Музеи Заполярной Норвегии

Альта.

Тонкие и точные, можно сказать стильные рисунки. Первым наскальным изображениям семь тысяч лет, но ясно что освоение земель происходило задолго до этого. К моменту создания рисунков люди не только обеспечивали себя всем необходимым, но и обрели свободное время для искусства.

Давление ледяной шапки уменьшалось, и суша постепенно поднималась из океана. Это помогает датировке изображений. Наиболее поздние изображения находятся ближе всего к воде. Гладкие камни, пропитанные морской водой, не сразу покрывались лишайниками и давали древним жителям Алты пространство для творчества.

Рисунки расположены на довольно большой территории, их порядка 3000. Найдены они были случайно, и возможно, еще не все обнаружены. Музей не очень богатый. Там находится несколько каменных наконечников дротиков, найденных в раскопках. По рисункам воссоздана лодка из лосиной шкуры, теперь ни один народ подобных лодок не использует.

Судя по рисункам, растительность была достаточной для прокормления большого количества копытных.

Экскурсовод обозначила фигурки как «мужчин» и «женщин». Некоторые фигурки действительно несомненные мужчины, но женщин все народы неолита изображали еще более явственно. Поэтому мне кажется, что на картинках только мужики — вожди и подчиненные.

Непонятно, что за оружие использовал древний охотник. А может быть, это скотовод? Под ногами животного что-то похожее на капкан или ловушку.

Эта сцена в лодке интригует зрителей. По словам экскурсовода, налицо двое мужчин и одна женщина. Один из мужчин чем-то прикладывается к голове другого. Ревнивая сцена, свадьба, мифологический сюжет?..

Здесь, возможно, охотники загоняют оленей. Или куда-то гонят стадо. В руках одинаковые разветвленные предметы. Один из мужчин прорисован особенно тщательно: объемный торс, широкие плечи.

Это рыбная ловля. Что за конструкция в руках человека, экскурсовод не знала, но мне сказали что это верша. Нос и корма лодки украшены головами животных. Интересно, что у викингов нос кнорра (торгового судна) украшался резной головой теленка или другого мирного животного, а нос военного дракара — соответственно головой дракона. Но здесь жили явно не викинги.

Изображения «петель» встречаются неоднократно. Их называют «ожерелья». Возможно, какой-то элемент охотничьей магии.

Часть рисунков ученые не стали покрывать охрой, посчитав более приемлемым сохранить их в оригинале.

Это самые поздние изображения, им 2000 лет, и в их обычную тематику врывается новая деталь. Вместо кожаных рыбацких лодок мы видим огромные дракары викингов по 30 весел на борту. Норманны никогда не ладили с аборигенами — эскимосов и индейцев они называли «скрэлинги», при встречах старались их прикончить. Аборигены отвечали взаимностью. В результате норманны так и не смогли закрепиться в Америке. Рисунки дракаров одни из последних — скорее всего, аборигенам пришлось уходить под давлением пришельцев. Но вот самые ранние походы викингов датируются не 2000 годами ранее, а максимум 1700, и то на Черном и Средиземном морях в альянсе с боранами — славянами. Видимо, мы чего-то не знаем.

Пришлось задуматься: что за народ здесь жил и творил столько тысячелетий? Мы почти ничего о нем не знаем. Вышивки, кожаная и тканая одежда, деревянные и костяные изделия — если и были, исчезли безвозвратно. Захоронения не найдены, соответственно этнический тип неизвестен.
Понятно, что это были рыболовы, охотники и скотоводы. У них имелась какая-то религия. Они использовали все возможности освоенной территории. Из современных народов Норвегии есть один с аналогичными традициями — это саамы.

Лофотенские острова и более северные территории оказались заманчивыми и для викингов. Еще в 2010 году, катаясь на велосипеде, позаимствованном у нашего Командора Дениса Алимова, я забралась на какой-то полуостров в районе Лауквика и обнаружила там развалины того, что мне показалось остатками тинга. Там же была и артиллерийская постройка, видимо, времен войны, а сами развалины были снесены почти до фундамента. Тем не менее одно из сооружений я сочла остатками храма. Там был плоский прямоугольный камень примерно 120×150, с выступом на одной из граней, а я знаю, что людям, приносимым в жертву Тору, ломали позвоночник на жертвенных камнях.

