В кусочке смальты. Равенна

Эта дистрофичная поганка рядом с железнодорожным вокзалом Равенны, по замыслу её водрузивших, наверное должна была бы настроить на соответствующее восприятие города, т. к. в подражание равенским соборам и баптистериям она инкрустирована мозаичными бляшками. Но эффект на меня произвела совершенно проивоположный. Она — мозаика совершенно открыто торчала у всех на виду, как доступная женщина. Тогда как я ждала именно от этого города большей закрытости и тайны.

Уже даже и не помню, пересекало ли железнодородное полотно, по которому громыхала моя региональная риминская электричка, речушку, имя которой на слуху практически у любого мало—мальски грамотного человека. Именно здесь, между Римини и Равеной проходила граница между Цезальпинской Галлией, наместником которой был Цезарь, и Римом. Любой генерал, перешедший Рубикон — а таково имя этой речушки, без соизволение на то Сената, считался мятежником. Было это, в пересчете на наш календарь, в ноябре 49 года до н. э. (или 10 января 48 по-древнеримскому стилю). И Цезарь создал предпосылки для рождения Римской империи. И здесь же почти ровно через 500 лет в 476 году в лице юного императора с гордым именем Ромул Август умерла Западная часть этой Римской империи.

Галла Плачидия (388–450 гг).

Странная судьба была у этой девочки, дочери последнего императора единой Римской империи — Феодосия Великого. Удостоившегося причислению к лику святых за принятие никейской формы христианства, как официальной религии империи.

Юной девушкой её захватил король вестготов — Аларих и она скиталась с его армией по югу Европы, пока тот не умер, а она, достигнув 16-летнего возраста, не перешла по наследству к его приемнику Атаульфу, за которого вышла замуж и прожила счастливо несколько лет, совместно с мужем управляя готами, на удивление своим римским родственникам. После смерти мужа, готы посчитали её слишком большой обузой, или наоборот слишком большой ценностью, и обменяли на несколько тысяч телег зерна, выторгованных у брата Галлы — Гонория, который правил западной частью уже разделееной Римской империи.

Потом она выходит замуж в третий раз, рожает сына, который становится императом Запада, но правит от его имени Галла Плачидия, оказывая на расшатанный западный мир огромное влияние в течении 20-ти лет. Естественно за время своего правления она понастроила массу церквей и дворцов, но считается, что до наших дней дошел только её мавзолей. Хотя это не совсем так.

Посмотрите на фотографию с «поганкой». Видите там за заднем фоне церковь — это церковь святого Иоана Евангелиста. Именно его заступничеству Галла приписывала спасение свое и своих детей от шторма, застигнувшего их по пути из Константинополя. Начали её строить в 424 году. Когда-то её потолок и стены украшали мозаики, изображавшие чудо спасения Галлы Плачидии. Они не сохранились.

Сейчас интерьер церкви весьма аскетичен. Есть небольшие фрагменты фресок IV Крестового похода и средневековые мозаики. Видели бы вы их! Это каракули малолетки, если сравнивать их с мозаикой, которую мы отправимся смотреть в мавзолей Галлы Плачидии.

Но пока мы туда идем, давайте посмотрим по сторонам. Ведь сегодня воскресенье. Народ проснулся и повыползал на улицу, пока я разглядывала церковь Иоанна Евангелиста. Да и солнце решило, что хватит отлеживаться под облачным одеялом, и показав свой який лик, разогнало хмарь и рассинило небо.

Пьяцца Дель Попполо, очень итальянская, если не самая итальянистая из мною виденных. Две колонны со статуями святых Виталиана и Апполинария перед Венецианским дворцом. Да и сами святые покровители на гранитных колоннах появились здесь во времена, когда Венецианская республика владела Равеной недолгий срок в конце XV начале XVI веков.

А восемь колонн самого дворца остались со времен Теодорикса, до которого доберемся попозже. А колонны и дворец вот они.

А еще на площади играл пианист. И мне в голову сразу же пришла фраза из песни:

«Играй музыкант, я буду верить,

То что лучшие дни к нам придут».

Хотя, естественно, пианист не знал этого российского напева. Из-под его пальцев срывалось что-то классическое и по сосредоточенному виду музыканта можно подумать, что это какая-то фуга, или кантата, по крайней мере. Но мелодийка была вполне себе несерьезная, подстать легкому воскресному настроению.

