у нас сразу же случилась Любовь с первого взгляда. Если огромный шумный Рим или аристократическая Флоренция еще раздумывали, нужен ли им роман с еще одной такой сумасшедшей любительницей прекрасного, как я, то Сиена приняла меня в свои объятия сразу же. И меня не испугало даже то, что это был явно не лучший ее день — один зонтик на двоих еле-еле справлялся с потоками воды, льющейся с неба, замшевые ботиночки моментально промокли и стало понятно, что это последняя прогулка в их жизни. У нас не было ни карты, ни путеводителя и мы совершенно не представляли, куда идти и что нас ждет в этом городе. Как ручейки, которые сбегают с гор в озеро мы, подгоняемые потоками дождя, просто шли вниз и вниз по спирали сиенских улочек, пока наконец — ах! — в просвете между домами не мелькнула пьяцца дель Кампо. Все улицы Сиены, словно реки, впадают в эту площадь, так что все, что требуется путешественнику, впервые оказавшемуся в этом городе — это отдаться на милость закона всемирного тяготения, и природа сама вас выведет.
Нам срочно было необходимо согреться и немного обсохнуть, поэтому мы нырнули в ближайший ресторанчик на площади — несмотря на явную туристическую направленность, он нас не разочаровал. А потом и погода, видимо, застеснялась своего негостеприимства и тоже решила исправиться — дождь прекратился, тучи рассеялись, выглянуло солнышко, заблестели умытые дождем каменные мостовые… и мы устремились вверх по спирали сиенских улиц, туда, где посреди кирпично-красных домов и крыш сверкал, словно переливаясь в каплях росы, белоснежный собор. Но все это было четыре года назад… и все эти четыре года я мечтала вернуться в Сиену, снова окунуться в удивительную атмосферу ее средневековых улочек, навестить собор, который — по непонятным мне, мистическим причинам — вызывает во мне какой-то удивительный, необъяснимый, почти физический восторг.
Сиена мне напоминает затейливый кованый сундук с секретом. Смотришь на него снаружи и не понимаешь, что же может ждать тебя внутри. Вроде бы все как всегда и ничего необычного — средневековый город на холме, каменные крепостные стены и рыжая черепица крыш… В Италии таких пруд пруди. Но стоит только откинуть крышку — и ты оказываешься в настоящем зазеркалье. Сиена застыла в готическом средневековье — и это особенно удивительно, учитывая тот факт, что готика, повально захлестнувшая центральную и северную Европу в конце XII- XIII веках, не очень-то прижилась в Италии. Конечно же, итальянцы тоже не смогли остаться совсем уж в стороне от этих тенденций, но культурно-художественные традиции этой страны всегда были столь сильны, что все идеи, попадающие на ее почву, она всегда перерабатывала в соответствии со своим собственным, уникальным видением мира. То же произошло и с готикой, которая все-таки проникла в северные регионы страны и в результате такого синтеза превратилась в уникальный сплав, который условно можно назвать тосканской готикой.
Сиенское время застыло, замерло почти семьсот лет назад, и это очень здорово, потому что именно благодаря этому Сиена избежала последующих переделок и перестроек в угоду меняющимся модам и стилям. Ее образ остался удивительно целостным, и наверное это и есть главный секрет ее необыкновенного обаяния. Но причина, по которой это произошло, ужасна и трагична — чума 1348 года уничтожила три четверти населения города, вслед за этим неминуемо последовал экономический спад, от которого город уже больше никогда не смог оправиться. Свобода и процветание, завоеванные в 1260 году при Монтаперти, оказались очень недолгими — в период Итальянских войн Сиена оказалась в центре интересов противоборствующих сторон, ее поочередно захватывали то итальянцы, то испанцы, пока наконец в 1557 году город не был окончательно захвачен испанскими войсками во главе с Пьеро Строцци, двоюродным братом французской королевы Екатерины Медичи, и город не был включен в состав Великого герцогства Тосканского. Какой ужасный удар по гордости Сиены… впрочем, в это время она уже забылась в глубоком летаргическом сне.
Но именно этот короткий период — меньше ста лет между Монтаперти и чумой, поставившей крест на амбициозных притязаниях Сиены — оказался настоящим «золотым веком» города, причем как в переносном, так и в самом прямом смысле этого слова. Самый узнаваемый образ, который подарила нам Сиена — это роскошные золотые фоны проторенессансных картин-икон, с которых невозмутимо взирают на мир своими слегка раскосыми «монгольскими» очами смуглолицые «восточные» мадонны Дуччо и Симоне Мартини.