Но самыми странными мне показались каменные «горки».

Ничего другого я не смогла придумать, кроме эллинга. Тысячу лет назад климат здесь был теплее, и вполне мог расти строевой лес.

Эти развалины имеют тонкие стены, они явно были не жилые. Тинг и храмы в малых поселках не строили, то есть этот поселок был большим. Порыскав по окрестностям, я нашла холмики, напоминающие остатки домов. В Исландии и Гренландии дома утепляли дерном, стены были толщиной по 1–2 метра — «холмики» имели остаток каменного каркаса и земляную насыпь.

На пару километров по равнине тянется канал, который подводит воду к этим местам и образует пруды.

Дальше вдоль побережья я нашла скалу, уже не над фьордом, а над океаном, пробравшись по морене (и затащив туда велосипед, чтобы не бросать на дороге), я залезла на нее. С верхушки отлично обозревался океан. Напрашивается мысль, что это был наблюдательный пункт.

В этом году велосипед никто с собой не брал, а мне его тащить из Москвы через Питер не хотелось — я прихватила ролики: 6 или 7 километров в одну сторону шлепать пешком просто не было времени. И в семь утра стартанула к развалинам. За три года резко изменилась растительность. Свернуть там было просто больше негде, и все же я до последнего момента сомневалась. Деревья выросли раза в полтора, и травы было намного больше, хотя в 2010 я была здесь 10 июня, а в 2013 — 13 июня. Сами развалины оказались оплетены мхом, карликовыми березками и прочим. Маленькая лопатка, которой я запаслась, была совершенно бессильна. Помотавшись часа полтора на палящем солнце, я ничего нового не нашла, только присмотрелась к соседним береговым линиям — там также виднелись каменные стенки.

Посмотрев на часы, я поняла что опаздываю на завтрак. Усталая и взмокшая, я схватила сумку с роликами и поспешила к дороге. Сюда шли в основном спуски, но обратно почти весь путь в горку. Меня осенила гениальная мысль поймать попутку. За поворотом зашумел мотор. Отъехав на обочину, я стала ждать. Но это оказалась на редкость грязная и вонючая рыбовозка, и я предпочла сделать вид что любуюсь окрестностями. Следующая легковушка остановилась было, но передумала. Потом машин стало вообще мало, и они не останавливались, пришлось пилить самой до кемпинга, успев на остатки завтрака. Я предвкушала выход на каяках в качестве отдыха, но гиды решили идти на гору Рюндфьеллет.

Севернее находится город Луфутр, где откопали еще один поселок викингов, в частности — дом вождя. Воссозданный дом и музей находятся рядом с раскопками. Мебель, одежда, инструменты, оружие — всё можно взять в руки, примерить на себя.

Даже горит костер, возле которого можно погреться.

Настольная игра, отдаленно напоминающая шахматы — Санек с Андреем быстренько освоили правила и засели играть.

Кое-кто пробовал покрутить жернов, но он был очень тяжелый — одна Оля, тренированная огородница, принялась его крутить с такой скоростью, что вогнала в ступор экскурсовода.

Нам показали фильм, где рассказывалось о вожде — владельце этого дома, как он из-за междоусобиц был вынужден уехать в Исландию.

У пристани мы увидели небольшой дракар и рыбацкую лодку — hand made, не выглядят как музейные экспонаты. Весла весят килограммов по 13–14. Техника гребли как на современных шлюпках, с той разницей что есть возможность посадить на одно весло двух гребцов. Я так хотела выйти в море, но нам отказали. Тогда я вставила одно весло в уключину и попробовала погрести — корабль очень послушный, даже при таком слабом воздействии отошел от пристани на длину каната.

Очень понравилось, осталось одно только слегка обидное чувство: это так мало!

Фильм:

Музеи: Алта и Луфутр

Норвегия. Музей наскальной живописи в Алте и музей викингов в Луфутре.

Фотоальбомы к рассказу

Музеи Заполярной Норвегии

Теги: Культурно-познавательный туризм, Автопутешествия