Из старинного крана, в старинную же мраморную чашу звонко цокала вода, аккомпанируя роялю.

На обязательном атрибуте всех центральных итальянских площадей — карусельке несерьезного вида (а какая еще должна быть карусель?) крутилась малышня, повизгивая так же звонко, как и капель из-под крана.

А я завернула в какую-то арку и как буд-то провидение клюнуло меня в макушку и подняв голову, увидела… Чудо просто! Как я это все люблю! Аж ладошки от вожделения зачесались!

Такие расписные потолки я уже видела в Бергамо на via. T.Tatti. Причем наткнулась на них я также нечаянно, как и в Равенне. У этих потолочных фресок даже название имеется специфическое и мне его говорили, но я каюсь, забыла. Может кто подскажет!

А теперь к мавзолею Галлы. Расположена она рядом с базиликой Сан-Витале. Но для начала нужно купить билет. Продается он на via Argentario. Она отходит от арки, ведущей к мавзолею и базилике.

Вот здесь, чуть левее. В конце февраля билет стоил 9,5 евро. Билет комплексный. (С 1-го марта по 15 июня за мавзолей Галлы надо доплатить 2 евро.) Он включает право посещения:

• Базилики Сан-Витале,
• Мавзолея Галлы Плачидии,
• Баптистерия Неониан,
• Архиепископского музея,
• Базилики Сан Апполинаре Нуово.

Все. С организацией закончили. Теперь идем смотреть на звезды. Да-да, именно на них. Так как весь потолок мавзолея Галлы усеян золотыми звездами и сказочными розетками по кобальто-синему фону. Без малейшего пропуска, без единой проплешинки. Смальта блестит и перелеливается шелком.

Никакая фотография не передаст этой волшебной игры света. Может только живое лунное небо, или морская вода в солнечный день вызовут подобный визуальный эффект и мощный отклик в душе, как потолок в мавзолее этой женщины.

Хотя была ли она тут похоронена когда-либо, доподлинно не известно. Умерла она в 450 году в Риме и по преданию останки её перевезли в Равенну. Там её одетую в дорогие одежды и роскошные драгоценности посадили на трон и опустли в саркофаг. Но охотники за сокровищами не давали покоя бренным останкам императрицы, сверля дыры в саркофаге. В такую вот дырочку, которые на самом деле имеют место быть, любопытные детишки и просунули факел, чтобы получше рассмотреть то, что там было и прах сгорел.

Мортон называет эту историю выдумкой, основываясь на том, что саркофаг маловат будет для женщины на троне. Мне же он показался огромным. Побольше этого раза в четыре.

Серый, мрачный, похожий на гиппопотама. Выше меня ростом. Так что на мой взгляд даже я сидя на троне туда бы влезла. А уж стародавняя женщина и подавно, т. к. люди древние, по крайней мере большинство из них, ростом были гораздо мельче нас нынешних.

Кстати, Галла Плачидия очень почитала святого Лаврентия. Вот он рядом с решеткой, на которой его зажарили нечестивцы.

В углу шкаф с четырьмя Евангелиями. По углам звездного неба символы евангелистов.

Христос — пастырь наш, пасет свое неразумное стадо.

И этот призрачный свет через опаловые окошки. Очень-очень…в духе того времени. По крайней мере так как мы его себе это время представляем. Но фотографировать там чистое наказание. Вход в мавзолей завешен занавеской, которая то задергивается, то отдергивается, в середине него стоят 2 лампы с направленным вверх светом. Только настроишь фотоаппарат, как занавеску отдернут. Мука мученическая.

Но надеюсь хоть какое-то представление об этом дивном месте я вам дала.

А теперь в Базилику Сан-Витале, тем паче, что далеко идти не нужно.

Базилика Сан-Витале.

Наверное это сооружение, а именно то, как оно выглядит снаружи и изнутри, вызывает самые противоположные чувства. Когда я увидела этот разползшийся, восьмигранный храм, необлицованным кирпичем, напоминающий хитиновую оболочку гигантского таракана или паука, я даже представить не могла, какой взрыв восторга он вызовет у меня, когда я войду внутрь.

