Индийские каникулы.И снова Дели!

Вышли на улицу и стали решать, как и куда передвигаться дальше. На тук-туках в такую погоду можно ехать исключительно в рыбацких сапогах, потому что лужи вокруг по колено. Будочка препейд-такси нами обнаружена не была. Размышляя, мы рассматривали, как аккуратно одетый молодой индус встречает членов своей семьи. Опустился на колени перед родителями, прикоснулся к их ногам, потом ко лбу. Обнял жену. В свою очередь маленький сынишка мужчины, лет трех — четырех, повторил папины движения и тоже опустился на колени и провел ручонками по начищенным туфлям отца. Приятно смотреть, как люди проявляют уважение к старшим.

Мы тут же воспользовались моментом и спросили у приятного индийца, где тут можно найти такси. Он ответил: «Ван момент», усадил родню в Хонду, потом вызвал нам такси по телефону, дождался, пока машина приедет (!),усадил нас и только потом вернулся к семье. За пятнадцать минут человек своими поступками продемонстрировал, что с кармой у него все в полном порядке.

Решено было ехать на вокзал «Олд Дели», откуда вечером мы отправлялись в Амритсар, и там уже придумать, где найти пристанище нашим тяжелым рюкзакам. Приехали, стали обсуждать, что делать. Зять предложил снять один номер на всех в гостинице и оставить там вещи. Муж предложил сдать их в камеру хранения. Дочь предложила ходить весь день с рюкзаками, только двигаться скорее, быстрее, не тратить драгоценное время и не стоять с отстраненными лицами. Это она явно намекала на меня с сестрой, на лицах которых было написано «А мы что? Мы ничего. Мы как все».

Сначала победил зять. И наша пятерка побрела по лужам в поисках гостиницы по маршруту большой буквы зю. Походив зигзагами и удостоверившись, что в районе вокзала не то что гостиниц, а вообще нормальных построек нет, передали эстафетную палочку моему мужу. Дружно потащились искать камеру хранения. Найдя это помещение, напоминающее по виду военный склад времен Чапаева, мы были поставлены в известность, что сдать наши вещи можно только при наличии замков. Причем достаточно, чтобы на рюкзаке с двадцатью молниями висел один маленький замочек, которыми обычно двенадцатилетние девочки закрывают свои секреты в розовых дневничках от любопытных мам.

Оказалось, что осведомленный зять привез замок с собой. (Хотя, кто знает, может он дневник с собой возил и снял оттуда). А мой неосведомленный муж пошел на поиски замка. Идти пришлось ровно три шага. Сразу за дверью стоял индиец весь увешанный нужными нам предметами защиты от воров.

Мой муж, с присущей ему дотошностью, что-то крутил-вертел, подбирал — выбирал. Через минут пятнадцать, купил замочек, потом одним ключом открыл все остальные замки, отдал покупку и вернулся ни с чем.

Теперь по маршруту большой буквы зю мы отправились не понятно зачем (как ни стараюсь, не могу вспомнить), промочили ноги, но, зато купили нормальный замок и снова вернулись в камеру хранения. Защитили наш багаж, прицепив замок в виде брелка. Работник нарисовал мелом цифры размером с альбомный лист, что сделало наш замок кодовым и добавило нам уверенности в сохранности содержимого.

Обнаружив, что провели в районе старого вокзала два с половиной часа, мы мелкой рысью бросились к будочке припейд-такси и заняли очередь за десятью стоящими. Очередь никак не желала двигаться. Судя по тому, как долго стояла женщина, засунув голову в полукруглое окошко, решала она совсем не транспортные дела. Ко всему подошел пожилой индиец, вежливо отодвинул очередь, аккуратно вытащил женскую голову из проема и как начал кричать в этот проем на хинди, что хлипкая будочка покачнулась.

Крик в будочку сменялся криками в телефонную трубку «Полис! Полис!».Через десять минут приехала полиция, окошко захлопнулось, и мы поняли, что на припейде проехаться нам не светит.

Словив машину на дороге, мы, наконец, отправились осматривать оставшуюся порцию достопримечательностей. Первая остановка — Гробница Хумаюна.

Заплатив по 250 рупий, мы шлепали мокрыми ногами по терракотовой дороге, а за нами мокрыми лапами шлепала худая собака. Когда собака поняла, что нам ее, к сожалению, угостить нечем, она тяжело вздохнула и потрусила вглубь парка, где на мокрой траве весело играли бурундучки.

