Мы оказались в очередной (второй) раз в Рязани проездом. Из Коломны по пути домой в ноябре 2016 года. Всего на несколько часов.
Спрашиваем у проходящих мимо интеллигентного вида местных рязанских женщин: — Куда бы пойти? Что бы посмотреть поблизости?
Разговорились.
Одна из женщин оказалась тоже заядлая путешественница. Рассказывает, что видела самую западную точку Европы — мыс Рока.
Хвалимся в ответ, что были на западной точке Африки — мыс Альмади.
Женщина советует посетить находящийся неподалёку музей академика Павлова.
— Это тот, который «собака Павлова»? — на всякий случай уточняю я.
— Он самый! — смеётся рязанская женщина путешественница.
Да, выражение «собака Павлова», стало нарицательным и узнаваемым.
Решено, прощаемся и движемся к музею.
Дорога туда идёт по улице Павлова.
2
Здания по рязанской улице старинные.
Полюбуйтесь.
Многим не помешала бы реставрация.
Многие старые здания покрыты сайдингом, что не есть хорошо. Исторический облик улиц страдает от такой «реставрации».
А здесь идёт реставрация полным ходом.
Обратите внимание на наличники следующего дома.
Всё-таки в Рязани много деревянных старых домов. В нашем городе нет столько, так как лесов в нашей степной области маловато.
1
А вот и искомый мемориальный музей-усадьба академика И. П. Павлова. Усадьба построена в начале XIX века.
Доска на доме гласит, что в этом доме родился и жил с 1849 по 1870 годы Павлов Иван Петрович.
Музей Павлова открыт аж в 1946 году. А в эту деревянную усадьбу музей переехал в 1969 году. Экспозиция открыта в 1974 году, на 125-летие со дня рождения всемирно известного академика.
Надеваем огромные тапки-бахилы в сенях. Я такие первый раз вижу.
Зашли внутрь, купили билет. Миловидная молоденькая экскурсовод с фигурой фотомодели ведёт нас по усадьбе-музею.
Дом по сей день сохранил обжитой вид, семейный уют. Из книг, вещей, документов, фотографий создана атмосфера дома Павловых.
Нижний этаж занимает комната отца, комната матери, гостиная, столовая, буфет.
Отец будущего академика Пётр Дмитриевич Павлов (1823–1899) был священнослужителем.
Батюшка был строгого характера и воспитывал детей соответствующим образом.
Дети тянулись к книгам, которые всегда находились в шкафу под замком. А ключ от книжного шкафа находился всегда у строгого отца семейства. Чтобы его заполучить и почитать интересную книгу надо было поработать в саду, сделать что-то по дому. Короче, заслужить.
Вот бы сейчас так шантажировать детей книжками! Но теперь это возможно только по теме компьютерных игр. Какие уж тут книги!
Вечерами вся семья собиралась за чаепитием и папа часто читал вслух какую-нибудь интересную книгу. Но он всегда заканчивал чтение на самом интересном месте, чтобы дети с нетерпением ждали следующей «коллективной читки».
Вот такая была изба читальня.
Поднимаемся по фактурной деревянной лестнице на второй этаж дома.
Тут расположены гостевые комнаты, а также комнаты старших братьев — Ивана, Дмитрия и Петра.
Прошлись по комнатам. Мебель конца 19-го века, однако стены оклеены бумажными обоями. Я во всеуслышание вредно заявляю, что таких обоев тогда ещё не было.
Девушка-гид растерянно хлопает густыми ресницами, успевая при этом вертеть своими шикарными прелестями перед молодым мажором из нашей группы. Ей нечего возразить по поводу технологий оклейки стен в позапрошлом веке, я её застал врасплох.
Сейчас, когда пишу этот материал, я вычитал в интернете, что ко времени постройки этой усадьбы бумажные обои уже выпускались и стены вполне могли уже не обивать (от этого и происходит название «обои»), а оклеивать.
К сожалению, девушка осталась в своей Рязани со своими прелестями и у меня нет возможности перед ней извиниться за своё несправедливое замечание.
Так что умничайте перед гидами только если уверены на 100% в своей правоте.
Тут мы услышали от девушки-гида печальную историю как трагично погиб младший брат академика — Пётр.
Это случилось на охоте. Братья случайно провалились в яму. Все выбрались, не смог только младший 13-летний Сергей. Зоолог Пётр сверху подал тому конец ружья. Серёжа неловко ухватился за спусковой крючок, прогремел выстрел. 24-летнего Петра не успели спасти, он умер от потери крови. Пуля угодила в бок. Потрясённый Сергей стал впоследствии священником.
Вообще, из десяти детей выжили только четверо — три брата (Иван, Дмитрий, Сергей) и сестра Лидочка. Остальные умерли в детстве, Пётр погиб на охоте.
К труду батюшка Пётр Дмитриевич приучал детей с самого раннего возраста.
Они работали в саду, огороде, носили воду из колодца, мастерили что-то по дому. Вот и выросли трудолюбивыми. До конца дней академик любил не только умственный, но и физический труд.
В церковную школу (рязанское духовное училище) Ванечка пошёл довольно поздно, в 11 лет. Виной тому травма, полученная при падении в процессе ремонта кровли дома. После этого падения мальчик стал часто болеть, сильно похудел.
Для поправки здоровья был отправлен родителями к знакомому попу-батюшке в деревню, на чистый воздух и сельские продукты. Там мальчишка быстро пошёл на поправку.
Отец готовил первенца Ивана к духовному выбору. Но обучаясь в семинарии (после окончания училища в 1864 году) Иван предпочитал читать не духовную литературу, а книги о строении Земли и человеческого тела.
Особенно сильное впечатление на юношу произвёл труд «отца русской физиологии» Ивана Михайловича Сеченова «Рефлексы головного мозга». Выучив эту книгу просто наизусть, Иван Павлов против воли родителей ушёл из семинарии и поехал в С-Петербург поступать в Университет.