Но с яркого полдня, направив взгляд в полутемную базилику, я неожиданно наткнулась на барочные фрески, т. к. базилика за полторы тысячи лет, естественно, неоднократно перестраивалась и переоформлялась. И тут же подумала с разбегу, что нечаянно ошиблась адресом, т. к. ожидала увидеть нечто совершенно иное.

Но только повернув голову направо, остолбенела от брызнувшего на меня хризолитового света мозаики.

От такого великолепия на мгновение просто слепнешь. Потом медленно взгляд начинает фокусироваться. Сначала в конхе апсиды замечаешь фигуру молодого, слегка улыбающегося Христа, сидящего на голубой сфере с двумя ангелами по обе руки. Рядом с левым ангелом св. Виталий и Спаситель протягивает ему мученический венец, справа равенский епископ Екклесий, при котором в 527 году заложили базилику.

На нижнем уровне апсиды император Юстиниан с придворными и священниками слева, а справа императрица Феодора с дамами.

Посмотрите, у Юстиниана, полное имя которого кстати — Флавий Петр Савватий Юстиниан, за левым плечом, единственный во втором ряду, стоит мужчина. По некоорым данным это главный спонсор строительства, ростовщик Юлиан Аргентарий (Серебрянников). Очень у него фамилия говорящая. Если провести аналогии с 33 серебренниками и теми, кто чаще всего был ростовщиками, интересная картинка получается.

Феодора величественна и роскошна, как и полагается ей по чину. И у Юстиниана, и у Феодоры над головами нимбы, так было принято изображать царствующих особ в Византийской империи. Правящая супружеская пара, конечно не позировала мозаичным дел мастерам. Они выкладывали картинки, как бы теперь сказали, по фотографии. И изображены император и императрица довольно молодыми, хотя им на момент завершения строительства в 548 году было уже около 60-ти лет.

На левой стене: «Гостеприимство Аврааама» и «Жертвоприношение Авраама». Сара выходит из дома. Ветхозаветная Троица сидит у стола с тремя хлебами, дуб шелестит листвой. Работа мозаичиста такая тонкая, что с абсолютной достоверностью можно определить породу дерева. Над сценой, по углам: Моисей со скрижалями звета и Иеремия со свитком.

На правой стене: жертвоприношения Авеля и Мельхиседека.

Мозаики немного отличаются по технике исполнения и по стилю. Учитывая, что созданы они в течении полутора-двух лет, то исследователи пришли к выводу, что трудилась не одна бригада маляров мозаичистов. Всю эту роскошь Юстиниан затеял, как показательное выступление, чтобы дать почувствовать западу, кто в доме хозяин. Хотя хозяйствовал он в Италии совсем короткий промежуток времени. Но безупречный вкус византийских мозаичных дел мастеров, к великому-превеликому счастью, пережил империи, королевства, папство и, надеюсь, переживет и республику.

Уйти из Базилики нет никаких сил. Так и кажется, что не осмотрел вот этот кусочек, а этому уделил не достаточно времени. А этот плохо сфотографировал. Я исстрадалась вся, когда буквально за волосы выволокла себя оттуда. Впереди была еще очень обширная программа.

Про любовь Байрона, карбонариев и их нравы.

Пока я шла от Базилики Сан-Витале, мне в голову пришла мысль, что по этим самым улицам хаживал сам Байрон. На via Camilllo Benso Cavour есть такой дом, называемый Палаццо Гвиччиоли. Мортон в своей книжке очень часто вспоминает Байрона. Это и понятно — земляки. Если бы по Равенне ходил Пушкин, то Муратов тоже про него почти в каждом абзаце вспоминал бы.

Так вот в этом палаццо Байрон в открытую сожительствовал со своей любовницей — 19 летней Терезой Гвиччиоли на глазах её мужа 56 летнего графа Гвиччиоли, который имея с Байроном какой-то театральный бизнес, был совсем не против этой связи. А вот сама юная графиня, хоть в поэта и была влюблена, этой связью пусть и не тяготилась, но терзалась от уколов нравствености.

Тогда её отец и брат, добились у папы разрешения на раздельное проживание Терезы с мужем с 1820 года, но не за так. Они учавствовали в заговоре карбонариев и клялнчили все-время деньги у Байрона на всякие-там революционные дела. А когда заговор в 1821 году раскрыли, то из города им пришлось уехать и прихватить Терезу с собой. Байрон разрыв этот очень тяжело переживал, уплыл в Грецию, а потом в 1824 году и умер.