Мы приблизились к Восьмиугольной постройке с огромным двойным куполом на платформе, с коллонадами и рядом ячеек с арочными проемами. Она стояла в середине большущего сада Чар Баг. Водные каналы делили сад на 36 квадратов с фонтанами. Сама гробница была построена из красного песчаника, а купола — из белого и черного мрамора.

Судя по величине гробницы, жена Хумаюна, Хамида Бану Бегум, очень любила супруга, который покинул ее на 47-м году жизни. Я уже писала, что Хумаюн был очень образованным человеком и любил читать. Однажды, возвращаясь по лестнице из библиотеки с тяжелыми книгами в руках, падишах услышал призыв муэдзина к молитве. Хумаюн повернулся, пытаясь преклонить колени, но наступил ногой на подол одежды. Он упал, покатился вниз по ступенькам и ударился виском об острый угол камня. Через три дня Хумаюн скончался. Его смерть была такой же несчастливой, как и большинство событий его горестной жизни.

Покидая комплекс, мы обратили внимание, что в небе кружатся сотни пернатых из семейства ястребиных. Чем такое большое количество хищных птиц может питаться? Бурундучками? Попугаями?

Возле входа к нам подбежал маленький сикх и предложил свои услуги водителя. Внешне он очень напоминал принца Лимона из сказки про Чиполлино, особенно фигурой. Его лицо украшала окладистая бородка, а голову — сикхский тюрбан дастар. Размахивая во все стороны руками, индийский Лимон кричал, что у него самые дешевые расценки и самая вместительная машина Сузуки. Мы с огромной радостью поверили ему и упаковались в микро машинку, плотно прижимая локти к коленям и компактно устраиваясь на заднем сидении. За 150 рупий мы поехали к Храму Лотоса, но по дороге договорились, что за 700 рупий сикх прокатает нас по всем достопримечательностям и к девяти вечера вернёт на вокзал.

Когда мы приехали к Храму Лотоса, небо начало проясняться, а с ним прояснилось и наше настроение. Главный бахаистский храм Индии своими нижними лепестками чем-то напомнил мне здание Сиднейской оперы. Он был построен на месте священного селения Баха Пур в виде цветка с 27 лепестками. Здание из бетона, мрамора и доломита строили с 1978 по 1986 год. Храм окружен девятью бассейнами и кажется, будто божественно чистый лотос поднимается над зеркальной гладью воды.

Вера Бахаи призывает к объединению всех религий. Храм Лотоса выражает человеческое стремление поклоняться Богу. Не случайно с момента открытия его посетило более 70 миллионов человек.

Разувшись, мы долго стояли в очереди, чтобы подойти к одному из девяти входов в Храм. Потом нас сформировали в группы и провели подробный инструктаж на хинди и английском. Предупредили, что видео и фотосъемка запрещена и впустили в огромный прохладный зал вместимостью 1300 человек.

Люди расселись на прохладные мраморные скамейки. Кто-то поднял лицо вверх, кто-то опустил на руки, кто-то склонил вниз. Все замолчали. И тишина, витающая в огромном белом зале, вдруг обрела осязаемость. Ее можно было ощутить, как ветер, как солнечное тепло, как морской бриз. Пронизанная сотней мыслей, наполненная молитвами на разных языках она объединяла людей, сидящих в зале, заставляя слиться душами во что-то Прекрасное. И это была уже не тишина. Это была музыка бьющихся сердец.

Мы все молились. Молитвы смешивались под белоснежными сводами, и умиротворенным спокойствием в душах прорастали чистые хрупкие лотосы. Не знаю, все ли это прочувствовали. Я точно да.

Выходя из Храма, я подумала, вот зачем я приехала в Индию. За переосмыслением. За разграничением важного и второстепенного. За ощущениями. Такими, которые испытала минуту назад…

Маленький сикх в ожидании нас накручивал километраж вокруг своей просторной машины. Со своими закинутыми за спину ручками, теперь он очень сильно смахивал на Дени-Де Вито. Подойдя поближе, мы начали перечислять, чтобы еще хотели посмотреть. С дружелюбной улыбкой сикх сказал, что мы успеем посмотреть все, только он очень хочет вкусно нас покормить в ресторане и отвезти в супермаркет, которого мы в своей жизни не видели. Мы с радостью согласились, уточнив приличное ли место общепита, которое он нам рекомендует. «Де Вито» уверил, что сикхи плохого не пожелают, что сам он кушает всей семьей именно в этом ресторане и готовят там чуть ли не все кухни мира. «В ресторан?»-улыбнулся он подозрительно широко. «Нет. Сначала в Храм Исккон», — ответили мы, вспоминая местные нравы водителей возить не туда, куда надо. Бровки сикха недовольно вспорхнули двумя галочками под тюрбан. «Тогда по дороге заедем в супермаркет. Это по пути».