На медицинский факультет «поповичей» не брали, но Иван сделал «ход конём». Поступил на юридический, откуда перевёлся на естественное отделение физмата.
Затем, решив посвятить себя физиологии, поступает в Медико-хирургическую академию.
С наставниками Ивану Павлову как-то не повезло. Сначала академию покинул Сеченов (тот самый книга которого предопределила жизненный выбор Ивана), затем известный физиолог Илья Цион.
Доучиваться Ивану пришлось в Германии. В общем, путь в науку у Павлова шёл через терни.
Практические навыки он получил в лабораториях-операционных под руководством знаменитого Сергея Петровича Боткина.
Но вернёмся к нашей экскурсии по музею.
Дом-усадьба состоит как-бы из двух отдельных строений, объединённых общим двором.
В 1888 году отец будущего академика построил второй дом для сестры Ивана, который она — Лидия Петровна Андреева получила в наследство в 1900 году. Вообще, братья отказались от всей усадьбы в пользу младшей сестры. Приезжали только в гости в отчий дом к сестре до конца жизни.
В доме Лидии теперь устроен музей «Дом науки».
1
Но прежде чем посетить этот «Дом науки» давайте прогуляемся по двору и саду усадьбы.
Сад по прежнему здесь же, только деревца уже другие. Они не посажены руками Павловых.
2
Амбар.
1
Обратите внимание на скобы двери баньки.
Во дворе бюст академика Павлова.
1
Прогулявшись по саду и двору пройдёмте теперь в «Дом науки».
На входе мы видим портрет академика.
1
Посмотрите на него внимательно. На эти сжатые в упрямстве и исступлении руки. Руки талантливого человека, но человека, не останавливающегося ни перед какими преградами, использующего все средства для торжества Великой науки медицины.
Почему не останавливающегося ни перед чем? Об этом чуть ниже.
А как же личная жизнь Ивана Павлова?
Любовь пришла к Ивану Петровичу достаточно поздно, так как он был полностью поглощён наукой.
Только в 30-летнем возрасте это чувство пришло к будущему академику. Он влюбился в Серафиму Карчевскую, слушательницу педагогических курсов. Эта ростовчанка была мила, а Иван Петрович также недурён собой.
Влюблённые решили пожениться, но родители жениха решительно выступили против этого брака. Да ещё Карчевская была из еврейской семьи! Недопустимый выбор для того времени.
Огорчённые и с трудом смирившиеся с отказом сына от священничества, они уже подыскали ему богатую невесту, дочь столичного чиновника. Но Иван и слушать их не хотел. Ему была нужна только его Серафима!
Свадьба состоялась в Ростове у родителей невесты. Родителей жениха, конечно, на торжестве не было. Затем молодые уехали в Петербург и поселились на казённой квартире брата Ивана — Дмитрия.
У них появилось четверо детей. Чтобы прокормить семью Иван начал преподавать в школе для фельдшериц. Но платили мало и почти все деньги Павлов отдавал за покупку подопытных собак, зарплату сотрудникам и материалы.
Однажды студенты, узнав про материальные затруднения любимого педагога, собрали для него солидную сумму. Так он и эти деньги потратил на собак.
Подопытным собакам разрезали пищевод и желудок.
Десять лет учёный потратил только на то, чтобы получить правильную фистулу-отверстие желудочно-кишечного тракта.
Это было не так просто, так как изливающийся из желудка сок переваривал кишечник и брюшную стенку. Павлов так мастерски сшивал кожу и слизистую, вставлял трубки с пробками к ним, что эрозий не было. Таким образом он получал чистый желудочный сок на всём протяжении ЖКТ от слюной железы до толстого кишечника.
Кстати, о желудочном соке. В те времена ещё не существовали современные лекарственные средства помогающие людям с пониженной кислотностью желудка. Поэтому собранный таким образом собачий желудочный сок продавался в аптеках как лекарство. Сбор его был поставлен на промышленный поток. Представляете какое количество подопытных собак было у Павлова?
У автора этой заметки так же наблюдается пониженная кислотность. Однако если бы я знал откуда получена такая «микстура», то уклонился бы от её приёма внутрь.
Из желудка собаки! Фу-у-у-у-у-у! Уж лучше вообще без всякого лечения.
На этом фото Вы видите процесс сбора желудочного сока. Посмотрите, собачка кушает. Вся пища проскакивает мимо желудка. Она кушает и кушает и не может понять почему не может насытиться.
Опыт получил название — «мнимое кормление».
Главный его результат — не получение и продажа желудочного сока, а вывод, что пищеварение контролируется ВЫСШЕЙ НЕРВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ. Еда ещё не дошла до желудка, а пищеварение уже началось, так как мозг, зрение, обоняние уже послали свой условный сигнал.
За этим открытием последовало исследование всей системы условных рефлексов — реакция организма на внешние раздражители — звук, свет и т. д. Павлов доказал способность мозга собаки на довольно сложные ассоциации. Например, при кормлении включался свет или раздавался звонок. Через какое-то время собака привыкала и желудочный сок начинал выделяться только при одном лишь внешнем раздражителе, без процесса кормления.
Понятно, что при таких интенсивных и масштабных исследованиях гибло множество животных, но учёный утешал себя и общество тем, что они гибнут во имя торжества науки. Гуманисты требовали запретить опыты над животными, но Павлов им напоминал, что множество птиц и животных гибнут при охоте ради удовлетворения пустых прихотей и удовольствия.
Вот я, например, всего только раз был в Испании, в Каталонии. Причём попал я туда когда в этой провинции Испании, отличающейся сепаратизмом и всячески дистанцирующей себя от остальной страны, законодательно отменили главный символ страны — корриду. Зелёные таки добились своего не без поддержки каталонских властей (коррида — это Испания, а мы — самодостаточная Каталония).
Не увидев главную фишку страны считаю, что страну я толком не закрыл. Придётся снова ехать в Испанию, на этот раз в Андалусию, пока и там зеленые не постарались. Ибо Испания без корриды — не Испания.