Мне Байрон нравится. Так совпало у меня в юности. Наложилось одно на другое. Байрон, «Чайд Гарольд» Этель Лилиан Войнич, карбонарии, невероятной красоты Эмма в исполнении Анастасии Вертинской, пламенный Овод, благородный отец. Гремучая смесь. И все в романтично-багровых тонах, под знаменем свободы. А на самом деле все оказалось по жизни гораздо прозаичней и как не печально, пошлее.

Палаццо это, которое еще называют палаццо Озио, по имени владевшей им до Гвиччиоли семьи, в чьих только руках не побывало. Но вроде как решили в нем все же открыть музей Байрона, собрав под одной крышей мебель и прочие вещицы той эпохи.

С такими мыслями я дошла до баптистерия православных, или как его еще называют:

Неонианский баптистерий.

Самое старое здание города. За свою жизнь вросшее в землю на 3 метра. Восьмигранный, опять же краснокирпичный баптистерий начали строить в IV веке. Вдумайтесь. Славяне по лесам еще зайцев гоняли, если вообще существовали, а тут уже стоял баптистерий православных.

Мозаики свои он приобрел благодаря епискому Неону в период с 451 по 475 гг.

Мне немного не повезло. Часть мозаики была закрыта реставрацией и целостной картины не получилось. Но красоты эта ранневизантийская мозаика неописуемой. Она очень тонкая, изящная, светящаяся изнутри каким-то жизнерадостным светом. И сюжет хоть и не забавен: Крещение Христа в водах Иордана, но… Иордан-река с полотенцем, эдакий «банщик», весьма не серьезен.

Вообще-то довольно странная закономерность вырисовывается. Вот Рубикон, или Иордан, прямо скажем, речки не выдающиеся! Рубикон я совсем не заметила, хотя может и не проезжала мимо него, а Иордан пусть и пугает огромными сомами, плавающими рядом с местом, куда приезжают окунаться туристы, но узок и зелен. А подиж-ты, сколько событиев на их берегах у человечества приключилось. А взять, к примеру, Енисей! Или Амазонку! Так. Как говорили в военных сводках «бои местного значения»!

Вернемся, однако, в баптистерий. Там восьмигранная купель, без воды, но с устланным монетами дном. Для чего народ в него деньги кидает, мне не ведомо.

Расположен баптистерий рядом с Архиепископским музеем, в который я не пошла. Наверное, есть там что-то стоящее и интересное. Но не хотелось мне мешать мозаикки с чем-то ещё. Хотелось целостной картины. Не разбавленнной, пусть и важным, и ценным, но чужеродным.

К Данте.

Последние три года жизни Данте провел в Равенне. Он перехал сюда из Вероны в 1319 году по настоятельной просьбе тогдашнего правителя города Гвидо де Полента. Здесь он был покоен, а может даже и счастлив, в кругу друзей и детей. Здесь он закончил свой «Рай» — третью часть «Божественной комедии».

У Данте поэтическое дарование смешивалось в четкой гражданской позицией. И пушкинские строки:

«Поэтом можешь ты не быть,

Но гражданином быть обязан», написаны как буд-то о нем.

Последний свой приют поэт нашел тут же, в тихом городе Равенне. Граф Гвидо Новелло устроил Данте торжественные похороны, но будучи изгнанным вскоре из города, не смог поставить тот памятник поэту, о котором мечтал. Горадо позже в 1483 году Бернардо Бембо заказал надгробную плиту Ломбарди. Эта плита стоит в мавзолее Данте и сейчас.

Праху Данте не было покоя и после смерти, как поэту не было покоя при жизни. «Жестокая» Флоренция, опомнившись, затребовала останки поэта себе, боролась за это столетиями и уже добилась переноса тела, но…получила лишь пустой саркофаг. Францисканцы спрятавшие тело поэта, чтобы не отдавать его флорентийцам, перепрятывали его и перепрятывали и…потеряли. Пока, уже не помню в каком году, при очередных перестройках монастыря, обнаружился хорошо сохранившийся скелет, который после изучения, был признам останками Данте и торжественно возвращен в мавзолей.