Сиена — это город треченто, этакая Византия в Италии, и чем активней Пьетро Каваллини и Джотто в Риме и Флоренции начинали свои эксперименты с «очеловечиванием» своих персонажей, тем упорней и плотней Сиена куталась в свои византийские одежды. Ну не хотела она «одушевлять» своих мадонн, не хотела облекать их в кровь и плоть, спускать с небес на землю! Византийская живопись в своем абсолюте — это попытка запечатлеть дух, а не тело, передать не образ, но идею. И несмотря на то, что картины Дуччо ди Буонисенья и Симоне Мартини все-таки лишены традиционного византийского абстракционизма, готические ветры, задувавшие иногда и в Тоскану, тут оказались как нельзя кстати. Удлиненные пропорции фигур, ломаные складки пышных одеяний, призванные скорее скрывать, чем подчеркивать контуры фигур — готика ведь тоже непревзойденный мастер спецэффектов, особенно по части света и цвета. Ренессанс еще только впереди, и «натуральность» рафаэлевских мадонн никому не может присниться даже в кошмарном сне — но тем не менее он уже потихоньку начинает свое победное шествие. И в этот краткий период перед тем, как Возрождение уже окончательно утвердится во всех сферах общественной жизни, Дуччо и Симоне Мартини пытаются довести традицию до абсолюта — создать идеальный образ, донести до зрителя божественную идею в ее идеальном, совершенном варианте. Сочетание готических приемов с византийской живописной традицией, помноженные на просто фантастическое чувство цвета, присущее итальянцам видимо от щедрой здешней природы — несмотря на отсутствие динамики, картины этих двух гениев проторенессанса обладают какой-то просто фантастической внутренней энергией.
Большую роль в картинах треченто играла и архитектура. Нет, изображать мадонн со святыми «на пленэре» начали несколько позже — а тут вы обратите внимание на формы картин. Художники «вписывали» сюжет в пространство трех- и пятинефного готического собора — все эти триптихи и полиптихи подходят для этого как нельзя лучше, не так ли? И разумеется, сплошной золотой фон, которым заполнялось пространство картин — то есть внутреннее пространство собора — был тут как нельзя более кстати. К сожалению, сейчас мы уже не имеем возможности видеть эти картины на тех местах, для которых они создавались, шедевры сиенского проторенессанса растащены по музеям Сиены и Флоренции, где они конечно же не в состоянии произвести того впечатления, которое они должны были производить в полумраке огромного собора, мы можем только догадываться об этом. Искусственное и направленное освещение в музеях убивает живую игру красок, картины перестают дышать, но даже и в этих условиях «Маэсты» Дуччо и Джотто вызывают у меня самый натуральный мороз по коже. То самое чувство, когда на тебя глядит вечность…
Но как-то я начала немного с конца, надо было, по логике жанра, начать с самого простенького, сначала прогуляться по узким каменным улочкам, а потом уже, раскручивая спираль сиенского времени, забраться на самый верх — к ее собору и картинам, некогда его населявшим. Но — как вышло, так вышло, далеко не всегда мы способны понять, а тем более объяснить, какая именно побудительная сила толкает нас на тот или иной поступок… Сиена сама за меня решила, что и как я должна писать, и как мне кажется — это абсолютно естественно, что весь город — просто идеально подобранная декорация для великолепного собора. И это действительно прекрасно можно увидеть и почувствовать — посмотрите на центр города с любого из окрестных холмов!
Если снаружи сиенский собор — это почти что невесомая пена из белоснежных готических кружев, то внутри вас ждет просто созвездие великих имен — Никола и Джованни Пизано, Микеланджело, Пинтуриккьо, Дуччо, Симоне Мартини, Беккафуми, Донателло — есть от чего впасть в эстетический экстаз! Тем более что интерьеры собора, выполненные в лучших традициях тосканского романо-готического стиля, очаровывают с первого взгляда своей нарядностью и элегантностью. Я так увлеклась живописанием красот собора, что не заметила, как рассказ раздулся в размерах прямо-таки до неприличных размеров, поэтому дабы не переутомлять многоуважаемого читателя — я решила вынести рассказ непосредственно о соборе в отдельный отзыв, с которым вы уже имели возможность ознакомиться тут.
Но кроме самого бело-полосатого чуда тосканской готики в комплекс собора, доступный по единому входному билету, входят еще крипта, музей собора и выход на смотровую площадку, которая расположена на верхушке «Фаччатоне» — «громадного фасада», того, что осталось от нереализованного проекта по постройке собора-гиганта. Злая ирония судьбы или акт божественной справедливости, понимайте это как хотите — но сейчас останки того, что должно было заменить собою действующий собор, служат всего лишь смотровой площадкой для любования им же… Воистину, лучшее — враг хорошего.