А что такое коррида? Это и есть жестокая забава людей, гибель бедного животного «ради удовлетворения пустых прихотей и удовольствия». Я всё это умом понимаю, но на корриду таки хочу! Хочу хоть тресни, несмотря на то что понимаю что это жестокое убийство невинного животного. Вот Вам и противоречие, парадокс.
Так Павлов хоть животинок тиранил не ради удовольствия, а для торжества науки и прогресса.
Проитайте эти трогательные высказывания учёного в адрес подопытных животных. Мило, не правда ли?
Павлов неоднократно требовал поставить памятник погибшим подопытным собакам. И такой памятник появился в Петербурге.
2
Фото из интернета.
Открытия академика стали известны и за границей. В 1904 году он получил недавно учреждённую Нобелевскую премию.
Причём говорят, что Альфред Нобель, впечатлённый опытами Павлова, учредил премию не только для медиков, но и для физиологов. Специально для того, чтобы именно Павлов мог её получить.
После этого события материальное положение семьи профессора впервые стало солидным и она переехала в просторную квартиру на Васильевском острове.
В 1907 году Павлов стал академиком, получил титул статского советника и потомственного дворянина. Что ещё надо чтобы счастливо встретить старость? Но стареть Павлов не спешил.
60-летний академик занимался спортом, обливался холодной водой и выглядел молодцом. Богатый, знаменитый, молодцеватый не по годам академик вдруг обнаружил что его ненаглядная Серафима…….как-то вдруг состарилась. Ведь она делила с ним все тяготы безденежья, поднимала семью не ропща на вечно занятого, увлечённого мужа. И в горе, и в радости….
Короче, как это часто бывает седина в бороду — бес в ребро. В институт устроилась 35-летняя Мария Петрова. Светская дама и супруга известного священника пришла в медицину приносить пользу людям. Но принесла также новую молодость и радость жизни маститому академику.
Впервые оставшись как-то наедине тот предложил ей в шутку побороться, легко положив даму на лопатки. Затем он «поборол» её ещё неоднократно в разных комнатах института.
Они оставались вместе до смерти академика. Главная хранительница памяти академика — дочь Вера смогла вычеркнуть Марию Капитоновну Петрову из его биографии. Мемуары Петровой были упрятаны в архив и только недавно стали появляться в прессе.
При этом с бывшей женой академик не расставался, сохранил самые тёплые отношения. Именно из чувства признательности к ней посещал вместе с Серафимой Васильевной Знаменскую церковь.
В церковь Иван Павлов ходил также и по собственной инициативе, но только лишь для того чтобы послушать любимые с детства песнопения.
Академик являлся убеждённым атеистом верящим в торжество разума, но к верующим людям он относился с пониманием.
В одном из интервью он заявлял: «Я верю в науку, в то, что только её прогресс даст счастье человечеству. Эта вера давала и дате мне силы и помогает вести свою работу… Я выступаю против гонения на церковь, на религию. Я считаю, что нельзя отнимать веру в Бога, не заменив её другой верой».
Однако вскоре веру в Бога таки заменили. Заменили новой верой — верой в торжество идей коммунизма.
Однако Павлов не спешил принимать эту новую веру. Он стал нарочито демонстративно креститься на купола церквей, шествуя по улицам. При старом режиме таких привычек за профессором не водилось. Все эти демонстрации несносный старик делал с одной целью — позлить большевиков.
Впрочем, справедливости ради нужно заметить что несмотря на патриотизм Иван Петрович критически относился к любой власти. Причём не скрывал этого.
Спекулируя всемирной известностью нобелевский лауреат заявлял коллегам в 1905 году: «На троне сидит вырожденец. Только революция может спасти Россию».
В 1917 году он также критически отзывался о Керенском: «Паршивый адвокатишко! Такая сопля во главе государства. Он же всё погубит.»
А Советской власти от академика доставалось и поболее прежних. Он открыто публично критиковал большевиков. Только мировая известность спасала Павлова от уничтожения как «недобитого буржуя».
Два сына академика воевали в рядах белого движения. Один погиб, другой эмигрировал.
Старика дважды арестовывали чекисты, но за него вступился Луначарский. Он же спас прославленного академика от «уплотнения».
Но это не образумило упрямого вздорного старика и тот продолжал обличать новую власть на публичных лекциях.
Несомненно, именно академик Павлов стал прототипом профессора Преображенского в произведении Булгакова «Собачье сердце».
Помните это:
«Багровость Филиппа Филипповича приняла несколько сероватый оттенок.
— В спальне принимать пищу,- заговорил он слегка придушенным голосом,- в смотровой читать, в приемной одеваться, оперировать в комнате прислуги, а в столовой осматривать. Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а кроликов режет в ванной. Может быть. Но я не Айседора Дункан!..- вдруг рявкнул он, и багровость его стала желтой.- Я буду обедать в столовой, оперировать в операционной! Передайте это общему собранию, и покорнейше вас прошу вернуться к вашим делам, а мне предоставить возможность принять пищу там, где ее принимают все нормальные люди, то есть в столовой, а не в передней и не в детской.
— Тогда, профессор, ввиду вашего упорного противодействия,- сказал взволнованный Швондер,- мы подадим на вас жалобу в высшие инстанции.
— Ага,- молвил Филипп Филиппович,- так? — и голос его принял подозрительно вежливый оттенок.- Одну минуточку попрошу вас подождать.
„Вот это парень,- в восторге подумал пес,- весь в меня. Ох, тяпнет он их сейчас, ох, тяпнет. Не знаю еще — каким способом, но так тяпнет… Бей их! Этого голенастого взять сейчас повыше сапога за подколенное сухожилие… р-р-р…“
Фото из интернета. Кадр из фильма „Собачье сердце“.
Филипп Филиппович, стукнув, снял трубку с телефона и сказал в нее так:
— Пожалуйста… да… благодарю вас… Петра Александровича попросите, пожалуйста. Профессор Преображенский. Петр Александрович? Очень рад, что вас застал. Благодарю вас, здоров. Петр Александрович, ваша операция отменяется. Что? Совсем отменяется. Равно, как и все остальные операции. Вот почему: я прекращаю работу в Москве и вообще в России… Сейчас ко мне вошли четверо, из них одна женщина, переодетая мужчиной, и двое вооруженных револьверами, и терроризировали меня в квартире с целью отнять часть ее.