А эта табличка говорит о том, что под этим холмом останки поэта прятали от бомбардировок союзничков во время последней мировой. Вот испанцы не подсуетились в похожей ситуации с прахом Лопе де Вега и ничего теперь, кроме мемориальной таблички на стене, не имеют.

Рядом с мавзолеем Данте есть музей Данте. Говорят, что там всяко-разно, реконструкции, репродукции и все это имеет к Данте какое-то отношение. Но совершенно пустынный двор с белым колодцем и зевающая до вывиха челюстей билетерша желания посетить музей у меня не вызвали.

Могила Данте находится где-то посередине между баптистерием Неониан и Базиликой Сан Апполинария Нуово — конечно точкой моей программы на сегодня в Равенне. Прошла я мимо местного театра, конечно, носящего имя Данте Алигьери

и уперласт в базилику.

Базилика Сан Апполинаре Нуово.

Вот мы и добрались до Теодориха. Именно он построил Базилику Сан Апполинаре Нуово в период с 493–526 гг, когда остготы владели Равенной. Теодорих, бывший арианином, естественно, и оформление базилики заказал в арианских традициях. Поэтому часть мозаик: евангельский цикл, цикл страстей, дворец Теодориха и порта в Классе (а Равенна была большим морским портом, построенным еще при Римской империи) сохранились с арианских времен.

Основные мозаки изображаюшщие мучеников, мучениц, пророков и святых выполнены уже в византийской традиции, т. к. пришедший к власти в Равене после смерти Теодориха Юстиниан, поменял религию на православную, «перекрестил» жителей и переложил мозаики.

История повторилась с точностью до наоборот, когда Теодорих преследовал православных. Но как исторический анекдот звучит то, что якобы, реставраторы в XIX трудясь над портретной мозаикой, подписали Юстинианом портрет Теодориха.

Дворец Теодориха, чьи развалины были раскопаны в начале прошлого века, находятся не далеко от базилики. А при жизни дворец выглядел вот так.

Базилика вызывает очень светлое чувство. Она похожа на корабль. Стройная. Рядами колонн, повторяющимися в рядах окон, четким, ровным шагом облаченных в светлые тоги мучеников и мучениц, она ведет за собой. В ней очень чувствуется намоленность и чистая, прозрачная аура места. Или может льющееся в окна мягкое послеполуденное солнце, играя в пылинках, создало такой эффект.

Здесь находятся мощи святого Апполинария, перенесенные из старой базилики Сан Апполинаре Классе, которая находится в 5 километрах от Равенны.

А теперь пройдемся сначала по левой стороне, где процессия с 22 двумя мученицами,

продолжаемая сценой поклонения волхвов,

упирается в престол, на котором восседает Пресвятая Богородица в окружении ангелов.

Перейдя на другую сторону посмотрим в глаза Христу Панкратору,

а потом идем по левой стороне вглядываясь в лица мучеников, которых числом поболее-25. Я не буду перечислять их поименно, как в том анекдоте. Кому интересно, в Вики есть подробная статья на этот счет.

«Девочки» позировали весьма охотно, а вот с «мальчиками» было все совсем не просто, как в прочем и по жизни. Но в данном случае сложность заключалась в том, чтобы сфотографировать это все более или менее удобоворимо. Солнце, с одной стороны создававшее невероятно радостную атмосферу в базилике, с другой не давало сделать нормальную фотографию. Да и мозаики расположены довольно высоко от пола. А с несерьезным зуммом моего фотоаппарата добиться хорошего разрешения очень проблематично.

Может у специалистов это получилось бы лучше, но уж что имеем.

Теперь по логике вещей, раз мы говорили о Теодорихе, переместимся в Баптистерий ариан. Хотя я была там утром, после того, как посетила церковь Иоанна Евангелиста. Логистически это очень удобно, т. к. находится он рядом с железнодорожным вокзалом на via A.Diaz.

Баптистерий ариан.

Разумеется, это дело рук Теодориха, не буквально, но по факту его арианства. Построили крестильню по его указанию в период между концом V началом VI веков.

Рядом с ним находится старый равенский Санто Спирито — церковь, которая сейчас принадлежит православной конфессии. Как-то для меня это было очень странно в Равенне, постоянное упоминание православия в католической Италии. Новое, но приятное ощущение.