… а от грандиозной задумки сиенцев, кроме нескольких внушительных развалин, остались еще вот эти изумительные готические ворота.
От видов, которые открываются со смотровой площадки, действительно захватывает дух — вся красавица-Сиена как на ладони, рыже-красная россыпь черепицы и изумрудно-зеленые тосканские холмы на горизонте…
Но для того, чтоб попасть на смотровую площадку — вам придется пройти через музей собора, а это место очень заслуживает, чтоб в нем задержаться! На первом этаже расположены оригиналы скульптуры Донателло и Пизано, снятые с фасада собора. Оформление зала очень интересное — темное помещение с точечной подсветкой, в котором все скульптуры расположены на фоне сияющей доминанты — роскошного витража, одного из самых старых витражей в Италии. Исследователи до сих пор спорят о его авторстве — одни говорят, что он изготовлен по картонам Дуччо, другие — что это почерк Чимабуэ. Несомненно одно — это работа великого мастера (ибо кто бы ни был его автором, и тот и другой — бесспорно, великие мастера), и сделана она в 1288 году.
Тут же, в окружении множества других картин эпохи треченто, находится знаменитая «Маэста» Дуччо. Великолепное «Благовещение» Симоне Мартини, также написанное для сиенского собора, утащено в Уфицци…
Но хватит о соборе, пришло время спуститься с небес на землю, к краснокирпичной Сиене и водовороту ее узких каменных улочек. Если там, наверху, все просто и понятно — все сиенцы без исключения любили свою небесную покровительницу — но в делах более приземленных все было намного интересней.
Область Тоскана в те времена была южной границей Священной Римской империи, занимавшей огромные территории от Балтики до Италии. На севере — немецкие императоры, на юге — Папа Римский, и все тянут итальянское одеяло, и без того клочкастое, на себя. Процесс этот длился несколько столетий, был весьма кровавым и носил имя войны гвельфов и гибеллинов. Поскольку удача — дама капризная и непредсказуемая донельзя, то политическая конъюнктура менялась постоянно — то гвельфы били гибеллинов, а то наоборот. И несчастным маленьким городам, которые оказались в плавильном котле этого противостояния, постоянно приходилось выбирать, против кого дружить сейчас. Маленький тосканский городок Сан-Джиминьяно пользуется огромной популярностью, и в первую очередь как «город башен», этакий Манхэттен Средневековья. И мало кто задумывается над тем, что таких Манхэттенов в центральной Италии тех времен было — да каждый второй. Потому что в условиях непрекращающейся политической борьбы нужно было хоть как-то постараться обезопасить себя, свои семьи и все то, что было нажито непосильным трудом. А как это сделать лучше всего? Правильно, в башне. В которую, а) трудно забраться, но легко оборонять и б)трудно разрушить. Вот и строили все мало—мальски обеспеченные семейства себе такие обиталища…
До нашего времени башни сохранились во всей своей первозданной красоте только в Сан-Джиминьяно да в Болонье, хотя их было немало и во Флоренции, и даже в Риме попадаются остатки такой «гвельфско-гибеллинской» архитектуры. Сиена, разумеется, тоже не осталась в стороне, и первое палаццо, которое хранит отчетливый отпечаток былых неспокойных времен — это палаццо Санседони на пьяцца дель Кампо. Башня, которую сейчас можно увидеть в центре — это обрубок высокой башни XIII века, которая изначально была центром композиции — дворец вокруг нее появился только в XIVвеке. Впоследствии он был реконструирован и, несмотря на то, что были сохранены все его стилистические особенности, приобрел черты неоготики.
Давайте сделаем кружок по великолепной пьяцца дель Кампо, раз уж мы оказались тут! Площадь очаровательная, необычная и по своей форме, и по архитектуре. По форме напоминающая ракушку-жемчужницу, мощеная красно-коричневым кирпичом — теплые красноватые оттенки словно стекают со стен готических палаццо, окружающих Кампо, и устремляются вниз, к ее основанию, где достигают максимальной концентрации в роскошном палаццо Пубблико.