— Позвольте, профессор,- начал Швондер, меняясь в лице.
— Извините… У меня нет возможности повторить все, что они говорили. Я не охотник до бессмыслиц. Достаточно сказать, что они предложили мне отказаться от моей смотровой, другими словами, поставили меня в необходимость оперировать вас там, где я до сих пор резал кроликов. В таких условиях я не только не могу, но и не имею права работать. Поэтому я прекращаю деятельность, закрываю квартиру и уезжаю в Сочи. Ключи могу передать Швондеру. Пусть он оперирует.»
От себя замечу, что в описываемое время миллионы простых советских людей (не академиков) ютились в подвалах и жили скученно по нескольку человек в одной комнате.
Фото из интернета. Кадр фильма «Собачье сердце».
«- Хочу предложить вам,- тут женщина из-за пазухи вытащила несколько ярких и мокрых от снега журналов,- взять несколько журналов в пользу детей Германии. По полтиннику штука.
— Нет, не возьму,- кратко ответил Филипп Филиппович, покосившись на журналы.
Совершенное изумление выразилось на лицах, а женщина покрылась клюквенным налетом.
— Почему же вы отказываетесь?
— Не хочу.
— Вы не сочувствуете детям Германии?
— Сочувствую.
— Жалеете по полтиннику?
— Нет.
— Так почему же?
— Не хочу.
Помолчали.
— Знаете ли, профессор,- заговорила девушка, тяжело вздохнув,- если бы вы не были европейским светилом и за вас не заступались бы самым возмутительным образом (блондин дернул ее за край куртки, но она отмахнулась) лица, которых, я уверена, мы еще разъясним, вас следовало бы арестовать.
— А за что? — с любопытством спросил Филипп Филиппович.
— Вы ненавистник пролетариата! — гордо сказала женщина.
— Да, я не люблю пролетариата,- печально согласился Филипп Филиппович и нажал кнопку. Где-то прозвенело. Открылась дверь в коридор.»
Или это:
«….Я не говорю уже о паровом отоплении. Не говорю. Пусть: раз социальная революция — не нужно топить. Но я спрашиваю: почему, когда началась вся эта история, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице? Почему калоши нужно до сих пор еще запирать под замок? <…> Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд Калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор? Кому это нужно? Почему пролетарий не может оставить свои калоши внизу, а пачкает мрамор?
— Да у него ведь, Филипп Филиппович, и вовсе нет калош,- заикнулся было тяпнутый.
— Ничего похожего! — громовым голосом ответил Филипп Филиппович и налил стакан вина.- Гм… я не признаю ликеров после обеда: они тяжелят и скверно действуют на печень… Ничего подобного! На нем есть теперь калоши, и эти калоши… мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли весной тысяча девятьсот семнадцатого года. Спрашивается, кто их попер? Я? Не может быть. Буржуй Саблин? (Филипп Филиппович ткнул пальцем в потолок.) Смешно даже предположить. Сахарозаводчик Полозов? (Филипп Филиппович указал вбок.) Ни в коем случае!
Это сделали вот эти самые певуны!
Да-с! Но хоть бы они их снимали на лестнице! (Филипп Филиппович начал багроветь.) На какого черта убрали цветы с площадок? Почему электричество, которое, дай бог памяти, тухло в течение двадцати лет два раза, в теперешнее время аккуратно гаснет раз в месяц? Доктор Борменталь, статистика — ужасная вещь. Вам, знакомому с моей последней работой, это известно лучше, чем кому бы то ни было другому.
— Разруха, Филипп Филиппович.
— Нет,- совершенно уверенно возразил Филипп Филиппович,- нет. Вы первый, дорогой Иван Арнольдович, воздержитесь от употребления самого этого слова. Это — мираж, дым, фикция. <…> Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? — яростно спросил Филипп Филиппович у несчастной картонной утки, висящей кверху ногами рядом с буфетом, и сам же ответил за нее: — Это вот что: если я, вместо того чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху!» — я смеюсь. <…> Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займется чисткой сараев — прямым своим делом,- разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удается, доктор, и тем более — людям, которые вообще, отстав в развитии от европейцев лет на двести, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают свои собственные штаны!»
Вот тут бы я поспорил и с наркоманом-морфинистом врачом (буржуем недобитым) Михаилом Булгаковым, и с профессором Преображенским (классовым врагом пролетариата), и с его литературным прототипом вздорным и одиозно скандальным академиком Павловым.
Разруха произошла не в головах, и не потому что кто-то украл чьи-то галоши или ковёр в парадной. И не потому, что кто-то там мочится мимо унитаза.
Разруха произошла потому что, как выражается Преображенский, ПЕВУНЫ вдруг захотели быть хозяевами в своей стране. Они перестали ощущать себя рабами и совершили первый в МИРЕ! эксперимент по созданию своего государства рабочих и крестьян. Эксперимент по строительству нового общества.
ЭКСПЕРИМЕНТ, который проводил всю жизнь тот же самый уважаемый академик, но только не в медицине, а в стране!
А разруха произошла в следствие трёхлетней гражданской войны, когда несогласные с этим экспериментом (такие как сыновья академика Павлова) участвовали в белом движении, дабы задушить этот эксперимент в зародыше.
Несогласные граждане Российской Империи отказывались добровольно отдать «ПЕВУНАМ» власть, заводы, земли, «уплотняться». Случилась братоубийственная война и наступила разруха. Но не в головах, а на самом деле.
Этот эксперимент продолжается и сейчас. В следующем 2017 году наступает столетний юбилей начала эксперимента.
Не нужно ли нам повторить тот эксперимент по второму кругу? Взять и вновь «всё поделить» как советовал Полиграф Шариков профессору Преображенскому?