Машина тронулась. В наших мечтах в пластиковых баночках закружились йогурты. Самое смешное, что дома я их никогда не покупаю. Но, попав за границу, не могу придумать более безопасной еды для желудка.

Три минуты и машина остановилась у огромного здания. В радостном предвкушении, мы распахнули стеклянные двери и уперлись взглядом в огромное количество полок с мраморными, бронзовыми, серебряными поделками. Три тысячи слоников издевательски смотрели на нас, и в их маленьких глазках я прочитала: «А-а-а! Попались?»

Пришлось моей сестре прикупить себе жемчугов, Кате пообщаться с продавцом в огромном отделе сари с заоблачными ценами, а мне с мужем праздно пошататься и посмотреть, как цвет слоников меняется, если на них побрызгать водой. Какую-то неприязнь я начала испытывать к этим милым животным.

Когда мы вышли из «супермаркета» без огромных пакетов, бровки нашего водителя выпорхнули из-под тюрбана и уселись на переносице, плотно прижавшись друг к другу. «Что, вам ничего не понравилось?»-сказал он без намека на недавнее дружелюбие — «Тогда я отвезу в другой супермаркет.»

«Нет!»- хором крикнули мы- " В Исккон».

В этот момент сикх превратился в человека-пингвина, которого-Де Вито сыграл в «Бетмене» и начал брызгать под нос словами на хинди, и смысл был понятен нам всем. Он довез нас до Храма Радхи-Партхасаратхи и запарковался так далеко, что нам пришлось идти до храмового комплекса минут пятнадцать.

За нами снова увязалась худая собака, и нам снова нечем было ее угостить.

Храм посвященный Радхе и Кришне был окружен большим красивым парком с фонтанами и скульптурными композициями. Тут даже была своя гостиница с довольно-таки приемлемыми ценами. Внутри мы увидели много фигурок божеств, сосредоточенных вокруг трех алтарей. При входе сидела точная копия индуистского вайшнавского религиозного деятеля. Шрила Прабхупада в шерстяной шапочке выглядел как живой.

Из динамиков лилась музыка. Сидящие в позе лотоса люди, раскачивались в такт и молились, а на полу вниз лицом, широко раскинув руки, лежал мужчина, и я, рассматривая купол, чуть на него не наступила.

Вернувшись к машине и посмотрев на злое лицо водителя, мы поняли, что сейчас он повезет нас в свой шикарный ресторан, и отвертеться нам не удастся.

Ехали мы долго. Возле главных индийских ворот притормозили. Получили отказ на просьбу выйти, так как в этом месте нельзя переходить дорогу, а разворачиваться долго и неудобно. Сделали мутный снимок.

Поехали дальше. Через минут тридцать, когда уже начало прилично смеркаться, мы въехали в узенький грязненький проулок. «Вот ресторан! Выходите!»- указал коротенькой ручкой сикх на дверь из фанеры.

Мы выходить не стали. Отправили моего мужа и Катю в разведку. Те подошли к двери, распахнули их и слегка покачнулись назад. В дверном проеме я успела рассмотреть, что ширина ресторана, собственно, и равна дверному проему. По спинам дорогих мне людей я увидела все их нежелание переступать порог, но, увлекаемые навязчивым сикхом, они все же нырнули в помещение. Маленький тамбурок три на два переходил в кухоньку метр на два, в которой толпились четыре полуумытых индийца, по виду кровные родственники нашего водителя. Почитав меню, в основе всех блюд которого лежали яйца, и цена одного яйца равнялась цене на тигровые креветки где-нибудь на Гоа, мой муж с дочкой пулей вылетели наружу. За ними семенил вжавший тюрбан в плечи разгневанный сикх. «Что вам не нравится?»- плевался он — «Что же вы такого хотите, почему вас все не устраивает?». Мы поняли, что попасть в нормальное заведение, где можно без риска для здоровья поесть нам не удастся.