Нижний ярус палаццо выполнен из серого камня, верхние — из красного кирпича, венчают абрис здания зубцы, в лучших традициях замковой архитектуры. Но что любопытно — зубцы эти прямоугольные. Оказывается, зубцы на башнях и крепостях делались не просто так, по прихоти архитектора — тут все было несколько сложнее. Прямоугольные зубцы означали, что замок принадлежит сторонникам Папы, то есть гвельфам. А зубцы в форме ласточкиного хвоста говорили о том, что эта крепость — гибеллинская. Сиена же изначально была городом гибеллинским — ну конечно, Флоренция же поддерживала Папу:) Но в 1269 году представители партии гвельфов одержали в Сиене верх, а постройка нынешнего палаццо Пубблико началась в 1288 году…
Некоторым диссонансом выделяется на фоне гладких кирпичных стен ажурная мраморная капелла, из которой словно вырастает, как изящный цветок, высокая стройная башня-кампанила, еще один символ Сиены. Название у башни, впрочем, не сильно романтичное… торре ди Манджа, или «башня Обжоры». Назвали ее так из-за личности ее первого звонаря Джованни ди Бальдуччо, прозванного Манджагваданьи — «пожирающий деньги». Такое нелицеприятное прозвище парень получил из-за того, что действительно был страшным обжорой — ну очень он любил хорошо покушать, и спускал на это все заработанные средства! Хотя выглядит башня, снизу облицованная красным кирпичом, а сверху — украшенная белой травертиновой звонницей, действительно как распускающийся цветок…
Но цветам нужна вода. И она есть на Кампо! «Фонте Гайа», «Фонтан Радости» — на самом деле это не просто красивый мраморный фонтан, это настоящая верхушка айсберга — а точнее системы «боттини», подземных каналов для доставки воды в центр Сиены. Реализация этого чрезвычайно интересного проекта длилась много лет, строительством руководил Джакомо ди Ванни ди Уголино, получивший потом за эту работу прозвище Джакомо дель Аква. Совершенно точно, что эта система средневековой канализации была уникальна в своем роде — даже император Карл V после посещения Сиены заметил, что она сочетает в себе два города — один на поверхности, другой под землей.
Вода по системе «боттини» на Кампо стала поступать в 1342 году, и по этому поводу было устроено большое празднество — построенный по этому поводу Фонте Гайа получил такое название именно поэтому. Но тот, первоначальный фонтан — это совсем не то, что мы можем видеть на площади сегодня и куда швыряют монетки через левое плечо охочие до традиций туристы. Нынешний фонтан изваял в 1419 году Якопо делла Кверча, украсив его скульптурными изображениями Мадонны с младенцем в окружении фигур ангелов, Добродетели и Правосудия.
А мраморных волчиц облюбовали голуби. Хотя и посидеть на Мадонне они тоже не гнушаются… Наглые птицы используют исторический фонтан и как поилку, и как бессейн.
Закончить свою прогулку по Сиене я хотела бы в еще одном замечательном историческом палаццо, палаццо Киджи-Сарачини. Мало кто проходит мимо этого внушительного каменно-кирпичного фасада, повторяющего изгиб улицы, не заглянув во внутренний дворик.
Внутренняя галерея расписана чудесными нежно-пасторальными фресками, но вот кирпичные стены красноречиво напоминают о том, что в средневековье тут тоже был «мой дом — моя крепость», и даже можно разглядеть обрубок башни.
Изначально она тоже составляла центр композиции, пока семейство Марескотти, которым принадлежало палаццо, не приобрели в XV веке соседние участки земли и не расширило свое обиталище. В 1770 году палаццо переходит к семье Сарачини, и все последующие переделки — это уже дело их рук.
Семья Сарачини меценатствовала, покровительствовала искусствам, собрала внушительную коллекцию живописи, в первую очередь сиенских художников конечно же — сейчас ее можно увидеть в галерее палаццо. Но особенно отличился последний представитель рода Сарачини, Гвидо Киджи-Сарачини — он перестроил приватный концертный салон, созданный еще его предками, в большой концертный зал для своего детища: «Музыкальной академии Киджи». Основанная в первой половине XX века как частная инициатива, в наше время академия считается одной из престижнейших, ежегодно тут проводятся всемирно известный фестиваль «Киджиана». Сегодня шефство над академией взял на себя сиенский банк Монте дей Паски.
То, о чем я вам рассказала — это далеко не все, чем может удивить вас Сиена. Я не коснулась даже ее замечательных музеев — Пикакотеки, музея в палаццо Пубблико, археологического музея, где много этрусских артефактов… не сводила вас в дом Святой Екатерины Сиенской — самой почитаемой в Италии святой, в базилики Сан-Франческо и Сан-Доменико… но выпить Сиену залпом — это самая большая ошибка, которую можно совершить. Куда как лучше возвращаться опять и опять на семьсот лет назад, ведь машина времени — она есть, и она тут… Сиена очаровывает, Сиена затягивает, Сиена — это тот волшебный сон, от которого так не хочется просыпаться…