Вопрос непростой, так как у нас перед глазами неудачный опыт такой майданной «делёжки» в братском Киеве три года назад.
Но и дальше так нельзя. В лихие 90-е в результате воровской ваучерной прихватизации всё общее достояние вдруг оказалось в руках частных нуворишей. Заводы искусственно банкротились, оборудование вывозилось за бесценок под аплодисменты демократической Европы и США. А миллионы «певунов» остались без работы.
Более эффективный сырьевой комплекс выжил, но перечисляет в виде налогов и пошлин крохи в бюджет. Предприятия продолжают уходить в тень от налогов. В следующем юбилейном 2017 году резервный фонд исчерпывается, с чем я и поздравляю всех россиян.
Нагрузка по наполнению бюджета перекладывается на наши с Вами плечи, плечи «певунов». Вводятся новые налоги в виде платного въезда в города, «платонов», неподъёмных тарифов ЖКХ, страховок…….
А «Оздоравливают и переводят в аграрный сектор» нашу с Вами экономику бесталанные блогеры. Ну Вы знаете этого блогера, нынешнего премьера, которого попросили попридержать место для «хозяина» на четыре года в 2008. Посидеть, чтобы чужие кресло не увели. Видно за ту услугу и терпят его не на своём месте.
А ведь другие премьеры чаще менялись на посту. А этот сидит уже 6 лет.
Я искренне надеюсь, что живу в демократическом государстве. Поэтому могу писать что думаю.
Чай не 37-й год! Демократия!
А тот, кто смог бы что-то сделать внутри страны занят любимым делом всех мужчин — войной с «пиндосами» в Донбассе, Сирии. Ведь так увлекательно пить саке, купаясь в горячих японских источниках, решая судьбу курильских островов, подписывая мирные соглашения. Пускать самураев непонятно за что на наши земли. Увлекательно и почётно участвовать в международных санкциях льща себя надеждами о великой Родине, способной поконкурировать на международной арене с самой Америкой!
А при этом великая ли она, растаскиваемая чинушами? Не лучше ли заняться внутренними проблемами и подвинуть бесталанного «наноблогера», явно сидящего не на своём месте?
И чем раньше это сделать, тем больше шансов в будущем быть моей Родине единой, сильной и уважаемой.
Нет, не лучше. Ибо это занятие слишком нудное и неинтересное. Вот война и конкуренция с Америкой — дело другое, более увлекательное, мужское.
Но я отвлёкся. О чём это я?
Ах да, заметка о собачьем сердце профессора Преображенского и академика Павлова.
В фильме сталинского времени «Академик Иван Павлов», снятый в 1949 году, показано как академика после революции звали заграницу обещая ему целый институт.
На что Павлов гордо отвечал: «Никуда я из России не уеду».
Скажите, кто-то будет звать 70-летнего старика, даже такого знаменитого? Дашь ему институт, а он завтра умрёт.
На самом деле всё было с точностью наоборот. Никто никуда академика не приглашал.
Мало того, он сам настойчиво просил власти отпустить его за рубеж.
В голодный 1920 год военного коммунизма он жаловался в Совнарком на невыносимые условия жизни и работы: «Я принуждён исполнять в соответствующий сезон работу огородника, в мои годы не всегда лёгкую, и постоянно действовать дома в роли прислуги, помощника жены по кухне и содержанию квартиры в чистоте, что всё вместе отнимает у меня большое и лучшее время дня. Несмотря на это, мне и жене приходится питаться плохо и годами не видеть белого хлеба, неделями и месяцами не иметь ни молока, ни мяса».
Герберт Уэллс, посетив академика в 1920 году, пришёл в ужас. Он увидел кабинет НОБЕЛЕВСКОГО ЛАУРЕАТА засыпанный выращенной во дворе института грязной репой, картошкой. Это было подготовленное пропитание на зиму.
Вряд ли академик всерьёз собирался эмигрировать. Легко ли начинать жизнь заново в 80 лет? Просьбами о выезде он напоминал о себе власти, пытаясь улучшить свое положение на Родине.
Благодаря Уэльсу мир узнал о бедственном положении нобелевского лауреата.
Красный Крест в ноябре 1920 года предложил советскому правительству обменять академика на лекарства для петроградских больниц.
Назревал скандал.
Озабоченный имиджем молодой страны Ленин в январе 1921 года (самый голодный неурожайный год) распорядился выдать его семье двойной роскошный академический паёк, обставить квартиру и лабораторию с максимальным удобством, создать учёному все условия для работы, ОСОБОЕ место в российской науке.
Приставленный к академику в качестве секретаря «ответственный товарищ» заботливо того наставлял: «Напишите западным коллегам, что ни в чём не нуждаетесь».
Но упрямый старик, неслыханное дело, отказался от царского (ленинского) подарка. Он заявил, что они с женой считают для себя неприемлемым быть в привилегированном положении относительно своих товарищей.
Власти намёк поняли и вскоре все учёные Петрограда лишённые карточек как нетрудовые элементы были обеспечены пайками, хоть и не такими шикарными как у Павлова.
В 1925 году специально для Павлова был создан Институт физиологии АН СССР. Под Ленинградом в Колтушах была основана грандиозная биостанция.
Да, академик был обласкан Советской властью. Однако эксцентричный старик продолжал гнуть свою линию.
Вот, например, одно из многих публичных высказывания академика в 1929 году в Ленинградском медицинском институте по случаю 100-летия со дня рождения Сеченова:
«Введён в Устав Академии [наук] параграф, что вся работа должна вестись на платформе учения Маркса и Энгельса — разве это не величайшее насилие над научной мыслью? Чем это отличает от средневековой инквизиции? <…> Нам приказывают (!) в члены Высшего ученого учреждения избирать людей, которых мы по совести не можем признать за учёных. <…> Прежняя интеллигенция частию истребляется, частию и развращается.<…> Мы живём в обществе, где государство — всё, а человек — ничто, а такое общество не имеет будущего, несмотря ни на какие Волховстрои и Днепрогэсы».