Повысив тон, мы начали втолковывать сикху, что он нарушил свое обещание. Вместо обещанных десяти достопримечательностей, мы увидели только два и кучу времени потратили на дорогу, «супермаркет» и «шикарный ресторан».

«Отвезите нас в Бирла Мандир», — попросили мы. «Все достопримечательности уже закрыты!»- с долей злорадства ответил сикх. «Тогда отвезите нас в парк Лоди, а потом в нормальный продуктовый супермаркет, гросери стор, вы понимаете, что такое гросери стор?» «Там где есть милк и йогурт!»- раздраженно добавил мой зять, и я заподозрила, что маленький сикх давно понимает его русскую речь.

В парк Лоди мы были доставлены. В огромном нервном расстройстве и в полной темноте мы прошлись до гробницы Исы, оглядываясь по сторонам и предполагая, какой же этот парк красивый в дневное время.

Вернувшись, стали требовать от сикха обещанный продуктовый магазин. Он снова нас долго куда-то вез, и в конце концов, мы оказались в окрестностях нашего вокзала на грязных улочках, где бойко шла торговля чем угодно, но только не продуктами.

Остановившись, наш водитель заявил, что его рабочий день закончен. «Как?»-завозмущались мы,-«Во-первых, еще только семь вечера, а во-вторых, где супермаркет?». «Там!»- взмахнул он рукой в неопределенном направлении. «Дежавю» — подумала я, вспоминая, как рикша высадил нас на Чаундни Чоук.

«Нет, так не пойдет»- заявил мой зять,- «Показывай, где можно купить милк!»

Сикх нервно цокнул языком, закатил глаза, судорожными движениями выбрался из автомобиля и трясущимися от негодования ножками побежал в грязные ряды. Наша пятерка устремилась за ним.

«Я покажу! Я сейчас покажу!»- кричал наш принц Лимон таким голосом, что, как минимум, прямо здесь, в замызганном переулке, должен был вырасти двухэтажный Ашан.

«Я сейчас покажу!» — и он уперся в тупиковую лавчонку с лопатами и черенками. " Я сейчас покажу!»- шарил он глазками по металлическим совкам в поисках кисломолочной продукции. А потом, покосившись куда-то вглубь проулка с торжественным возгласом «Вооот!!!!" кинулся туда. „Вот молоко!!! Вот молоко!!!“- и он ткнул пальцами в грязный замусоленный чайник с масалой. Мы смотрели на этот ужасный чайник и мечты о йогурте на мысленном катафалке под медленную траурную мелодию покидали наши головы.

Посмотрев на выражения лиц наших мужчин, сикх понял, что надо срочно искать йогурт. Он снова усадил нас в машину и медленно повез по улице, лихорадочно вертя по сторонам головой. На секунду его глаза озарились светлой идеей, но тут же погасли. Мимо машины, виляя худыми бедрами, прошла корова.

В конце улицы вырисовались пара-тройка кафе, и мы поспешили распрощаться с нашим водителем. Обоюдное облегчение от расставания легким облачком поднялось над сузуки.

Мы шли по улочке, заглядывали в стеклянные окна кафе и наше раздражение нарастало. Наверное, самая убитая забегаловка где-нибудь в Захопуповке выглядела бы лучше. Мы шли и шли, и ничего путного не встречали. Вдруг, справа от себя я увидела открытый христианский храм, и сердце мое сжалось в сильном желании оказаться в эту же секунду дома.

Я уже практически отчаялась, когда появилось некое подобие индийского фастфуда, а через сто метров над крышами домов засияла буква М, символизирующая цивилизацию. Макдональдсы на родине мы не признаем категорически, а тут стали колебаться, куда же нам пойти из этих двух заведений. Победила первая индийская забегаловка, потому что мы увидели за ее столом славянские лица двух девушек, довольно уплетающих китайскую лапшу.

Зашли. Взяли меню и начали выбирать. Сестра сказала, что нужно обязательно заказать суп. Все согласились. Заказали жидкое и еще добавили всяких разных блюд, соленых и сладких, потому что есть очень хотелось Пока ждали, пообщались с девчонками из Украины, которые приехали в Индию аж на полтора месяца. В тот момент, после продолжительной прогулки по страшненьким улицам Дели, это заявление вызвало у меня сожаление. И сказав: „О-о-о“, я вовремя захлопнула рот, чтоб не ляпнуть: „Сочувствую“.