Заглянув в церковь, я обнаружила идущую там заутреню. Священник облаченный в весьма, как мне показалось, щегольскую рясу, сам очень плейбоистого вида, темнокудрый и с трех-дневной щетиной, казалось что под рясой у него или костюм от Версачче, или джинсы от Кляйна, очень мирно и «во любви» говорил с прихожанами, большая часть из которых была прихожанками.

Мешать и толкаться между ними было «не вместно» и я вышла, у входа столкнувшись еще с одной прихожанкой, покрывающей на ходу голову платком и одновременно стирающую с губ помаду. Как бы не мимолетны были наши взгляды, кинутые одна на другую, но я заметила её укоризну, когда она скользнула по моей простволосой голове и хоть и не сильно ярко, но все-равно накрашенному рту. «А священник-то суровенький», — мелькнуло в голове.

Баптистерий ариан по убранству своему скромнее, чем Баптистерий православных. Краски приглушеннее, гамма суше, но сюжеты похожи. Тоже крещение Христа в водах Иордана, и сам очеловеченный Иордан присутствует. Только вот Христос у ариан совсем юноша, а у православных уже зрелый мужчина. Апостолы, как и положено числом 12, стоят в круг. Лица их чисты и спокойны. Они друзья Иисуса. Близкие соратники. Они победили сместе и теперь торжествуют во славе.

Сравните.

Крупной купели я там не обнаружила. Нашлась такая вот чаша, скорее, если опираться на её размеры, предназначенная для причащения, чем для окунания туда крестимого. Хотя может у ариан таинство крещения происходило как-то иначе.

Еще одна интересная деталь на этой потолочной мазаике — Престол уготованный. Это раннехристианский символ, называемый — Этимасия.

Символ грядущего, Второго пришествия Христа, которого ранние христиане ожидали светло и радостно, без всякого там самоуничижения и самобичевания. Оно должно было случиться вскорости, почти со дня на день. Но вот до сих пор не пришло. Жалеют ли об этом нынешние христиане? Вопрос скорее риторический.

Культурная программа моя на этом в Равене закончилась. Город мне…сказать понравился — не понравился я не могу. Здесь действовали какие-то другие механизмы. Круглые кампаниллы подпирали синее-синее небо.

В Равенне было столько покоя и тишины, что, наверное, если лелеять воспоминания о ней, оставив другие впечатления от этой поездки в стороне, то этого покоя хватило бы на целый месяц экономного расходования. И смиренно надеюсь (все-таки раннехристианское искуство не прошло даром), вы уже поняли, что этот город совершенно особенный и вам сюда обязательно надо.

Что я не досмотрела в Равенне и что советую посмотреть вам.

• Во-первых — мавзолей Теодориха. Он расположен в паре километров от железнодорожного вокзала Равенны, но по другую сторону от железнодорожного полотна, чем основные, описанные выше достопримечательности. Был ли Теодорих там похоронен, опять же доподлинно не известно, т. к. внутри он пуст. Но наверное, было бы интересно посмотреть на образчик остготской архитектуры, тем более, что не много их сохранилось, да еще так хорошо. Да и сохранилось ли вообще.
• Во-вторых — Базилику Сан Апполинарие Класса. Она расположена в 5 км. от Равены, и находилась за городскими воротами во времена её строительства. Поэтому в IX веке мощи святого мученика Апполинария перенесли в Базилику Сан Аполлинарие Нуово, чтобы предохранить их от кражи и поругания. Но там тоже есть нетронутые временем мозаики и посмотреть бы их было очень интересно.
• В-третьих — заехать в городок Чезенатико, который в 15 минутах от Равенны на электричке. Там находится порт, спроектированный по чертежам Леонардо да Винчи, а в порту музей старинных корабликов. А еще в Чезенатико самые лучшие на Адриатическом побережье рестораны морепродуктов, после улова, сразу подаваемые к столу. Так что завершить день, начатый яркими визуальными ощущениями от равенских мозаик, я бы посоветовала яркими впечатлениями от средеземноморской кухни.

Возможно, когда я туда поеду не одна, а еда в компании гораздо вкуснее, чем в одиночестве, и пожалуй это единственное неудобство в путешествиях в одиночку, то я именно так и поступлю.

Теги: Самостоятельные путешествия