Эти слова Павлова цитируются почти во всех сайтах интернета, посвящённых личности учёного.
Ну что же, логика в его словах есть. Как тут не вспомнить трагическую судьбу репресированного академика Вавилова и возвышение проходимца Лысенко, который сеял в «научных» трудах цитатами на «платформе учения Маркса и Энгельса»? В результате наша отечественная генетика была отброшена на десятилетия назад.
Да разве только Вавилов? Таких примеров уничтожения талантливых людей десятки и сотни тысяч в среде военных, учёных, хозяйственников, творческой интиллегенции….
В 1934 году в письме председателю Совнаркома Молотову Павлов писал:
«Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно».
На что Молотов ему сухо ответил что профессор разбирается в физиологии, в отличие от политики.
Престарелый эксцентричный академик не унимался заступаясь за высланных из Ленинграда учёных. Некоторых благодаря ему вернули.
В конце жизни академика Павлова власть смогла добиться некоторой лояльности нобелевского лауреата. Стороны смогли таки договориться и найти точки соприкосновения.
В 1935 году в Ленинграде на XIV конгрессе физиологов, Павлов выступил с докладом о своих последних исследованиях. А заодно нашёл наконец-то добрые слова и для новой власти «певунов» не удержавшись, конечно, от некоторой иронии: «Наука занимает в моём Отечестве исключительно благоприятное положение… Вся моя жизнь состояла из экспериментов. Наше правительство — тоже экспериментатор, только несравненно более высокой категории…»
Академик умер как-то подозрительно вовремя в 1936 году, за год до «великого террора 1937 года», ставшего печально известным на весь мир.
Несомненно, что прожив ещё лишний год Иван Петрович не остался бы безучастным наблюдателем расправы над «врагами народа», ночными приездами «чёрных воронков».
Но история не знает сослагательного наклонения. Академик ушёл помирившись с властью.
Существует насколько легенд и версий обстоятельств смерти Павлова.
По одной из версий возле постели простудившегося академика появился таинственный доктор с не менее таинственным содержимым шприца. Как тут не вспомнить пресловутую тайную лабораторию ядов главы НКВД Ягода? Но это всего лишь версия. Правду мы не узнаем никогда.
Как и правду об истинных обстоятельствах самоубийства Орджоникидзе, Есенина, Аллилуевой. Смерти Фрунзе, Кирова и многих других. Это всего лишь догадки, версии. Ищи кому выгодно!
Незадолго до болезни академик узнал о смерти сына Всеволода, вернувшегося из эмиграции. Это подкосило здоровье крепкого старика.
Существует легенда, что почувствовав смерть академик позвал своих учеников и заставил их записывать его ощущения от приближения смерти. Он диктовал как опухает мозг, холодеют руки и т. д.
Он всё прекрасно понимал не единожды наблюдая как умирают подопытные животные. Ученики прилежно записывали предсмертные слова учёного о последних ощущениях. Академик Павлов до последнего вздоха думал об экспериментах и науке.
Это был его последний эксперимент. Только теперь подопытным был он сам.
Ещё она легенда гласит что в дверь комнаты, где умирал нобелевский лауреат постучали. Ученики не открыли. Только заявили через дверь пришедшим: — «Академик занят. Он……умирает».
Иван Петрович Павлов умер в феврале 1936 года от осложнения в виде пневмонии и отёка мозга после перенесённого гриппа.
Его отпели по православному обычаю в церкви. Чьё решение было об отпевании, самого умершего или бывшей супруги — неизвестно.
У его гроба стояла первая любовь — родная Серафима. Кстати, она пережила мужа на 11 лет, пережив заодно и страшную блокаду.
Успокоилась Серафима рядом с могилой бывшего мужа в «Литераторских мостках» Волкова кладбища в 1947 году.
Памятные места в мире, связанные с известнейшим первым нобелевским лауреатом — физиологом.
Меня заинтересовал ещё один стенд, представленный в музее.
Конечно, фотомодель-гид ничего о этих учёных толком не могла пояснить. Она заявила только то, что это ученики Павлова. Что и так понятно из текста на стенде.
Подготавливая этот материал, я из интернета узнал много любопытного об этих людях.
Да, эти учёные работали вместе с академиком и учились у него. Но какая разная у них судьба. Какие страсти кипели в среде этих учёных после смерти академика!
Этих достойных и не совсем достойных людей разделила по разную сторону баррикад политика сразу после окончания войны. Политика и страх за свою судьбу, ведь память о годе великого террора ещё висела над ними. Ведь ещё жив был главный инициатор чисток, великий вождь, он ещё жаждал жертв в борьбе с космополитизмом и инакомыслием.
Но обо всём по порядку.
В конце войны монопольные позиции проходимца академика Лысенко и его биологии пошатнулись. Президентом АН СССР стал С. И. Вавилов, брат репрессированного отца советской генетики Н. И. Вавилова. Начиналось сотрудничество и обмен опытом с «вредными буржуазными» учёными из стран антигитлеровской коалиции.
В июле 1948 года Трофим Лысенко вновь, как в 1936 году когда дискутировал с оппонентом Н. И. Вавиловым, побежал ябедничать к вождю народов. Товарища Лысенко приняли в кабинете Сталина в присутствии Берия, Маленкова, Микояна, Булганина, Кагановича.
Поддержку вождя проходимец в очередной раз получил. Не без участия изобретательного Сталина-Джугахвили был разработан сценарий предстоящей сессии и план расправы с инакомыслящими генетиками.
На августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года приверженцы генетики вновь получили разгром. Принятые на сессии решения имели крайне негативные последствия для нормального развития биологических исследований в СССР.
Леон Абгарович Орбели как последователь учения Павлова в изучении генетики высшей нервной деятельности и поведения животных, должен был продолжать исследования на основе открытий классиков генетической науки.
Но генетику в 1948 году запретили и Орбели оказался в затруднительном положении. А между тем в то время он занимал пост вице-президента Академии наук СССР. И ещё смелый Орбели в 1948 году отказался поддерживать Трофима Лысенко.