Первый суп, который назывался „овощной“ принесли сестре. Здоровенной фарфоровой ложкой она зачерпнула мутную жидкость, в которой плавали чечевица, один горошек, три кукурузных зерна и седая жесткая волосина. Пока глаза моей сестры стремительно округлялись, Катя стала ее успокаивать: " Тетя Вика, да не пугайтесь, это просто кукурузное рыльце». К кукурузе находка никакого отношения не имела, но то, что из какого-то рыльца, работающего на кухне, она выпала — это точно.

Мы подлетели на стульях, и закричали, что у нас в супе волос, и мы отказываемся от заказанных блюд. Вокруг нас тут же выстроилась кучка трудноотличимых друг от друга работников кафе. Они долго рассматривали злосчастную волосину, аккуратно передавая друг другу, словно это был уникальный продукт нанотехнологий. Потом дружно повернулись к нам и на их лицах мы смогли прочитать: «Ну волосина. Так, а в чем, собственно, проблема?». Объяснять мы не стали. Хлопнув дверью, мы быстрыми шагами шли к спасительному Макдональдсу, слушая по дороге утверждения моего мужа, что там мы хотя-бы сможем руки помыть в нормальном туалете.»

Дойдя до всемирно известного фастфуда, мы увидели прямо рядом с ним, в соседнем здании облицованную расколотой белой кафельной плиткой стену. Возле стенки проходил заборчик, тоже весь в кафеле, высотой с половину человеческого роста. За заборчиком, видимый по пояс, стоял темнокожий мужчина с очень счастливым лицом.

Мы открыли стеклянные двери Макдональдса и увидели стоящее на стуле эмалированное ведро, а над ним прикрученное к стенке еще одно ведро с краником. «А где туалет?» — спросили мы у молодого индийца в белом халате и со шваброй в руках. «Да вот же он» — указал парень на белую кафельную стену и заборчик, из-за которого теперь была видна только голова темнокожего индуса, и выражение его лица было еще счастливее, чем пару минут назад.

Мы поняли, что не до такой степени у нас грязные руки, чтобы их мыть в этой воде, и нужно просто сильнее давить на антибактериальные салфетки, не давая бактериям размножаться. И не так уж мы сильно хотим в туалет, чтобы не потерпеть до Амритсара.

Зал Макдональдса, к нашей радости, все-таки был похож на залы наших Макдональдсов. Мы заказали БигМак меню и вгрызлись в перченые котлеты. Что их объединяло с украинскими гамбургерами, так это то, что ни в тех, ни в других, мясо даже рядом не лежало. Что, впрочем, для Индии естественно.

Мы поглощали картошку фри, с удовольствием запивая колой, и в этот момент, моему зятю, который свой напиток уже выпил, зачем-то захотелось открыть крышечку бумажного стаканчика. Половину емкости занимал лед. Он был темно-серого цвета. Мы посмотрели в расширенные зрачки нашего друга, все недоеденное и недопитое оставили на столе и тихо вышли из дверей финансового творения американских братьев.

" Все хорошо», — успокаивала я себя на улице. «Через пятьдесят минут наш поезд. У нас самый лучший в поезде вагон. Все отлично. Больше никаких неприятностей».

На вокзале мы забрали из камеры хранения наши замелованные рюкзаки, и пошли в зал ожидания посмотреть, с какого пути отправляется наш поезд. Под стенками на полу лежали люди.

До отхода поезда оставалось двадцать минут, но никакой информации на табло мы не нашли. Мы покрутились пять минут и отправили Катю с мужем к начальнику станции.

" Поезд опаздывает на четыре часа» — сообщила, вернувшись, Катя. Мы засмеялись такой шутке. Но на лице моего мужа было написано: " Это не шутка». Помните, какое выражение было у мамы Кевина из фильма «Один дома», когда она сначала засмеялась, а потом крикнула «Кевин!!!!!!!!" и рухнула без сознания.

Вот такое же выражение нарисовалось и на моем лице. Ждать четыре часа? Мы устроились на четырех стульчиках из нержавейки прямо возле первого пути. А я думала, что хуже наших перемещений в районе Олд Дели уже ничего быть не может. Оказалось, что может быть и еще хуже…

Время было позднее по индийским меркам, и люди начали устраиваться на ночлег. Прямо на бетонном полу огромного зала на тряпочках, газеточках, подстилочках и картонках все дружно начали укладываться спать. Бомжи с небомжами и собаки с детьми занимали площадь приблизительно сто на пятьдесят метров. Волосы людей напоминали скирды сена после пожара. К нашему ужасу, эти волосы еще и шевелились. В зале стоял такой кашель, что он бы мог заглушить самый сильный морской прибой.