От Орбели потребовали не только изменить план генетических исследований, но и уволить некоторых «неблагонадёжных» сотрудников. Смелый учёный не только не сделал этого, но даже принял в штат уволенного ранее из Ленинститута генетика Лобашова.
Закончилось всё печально знаменитой «Павловской сессией» 1950 года. Приурочена она была в том числе и к столетию рождения Павлова. По её итогам многих талантливых учёных-павловцев уволили с работы, понизили в должности.
Среди них не только Л. А. Орбели, но и С. Д. Сперанский, которого Вы видите на фото выше.
Кстати, о трудной судьбе Евгения Крепса во всезнающей Википедии Вы не найдёте данные о том, что с 1937 по 1940 год он был репрессирован и находился в заключении. Эти сведения я нашёл Российской Еврейской Энциклопедии.
Интересно, что на «Павловской сессии» ученики академика Павлова разделились таким образом, что «генетиков» (Орбели, Сперанского и других) долбили их прежние товарищи «лысенковцы» Э. А. Асратян и М. А. Усевич.
В результате после Павловской сессии 1950 г. директором института физиологии стал Усевич.
Широкое распространение получил метод лечения сном (в результате извращенного понимания исследований Павлова), при котором, как вспоминал физиолог И. А. Аршавский, «пичкали детей люминалом и превращали их в олигофренов… Барбитураты давали детям с первых недель жизни».
Э. А. Асратян стал директором Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии АН СССР.
Знал бы как события повернутся после его смерти сам академик Павлов, в гробу бы перевернулся.
Результатом этих сессий явилось то, что советская физиология оказалась изолированной от международного научного сообщества, замедлилось развитие генетики, физиологии, психологии, психиатрии.
А младший брат репрессированного Н. И. Вавилова — С. И. Вавилов умер в 1951 году от сердечного приступа после пережитого на таких вот «сессиях». Нелегко было во времена Сталина заниматься наукой и при этом не идти на сделку с совестью.
Такие времена, как сказал бы ведущий Познер.
Но вернёмся к академику Павлову.
Кстати, профессор Преображенский как и его прототип Павлов ставили опыты не только над животными:
«- Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе — большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать — что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой.) И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своем пищеварении, мой добрый совет — не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет.
— Гм… Да ведь других нет.
— Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвел тридцать наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать „Правду“,- теряли в весе.
— Гм…- с интересом отозвался тяпнутый, розовея от супа и вина.
— Мало этого. Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетенное состояние духа.»
Определённо, профессор Преображенский списан Булгаковым с академика Павлова, так как Иван Петрович также проводил опыты над душевно больными.
Правда мучил он несчастных не чтением советских газет и не резанием у убогих пищеводов, а….богатырским сном. Павлова интересовало не выздоровление душевнобольных, а прежде всего исследование.
Изучая подопытных он пытался выяснить не только причины возникновения душевных болезней, но и таинственную природу сновидений. Академик трактовал их как результат процесса торможения работы коры головного мозга во время сна.
Затем академик перешёл в своих исследованиях от физиологии к изучению психологии.
Он вывел наличие и закономерности второй сигнальной системы у человека, которая добавляется к первой, существующей только у животных.
Вот как! Оказывается сделал человека из обезьяны вовсе не труд.
Труд человека может только угробить?
Человека сделало СЛОВО!
Кстати, учёный использовал в опытах не только собак, но и других животных.
Наиболее подходящими оказались обезьяны, как самые ближайшие родственники человека разумного.
Исследование психологии живых существ оказалось не менее увлекательным занятием чем физиологические исследования.
1
В качестве подопытных объектов академик использовал даже……….персонажей древнерусских былин!
1
1
Да что там животные, былинные богатыри, душевнобольные!
Недавно в одном из комментариев к чужой заметке (не на нашем сайте) прочёл что академик не стеснялся использовать даже…….беспризорных детей!
Вот какое у учёного было огромное желание познать истину! Ни перед чем не останавливался.
Признаться, тогда я слегка засомневался.
Уж слишком по доброму выглядел образ этого учёного.
Такой себе добродушный безобидный старичок. Собачки — это одно. Но дети?
А когда готовил свой материал вычитал в Википедии что действительно в 20-х годах беспризорников и детдомовцев помещали в лаборатории и проводили над ними опыты. Прочитав об этом я снова засомневался.
Ну вот, думаю, видно правы те пользователи сайта, что стали в последнее время критиковать Википедию, а заодно и Вашего покорного слугу за увлечение именно этим источником информации.
Подумал я, что понесло нашу Вики в фейки, сенсации ради рейтинга.
Как видите слюнные железы на шеках детей вскрывали так же как у собак. Чтобы наблюдать за условными рефлексами при внешних раздражителях. Короче, по полной программе эксперименты.
Надо ли говорить, что шрамы у детей от таких опытах оставались на всю жизнь?
В источниках в качестве оправданий таким вот экспериментам указывается что «приютские» и «беспризорные» дети просились в лабораторию сами, «вкусную клюкву с сахаром кушать».
Типа, дети были голодные, а в лабораториях их вкусно кормили.
Считаю то, что дети голодные — это вопрос не к детям, а властям.
И вообще, ребёнок ещё не может адекватно воспринимать «что такое хорошо и что такое плохо». Он не вправе был решать как поступить, решать свою судьбу, вступать в половую связь, давать разрешения на опыты над своим телом и т. д. Он ещё не сформировался как личность и не может сам принимать решения.
За него их принимают родители. А если родителей нет — то власти, присматривающие за такими детьми до наступления ими совершеннолетия.
Вот власти и разрешили опыты. Преступно всё это.
Видимо в те времена никого это не шокировало. Слава Богу человечество в своём нравственном развитии шагнуло вперёд и теперь такое решение в цивилизованных странах невозможно.
И вообще, в оправдании таких вот «экспериментов», что голодных детей там кормили, мы можем далеко зайти.
Оправдать, например, «доктора Смерть» Менгеле, который бесчеловечно экспериментировал в нацистских концлагерях. В оправдание сказать, например, что подопытные заключённые последовали бы прямиком в крематорий, а так их «пригрел» доктор-смерть.
Или оправдать японских милитаристов, что испытывали биологическое оружие над заключёнными во время Второй мировой. Типа, оружие было необходимо, чтобы завоевать отсталые народы и нести им прогресс и цивилизацию.
Из этих источников следует, что дети часто сбегали из лаборатории, но бдительные чекисты ловили и возвращали их на место опытов.
Страшно всё это.
А те кого я не убедил, попытайтесь представить своих детей в качестве подопытных, извините если что. Прежде чем оправдывать — примерьте на себя.
Если бы так случилось, что мой бы сын остался бы без родителей и родственников (не дай Бог накаркать), то по мне пусть уж лучше промышлял сын беспризорником на вокзалах или перебивался бы с хлеба на воду в приюте, чем кушал такую клюкву в шоколаде и подвергался таким вот экспериментам.
Ещё неизвестно восстанавливались ли функции железы у детей после таких вот «опытов».
Раз уж академик был так неразборчив в средствах для своих исследований и не перед чем не останавливался, то почему бы ему, например, не использовать в своих экспериментах родных детей или внуков?
А что? Чужих-то детей ведь можно.
Представляю как ему вставила бы за такие опыта его Серафима!
А если академик был такой уж сердобольный, прямо как мать Тереза, то мог бы подкармливать и без всяких опытов голодных детей.
Тем более паёк ему дали по тем голодным временам роскошный. В месяц он составлял 70 фунтов муки, 25 фунтов мяса, 12 фунтов рыбы, 750 штук папирос и так далее.
Помните фильм «Республика ШКИД»? Как там приютские детей кормили, хлеб да чай.
Из Википедии со ссылками на вышеприведённые источники следует, что академику Павлову в исследовательском раже в 1929 году пришло в голову номинироваться на вторую Нобелевскую премию по результатам опытов над детьми, которые подтвердили результаты исследований рефлексов животных.
«Однако его кандидатуру отклонили еще на этапе рассмотрения, порекомендовав более никому не показывать разработки с беспризорниками как „факт, порочащий науку“, „дикарство“ и „химически чистый цинизм, до которого не должен опускаться ученый“».
Ну что же, в Европе на тот момент нравственные нормы были несколько другие, чем в революционном СССР — стране, стремящейся к построению нового общества и мировой революции.
Слышали об опытах по скрещиванию обезьяны и человека, проводимых в то время в Абхазии? Хотели получить новый вид человека, строителя коммунизма.
Поразительно что отбоя не было от девушек-комсомолок, желающий предоставить своё тело для опытов и торжества идей науки и коммунизма. Хотя последняя деталь о девушках наверняка фейк. А иначе просто страшно становится.
Такие времена! Такие нравственные ориентиры и идеи по построению нового общества.
Стоит ли удивляться опытам над детьми и тому, что это тогда никого в стране не шокировало?
Ещё известно и никем не оспаривается что ученик Павлова Красногорский также использовал детей для экспериментов: fb.ru/post/science/2016/11/28…
В заключение заметки давайте поговорим о чём нибудь более приятном.
Например о том как академик с коллегами отдыхали и проводили свободное время.
Академик не только любил физический труд, но и подвижные весёлые игры.
Например крокет.
Или городки.
Я в детстве очень любил эту игру и зачастую «обставлял» более старших товарищей. На что те ужасно злились.
Играли ли Вы когда-нибудь в эту чудесную игру?
Попробуйте. Жаль что у сегодняшних детей теперь другие игры — компьютерные стрелялки.
Новые игры не развивают координацию движений. Они происходят не на свежем воздухе как городки, от них только неврозы и зависимость.
Все эти фото о подвижных играх академика с коллегами сделаны в саду усадьбы-музея.
Выходил я из этого музея с противоречивыми чувствами. С одной стороны не чего тут не поделаешь, научными опытами заниматься надо. Чтобы знать как лечить нас, «Человеков разумных». А для этого никак без подопытных животных не обойтись. Суровая правда жизни.
А с другой стороны, собачек жалко.
Кто-то скажет что так можно слезами изойти, кушая мясо коровки, кролика или молочного поросёночка. Так и до маразма недалеко. Представляете молотобойца, который не ест мяса из-за жалости к умерщвлённым животным? Глупость это. Всё так.
И всё же жалко их….
И выходил я из музея скорее с грустью, а не в приподнятом настроении воодушевлённый победой науки и гением академика.
Ну, а когда я готовил этот материал и прочёл о опытах над беспризорниками, то милый добродушный старичёк-учёный мне таким уже не казался.
Скорее казался каким-то Франкенштеном.
1
И я испытывал стойкое чувство антипатии к прославленному нобелевскому лауреату.
«- Вот, чёрт возьми. Не издох. Ну, всё равно издохнет. Эх, доктор Борменталь, жаль пса, ласковый был, хотя и хитрый.»
Цитата из книги Булгакова «Собачье сердце», напоследок. Ей и закончим бесконечную заметку.
P. S. В последнее время мы читаем много фейковых материалов посвящённых нашей советской истории.
В комментариях и личной переписке с простыми пользователями сайта, модераторами я обсуждал что же с этим делать. Получил от собеседников дельный совет не склочничать, не троллить, не ссориться, не опускаться до оскорблений в ответ на хамство, а………….писать.
— «Пиши, Владимир, пиши. Твои материалы и есть главный аргумент в споре с хамами» — так советовали мне на сайте.
Возможно в этом есть доля истины.
Вот я и пишу……
А если я не буду писать о том что думаю о нашей советской истории, как это всё было на самом деле, то кто будет развенчивать фейковые материалы появившиеся недавно на просторах интернета?
Источники, использованные при написания материала: histrf.ru/biblioteka/book/aka… и реабилитированная мной незаменимая………Википедия.