Мы втиснулись в свои кресла, соединившись в пластичную массу со всеми нашими рюкзаками и пакетами. Сестра с зятем натянули кепочки прямо на свои диоптриевые очки и надели защитные медицинские маски, превратившись в хирургов. Я открыла «Стерильный пакет», который оказался просто куском марли вместо маски, запихнула эту марлю краями под капюшон, сверху нацепила огромные солнечные очки и превратилась в сестру человека-невидимки.

Кашель усиливался. Спящие люди, захотев в туалет, просыпались, походили к краю платформы, облегчались и возвращались в свои «кроватки». Я сидела и периодически щипала себя за руку, чтобы проснуться. «Мамочка моя родненькая! Как же я хочу домой!»- думала я, а время просто застыло на месте. Неужели, я только сегодня утром приехала из Джайпура, города, который заставил меня просто обожать Индию?

Дели категорически не хотел нас принимать. Вот не нравились мы ему, и все тут. В этот день он не то что, отвернулся от нас, он еще и принагнулся и издевательски похлопал себя чуть пониже спины.

Через некоторое время, за нашими спинами создалось какое-то движение и раздались крики. По залу с трехметровой шваброй в руках шли уборщики. Они разливали воду из пластиковых бутылок на полу, крича на спящих людей, чтоб они убирались с дороги. Тех, кто долго не мог проснуться, обливали из бутылок тоже. Люди в панике поднимались и все шли в нашу сторону, заключая нас в кольцо своих сонных тел. Уборщики развезли по полу грязь равномерной пленкой, и черная жижа потекла в нашу сторону. Я посмотрела в сторону сестры и зятя, из воротников их курток торчали только белые козырьки. На лице мужа не отражалось ни одной эмоции. А моя дочь с наушниками в ушах, спокойно развалившись в кресле, отбивала ногой такт музыки. Не понимая ирреальности происходящего, и бубня себе под нос: «Все пройдет. Пройдет и это», я повернулась к пустому «помытому» залу и увидела нечто, являющееся квинтэссенцией сюрреалистичности происходящего.

В центр пустого зала вышла серо-желтая доходяжная собака, присела и навалила здоровенную кучу такого же цвета, как и ее шерсть. Невидимый оркестр неслышимо сыграл заключительные аккорды: «Та-та-тата!!!!!!" Картины Дали от-ды-ха-ют.

У меня начиналась истерика. И, кажется, не только у меня одной, судя по тембру нашего булькающего психоневротического смеха. Но, было реально не смешно. Я давала себе отчет, что, при таком моем настрое, может быть еще хуже. А куда же хуже?

Схватив наши вещи, мы ринулись на пустой мостик второго этажа, ведущий к нашему второму пути.

И что выдумаете? Индийские люди пошли за нами. Они стояли на небольшом расстоянии и рассматривали наши кепко-капюшонные, марле-повязочные, солнце-диоптриевые-очечные лица. Судя по их физиономиям, они сочувствовали той страшной болезни, которая заставила нас такое с собой сотворить.

Поезд пришел через пять часов. Весь состав состоял из сплошных зарешетчатых слиперов. Разыскивая свой вагон второго класса, мы пробежали весь состав до конца, но, к сожалению, не в ту сторону. И нам пришлось пробежать весь состав в другую сторону.

Зайдя в наш вагон, я села на свое место и горько заплакала. Таких вагонов я никогда не встречала в своей жизни. Этот вагон, наверное, был в составе эшелона, который перевозил раненых бойцов с фронта. И, вероятно, попал в зону ожесточенных действий.

Вместо Катиной полки, из стены торчало только три петли.

„Пожалуйста“, — взмолилась я,- „Давайте никуда не поедем, давайте пойдем искать гостиницу. Зачем нам этот Амритсар?“.

Зять меня поддержал. Сестра сказала: " Я как все». Муж ответил: «Вы как хотите, а мы с Катей едем». Катя хмыкнула и пошла искать оторванную полку.

Понимая, что от моих черных мыслей становиться только хуже, и мне грозит перспектива искать в ночном Дели гостиницу, не найти ее и заночевать рядом с собачьим произведением искусства на Олд Дели, я смирилась и успокоилась.

Поезд тронулся. Мы отправились навстречу сикхской столице.

Продолжение следует…

Теги: Самостоятельные путешествия